Скорая помощь

Моя жена заболела. Впрочем, сказать заболела – не совсем точно для человека, который болен очень давно; букет её болезней так же цветист и ярок, как июльская клумба. Она держится, наводит домашний уют, то преодолевая боль, то договариваясь с нею. Иногда боль одерживает верх, и тогда, ругая судьбу и правительство, супруга ложится, чтобы через короткое время снова приступить к извечным женским делам.                Это утро началось как обычно. После лёгкого завтрака, состоящего из тарелочки овсянки и большой кружки кофе, состоялось обсуждение предстоящих дел и затрат семейного бюджета, которое плавно перетекло в небольшую перепалку с воспоминанием и перечислением всех грехов противоположной стороны. Всё это было обычно и привычно. За долгие годы семейной жизни эти перепалки стали почти ритуалом,  ибо были беззлобны и напоминали утреннюю зарядку. Есть, наверное, что-то очень высокое, что удерживает нас вместе долгие годы, несмотря на частые размолвки. Спустя короткое время мы сидели на диване и смотрели сериал о нескончаемых похождениях ментов на «улицах разбитых фонарей».  «Передай, пожалуйста, тонометр» – обратилась ко мне супруга. «Сколько?» – спросил я, когда она закончила замер. «Очень низкое» – ответила она и пошла в свою комнату, чтобы лечь. Спустя пару минут я зашёл к ней, спросил, как она себя чувствует, отметив, что её лицо цветом почти сравнялось с подушкой. Смерив ей ещё раз давление, я испытал нешуточную тревогу – показатели были близки к критическим, да и пульс прощупывался с трудом. «Вызываю скорую» – заявил я. Супруга, обычно протестующая по поводу скорой, на этот раз молчала. Я набрал 03. Внимательно выслушав меня, невидимая мне девушка хорошо поставленным голосом выпускницы театрального училища сказала: «Ждите, машина будет». И потекли минуты ожидания. Впрочем, все знают, что в подобных случаях минуты летят, а ожидание кажется бесконечным. Матеря в душе всё наше здравоохранение, я поминутно бегал из своей комнаты, где высматривал в окошко, не пришла ли машина, в комнату жены, проверить, как она. Тревога нарастала, и разные нехорошие мысли начали заполнять голову. Я закурил, и, чтобы дым не попадал к больной,  вышел на холодную лоджию. Проблема была ещё и в том, что наша квартира не подключена к домофону. После третьей сигареты я увидел сворачивающую с дороги карету скорой помощи и побежал открывать входную дверь.
Машина остановилась у подъезда, распахнулись двери. С переднего сидения не торопясь спустился высокий почти с меня ростом, а у меня без малого метр девяносто, мужчина, с коротко стриженными чёрными с густой проседью волосами. С его по-мужски красивого лица смотрели удивительно добрые, василькового цвета глаза, прекрасно гармонирующие с синей форменной курткой.  В соседнюю дверь бойко выскочил молодой человек в такой же куртке с небольшим чемоданчиком, за ним следом, почему-то пятясь задом, как будто выползая из туристической палатки, медленно выходил ещё один мужчина, одновременно пытаясь что-то достать рукой. Наконец ему это удалось, он выпрямился, держа в руках картонную коробку. Прибор для снятия кардиограммы – догадался я.  Спасительная бригада прошла в комнату жены, на ходу снимая куртки. Высокий мужчина сел на стул, стоящий около кровати, и начал расспрашивать больную о том, что случилось. Молодой человек встал чуть в сторонке, облокотясь на старинный буфет, а третий попросил меня принеси ещё стул. Я принёс. Положив на него коробку, которую он заботливо, как ребёнка, держал в руках, мужчина медленно начал открывать её. Я не ошибся в предположениях, это был переносной кардиограф. Расспросив жену, врач встал. Его место тут же занял мужчина с прибором и начал прикреплять датчики на теле супруги. Держались они почему-то плохо. Он попросил меня намочить тряпочку, затем протёр ею места контакта и, наконец-то, установил присоски. К этому времени тревога начала отпускать меня, и я стал замечать в комнате не только побелевшее лицо жены, но и некоторые другие мелочи. Именно в этот момент я почувствовал, что в комнате несколько странно пахнет. Удивлённый этим, я принюхался повнимательней и понял, что пахнет хорошим коньяком. Но у нас дома подобным  напитком не пахло уже несколько лет. Откуда взялся этот приятный запах? Я решил не заморачиваться подобным вопросом и стал смотреть, как пожилой  медбрат соединяет контакты прибора, а они почему-то соединяться не хотят. Спустя короткое время он попросил принести отвёртку, что я незамедлительно выполнил. Он покрутил отвёрткой, и какой-то элемент прибора упал на пол. Я понял его и подал медбрату. Внимательно посмотрев, он покачал головой и попросил паяльник. Мой паяльник уже больше года находился у сына. Пришлось идти к соседу, к счастью, оказавшемуся дома. Медбрат воткнул паяльник в розетку у изголовья жены и застыл в нерешительности, вероятно думая, куда бы его пристроить. «Давайте, я подержу – раздался слабый голос моей супруги. Её беломраморное тело потихоньку начало возвращаться к своему естественному цвету, и она, прикрыв ресницы, уже наблюдала за манипуляциями медицинского работника. «У Вас ноги не отекают?» – спросил вдруг красавец врач, явно обращаясь ко мне. Чуть растерявшись от неожиданности, я ответил, что нет. «Вам надо попить…» – безапелляционно заявил доктор. Что именно мне надо попить я, к сожалению, не разобрал. Почти успокоившись за состояние жены, я вышел на кухню и закурил.
Следом за мной на кухню зашёл доктор. Присев напротив, он вновь обратился ко мне: «И курить Вам надо бросать». Сказав это, он взял сигарету из моей пачки, зажёг и колечками пустил дым к потолку.  Внимательно оглядев кухню и не обнаружив следов не только «евро»,  но и мало-мальски нормального ремонта, он обратил свой васильковый взор на полуторалитровую банку  с маринованными помидорами. «Сам мариновал или покупные?» – ненавязчиво переходя на ты, спросил он. «Сам» – ответил я и предложил попробовать. Предложение было принято, и три помидора  один за другим немедленно исчезли  у него во рту. Вку-у-усно – почти  нараспев протянул он и, обращаясь к напарнику, продолжил – Петрович,  ты снял картинку, тащи её сюда.  Неся на вытянутых руках почти трёхметровую ленту, в дверях кухни показался Петрович, выражение его лица при этом было такое, словно он нёс ядовитую змею. Мельком взглянув на кардиограмму, доктор отложил её в сторону и промолвил: «Попробуй помидорки, твоя тёща так готовить не умеет». Не говоря ни слова,  Петрович, аккуратно, стараясь не пролить ни капли брызжущего сока, высосал три помидорины, и на его лице разлилось неописуемое блаженство. Что-то мне не нравится картинка – спокойно произнёс доктор – попробуй-ка снять заново. При этих словах я отправился в комнату жены, посмотреть, как она.  Она лежала спокойно, вполголоса разговаривая о чём-то с самым молодым членом бригады. Лицо её порозовело, и видно было, что самочувствие значительно улучшилось, а какая-либо угроза миновала. Поняв, что в моём присутствии нет никакой необходимости, я вернулся в свою комнату, где на мониторе старенького компьютера высвечивался недоразложенный пасьянс «паук» на четыре масти. Следом за мной в комнату вошёл доктор. Увидев картинку на мониторе, он спросил: «А преферанс есть?» «Конечно» – ответил я, почувствовав родственную душу, ибо «пулька» была моей любимой  игрой последние сорок лет. Доктор углубился в игру. Внезапно оторвавшись от монитора, он спросил: «У Вас ноги не отекают? Вам надо попить…» И он опять назвал лекарство, название которого я снова не понял. В комнату вошёл Петрович, снова неся ленту кардиограммы. «Ну вот, то, что надо» – вроде бы даже с сожалением произнёс доктор, по привычке бывалого игрока сохраняя неоконченную пулю. И добавил: «Пора».
 Закрыв за бригадой дверь, я прошёл к жене. На её лице играла улыбка. Я тоже улыб-нулся, а потом наши улыбки перешли в долгий здоровый смех. Жена встала с кровати, и мы пошли на кухню. На столе стояла совершенно пустая банка из-под помидор. Даже рассол был выпит. Ночью жена впервые за последние несколько дней спала спокойно. Нет, что бы ни говорили, жива ещё исконно русская школа лекарей, когда лечат не болезнь, а больного, не применяя при этом даже никаких медикаментов.
P.S. Утром в дверь позвонили. На пороге стояла пожилая женщина. Она спросила: «Это здесь делают вкусные помидоры?