Бегонии и фиалки

Последний раз она смогла увидеть его через тамбурное окно плацкарта. Дождь поливал рельсы, не давал провожающим бежать за поездом, загонял их под навес. Он стоял посередине перрона черным человеком, грязное окно не пропускало его выражения лица. Она представила, как он плачет вслед, как его душа разрывается, а слезы текут по щекам.

Внутри вагона пахло едой, и отдельно, вареными яйцами. Проводники бегали за билетами, потом со стаканами.

- "Интересно - подумала она, - чем измеряет время проводник. Машинист тепловоза километрами и остановками. Пассажир часами и рублями. А этот чем? Санитарными зонами и подстаканниками. Или пассажирами на полках. Странное у проводников время. Оно зациклено внутри вагона, который куда-то тащат, и через который кто-то постоянно проходит. А он один, не влияющий ни на что, и являющийся центром этого пространства."

Справа сел Сергей. Он так и сказал:

- Сергей.

- Жанна.

- "Зачем они все называют свои имена. Я ведь не Жанна. А он точно Сергей. Серьезный такой Сергей. Сейчас спросит "Куда едете, Жанна?" А я ему отвечу, в Копенгаген. И он заткнется, потому что он едет на заработки в Нижний Новгород. Или, в крайнем случае, в Москву. И поезд этот дальше не идет. А Копенгаген это так далеко и так красиво. И может даже на самолете. Вот такая я сегодня Жанна"

- Куда едете, Жанна?

- В Москву, - пожалела она Сергея и отвернулась в окно.

Дождь сжирал грязные сугробы, снаружи было холодно и мерзко. Больше мерзко, чем холодно. Она долго вспоминала слово "промозгло" но не вспомнила и слегка разозлилась на Сергея:

- "Нужно было сказать про Копенгаген. А то сейчас он предложит мне шоколад, и у него случайно будет с собой бутылка коньяка. Такой вот тайный джентльменский прием."

- Может быть хотите шоколадку к чаю?

- "Мне бы погоду объявлять"

- Или коньячку?

- "А дебильную улыбочку?"
 
Сергей криво улыбнулся.

- "Я Нострадамус! Хоть бы один схему поменял"

Она опять отвернулась в окно. Дождь продолжал жрать снег, размазываться горизонтальными полосами обратной стороны стекла. Каждое воскресение она ехала по одному и тому же маршруту в сторону Москвы. Каждое воскресный вечер начинался со сбора сумки, проверки билетов и документов. Каждое утро понедельника она выходила на Казанском вокзале и шла на работу. Садилась в серое офисное кресло и стучала по клавишам до обеда. Обед был единственным ярким пятном недели. Весь офис шел в ресторан напротив, с чудным названием «Бегонии и фиалки», к ним подходил официант и спрашивал, что бы они хотели заказать. А они заказывали бизнес-ланч, и ели его не торопясь, смакуя пространство дорогого вечернего интерьера.

Всего тридцать минут для того, что бы почувствовать себя человеком из того света. Того света, ради которого она приезжала в Москву каждый понедельник, ради которого она устроилась на эту работу. Ради которого у нее не было секса уже больше года.

- "Да! - подумала она. - Больше года. А что я хотела. С работы добираюсь два с половиной часа в дальние края, где мы втроем с девочками снимаем однокомнатную квартиру. Без ног валюсь в кровать и просыпаюсь под грохот будильника в пять утра. Потому что макияж, прическа и очередь в совмещенный санузел. Что там за коньяк сегодня?"

- Покажите бутылку - бесцеремонно спросила она.

Потерявший надежду Сергей воспрял духом.

- Вот! - он с гордостью показал трехзвездочный букет молдавского разлива.

- "Что за день! Еще этот человек на перроне не выходит из головы. Кто он такой? Почему он стоял под дождем. Все убежали, а он стоял. Кого он провожал? Вот бы меня так хоть раз кто-то проводил. Стоял бы посреди перрона и горько рыдал под дождем. По поводу рыдал, это я загнула, конечно. Пусть хотя бы стоял"

Она посмотрела на Сергея:

- Сергей, вы когда нибудь рыдали на перроне под дождем?

На лице Сергея появились мысли. Они бегали по кругу, пытаясь выйти из знакомой схемы с коньяком и шоколадкой. Но ничего не приходило в голову кроме глупого "Мужчины не плачут" Сергей просто сказал:

- Нет.

- Почему же, Сергей. Разве вы никогда не провожали любимую женщину. Не прощались с ней, заглядывая ей в заплаканные глаза и сдерживая свои слезы из последних сил. Разве не пытались вдохнуть ее запах, что бы запомнить навсегда, и никогда не забыть. А потом не рыдали, стоя под дождем в черной шляпе, провожая последний вагон вдаль?

- У меня даже шляпы нет.

- Вам нужно купить шляпу, - эта фраза прозвучала с оживлением. - Шляпу с полями, как у Боярского. И обязательно отрастить усы. А еще перестать пить дешевый молдавский коньяк. Попробуйте, Сергей. У вас все получится.

- А еще, - продолжала она, я вам советую пойти в ресторан "Бегонии и фиалки". Это в центре, рядом с тремя вокзалами... найдёте. Закажите себе ужин и проведите там вечер. Очень рекомендую.

- А после, - ее было не остановить, - после, берите билеты и летите в Копенгаген. И тогда вы поймете, что такое рыдать на перроне.

- "По-моему, с Копенгагеном я переборщила, - подумала она. - А все остальное очень даже правдоподобно"

За окном дождь доедал чахлые сугробы. В сумерках они сливались с насыпью, и постепенно вагонный свет закрывал собой остальное.

- Может быть чаю? - робко предложил Сергей. - У меня есть шоколадка.

- «Какой насыщенный сюжетами вечер» - подумала она и надела наушники.