Обидели юродивого. Отняли копеечку...

В жизни всегда есть нечто настолько хорошее, что превосходит все наши надежды. А ещё за спиной всякого человека остается место для отступления. Его держит тот, кто лучше и надёжнее нас. Даже за спиной у Бога-Отца высится грандиозная тень Протея, который был и пребудет «помимо всех век». И когда мы бросаемся в житейское море, то сами становимся и пищей, и хищниками мирского океана. Набирая собственного веса, все меньше считаемся с планктоном, и насмешливо смотрим на седые валуны, каждый из которых мог бы стать Владыкой Морским, да не видит в том проку.
Присказку эту я привел к случаю смерти философа Григория Померанца.Он как раз и был из тех людей, которые держали человечеству площадку для отступления. Как если бы мир , отступая назад, занёс ногу, а там – не пропасть, а Григорий Померанц.
И лично для меня с его смертью пропасть стала ближе. А ведь я с ним никогда не встречался, лишь читал книги. Но всегда знал, что он – есть, и чувствовал себя уверенней.И тут дело даже не в том, ЧТО он писал, а в том, КАК он жил. А он держал последнюю линию обороны человечества перед наступающим одичанием, К счастью, держал не один Померанц. Их, возможно, несколько человек . Да и почему, собственно - держал? Такие люди не сдают нравственных позиций и с собственной физической смертью. Разве и нынче не дает нам до конца оскотиниться Махатма Ганди? Или уже не противостоят за нас злу Достоевский и Толстой? Лев Николаевич только думал, что он – непротивленец. Но бОльшего врага себе зло не помнит со времен первых христиан.
И ведь эти люди никогда не были ни вождями, ни героями. Никого не звали за собой, и всегда в себе сомневались. Да больше того – считали себя чуть не ничтожнейшими среди людей. Чистейшей совести святой Нил Сорский настолько сомневался в собственной правоте, что наказал по смерти не погребать себя, а выбросить тело псам. Так и нет его могилки.
А сила их в том, что сумели пронести по жизни тот огонь сердца, что Кант называло нравственным законом внутри нас. Они ни в чем не покривили перед обществом, но главное же – не предали себя. Вот тот же Григорий Померанц. Девяносто два года прожил, стал мыслителем мирового уровня, ученики по континентам остались – а у него из нажитого – только имя.
Но попробуйте убедить меня, что это богатство меньше миллиардных вкладов тех, кто и не слышал о внутреннем нравственном законе! Можно построить каменный мавзолей – но о его углы станут бить бутылки бродяги. Можно возвести монумент. Но его будут заливать краской несогласные.
Можно, теша собственную гордыню, столкнуть народы в мировой бойне – но и тогда после воителя останутся лишь жертвы и преступления. А главное – у живых и каменных властелинов мира за спиной нет ни Толстого, ни Померанца, У них сразу – пропасть.
И кажется, это просто – следуй велению собственного сердца, и тебе у порога вечности будет так же легко и не стыдно, как Григорию Померанцу. Но почему, почему мы идём не за пророками, а за проходимцами? Почему нас легко заманить в революции, а в мир собственных душ сами вселяем откровенных негодяев?
Господь пришёл спасать не социализм, не профсоюзы, не католическую церковь отдельно, не революцию, и даже не контрреволюцию. Он пришёл спасти ЧЕЛОВЕКА!
Григорий Померанц это знал всегда. И нёс эту истину каждому. А его – в тюрьму, взашей, за границу…
Тем, кто его гнобил, установлены памятники. Но каждый честный человек понимает, что хотел бы быть на месте философа, а не чекиста. И почти каждый с горечью осознает, что Дзержинский из него, худо-бедно, получился бы, а вот вторым Померанцем стать невозможно.
Хотя – чего проще? Не лги – и любая ложь будет тебе видна. Не предавай – и у предательства будет на одного солдата меньше. Не продавай, потому что цена всему принадлежит Богу, а не покупателям.
Меня всегда ставил в тупик вопрос: зачем ты подаешь нищим? Это же обманщики, пропойцы, подставные попрошайки.
А я – даю. И буду давать. Потому что те деньги, что лежат у меня в кармане – не мои.Как и сами я, как и всё в мире – это состояние Бога. И те несчастные рубли, что есть у меня, и те несметные копи, что лежат на именах богачей в банках – всё Божье. Перед Богом все мы, и даже подставной нищий, в том числе, имеем на всё под солнцем одинаковые права. И если 10 рублей я передам бродяге – я не потеряю, а он не разбогатеет. Но с меня Господь за червонец спросит: ты видел человека без куска хлеба? И что я отвечу? Он проходимец и обманщик?
Отвечай за себя, скажет Бог.И как раз за то, что оставил без хлеба голодного . А с нищего за его обман Я спрошу отдельно.
По большому счёту – это главный вопрос бытия – давать, или брать. Хотя для людей склада Нила Сорского и Померанца тут и нет вопроса: богат не тот, кто стяжает, а тот, кто раздает. Ведь Померанц раздает Божье, а какой-нибудь дерипаска, как он считает -свое.
Потому никогда и не закончатся запасы у философов и вечно будут банкротами обитатели мавзолеев и высоких кабинетов.Хорошего, как мы договорились, всегда намного больше плохого