Убей-ка Сеньку!

В нелёгкие перестроечные годы моя мама, пережившая военный голод, отчаиваться не стала. На тот момент у нас имелось двадцать соток земли и дом в деревне, который мы использовали под дачу. Мама, будучи уже на пенсии, решила переехать туда жить и обзавестись натуральным хозяйством. Купила цыплят-бройлеров, молодую козочку Маньку и пару симпатичных породистых серых кроликов. Самца звали Сенька. Надо сказать, что только он да коза удостоились имени собственного, все остальные так и остались безымянными.

Сеньку с подружкой поселили в просторную клетку и сразу стали строить ещё десяток домиков для будущего потомства. Из маленького лопоухого смешного крольчонка прожорливый и бойкий Сенька быстро вырос в красивого с блестящей шёрсткой импозантного крола. Каждые выходные, приезжая к маме помочь по хозяйству, первым делом бежала к Сеньке. Мне даже казалось, что он узнавал меня, отзывался на имя и забавно тыкался в прутья клетки, требуя морковку, которую я прятала для него в руке. За что вечно получала от мамы: «Морковь детям (т.е. внукам) оставь! Лучше в лог сходи, травы скотине накоси!»

Сенька страдал клаустрофобией. Он категорически не желал жить в клетке в одиночестве. Только на время случки ему подсаживали самку. Для нас навсегда осталось загадкой, как он умудрялся сбегать из клетки. Мы частенько вылавливали кролика в большом крытом дворе при доме, носились по огороду, где он всласть успевал проредить любимую морковку, обгрызть подрастающие вилочки капусты, утоптать грядки с клубникой. Но ни разу кролик не удирал за пределы нашего хозяйства.

Мама, бегая с нами между грядок, кляла его на чём свет стоит, но терпела его проказы. Своё предназначение Сенька оправдывал. Ему прикупили ещё одну самочку и поголовье домашних кроликов росло в геометрической прогрессии.

Однако наступило время, когда возможности размещения произведённого на свет сенькиного потомства иссякли. Для серого кролика настали серые дни. Крольчих ему больше не приносили, кормили на убой. Сенька заметно раздобрел, приобрёл солидность отца многочисленного семейства. Но, разбойничьи вылазки с набегом на богатый урожай не прекращал. Собственно, это осталось единственной его утехой.

* * *

Как-то уже поздней осенью я сильно повздорила с супругом. Чтобы не доводить ситуацию до крайности, поехала на дачу, злая на весь белый свет.

Мама, хлопотавшая по дому, усадила меня к столу, налила чаю, к которому я так и не прикоснулась и стала меня слушать. Но, легче мне от этого не становилось. Чем дольше я говорила, тем сильнее накипали эмоции. Закончила я свой монолог словами:
- Я такая злая, что, подвернись кто под руку, убила бы!
Мама тут же встрепенулась:
- Убей-ка Сеньку! Всю душу мне вымотал, зараза. Целыми днями гоняюсь за ним. И жрёт, как бегемот. Всё равно на неделе хотела просить соседа забить всех кролов. А в выходные пирог вам испеку с крольчатиной.

На меня её слова подействовали как ковш кипятка на раскалённые камни на банной печке.
- А давай! - в злобном отчаянии прошипела я, ударив ладонью по столу.
- Топор в сенях, - подбодрила меня мама, - а я пойду Сеньку притащу во двор.
При виде топора мне стало как-то не по себе, и я отыскала здоровенный молоток в кладовке. Когда я вышла на крыльцо, мама гонялась по всему двору за кроликом, истерично вопя:
- Вражина, длинноухая, из рук ведь выскользнул, как намыленный!
Я стояла с молотком наперевес на крыльце и сверху смотрела, как маленький беспомощный кролик шустро скачет зигзагами, смешно и нелепо вскидывая задние лапы. И злость моя куда-то утекала.
- Не надо, мама! –  произнесла я, сглотнув внезапно подступившие к горлу слёзы.
Она по-своему поняла меня:
- Сама справишься? Вот и ладно, а то дел полно, - и ушла в дом.

А я спустилась на нижнюю ступеньку, села на крылечке и расплакалась. Так вдруг стало жалко несчастную себя; маму, которая вместо заслуженного отдыха вынуждена тянуть такое хозяйство; и глупого серого кролика, который попал под горячую руку.
 
Что-то тёплое и мягкое коснулось моей ноги. Это Сенька сам прискакал и деловито принялся грызть шнурок от  моей кроссовки. Я сгребла его в охапку и усадила на колени. Он доверчиво затих, прижав к спине длинные ушки.

Не буду я никого убивать. Живи, зайка, сколько тебе судьбой отпущено. Если уж и суждено тебе стать начинкой для пирога, то по этой, и только по этой причине ты расстанешься со своей и без того короткой кроличьей жизнью. А вовсе не потому, что в моей жизни что-то пошло не так.

Сеньку я посадила обратно в клетку, чмокнув напоследок в трепетный бархатный носик, и просунула сквозь прутья решётки его любимую морковку. Потом зашла попрощаться с мамой. Она сначала удивилась, потом устало улыбнулась, сказав мне вслед:
- Молоток убери на место.
Я так и сделала. И потопала на остановку автобуса, будучи твёрдо уверенной, что любая трагедия в жизни гораздо меньше самой жизни.


23.11.2010г.