Казнить нельзя помиловать

                Казнить нельзя помиловать

      Когда рухнул Советский Союз, и к власти в независимой России пришел Ельцин со своими демократами, они первым делом наложили мораторий на смертную казнь. Скорее всего, ими двигал совсем не гуманизм, они думали о своем будущем. Они прекрасно понимали, что за свои дела в особо крупных размерах они все заслужили высшую меру, и на всякий случай провели мораторий.  С тех пор вокруг этого моратория не прекращаются горячие споры: восстанавливать снова смертную казнь в России или вовсе отменить такую статью в уголовном кодексе?
      Такие споры ведутся во всем мире. Одни считают, что жизнь дана человеку свыше, она – священное и высочайшее естественное право человека, и отнять ее может только Бог. Другие уверены, что гнусным злодеям незачем жить на свете, и они заслуживают самой позорной казни. И те, и другие приводят в качестве доказательств своей правоты множество серьезных аргументов, с которыми трудно спорить. Но при этом и те, и другие забывают о маленьком обстоятельстве, которое делает все эти высокие рассуждения чистой схоластикой.
      Основную часть своей жизни я напрямую не сталкивался с правоохранительными органами и их славными служителями. Нас в те благодатные времена воспитывали на романах Шейнина, в которых советские следователи, прокуроры и судьи, милиционеры, кэгэбэшники  и контрразведчики описывались  высоко порядочными, неподкупными людьми с кристальной совестью, чистыми руками, горячим сердцем и холодным рассудком. 
      Первая трещинка в таком моем мнении появилась благодаря одному моему сотруднику. Он проявил себя в нашем научном коллективе с самой лучшей стороны, я помог ему вступить в партию – в те годы для интеллигенции существовали серьезные ограничения в этом благородном деле. Потом он поступил в заочную аспирантуру, и его диссертация обещала стать незаурядным научным трудом.
      И вот однажды он огорошил меня: принес заявление на увольнение по собственному желанию. Я долго не мог понять, почему он решился на такой шаг, ведь его научная карьера складывалась вполне благополучно, и я потихоньку готовил его в резерв на мою должность. Бестолковый с моей стороны разговор тянулся довольно долго, пока он не сказал откровенно о причинах.
       - Я поступил в юридический, на заочное. Сразу на третий курс. С год поработаю на шабашках, подкоплю деньжат. Потом устроюсь в прокуратуру, у меня там есть связи.
       - Почему!? – возопил я с сильнейшим недоумением. – Почему на юридический? Почему в прокуратуру? Вы же прирожденный научный работник! Исследователь!
Он мне ответил очень серьезно, спокойно и просто:
       - Там можно брать взятки. Мне надоело сидеть на одной зарплате.
Этот его ответ произвел на меня сильное впечатление, я помню наш разговор до последнего слова вот уже почти полвека.   
       В самом начале горбачевской гласности, в середине восьмидесятых в центральных советских газетах появились сдержанные сообщения о деле «витебского маньяка». В Витебске несколько лет орудовал ужасный маньяк. Он отлавливал одиноких женщин и даже девочек, насиловал их, а потом зверски убивал. Наконец, витебская милиция поймала маньяка. Он во всем сознался, его присудили к смертной казни и расстреляли.
       Но насилия и убийства продолжались. Женщины Витебска боялись вечером оказаться без сопровождения на улице. Милиция проявила чудеса розыска и поймала нового маньяка. Тот во всем сознался, его присудили к высшей мере и быстро расстреляли. А насилия и зверские убийства женщин в Витебске не прекращались. Милиция поймала третьего маньяка, четвертого, пятого… Все эти ужасные преступники быстренько признавались в своих злодеяниях, и суд приговаривал их к смертной казни. Правда, расстреляли не всех, двое маньяков скончались «до того», в ходе следствия. Видимо, их очень энергично уговаривали сознаться.
       Но насилия и убийства женщин в Витебске все не прекращались. Милиция поймала шестого маньяка, он, как это у нас принято, быстро во всем сознался. И тут случилась небольшая накладка. Этот шестой маньяк представил неопровержимые доказательства того, что все насилия и убийства женщин в Витебске за долгие годы совершил он, только он и никто иной.
       Жители Витебска впали в состояние сильнейшего изумления. В правоохранительных органах тоже кое-кто начал озадаченно чесать в затылке. Выходило, что пятеро предыдущих «маньяков», приговоренных к смертной казни, абсолютно ни при чем. Троих расстреляли совершенно напрасно, а двоих ни в чем не повинных бедолаг допрашивали так пристрастно, что забили до смерти то ли в милиции, то ли в Сизо.
       Случай оказался настолько из ряда вон выходящим, что попал даже в строго контролируемую властями центральную советскую прессу. Статья об этом чудовищном преступлении витебских правоохранительных органов написана в сдержанных тонах. Сообщалось, что паре прокуроров погрозили пальчиком, а одного судью даже чуть не уволили. Справедливость восторжествовала. О том, что пережили близкие безвинно убитых пятерых советских граждан, - ни слова. Ни слова не говорилось и о том, что в этом безобразии замешано превеликое множество охранителей закона самого разного уровня: от рядовых витебских милиционеров до генерального прокурора СССР. Ведь смертный приговор перед вступлением в законную силу проходит согласование во множестве инстанций и утверждается генеральным прокурором СССР.
       Меня эта статья потрясла. В те же самые годы я переживал ситуацию, сходную с этим витебским делом. В этот последний период  существования СССР мне лично пришлось весьма тесно общаться со многими людьми в мундирах советской юстиции. После пяти лет мучительных моих хождений по правоохранительным инстанциям регионального, республиканского и союзного уровня справедливость в моем случае, как и в Витебске, восторжествовала. Но, как и в Витебске, она восторжествовала весьма сдержанно и слишком поздно. 
       В начале своих хождений по мукам я наивно полагал, что мой случай – редкое исключение, и вызван он ошибкой местных органов. Но известно, что чем дальше в лес, тем волки злей. За пять лет я получил десятки категорических отрицательных ответов на свои ходатайства, прежде чем понял, что в советских правоохранительных органах честных и просто порядочных людей, увы, не бывает вообще. Для всех этих людей жизнь простого человека – мелочь, не имеющая ни малейшей ценности. Особенно по сравнению с возможными осложнениями в их собственной карьере или карьере их коллег.
       И это – в советских правоохранительных органах, которые по закону находились под строгим государственным и партийным контролем. В демократической России над этими органами вообще нет никакого контроля. Их работники полностью потеряли какое-либо представление о чести и совести. Если кто-то усомнится в справедливости моей оценки, пусть вспомнит многочисленные, известные всем и каждому случаи бесчестного и бессовестного поведения людей в мундирах российской юстиции, этих оборотней в погонах.
       Вспомните нашего генерального прокурора, которого бойкие репортеры застигли в интересном положении в бане. По телевидению показывали  отрывки документальной съемки, где главный герой, наш российский генеральный прокурор в голом виде развлекается с такими же голыми потаскушками.  В любой другой стране такого, с позволения сказать, блюстителя закона публично вышвырнули бы из роскошного кабинета и закидали тухлыми яйцами. А у нас это сошло. И генеральный прокурор, ставленник Ельцина, без малейшего стеснения уверял с того же телеэкрана, что фильм – подделка, что в кадрах мелькает не он, а какой-то человек, похожий на него.
        Можно ли такому человеку без стыда и совести давать в руки право на смертную казнь?
        Но это случилось при Ельцине, которого наш народ сначала боготворил, а потом стал проклинать. А вот совсем недавно, при всенародно любимом демократическом Президенте по ТВ показывали еще один документальный фильм. Здоровенные, откормленные омоновцы в камуфляже и масках зверски избивали в одном из «учреждений» изможденных, покорных заключенных, - несовершеннолетних правонарушителей, тощеньких подростков. Те не сопротивлялись. Они привыкли к такому обращению и к своему полному бесправию.
       За что их избивали? Они ничего не нарушали в «учреждении», не готовили побег, не подняли восстание. Их избивали дубинками и коваными ботинками просто так, для отработки рукопашных приемов при подавлении общественных волнений. Живых людей омоновцы использовали как спортивный инвентарь в боксерском спортзале. Так наша славная милиция тренирует свои отряды особого назначения для расправы с собственным народом.
После демонстрации этого фильма, от которого леденела кровь в жилах, состоялся TV-репортаж с каким-то ответственным правоохранительным лицом. Холеный, одетый от модного кутюрье, этот чиновник из молодых, да ранний, не проявил ни малейших нормальных человеческих чувств. Он даже не покраснел, он не застыдился за себя и за своих подчиненных, не обещал разобраться и строго наказать бандитов в милицейской форме. Нет, он с изумительным бесстыдством заявил, что фильм, скорее всего, - подделка, что на омоновцах форма, кажется, не того образца, и что вообще надо выяснить, кто, где и как снимал этот фильм.
       Можно ли давать таким людям право на смертную казнь?
 Совсем недавно москвичи горячо обсуждали дело  битцевского маньяка, который, подобно своему витебскому собрату, несколько лет с нечеловеческой жестокостью убивал по ночам в парке одиноких женщин. Не брезговал он и мужчинами. Его арестовали, в ходе следствия маньяк полностью признался во всех предъявленных ему преступлениях.
       Родственники жертв маньяка со слезами на глазах требовали для него смертной казни. Телезрители, радиослушатели, читатели газет возмущались гнусным злодеянием и горячо поддерживали это требование. 
       Я тоже всей душой за то, чтобы расстреливать таких убийц,  как кровавые маньяки или террористы Беслана и Норд-Оста. Мало того,  я считаю, что этих зверей для повышения воспитательного эффекта надо публично вешать на самых людных площадях больших городов.
Но в душе моей копошится маленький червь сомнения. А кого судит наш самый справедливый в мире суд? Настоящий ли маньяк сидит в железной клетке на скамье подсудимых? Не гуляет ли настоящий маньяк на воле и не продолжает ли он свое гнусное дело? А милиция схватила первого подвернувшегося бедолагу и быстренько выколотила из него все необходимые «чистосердечные признания» и «явки с повинной».
       Я никак не могу поклясться, что наши служители правосудия беспристрастны и неподкупны. Я полагаю, что если ко мне применить соответствующие методы дознания, то я сознаюсь во всем, что от меня потребуют, вплоть до убийства Авеля и распятия Христа.  В Витебске пятеро взрослых мужчин полностью признались в своих извращенных, кровожадных зверствах и получили высшую меру. В свое время сотни тысяч «врагов народа» признавались в своих кошмарных преступлениях и тоже заработали «вышку» при ликовании всего трудового советского народа. 
       Не в одном Витебске наши правоохранительные органы имеют печальную привычку хватать первого, более-менее подходящего к обстоятельствам человека, гестаповскими методами выколачивать из него «чистосердечное признание» или «явку с повинной» и вешать на бедолагу все не раскрытые преступления в городе или районе за последние десять лет. Недаром говорят, что чистосердечное признание смягчает вину, но увеличивает срок. Так кто же сидел на скамье подсудимых по делу битцевского маньяка? Настоящий маньяк или ни в чем не повинный человек, полностью сломленный зверскими методами дознания?
       Есть сомнения. И богатая почва для этих сомнений тоже есть. А по  уголовно-процессуальному кодексу сомнение толкуется в пользу подсудимого. Но толпа не думает. Толпа изливает животные эмоции. В толпе человек превращается в зверя. «Распни его!» - кричала толпа Пилату в начале нашей эры. «Смерть извергам и врагам народа!» - истошно вопили толпы советских людей в годы Великой Чистки. «Расстрелять подонка и его родителей!» - орала толпа в зале, где одного за другим судили пятерых витебских «маньяков».
       А потом распятый воскрес и оказался Сыном Божьим. Уничтоженных извергов и врагов советского народа до сих пор реабилитируют толпами, - увы, в основном посмертно, из них никто не воскрес после смерти. Верховный суд СССР через пять лет признал пятерых витебских «маньяков» невиновными в тех преступлениях, за которые их приговорили к расстрелу.
       Настроение слепой толпы прекрасно используют те, кто дергает веревочки за ширмой. Создать «общественное мнение» и потом под ликующие вопли толпы осудить невиновного, получить за это благодарности, премии и повышение по службе – это так просто. Еще проще втихомолку, за приличную взятку отпустить на свободу убийцу, грабителя, педофила или озверевшего террориста.
       Пьяный милиционер за рулем на большой  скорости сбил насмерть пятилетнюю девочку. Удар оказался настолько сильным, что девочка перелетела через капот авто, проскользила по крыше, ударилась о багажник и упала на асфальт уже позади машины. Налицо умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах. Машину вел пьяный милиционер. Машину он вел в городе с большим превышением скорости. Он не уступил дорогу пешеходу-ребенку. Он знал, к чему приведет его лихая езда по городу в пьяном виде. То-есть, он сознательно шел на зверское убийство ни в чем неповинного человека. А наш суд признал убийцу-милиционера виновным лишь в небольшом нарушении правил дорожного движения и приговорил его к трем годам в лагере общего режима.
       Характерно, что такие преступники из правоохранительных органов отбывают наказание в специальных, привилегированных местах заключения с обслуживанием по евростандартам, - с телевизорами, спортивными занятиями, высококачественным питанием, необременительным физическим трудом и т. д. Помещать этих преступных блюстителей закона в обычные лагеря и тюрьмы наше правосудие не решается, справедливо опасаясь мести остальных заключенных. В обычных местах заключения эти мерзавцы в форме российской милиции или юстиции долго не проживут. «Нормальные» преступники на своей шкуре испытали нравы этих оборотней в погонах. Да простит меня Бог, но осуждать «нормальных» заключенных за такие деяния я не могу.
       В Иркутске великовозрастная дочка председательницы местной избирательной комиссии ехала с превышением  скорости на дорогом авто по городу. То ли она набирала номер на своем мобильнике, то ли занималась еще каким-то посторонним делом, но руль, видимо, вырвался у нее из рук. Машина резко вильнула на тротуар и размазала по каменной стене двух прохожих женщин. Одна из них почти сразу умерла, второй предстоит на всю жизнь остаться калекой. А нашу высокопоставленную дамочку за это двойное умышленное убийство иркутский суд приговорил всего-то к трем года заключения. И тут же отсрочил исполнение приговора на 14 лет! Ибо у молодой убийцы оказался сын-младенец, - мы же гуманисты, надо же дать мамочке возможность воспитать его своими кровавыми руками. Фактически судьи отпустили убийцу безнаказанной,
       Таких примеров из нашей «россиянской» правоохранительной действительности Читатель сам найдет великое множество. Можно ли при таких нравах легкомысленной и неразборчивой в связях российской Фемиды вводить смертную казнь?
       Во всем мире сейчас поднялся спор о праве человека на эвтаназию, - легкую, безболезненную, добровольную смерть с помощью врачей. Одни уверяют, что эвтаназия необходима. Представьте человека, который медленно и неотвратимо умирает в страшных муках от рака. Врачи от него уже отказались, расписались в собственном бессилии. Умирающий человек лежит в своей постели и сходит с ума от нестерпимой боли. Час за часом, день за днем, месяц за месяцем. На глазах своих близких, которые ничем не могут облегчить его страдания. Он умоляет родных, чтобы они убили его. Лучше смерть, чем такие муки.
Почему бы для таких случаев не узаконить эвтаназию? Собирается медицинский консилиум, врачи единогласно признают, что больной неизлечим, что он все равно умрет в страшных муках. И выносится приговор: эвтаназия. Больному делают укол, он спокойно засыпает и незаметно для себя уходит в мир иной, - без боли, без страданий. Все довольны. Больной больше не испытывает мук, родственники с облегчением вздыхают, врачи гордятся своей гуманной акцией.
       Но почему-то ни в одной стране эвтаназия пока не узаконена. Не попахивает ли такое упорство законодателей садизмом? Нет, не попахивает. Те, от кого зависит введение права на безболезненное убийство безнадежного больного, прекрасно знают, в каком обществе мы все живем. Они знают, к чему неизбежно приведет официальное право врачей на эвтаназию.
Представьте, что у вас имеется престарелая, дряхлая прабабушка. Она давно выжила из ума, пребывает в глубоком маразме, не поднимается с постели, ходит под себя и наделена всеми старческими недугами. К тому же характерец у нее еще тот. Уход на этой полуживой старушкой отнимает много вашего времени, нервов и еще больше средств. Но у этой старушки припрятано большое наследство. Или ей принадлежит неплохой дом. Или она – владелица ветхой избушки, которая стоит в престижном месте. Или у нее просто комнатка в коммуналке, но эта комнатка позарез необходима вам для ваших детей или внуков. Как вы поступите, если узаконить эвтаназию?
       Девяносто шансов из ста: вы попросите собрать медицинский консилиум и убедите врачей, что старушка давно заслужила Царство Небесное. Каким путем убедите, - неважно. Все мы люди, все мы человеки. Дряхлая старушка перестанет заслонять вам свет, ваши детки или внучата получат для начала комнатку в коммуналке. Все довольны, все смеются.
А потом вы войдете во вкус, и проведете ту же операцию со своим нечистым на руку и неразборчивым в средствах конкурентом по бизнесу. Потом - со скандальным, вечно пьяным  и драчливым соседом по дому, - и так далее, и тому подобное.
       Вот потому до сих пор ни одно правительство ни одной страны не решается узаконить эвтаназию. Конгрессмены и министры, сенаторы и депутаты исходят не только из высоких гуманных соображений. Они лучше нас понимают, что если ввести эвтаназию, то рано или поздно к ним самим явятся незваные медики со шприцами в руках.
Высокие законодатели ценят свою жизнь. Я – тоже. Прежде, чем давать врачам право на убийство, надо разработать какие-то надежные предохранительные меры, которые полностью исключали бы возможность злоупотреблений. Пока таких мер и законов не придумано, врачи не должны получать права на эвтаназию.
       Точно так же обстоит дело со смертной казнью.
И дело здесь не в корыстолюбии или кровожадности милиционеров, прокуроров и судей. «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя», - справедливо писали классики марксизма. Должностные лица в мундирах юстиции – точно такие же рабы общества, как и все мы. И не следует думать, что в цивилизованных странах с развитой демократий положение сильно отличается от нашего.
       После вхождения России в лоно общечеловеческой цивилизации россияне с ужасом узнали, что на демократическом и гуманном Западе процветает торговля человеческими органами. Кому-то из сильных мира сего срочно требуется новая почка, новая печень, новое сердце или любой другой жизненно важный орган. Пожалуйста! Если у тебя есть достаточно денег, - вот тебе новый орган. И никого не интересует, откуда у милосердных врачей появился этот запасной орган. Гуманные западные люди пачками «усыновляют» и «удочеряют» российских сирот, и они бесследно исчезают в джунглях западной демократии. Наши отечественные «почечные бароны» обманом завлекают доверчивых взрослых россиян в западную клинику, а то и просто похищают людей и продают их западным врачам «на органы».
       Никого во всем цивилизованном мире такое зверство не тревожит. На наших глазах сбывается кошмарный прогноз английского фантаста Герберта Уэльса о будущем разделении человечества на две части. Одна часть людей в далеком будущем усердно трудится, создает материальные ценности. А вторая часть человечества живет в приятном безделье, наслаждается прелестями жизни и высшими достижениями культуры. Но за все надо платить. И эта вторая часть человечества за свою беззаботную и обеспеченную жизнь расплачивается тем, что регулярно поставляет своих хорошо упитанных и изнеженных представителей на пропитание «трудящимся». Одна половина человечества откармливает и потом съедает вторую половину!
       В наши дни до такого прямого и узаконенного массового людоедства дело пока еще не дошло, но мы дружной семьей цивилизованных стран семимильными шагами движемся прямиком к этому. При содействии правоохранительных органов. Сейчас человечество ускоренно размножается, а ресурсы планеты Земля неуклонно уменьшаются. Что произойдет в будущем, при существенном истощении  ресурсов питания на Земле? Пусть уважаемый Читатель сам сделает выводы.
       Недавно в московском метро ночной охранник застрелил забежавшую туда бродячую собаку. Сердобольные защитники животных подняли страшный шум, и суд приговорил жестокого, бессердечного  злодея-охранника к трем годам  лишения свободы.
      Чуть раньше при этнических волнениях в Кондопоге кавказцы убили русского парня. Суд приговорил убийцу к двум годам лишения свободы – условно.
       Эти случаи убедительно показывают, что в нашей стране судьи и прокуроры ценят жизнь русского человека гораздо дешевле, чем жизнь бродячей собаки. Вручать таким людям право на смертную казнь может лишь безумец или самоубийца.