Заповедник. Рассказы

                «ЗАПОВЕДНИК» - Рассказы  о  Восточном  Казахстане.
                ..  ..  ..  ..  ..  ..  ..               
            Несколько раз отдыхали на Бухтарме с соседом Валерием Хворовым. Он не был заядлым рыболовом, ни  охотником, но был безотказным помощником во всех делах в поездках. Отдыхали, немного рыбачили, немного охотились, вечером расслаблялись у костра. Климат в Восточном Казахстане мягкий и потому даже в октябре еще можно ночью, когда рыба идет к берегу, побродить с бреднем по заливчикам, сплавать за подбитой уткой  на  воде.

            В сентябре, октябре рыба уже, с пусть и не созревшей еще, но икрой. За осень собирал и подсаливал до 2-3 литров икры. Этого хватало на свой день рождения в ноябре. Гости привыкли уже требовать себе такой икры на закуску.

           Как-то решили с ним поехать к оз. Зайсан на разведку новых мест. Проехали по трассе 20-30 км и свернули на дорогу вглубь песков в направлении побережья. Дорога оказалась не особо укатанной, кое-где попадались переметенные песком участки, которые приходилось преодолевать на скорости. А если машина вязла в песке, приходилось пробиваться по метрам.

           В машине всегда была лопата, два старых брезентовых плаща, доска 25 х 60 см. Приходилось подкапывать под машину, укладывать дощечку, устанавливать домкрат, поднимать каждое колесо, подсыпать под него песок, подсовывать под колесо плащи и продвигаться на 1-2 метра. Затем снова все повторялось.

          Однажды был в машине один и завяз в песке. Подъехал чабан. Попытались лошадью с упряжью вытащить машину, но не смогли и чабан уехал. А один я потом выкарабкался, хотя это и стоило мне много трудов. В песках можно проезжать только на машине с 2-мя ведущими осями.

         Проехав  около  5-7  км, вдруг увидели табличку: «Заповедник». Но на песчаных дорогах, на  ВАЗ – 21011 было невозможно и развернуться.

         Пришлось пробиваться в неизвестность и только вперед. Останавливаться в песках без воды не рискнули и  ехали вперед даже тогда, когда уже стемнело и пришлось включить фары.

         Ехать медленно было нельзя, и поэтому летели на скорости, преодолевая песчаные переносы дороги, и туда, куда вела эта дорога.

         Может быть, и кружили даже, не успевая рассмотреть почти не видимые среди  песков  и  темноте повороты. А случаи такие бывали даже в знакомых местах, по которым проезжал десятки раз, но днем.

         Нередко, когда, ловили много рыбы или весной в икромет, чтобы избежать нежелательных встреч с рыбинспекцией, выезжали домой в ночь.

         Однажды ночью, проехав знакомую, единственную рощицу, полетели на огни поселка. Потом вдруг огни стали уходить в сторону и появились другие, а потом и третьи. Решив, что на любые огни мы все равно выедем на трассу, продолжали на скорости двигаться вперед. И вдруг …. вылетели к рощице, откуда и начали путь домой. Оказалось, что третьи огни это свет п. Курчум на другой стороне водохранилища и на переправе.

        И в этот раз мы гнали в неизвестность, уже теряя надежду куда-либо доехать, тем более в незнакомых местах.
Потом, случайно в темноте заметили, что несемся вдоль каких-то кустов и камыша.

        Остановились, решив перебедовать здесь ночь. Воду в болотце не рискнули пить, перекусили  всухомятку и устроились в машине.

         Утром увидели, что мы не доехали  всего  каких-то  50  метров до большого залива водохранилища, уходящего на 2-3 км  от берега вглубь песков. Залив зарос камышом, но просветы воды были, а ближе к побережью уже можно было даже ставить сети. Как потом выяснили, в залив из песков вытекала  и впадала речка – ручей.

          На другой стороне залива стоял красивый 2-х этажный домик (оказалась охотничий домик какой-то организации), по берегу бродили охотники и палили по мотающимся туда-сюда стаям уток. На берегу залива увидели  пролазы и кормушки ондатр, а в глубине камышей виднелись и их «хатки».

        Подумав, что  проскочили заповедник, мы решили остаться здесь на сутки. Нас не насторожило отсутствие охотников и рыбаков на нашей стороне залива. А когда, в следующий раз или в следующую поездку, с нами неподалеку ночевали две компании, одна из которых приехала на милицейском Уазике, окончательно успокоились, что мы не в запретной зоне.
Рыбы и уток нам не надо было, так как не собирались домой. Приехали  отдыхать.

    Валерий попросил добыть ему 8-12 ондатр на шапку. У ондатры на пошив шапки берется только спинка с коричневым мехом. На брюшке шкурка слабая и блекло серая. У меня было в заначке 3-и  капкана на всякий случай. Стрелять ондатр я не любил, чтобы не повреждать шкурок.  Некоторые стреляли.  В 5-6 часов вечера ондатра выбирается из нор или хаток и начинает оплывать свою территорию. Выходишь на озерко или берег, где видишь следы ондатр, побулькаешь, поплещешь водой  и ондатра приплывает к тебе, будто проверяя, кто это плавает на ее территории. Другие же, при необходимости, ставят капканы на местах выходов ондатры на берег или на кочках, выступающих над поверхностью воды, на которые она выходит из воды, чтобы обглодать белую мякоть камыша. Их называют еще «столики». Или можно соорудить для ондатры свой «столик» из дощечки.

    Вечером, сбив двух уток, оставил Валерия готовить ужин, а сам отправился на охоту. Нашел три  «столика» и установил там капканы не далеко друг от друга. В воду заходил на глубину болотных резиновых сапог. Уселся на берегу у капканов. Услышав щелчок сработавшего капкана, заходил в воду, подходил и снимал ондатру, вновь настораживал капкан, никак не маскируя его. К 12 часам ночи задание было выполнено. Сняли с тушек шкурки, засолили их, чтобы не испортились до момента выделки. Засоленные шкурки хранились до месяца, когда находилось время для их выделки. Ночью слышал скрип уключин, тихий говор. Вероятно кто-то с другого берега, что-то искал или ловил, плавая на деревянной лодке. Вероятно тоже ондатру.

    Утром по другой дороге выехали  и благополучно по ней добрались  до  трассы. Новая  дорога   оказалась более накатанной, чем предыдущая, которая ранее  тоже привела нас к заливу.
Запомнив ориентиры поворота на дорогу  с трассы, на  будущие  возможные  поездки,  вернулись на побережье под  с. Самарское,  в  камыши, где и продолжили отдых.
                ...      ...
    Был и анекдотичный случай, связанный с этим  заливом. Не помню уже причин, по которым я однажды взял с собой нового напарника в поездку. Кажется, очень  просился.  Это был хороший знакомый, работал электромехаником на шахтостроительном участке, где работал и я. Предупредил его, чтобы он взял больше патронов с собой. Поехали на неделю. Сразу, минуя Самарское, добрались до залива. Выехали на берег и, просто даже у меня глаза разбежались. На воде и над заливом сидели и летали стаи уток. Наверное, был пик их осеннего перелета. Примерно на середине нашего берега залива выдавался небольшой, покрытый кустами и камышом полуостров. Перелетая с места на место вдоль берега, утки пролетали и над ним.

    Не  устраиваясь еще на стоянку, предложил напарнику сразу и пострелять. Все равно надо что-то добывать и на питание. Он с радостью прямо таки убежал на мыс полуостровка. А я поехал на машине вдоль берега по плотному влажному песку, вспугивая уток на воде. Они стали перелетать и  вновь усаживаться в других местах. Над полуостровком стала греметь почти непрерывная канонада из выстрелов. Несколько раз проехав вдоль берегов залива, забеспокоился, почему он не прекращает отстрел уток.  Мы же еще только приехали, впереди еще неделя отдыха и не сможем ни съесть, ни сохранить большое количество уток. Подъехал к полуостровку по дороге, остановился, вышел из машины и стал его ждать.

    Увидел напарника, который шел к машине, видимо за лодкой и мешком, чтобы собрать уток. Удивился, что он не несет с собой хотя бы часть сбитых уток.

Когда он подошел, я напал на него:
- Почему ты не взял с собой хоть пару уток? Что, лодку будем накачивать? –
- Брать нечего и лодки не надо – ответил он.
- Как это нечего? Куда же ты стрелял? Может они далеко пролетали? Тогда не надо было и стрелять.
- Да нет, пролетали не далеко. –

         Так и не смог добиться от него вразумительного объяснения. И тут увидел налетающих на нас над дорогой три кряковых утки.
- Вот так надо стрелять – успел сказать, автоматически вскинув ружье, и выстрелил, даже не успев сдуплетить  из двух стволов. К нашим ногам на дорогу падает селезень.

          Конечно, я и сам был удивлен удачным выстрелом и в нужное время. Встречных налетающих уток очень неудобно стрелять, чуть замешкаешься и стрелять уже надо прямо над собой. Лучше их пропустить и стрелять по уходящим от тебя. Тогда выстрел будет более прицельным.

         Напарник стал вдруг просить мое ружье с патронами, чтобы еще раз сходить на полуостров. У него было штучное ружье 12 калибра, у меня же 16.
-Если есть желание, бери свое и иди, а я поеду выбирать место для ночлега и готовить обед – ответил ему.
- Но у меня нет больше патронов. –
- Как это нет? Я ведь предупреждал тебя, чтобы брал в запас больше патронов? –
- Я и так взял много, но их у меня уже нет. –
- Ну, милый, надо головой думать. Я ведь ехал не для того чтобы тебя привезти. Я у тебя не личный водитель и сам хочу отдохнуть и пострелять. –

           Стал раздумывать, что же предпринять дальше. Свое обещание выполнил и дал возможность пострелять напарнику, а уж с каким результатом – это было его личное дело.
Ощипал, опалил крякву и сварил суп в котелке на таганке из трех ножек с  помощью  паяльной лампы. Расстроенный напарник даже не помогал мне. Решил вернуться назад под Самарское на более удобные места в камыши, чтобы напарник занимался хотя бы рыбалкой. Надо было проехать по пескам и трассе около 100 км.

          До темноты не успели доехать, и пришлось ночевать у паромной переправы  к  п. Курчум. Нашли большую кочку на берегу с растущим камышом, чтобы можно было укрываться за ней от ветра и приготовить ужин. А к вечеру поднялся северный ветерок, и вокруг были не совсем комфортные условия.
Напарник опять не особо помогал мне в приготовлении ужина, высказывал недовольство разыгравшимся ветром и даже,  принятая доза горячительного за ужином, не успокоила его.
Переночевав первую ночь в машине, утром доехали до знакомых мест в камышах, поставили палатку, обустроились.

           Напарник, не пожелавший заниматься рыбалкой, весь день возился со своим 12- калиберным  ружьем, разряжал мои патроны и пытался заряжать в свои гильзы. Ходил по берегу и стонал, стонал.
Устав от его постоянного нытья, крайне обозленный, и, чтобы не выезжать в ночь, с трудом пережил вторую ночевку с ним в палатке.

          Утром собрались, поехали домой, разделив добытых мною уток на двоих. В дороге с нами произошел интересный случай. Поднявшись за п. Самарское на перевал, проехали на перекрестке дорог стационарный пост ГАИ, свернули на трассу к Усть-Каменогорску, поднялись на вершину сопки и стали спускаться вниз в долину. Вдруг увидел, что  с правой стороны по дну придорожной канавы  у чахлой кустарниковой лесопосадки,  убегает от нас выводок серых куропаток.

          Охотничий азарт, мгновенно охвативший меня, не позволил проехать мимо. Резко затормозив, спешно собрал свое ружье с патронами и передал его напарнику, заставил открыть боковое окно и, не выходя из машины, стрелять не торопясь под две, три куропатки сразу. А сам стал чуть подвигать вперед машину, как бы догоняя убегающих куропаток, и останавливаться для выстрелов. После выстрелов куропатки не взлетали, а продолжая убегать по канаве и лесопосадке, а некоторые, к моему удивлению, набрасывались на бьющихся на земле подстреленных собратьев и клевали их, как бы добивая.

         Занятый управлением машины в заданном направлении, боковым зрением увидел, как встречная машина даже шарахнулась от выстрелов к своей обочине. Куропатки стали разлетаться. Чтобы гаишники не успели приехать для выяснения причин выстрелов, крикнул напарнику прекращать стрелять и бегом начинать собирать подстреленных куропаток. Когда  отъехали от  места  блиц-охоты, остановились на перекур. Было собрано в спешке 12 куропаток. Уложил ружье в чехол и продолжили путь.
                ...          ...
          С этим бывшим напарником произошел еще один неприятный случай.
У меня была резиновая лодка ОМЕГА-2, низкобортная, особенно для условий большой открытой воды. При  большом  волнении  волны заплескивались в лодку.

         Увидел однажды у незнакомых рыбаков лодку НЫРОК-2, и она очень понравилась мне. В магазинах таких не было. В течение года выписал ее из Москвы. Через два года поздней осенью, бывший напарник выпросил ее у меня съездить на рыбалку. Прошло несколько дней, а лодку мне не возвратили. Когда встречались, требовал принести мне ее назад, так как дрожал над ней и зимой хранил ее дома. Он заверил меня, что у него в стайке тепло, что контролирует ее состояние и хранение, содержит ее в полунакаченном состоянии и обещал вернуть.

       Пришла весна, собрался выехать с семьей на Иртыш. Заехал к нему, взял, уже уложенную в мешок, лодку. Приехали, достал лодку из мешка, развернул и от ужаса и гнева даже онемел. Через всю лодку шла большая дыра, проеденная крысой в бортах. В мешке дыр не было. Значит, подлец плохо промыл лодку после рыбалки, хранил ее в скатанном положении вне мешка и крыса, привлеченная запахом рыбы, прогрызла лодку. Не увидеть дыры, укладывая лодку в мешок  и  отдавая  мне, было невозможно. И у него хватило совести подсунуть мне ее, даже не предупредив. Если бы я хранил ее у себя  хоть  одну  ночь, то можно было списать на то, что это у меня в гараже крыса проела лодку. А если бы я выехал на Бухтарму, за 250 км, понадеявшись и   не  проверив  состояние  лодки?  Пришлось бы возвращаться ни с чем?!

          Случаи проедания, плохо промытых сетей, мышами и крысами, я видел у других, когда даже гнездо свое они устраивали в  не развешанных сетях.

         Через час вернулся домой. Бывший напарник клялся и божился, что не видел дыры, что выпишет такую же  лодку и вернет мне.  Кстати, возврата такой же лодки я так и не дождался. Обиделся, конечно,  очень, и смирился. Была весна, и пришлось покупать новую ОМЕГУ-2. Если человек родился нехорошим, он им  и умрет.

                ....            ....
     В конце 80-х годов в гости к нам в Казахстан из Томска приехал брат Юрий, тоже страстный охотник и рыбак. Может без ружья и зимой уйти в лес из города и просто переночевать у костра. Кроме того у него есть художественная жилка, занимается поделками из корней, сучьев. Участвует в художественных выставках  по  Корнепластике.   Но об этом он сам расскажет.

    Я его провез по своим любимым местам. Не доехали только до оз. Зайсан. Ему, как и мне в  начале  после тайги, показалось дикими и ночевки без костра, и сплошной песок, где растительность только камыш в воде, и приготовление на природе пищи  с  помощью   паяльной лампы, а  не  на  костре.

    На заливе решили побаловать себя ухой. Выплыли и поставили сеть небольшую с ячеей 70 мм. Пока ставили сети, уже запутались два язя. Из них и сварили уху, которую и доедали утром. Постреляли уток, половили ондатр, даже одну норку сумели зацепить. Не помню уже, половил ли он рыбу «кармаками», выплывая на открытую воду. Кажется, нет. Была осень, и побродить с ружьем приятнее, чем рыбная ловля.

    Хотя сидеть с удочкой, часами ожидая поклевок, я не любил, если не считать ловли сазанов. Как  говорится:  если  не  клюёт  рыба – клюёт  рыболов … носом.  А здесь сама рыба не даст тебе сделать перекур.

    Года через 4-е  все-таки выяснили по расспросам, что левый берег нашего  залива входит в территорию заповедника, потому-то там всегда было мало охотников и рыбаков. А может еще и потому, что приезжие издалека, как мы, не знали местных дорог, и у них хватало ума не соваться неизвестно куда, в пески, в отличие от нас.

   В разговоре через 15 лет Юрий сказал, что ему запомнился наш туристический поход по Восточному Казахстану. Что его рассказам о ночевках без костра, приготовлению ухи с помощью паяльной лампы, вырытый в песке окоп вместо скрадка при охоте на уток, так как подручных материалов для его сооружения нет, вызывало мало веры у земляков-томичей.

        ......                .....
    И  все -таки мы с  Хворовым  добрались и до оз. Зайсан. Вдвоем мы отдыхали на заливе и к нам на «НИВЕ» приехал сосед Шихотов с родственником. Угостили их обедом и решили вместе на 2-х машинах пробиваться дальше в пески, чтобы исследовать, что же там за горизонтом скрывается от нас.

    По  встречающимся дорогам, ведущим в нужном нам направлении, как в тайге идешь по компасу, пробивались все дальше и дальше.

    Наконец, уже в темноте, выскочили на неизвестный берег к воде.
На берегу стоял пустой вагончик на колесах, вероятно, стоянка чабанов. Двое стали готовить ужин, двое забрели по грудь в воду и поставили небольшую сетку, чтобы поймать рыбы на уху на следующий день.

    Утром выбрались из вагончика и осмотрелись. Перед нами простиралась огромная гладь воды, уходящая за горизонт. Наша сетка лежала на влажном песке, за ночь вода как бы в отливе отступила от берегов. Вокруг были только барханы песка, ни кустарника, ни камыша. Кое-где вдали от берегов виднелись редкие низкорослые колючки. На воде и вдоль берега плавали и летали стаи уток. Но подобраться к ним по открытой местности не было возможности.

    Отойдя от вагончика, стал на берегу копать в песке окоп для укрытия, вместо скрадка. Пришлось отступить от воды на  близ  расположенный бархан из песка. Вырыл окоп, на дне которого все – равно стояла вода. Расставил на грузиках резиновые чучела на воде и укрылся за бруствером окопа.
      Вскоре налетели шилохвости,  и  я  сбил одну.  Наскоро, с помощью проволоки изготовил новое чучело из сбитой утки и установил его. Через некоторое время налетел и сделал круг вокруг чучелов уже селезень. Сбил его и изготовил новое чучело.
В обед снялись и, минуя залив, ночью добрались до камышей на берегу у п.Самарское.
--------  ***  -------

    По побережью, где мы любили отдыхать, проходил путь прогона скота, закупаемого в Монголии. Его перегоняли до места погрузки, а затем в фурах везли в г. Семипалатинск на мясокомбинат.
Почти каждый день мимо нас проходили стада молодых бычков и большие отары овец. Часть овец заходила в камыши, выходила к нашему стану и могла прибрать, неосторожно оставленные вне палатки, продуктовые запасы. Приходилось или оставлять дежурного или срочно плыть с воды к берегу. Чабанов по близости не было.

            От безделья возникали и крамольные мысли: «А не прибрать ли в камышах одну и не побаловать ли себя бараньим деликатесом?».

           Обращались с просьбами о покупке барана к перегонщикам, но они не соглашались, объясняя, что им это не выгодно, мол, чем меньше голов будет при сдаче, тем меньше им заплатят, что даже падеж овец на последних перегонах не допускается. Учитывается  естественный падеж скота где-то на границе с              Союзом,  в течение недели после обязательных  уколов прививок. Партия скота из бычков и овец называлась у них «связкой», за которую отвечали 3-4 погонщика.

             Как-то решил прокатиться на машине вдоль побережья по озеркам, где не раз днем поднимал уток.
Проезжая мимо длинного болотца, заросшего камышом,  увидел группу овец, как мне показалось, голов на 50, пасущихся там и видимо отбившихся от отары. Огляделся, но поблизости не увидел ни отары, ни перегонщиков. Выехал на барханы  и увидел далеко впереди на лошадях двух перегонщиков.

             Подъехав к ним, спросил у них, не потеряли ли они часть отары. Они сказали, что нет, не теряли, и, как будто, даже не поверили мне. С большой неохотой поехали за мной.

        Увидев овец, сказали мне, что овец не 50 голов, а примерно 150, что это овцы не из их «связки», а вероятно с предыдущей и, мол, они передадут их им. Спросили, где наш стан и вечером обещали привезти и угостить в благодарность нас бараниной.  Ну и, конечно, никто к нам  так  и   не приехал. Компаньоны ругали меня за то, что не настоял на расплате на месте и подвергли остракизму мой поступок.

        Но я рассуждал иначе, чем они. Перегонщики, зная место нашей стоянки и желая списать часть своих потерь и пропаж или махинаций на кого-либо другого, могли заявить о  якобы  краже и милиция, обнаружив баранину в стане, могла взять нас за шиворот. Неисповедимы мотивы  и  поступки человека.
-------    ***   -------
Первой весной, как у меня появилась машина, с соседом Виктором Шихотовым поехали в период нереста рыбы. Поехали на  Бухтарму. Договорились вести машину по очереди, так как я был еще и неопытным водителем. Виктор же был родом из этих мест, промышлял охотой и рыбалкой с детства. В  детстве  он   жил с матерью в райцентре п. Глубокое на р. Иртыш. Соседом у него был работающий и ныне рыбинспектор. Виктор  и зимой в декабре привозил пелядь откуда-то из-под плотины Усть-Каменогорской гидроэлектростанции. Никого не привык бояться и все вроде знал вокруг. Часто угощал и тайменем и икрой. Поэтому, я начинающий и только еще изучающий правила и методы местных условий, слушался его во всем.

            Приехали, поставили палатку и его сети, у меня их еще не было.   Притопили их, скрыв  поплавки  от посторонних глаз. Вечером посидели у костра, из привезенных с собой дров, и отметили начало «путины».

          Утром выбрали рыбу из сетей, уложили ее в плотные целлофановые мешки и укрыли их в камышах, поставив их в ручей с холодной водой. Развесили на камышах сети для просушки и стали ждать вечера для выезда в ночь  домой.
Неожиданно Виктор достал бутылку водки и выпил стопку водки, а мне, удивленному, ответил:
- Болею, надо подлечиться. А машину сам доведешь  и  обратно.  Я всех вожу, пусть и меня кто-нибудь свозит хоть раз. –

            После того, как он несколько раз приложился к горячительному и возбуждающему, заявил:
- Не будем ждать ночи, поедем сейчас. Обед, все из возможных постов тоже разъехались перекусить.
Подумав, что он местный и больше знает и понимает чем я, приехавший первый раз, вынужден был согласиться.

      Проехав половину дороги до трассы, увидели, стоящий у обочины дороги в песке, УАЗИК и гаишника с полосатым жезлом. Оценив обстановку, предложил Виктору:
- Давай, я сейчас сброшу скорость, включу сигнал остановки, а когда поравняюсь с ними, резко пойду дальше. Пока они развернутся в песке, «Жигули» по песчаной дороге уже не смогут догнать -.
- Ничего, ничего, не беспокойся – ответил он.

               Не понимая его решения, остановился. Гаишник взял у меня права, якобы для проверки, и передал их сидящему  человеку  в Уазике. Оказалось, что мы попали на совместный рейд областной и местной рыбинспекций.    Предоставив право разрешать ситуацию Виктору, как более опытному и принявшему решение остановиться, сам наблюдал происходящее как бы со стороны.

             Инспектора заглянули в машину и, увидев мешки с рыбой, попросили их вытащить и вывалить рыбу на целлофан. Виктор, с их помощью, выполнил. Инспектора стали считать рыбу по хвостам, определяя сумму будущего штрафа, отбрасывая без счета окуней, как сорную рыбу. Хорошо, что половина улова и состояла из окуней. По состоянию сорожки и лещей было видно, что рыба выбрана из сетей, хотя это надо было доказать официально, а не со слов, а когда вдруг Виктор достал и отдал  2-е  отдельно спрятанные сети, инспектора и совсем приободрились.  Когда Виктор стал предлагать им разойтись с миром на месте, ему ответили:
- Не надо нам ничего предлагать. Должны же мы выполнять свою работу. Сдадим штрафные квитанции и с них получим свой процент премиальных.

             Я не верил в разумность каких-либо уговоров и просто не вмешивался, чтобы Виктор не мог обвинить меня, что я помешал ему в его попытках.

            Когда результат встречи определился и стал понятен всем, взял фотоаппарат и снял на память, роющихся в куче рыбы инспекторов. Потом напал на гаишника и стал спрашивать его, почему он мои водительские права передал посторонним лицам, на каком основании в присутствии блюстителя закона производился обыск машины этими лицами, правомерны ли его действия, что штраф заплачу, но напишу жалобу на попустительское поведение милиционера. В душе же я понимал никчемность моих обвинений, что
никакую жалобу я писать не буду.

           Рыбу у нас не конфисковали, да там и не было ценной рыбы. Резиновую лодку тоже не изъяли.
В дороге пытался выяснить, на что рассчитывал Виктор, но вразумительных ответов не получил. Возможно, надеялся  встретить  среди  них  кого-либо  из  знакомых?   Обещал съездить в областную рыбинспекцию и что-то уладить. Во все это я не поверил и оказался прав. Оставшуюся дорогу Виктор одну за другой пропускал стопки и болтался на переднем правом сидении, надев ремень безопасности, мешая мне управлять машиной.

             Впоследствии я, слушал советы, но поступал, как считал нужным сам. Нашел много объездных дорог, даже и  стационарного поста ГАИ на перевале.

             Через месяц, другой, пришел и штраф на организацию, где я работал. Парторг стыдил меня на собрании:
- Как же ты, горный мастер, воспитываешь людей на своем примере?  Вам  машины  выделяют  от  организации, а   вы  их  используете  в  браконьерских  целях.
На что я ответил:
- Машины вы выделяете не бесплатно. Мне машина не выделялась, и купил ее с рук, на авторынке. От тюрьмы и от сумы не зарекайся.
         
              И как будто сглазил его судьбу. Через год на него было возбуждено уголовное дело за спекуляцию арбузами и дынями с использованием автотранспорта предприятия. Доставлялись более дешевые из южных районов Казахстана, якобы для шахтеров управления, но до нас они не дошли ни одного раза.
Арбузы и дыни выращивались и у нас во многих местах целыми плантациями, но они были чуть дороже. Я несколько раз привозил полные машины, салон и багажник. Солили дольками в банках, раздавали знакомым.