Блокада. Бабушкин подарок

Посвящается Г.Б. и Н.Б.

Написано по реальным воспоминаниям человека, пережившего всю блокаду.

                ***

 Зима 41-42 годов. Ленинград. Блокада. Из воспоминаний.

 Дома есть нечего, страшная промёрзлость. Я и двое моих младших братьев теперь одни. Бабушка умерла, а мама ещё до начала блокады уехала далеко за пределы нашего города и не смогла вернуться...
 Каждый день я с трудом поднимаюсь с постели и встречаюсь взглядом с 2 парами опухших, изнеможденных, уставших детских глаз, в которых читается страшная тоска.
 Сожгли всё, что могли сжечь, лишь бы согреться. Мебель, домашнюю утварь, даже бабушкину коллекцию книг. Мы плакали, когда жгли эти "сокровища". Бабушка  любила перечитывать их, а теперь... а теперь они стелились дымом по нашей квартире, на за то они дали нам тепло, подарили нам надежду дожить до завтра. Спасибо.

 Не было ни дня, чтобы Лёня или Федя не попросили меня "Галя, покушать...", и, если, семилетний Федя уже понимал, что идёт война, то Лёнечка, которому едва ли исполнилось четыре года, не понимал почему нельзя просто сходить в магазин и купить еды.

 Недавно шли с Федей за водой на Невский, а он, идя по дороге, увидел Мурку - чёрную кошку нашего соседа, и давай дёргать меня за рукав:
"-Галя, Галь, её же съедят!"
А я его успокоила, мол, не беспокойся, не съедят... И он заплакал. Это были самые горькие слёзы, которые я когда-либо видела, но сама, обессилившая, плакать не могла.

 Маленький Федя - я горжусь им. Он ещё до ручки нашего шкафа не дотягивается, а терпит как настоящий мужчина. И Лёнечка умничка, помогает вёдра с водой таскать, хоть и недоедает жутко. Четыре годика, а уже кожа да кости.

 Был очередной голодный вечер. Мальчики совсем исхудали и, не выдержав, стали клянчить хотя бы маленькую, но всё же лишнюю крошку к "худому" рациону. Что ж, может хоть старый клей найдётся. Сварим и его.
 Я стала его искать. Шарила по всем закоулкам комнат. Ничего. Я почти поникла, но тут вспомнилось, что ещё пару лет назад мама купила несколько банок краски, чтобы покрасить полки на нашем балконе. Я думала, если краски расслоятся, то масляная плёнка сверху окажется, хоть ей получится "угоститься". Я сразу и метнулась туда. Нашла три банки почти сразу. Она стояли пыльные, грязные, но показались мне неоткрытыми.
 Я легко открыла первую банку, но там было пусто... Поднажав на вторую, насколько это было возможно, учитывая мои детские силёнки и страшное недоедание, я открыла и её, но меня и тут ждало страшное разочарование. Наконец, осталась третья банка с краской. Может хоть она что-нибудь даст. Тоненькими, исхудалыми пальчиками я стала открывать хорошо закрытую тяжёлую банку. За двадцать минут я не слишком далеко продвинулась в этом деле. Но отступать я не смела. Из последних сил я подняла её над головой и кинула, что было мочи. Упав, она треснула. Но неожиданно оттуда потекла вовсе не краска или масляная плёнка, а нечто тягучее и липкое...
 ... и это было ни что иное как сгущёнка!
 Я знаю, это успела припрятать бабушка. Я ревела. Просто смотрела и плакала. Я была так благодарна ей. Она спасла нас от голодной смерти. Бабушка...
 
 Это было одно из самых ярких воспоминаний из тех страшных дней.Ещё многое оставалось пережить мне и моим братьям в этом городе. В блокадном Ленинграде...