Некоторые особенности финской бани в русской прови

Дело было в деревне Нудаки. Только, не путайте, пожалуйста, буквы. Многие, почему-то, путают. Вместо «Н» говорят «М».

 В деревне этой Нудаков много. Фамилия у них такая. Председатель агрофирмы - тоже Нудак. Самый главный Нудак в деревне.

 Недавно смешное кино снял на видеокамеру для передачи «Сам себе режиссер»:

 Одна баба говорит другой:

 - Глянь, мужики наши пиво с раками пьют!..

 Та смотрит, внимательно, и отвечает:

 Да, нет, это у них рожи такие!..

А мужики продолжают «квасить» под песню: «Как упоительны в России вечера».


 В общем, получил приз за этот фильм - путевку в Финляндию.

 Домой вернулся, слегка, шизонутым.

 Собрал в клубе сходку и говорит:

 - Дамы и господа! Пора нам уже из загнивающего социализма переходить в развитой капитализм! Начнем, как и положено, с перестройки.

 - Видали мы твою перестройку в гробу в белых тапочках!.. - дымит самосадом дед Фома.

 - Да, я не о том… - успокаивает его председатель. - Я предлагаю перестроить нашу баню… в финскую!

 - И чем же эта капиталистическая баня будет отличаться от нашей, социалистической? - интересуется бывший парторг Кузьмич.

 - Она будет - общая.

 - А у нас что сейчас, не общая? - не сдаётся Кузьмич.

 - Да нет, - объясняет ему председатель. - Общая, значит, мужская и женская - вместе.

 - Как, это?! - вздымает свой безразмерный бюст бухгалтерша Дарья.

 - А так, это! - отвечает ей председатель. - Входят в баню, мужики и бабы. Раздеваются. И моются. Как при социализме. Только вместе.

 - Так, ведь, стыдно же!.. - краснеет пышногрудая Дарья.

 - Стыд, это пережиток советской власти! – объясняет ей председатель. - Ты же перед мужиком своим раздеваешься? Не стыдишься?

 - Так, то ж, мужик мой! Перед ним, положено… - оправдывается бухгалтерша.

 - При твоем теле, Дарьюшка, - разглаживает усы председатель, - На тебя любому мужику поглядеть приятно!

 Дарья опускает глаза и еще больше краснеет.

 - А если будут случаи изнасилования? - вскакивает молодая доярка Клавка.

 Она недавно развелась с трактористом Колькой и очень страдает от недостатка мужского внимания.

 - Изнасилования мы недопустим, - успокаивает ее председатель. - В бане будут дежурить дружинники.

 - Мужики и бабы в одной бане?! Это же не Гигиенично! - возмущается бывший парторг. - У баб, в конце концов, бывают «критические» дни!

 - В «критические» дни женщины будут приходить в баню с «крылышками», - успокаивает его председатель. - То есть, с «прокладками с крылышками»… Ну, в общем, они сами знают, с чем им приходить.

 - А кто в бане останется - банщица или банщик? - спрашивает бригадирша Марья, заминая вопрос о критических днях.

 - Я думаю, банщик, - отвечает председатель. - Прокопыча все знают. Лучшего банщика не найти. Он и с женщинами уже успел поработать. Правда, бабоньки?

 Бабы одобрительно кивают:

 - Да!

 - Правда!

 - На Прокопыча можно положиться!

 - Представляешь, Прокопычь, сколько голых баб на тебя сразу ляжет! - ржёт тракторист Колька. - Групповой секс получается! Позавидовать можно.

 - Тебе, Колька, не баню, а бордель строить надо, - смеется председатель.

 - А банщицу, Тихоновну куда денете? - не унимается Марья. - Она ведь тоже, не прочь с мужиками «поработать»!

 - Сократим, - говорит председатель.

 - Как сокращать, так баб! - вскакивает бригадирша. - Может, ты и жену свою, заодно, сократишь? Будешь сам управляться в постели со своей нуждой. Вручную.

 - Ладно, Марья, не шуми! - соглашается председатель. - Оставим обоих. Будут работать посменно.

 - И когда же начнется эта перестройка? - ерничает тракторист Колька. - Хорошо бы не затягивать! У меня уже, что-то, головка чешется!

 - Перестройку начнем завтра, - отвечает председатель. - Мужики сломают стену и объединят два моечных зала.

 - От имени фракции Коммунистического Союза молодежи - протестую! – вскакивает юный активист Мотька. - В стене наша дырка!

 - Дырка вам больше не понадобиться! - успокаивает его председатель. – Все будет видно и так. Без дырки.

 - Так не интересно, - не унимается Мотька.

 - И не безопасно, - поддакивает ему пионер Павлик. – А нам нужен секс - безопасный!..

 В общем, народ пошумел-пошумел, да и проголосовал за перестройку. Большинством голосов.

 Комсомольцы объявили бойкот.

 И только бывший парторг Кузьмич продолжал выражать свое бурное негодование.

 - Это же не этично! - кричал он, размахивая кепкой, как Ленин на броневике на Финском вокзале. - И не эстетично! И не гигиенично, в конце концов!

 - Заткнись, импотент! - взорвалась баба Ева и, треснула старика палкой по голове.

 - Как собрание постановило, так и будет! У нас теперь - демократия!

 На следующий день мужики, за ящик водки, выломали стену в бане. У входа повесили транспарант: «Даешь, равноправие между мужчиной и женщиной!»

 Комсомольцы выставили пикет с плакатом: «Верните нам дырку! Не ущемляйте права молодых!»

 К ним примкнуло звено юных ленинцев.

 Но деревенский милиционер Петруха разогнал пикетчиков, угрожая им резиновой палкой.

 На этот не демократический выпад участкового, пионер Павлик резонно заметил:

 - Палку, Петруха, надо использовать по назначению! Кинул бы ты ее, лучше, Клавке!

 Милиционер понял это по-своему и матерно выругался на юного ленинца.


 Открытие бани наметили на воскресенье. Назвали это мероприятие – презентацией.

 Провели рекламную компанию. Расклеили по деревне афиши. На красочных плакатах голые Адам и Ева у древа познания. С тазиками в руках. На, Змее-искусителе витиеватая надпись: «Финская баня в Нудаках».

 В клубе по вечерам крутили фрагмент из фильма «Сатирикон» итальянского режиссёра Федерико Феллини. Сцену, где голые мужчины и женщины купаются в общем бассейне.

 Так постепенно приучали Нудаков к особенностям финской бани.



 И вот, наконец, наступил этот долгожданный день.

 В назначенное время все потянулись с тазиками к бане – занимать, по привычке, очередь в кассу за билетами.

 Но дружинники любезно объясняли, что сегодняшняя презентация благотворительная.

 - Халява, плиз, значит! - обрадовался тракторист Колька.

 Стены предбанника были оклеены цветными картинками обнаженной натуры. Женской и мужской. Из эротических журналов.

 Там же стоял накрытый праздничный стол. С закуской «А-ля-фуршет». И бутылками самогона.

 Разливали дружинники с красными повязками на рукавах.

 Во главе стола стоял председатель агрофирмы. В смокинге. С бабочкой. С видеокамерой в руках.

 Слева от него расположился деревенский самодеятельный ансамбль балалаечников, весело «наяривающий» русские народные мелодии.

 Приглашенные сначала выпивали. Потом закусывали. И лишь после этого, шли раздеваться.

 Вначале, все чувствовали себя неловко. Стеснялись друг друга. Особенно бабы. Но после нескольких рюмок становились смелее. Лица их румянились. Языки развязывались. Они подходили к шкафчикам, и, не спеша, раздевались.

 Мужики проявляли галантность. Помогали бабам расстегивать бюстгальтеры.

 Доярка Клавка бюстгальтера не носила. Поэтому ей никто не помогал.

 Рядом крутился пионер Павлик.

 - От Парижа до Находки, любят все мужики, то, что у Клавки в колготках! - декламировал юный ленинец, переделанный им текст известной рекламы, разглядывая в упор обнаженное тело доярки.

 Клавка пантерой кинулась на Павлика. Сорвала с него трусы. И внимательно посмотрела на голого пионера.

 - Тоже мне, любовник нашелся! – скептически отметила она. – «Любилку» сначала отрасти, а потом приставай к девкам!

 На шум прибежали дружинники и помогли доярке выдворить Павлика из раздевалки.

 Клавка была возмущена наглостью юного ленинца, и не заметила, как очутилась в фойе. Она лично сдала пионера председателю. Что и было запротоколировано его

 видеокамерой.

 На обратном пути доярка заглянула в коммерческий буфет.

 - Кружку пива! - сказала она, оправляясь от нервного стресса.

 У буфетчика округлились глаза.

 - Что уставился? - осадила его грубо Клавка. - Баб голых не видал, что ли?

 - Да нет, - ответил тот. - Мне просто интересно, откуда ты деньги вынимать будешь.

 - Деньги? - удивилась доярка. – А я думала, что сегодня здесь все на халяву!

 И Клавка потрусила в предбанник. Поигрывая своими ядреными ягодицами.

 Бывший парторг Кузьмич, в это время стягивал с себя кальсоны. И искоса поглядывал на пышногрудую бухгалтершу Дарью. Пышные у нее были не только груди. Перед таким обилием тела не смог бы устоять ни один пенсионер.

 Шкафчик тракториста Кольки располагался рядом со шкафчиком бригадирши Марьи.

 Когда он увидел ее в первозданном виде. У него, как у мартовского кота, потекли слюнки.

 - О-о! - в восторге воскликнул он. - Ваша «киска», волнует мой «вискас»!

 Взгляд его масленых глазок нежно скользил по соблазнительным прелестям Марьи.

 Бригадирша кокетливо захихикала. Шутка с «вискасом» ей явно понравилась. И она очень нежно так посмотрела на голого тракториста. Сверху вниз.

 Колька, не выдержал этого возбуждающего взгляда, прикрылся тазиком и попятился в моечное отделение.

 - Эх! Сбросить бы мне сейчас годков, эдак, сорок! - сокрушался дед Фома, проходя мимо баб, равнодушно поглядывая на них.

 А бабы, увидев Фому, обомлели! «Царица небесная!» У деда на срамном месте наколка! Да, какая! На одной половинке - Ленин! На другой - Сталин! И когда он идёт - вожди между собой разговаривают. Только без слов. Одними губами. Но иногда со словами. Это от деда зависит.



 После перестройки в бане стало просторнее. Моечные лавки придвинуты одна к другой. Чтобы на них можно было лежать.

 Душевые кабины задернуты плотными занавесками. Над каждой висит табличка: «Без стука не входить».

 Бабы и мужики, по привычке, моются на своих половинах. Бабы стараются перед мужиками выглядеть по приличнее. Втягивают животы. Сжимают колени. Ноги складывают изящно. Как на картинках из журнала «Плейбой». Поднимают вверх руки. От этого их груди подтягиваются. Округляются. Становятся упругими.

 Мужики поглядывают на баб и прикрываются тазиками.

 Иногда они убегают в предбанник. Опрокидывают рюмашку. Другую. И снова возвращаются.

 Вскоре, руки у мужиков освобождаются. Тазики держатся самостоятельно. Без посторонней помощи. Только у стариков соскальзывают.

 Постепенно мужики перемещаются на женскую половину. Заговаривают с бабами. Трут им спины.

 Сами бабы этого сделать не могут. Руки у них по-прежнему подняты.

 И все так привыкают друг к другу, что тазики мужикам уже ни к чему. Их снимают. Бабы вешают туда мочалки.

 Разговоры начинаются странные. Жесты многозначительные. Мужики крутятся вокруг баб, как токующие тетерева.

 Девки с визгом забегают в душевые кабины. Парни в очередь выстраиваются. Пионеры топчутся у занавесок.

 - У вас свободно? - стучится тракторист Колька, в одну из кабин.

 - Занято! – высовывает голову из-за занавески его бывшая супруга Клавка.

 Она провожает Кольку сердитым взглядом и наталкивается глазами, на милиционера Петруху. Лицо ее расплывается в улыбке, и она манит его к себе пальчиком.

 Милиционер замечает это.

 - Не занято? – улыбаясь, спрашивает он.

 - Как для вас, так свободно! – любезно кокетничает Клавка.

 Петруха вспоминает совет пионера Павлика и, не раздумывая, ныряет в кабину.

 - Граждане, купающиеся, пора закругляться! - предупреждает банщик Прокопыч. - Вы не одни! Другим тоже хочется!

 Но на него уже никто не обращает внимания. На моечных лавках - остатки «фуршета». Бутылки. Стаканы.

 Народ отдыхает! Выпивают. Закусывают. О чем-то оживленно беседуют. И ловят, при этом, высочайший кайф! Мужики отдельно. Бабы отдельно.

 Таковы особенности финской бани в российской провинции.


 P.S. (пост скриптум)

 Фильм, снятый на презентации, хорошо продается. Особенно в дальнем зарубежье.

 В Нудаки повалили иностранные туристы.

 На вырученную валюту там собираются открыть ночной стриптиз-клуб. «Нудак-Руж».

 Слава Богу, опыт у Нудаков есть. На то они и Нудаки!
АВТОР  ЮРИЙ ЕЛХОВ