Глава 6. Алянма

      Во время зимних похождений по крымским сёлам в поисках пищи для голодных деток отцу понравилась деревенька с татарским названием Алянма (впоследствии село Поворотное), расположенная на северном склоне Крымских гор в окружении лесов. Деревенька была разрушенной, так как здесь шли жестокие бои между партизанами и немецкими карателями. Отец отыскал сохранившийся каменный подвал, расчистил сверху обломки бывшего строения, сделал покатый настил и накрыл валявшейся вокруг черепицей. Весной 1945 года, как только подсохли дороги, семья пешочком перешла через перевал на новое место жительства.
    Подвал, или теперь уже наша хата, состоял из двух отделений, площадью 4х5 метров каждое. Первое отделение называлось сенцы, второе стало жилым. В нём вплотную к противоположной от входа стене отец сложил печку, которая имела продолжение в виде широкой лежанки вдоль всей стены. Под лежанкой был дымоход, и пока печь топилась, лежанка была тёплой. Лежанка стала  нашим детским жизненным пространством.
     Весной 1945 года отец, мать и трое старших детей взялись за лопаты и «вспахали» обширную площадь для огорода. Но оказалось сажать и сеять нечего. Ни у кого посевной материал не сохранился. Даже в районном Карасубазаре на рынке находили кое-что по мелочи: семечки подсолнуха, семена редьки, кормовой свеклы, помидор и огурцов. Картошки для посадки удалось купить мало. Получился не огород, а цветник. Правда, получился отменный урожай помидоров. Часть из них созрела, и мы ели их на завтрак, обед и ужин. Но бОльшая часть не успела созреть до холодов. Отец (умелец на все руки) сделал две больших деревянных бочки. Перед самыми заморозками ещё зелёные помидоры срочно собрали и засолили. Картошки выросло мало, еле дотянули до нового года. С начала 1946 года у нас остались кормовая свекла (или по-нашему - буряк), солёные помидоры и семечки. Семечки были вкуснее всего, поэтому они тоже вскоре кончились. В январе питались буряком вприкуску с помидорами, На февраль остались только солёные помидоры, да и тех до весны не хватило. А довольно суровая зима продолжалась ещё весь март. Зима 1945-1946 года была менее драматичной, но всё-таки мы опять довольно долго голодали.
     Зима 1946-1947 года оказалась не лучше. Дело в том, что летом пришли сельские власти, записали наличие всех фруктовых деревьев, измерили каждую грядку картофеля и овощей и определили, сколько чего обязаны сдать государству. Получилось, что для семьи осталось мизер, до весны опять голодали.
      Весной 1947 года пришло облегчение. Вокруг нашего селения производилась вырубка леса, заготовка дров для отопления больших городов, в частности Симферополя и Севастополя. До этого заготовку и вывоз дров осуществляли пленные немцы, но к весне 1947 года они, вероятно, были репатриированы. Жители села неожиданно получили работу. На работу устроились и две моих старших сестры. Деньгами, правда, не платили, но каждый работающий ежемесячно получал 22 кг муки. Очень хорошее подспорье!
     Родители уже обработали большую площадь для посадок. Теперь нашлись и посадочная картошка и семена различных овощей. Мы сдали государству всё назначенное и себе осталось. Жизнь налаживается.
     К весне 1948 года всех жителей села записали в колхоз. На этот раз не требовалось сдавать в общак скотину или что-то другое, поэтому записались всем селом дружно.