Судьба

- Э-эх, судьба, - вздохнул дед Митроха, вспоминая былое. Какая-то неотвязная мысль как назойливая муха с самого утра мешала вернуться ему в день сегодняшний, заняться делами, да старые кости, ноющие к непогоде, несмотря на ведренную погоду, никак не хотели расставаться с уютным обветшалым от времени диваном.
За окном разливался май, свежей зеленью, приветствуя приход долгожданного тепла. Апрель выдался дождливым. А сегодня на улице настоящий весенний денёк. Будто радуется природа - завтра День Победы. Только вот душа не радуется, не поёт, как тогда в 45-м. Где-то вдали щелкнул кнут пастуха, надрывно замычала корова, ей ответила другая. Но  многоголосья не получилось. В сельском стаде коров почитай с десяток осталось. Да и те не сегодня-завтра под нож пойдут. То ли дело раньше. Голод, войну пережили, а бурёнку на подворье переводить не торопились. Кормилица… Многие благодаря коровке в живых остались, с голоду не померли.
- Э-эх, - еще раз протяжно вздохнул дед. Отряхнул невидимые пылинки со старого пиджака с многочисленными наградами, примерил. На груди ветерана засияла медалями его боевая молодость, так быстро пролетевшая.
Сразу вспомнилось всё и голодное детство, когда отцу приходилось наниматься на любую работу в городе,  и война, оставившая на теле глубокие раны, и работа в колхозе. Но не послевоенные раны болели у старого ветерана. Болело сердце за судьбу внуков, уехавших на заработки в Москву. Дети, слава Богу, до пенсии дожили – плохо-бедно заработали копеечку на старость. А вот что внуков ждёт? Разве это жизнь? Столица как омут затягивает. Ни семьи нет, ни хозяйства. Всё пустое: две недели здесь, две там, а когда глядишь, и месяц не показываются. Дети при живом отце сиротами растут.
Дед Митроха приподнялся на локте: «Показалось что ли»? Мимо окна мелькнули яркие бантики. Правнучка Танюшка была частым гостем в его осиротевшем после смерти старухи доме. Нет, не показалось, в сенях загремела щеколдой тяжёлая дверь и словно лучик весеннего солнца в горницу ворвалась девчушка лет семи: весёлая, озорная с яркими веснушками.  Они нисколько не портили её по-детски припухлого личика, словно солнечные поцелуи разбежались по носу и щёчкам. Большая выросла, умница. Осенью только в школу пойдёт, а читать уже давно умеет, сколько стихов наизусть знает.
Дед Митроха улыбнулся в седую бороду, радуясь приходу внучки:
- Здравствуй, красавица моя.
Танюшка тепло обняла деда, прижалась к его груди, засопела, уткнувшись в пиджак. 
– Что это? – спросила она, тыкая пальчиком в боевые награды. – Дед, тебе за подвиги дали? Расскажи.
- За подвиги, за подвиги, - прокряхтел дед Митроха. – Воевали мы, дочка с фашистом проклятым. Всю войну прошёл. В столице ихней был, в Берлине. Да разве такой жизни мы хотели? Разве думали, что внукам придётся, как отцам нашим по наймам идти? Вот и папка твой, когда домой теперь возвернётся? Пока приедет, ты уж невестой будешь. Так и не увидит, как дочка выросла. Да и мы своих не видали. Из зари - на работу, домой - за полночь. Мы хлеб растили, а что сейчас – учился, учился и выучился. Одни охранники вокруг. Чего сторожить-то? От себя не спрячешь. Всё одно воровство кругом. Сами же и тащут. Смех, да и только.
Дед Митроха смахнул скупую слезу. Внук Андрей, отец Танюшкин, два института закончил. Теперь в Москве стройку охраняет. По специальности работать не идёт, зарплата маленькая. А дочка вся в него, и повадками, и обличьем. Смышленая, тоже видно как отец отличницей будет. Дед Митроха с гордостью посмотрел на Танюшку.
- Да ты, дочка, иди в шкафчике посмотри, гостинцы тебе припас. Вчера автолавка приезжала. Внучка, как будто  только этого и ждала. Убежала в кухню, загремела дверками шкафа, извлекая пакетик с конфетками в ярких обёртках.
- Дед, а ты чего медали достал, праздник что ли?
- Праздник, дочка, день Победы завтра. В райцентр поеду, со своими повидаюсь. Мало нас осталось, кто войну-то видел. Вот и бабка твоя не дожила. А ведь она в войну санитаркой была. Скольких раненых из-под пуль вынесла. Маленькая, худенькая. Откуда только силы брались здоровых мужиков тащить. Не боялась ничего. Бывало, пули свистят, снаряды рвутся, а она своё дело делает. И меня от смерти спасла. На себе полкилометра до окопа везла. Вот так и познакомились.
Три года прошло, как осиротел дед Митроха. Опустел дом, что вместе с женой построили. Красавица была. После войны в село вернулись, свадьбу сразу сыграли. Столько лет вместе прожили, детей вырастили.
- Э-эх, - проскрипел дед Митроха, убирая пиджак в шкаф. В голове вновь завертелись, закрутились нерадостные думы: «Много пережили. О счастливой судьбе грезили. Да видно не скоро хорошо жить будем».
Старческой рукой он ласково потрепал внучку по голове.
- А ты беги, беги, воробышек, мамке помогай по хозяйству. Вам теперь жить. Даст Бог, всё по-другому сложится. Вот только б войны не было.