Лейба плачет

Тогда я блистал на трибуне, мадам, и было бы странным, если бы я его заметил.
Как, мадам, вы сможете увидеть червя, если являетесь стремительным  соколом, рассекающим  острым крылом  революционные спазмы? Воздух  в те времена  стоял исключительно плотный, насыщенный; он поддерживал  крылья на  сладостной высоте  – да, мадам, и азарт, азарт! –  все это пьянило исключительно. Как упоительно было мне ощущать силу  слов, воздействие  на толпу  революционной риторики – разумеется, мадам, я не заметил червя.

Знаете ли вы, мадам, о ком я ?  Тем лучше для вас, тем лучше.

Ленин, Ленин… Между нами, мадам, я считал его несколько приземлённым в целях. Он был , знаете ли ,  профессиональный эксплуататор всякой отсталости с зачатками диктаторства, что тщательно ,однако же, скрывал. Речи его, как я  продолжаю считать,  не имели бы успеха, будь аудитория чуть более просвещённой в политических вопросах.  Его якобинство, впрочем,  компенсировал довольно трезвый ум, и стойкое терпение – кроме того, Ленин оказался не таким уж и мстительным. Верите ли, я с удовлетворением вспоминаю о нём.

О черве? Вы бередите мои раны, мадам. 

Из сладостного словоблудия и подполья  всех нас вырвал  выстрел в Сараево, это был 1914 год, мадам. Это был наш шанс, поскольку история  приобретала мировые масштабы – ситуация безоговорочно работала на  дело революции, сблизив обе платформы. Война наиболее непопулярная акция из всех, что мне известны, мы воспользовались этим сполна… Впрочем, мы о черве?

Я и тогда не заметил его, в пылу революционной борьбы. Все это время червь яростно рыл унавоженный потом и кровью ораторов грунт, пропуская  его через смрадное тело. По указанию партии он занимался терактами и грабежами на благо нашего дела – деньги, деньги, то, в чем нуждалась партия. Червь добывал их – но пускай бы он добывал их и дальше.
Когда я почувствовал вонь, было поздно – он уже пользовался немалым доверием Ленина.
Кроме того, он превозносил и меня, и его, в чем я не заметил опасности, пока не постиг суть приема. Он прост: превознося,  ты причащаешься к лидеру, сокращая дистанцию. Превознося, ты можешь пройти путь от  восхищенного  высокой политикой зрителя до осторожного, а потом все более агрессивного критика – и все это, мадам, безо всякой на то оппозиции.

Косноязычный, червь не ставил на публичность и свое красноречие, червь добывал деньги для дела самым наикровавым путем      

        А я ставил, мадам! Не только красноречие, я ставил жизнь… я оказался доверчив.

Куда же вы, мадам? Я готов заплатить за текилу…  конечно, вот деньги, всего лишь несколько песо.

 Право мадам, ваш уход словно обухом по голове!  Прощайте, мадам…