Шубка

Светка стояла перед витриной и рассматривала висящую на вешалке шубку. Шубка была очень симпатичная. Глубокого коричневого цвета, мягкая и пушистая, так и зовущая провести пальцами по шелковистой поверхности блестящего меха. Норковая. А значит, очень дорогая.
За все свои тридцать с небольшим хвостиком лет, Светка не носила ни одной шубы, тем более, норковой. Норковая шубка была  её давней мечтой.
Но если раньше, она даже не допускала мысли о  таком приобретении, то теперь такая возможность неожиданно образовалась на горизонте.

Сколько Светка себя помнила, они всегда жили с матерью очень скромно. Сначала ушел отец, и мать тянулась на двух работах, чтобы прокормить семью, потом Светка училась, потом надо было адаптироваться на работе, как молодому специалисту. Единственное имущество, которое у Светки было своим - это двухкомнатная хрущевка, доставшаяся ей в наследство от рано умершего отца, который хоть и ушел из семьи, но в завещании Светку упомянуть не забыл.
Оказавшись единственной  обладательницей двухкомнатной, пусть и крошечной, но отдельной квартиры, Светка сначала очень обрадовалась и поспешила отселиться из однокомнатной квартирки матери, в которой они проживали втроем с матерью и отчимом, не так давно появившимся в их жизни.

Поначалу всё было хорошо, но резкий подъем цен на коммуналку сделал обременительным содержание двухкомнатной квартиры для молодой одинокой женщины,  а зарплата молодого специалиста была не ахти, какая большая.  На семейном совете было принято решение квартиру продать и, получив доплату, переехать ей в однокомнатную квартиру. Можно было, конечно,  переехать в квартиру матери, отдав ей свою, но уж очень хотелось получить хоть немного свободных денег, да и мать с места двигаться не хотела. Ремонт в её квартире был сделан недавно, да и возраст у неё уже был не тот, чтобы прыгать с места на место.
Света была единственным ребенком в семье. Всегда была правильной, хорошо училась, сразу после школы поступила в мединститут, и вся ушла в учебу. Времени на личную жизнь практически не оставалось. Был, правда, на третьем курсе у неё один мальчик, которому она нравилась, и они даже встречались какое-то время, но всё это казалось Светке несерьезным, не настоящим. Настоящая жизнь ждала её  впереди. «Вот сейчас выучусь, приобрету высокую квалификацию, буду хорошо зарабатывать, и тогда начнется  совсем другая жизнь, и всё ещё будет», -  думала она.
После института зарплата ординатора была крошечная,  и Светка опять отложила на потом всё свои мечты. Квартира,  доставшаяся  ей от отца,  была той неожиданной соломинкой, за которую она ухватилась.

Обмен на меньшую квартиру нашелся быстро. Правда, цены в их маленьком городке и так невысокие, ещё более опустились из- за кризиса, и полученная разница между однокомнатной и двухкомнатной квартирой,  оказалась совсем незначительной. Но на шубу хватало и ещё кое-что оставалось.
Светка с нежностью погладила гладкий ворс шубки, повернулась и пошла домой, надо было посоветоваться с мамой. Выбранная шубка стояла у неё перед глазами, и она мечтательно улыбалась, представляя, какая красивая и шикарная она будет в этой шубке. И какие большие глаза сделает медсестра Оля, которой такую же точно шубку недавно подарил любовник. И как заинтересованно улыбнется ей молодой, симпатичный заведующий отделением Юрий Сергеевич. Да, симпатичный, жалко женатый....
Назавтра Светка купила себе шубку и две недели была абсолютно счастлива.
Через две недели, прямо на дежурстве Светке стало плохо. Потемнело в глазах, затошнило, всё поплыло, и она села на пол. Странно не слушалась правая рука. Шумело в ушах, болела голова.  «А ты не беременна, милочка?», - поинтересовалась медсестра Оля, искавшая ей нашатырь. Светка покачала головой, нет, беременность исключалась.
Потом вроде бы всё прошло, но на всякий случай, она договорилась на осмотр со знакомым невропатологом из соседнего отделения. Выслушав её жалобы и осмотрев её, он нахмурился и отправил её на МРТ головы. Посмотрев снимки, он помрачнел ещё больше и попросил её сесть.

Так начались Светкины хождения по мукам. Как врач, она понимала, что в жизни бывает всякое, и никто ни от чего не застрахован. Но как человек, она искренне недоумевала, почему такое случилось именно с ней,   в  голове просто не умещалось, что диагноз, написанный в её карточке, теперь имеет к ней отношение. Всё в ней сопротивлялось и кричало – не верю! Однако, диагноз от этого не переставал существовать.
На следующий день ей опять стало плохо, и её на скорой увезли домой. Больше на работу она не вернулась. Доктора приходили и уходили, она ездила на прием, они осматривали её снимки, анализы, хмурились и ничего не предлагали.
Ещё через неделю, Светка слегла. Не слушалась уже не только правая рука, ноги тоже плохо подчинялись её желаниям. Стала замедленной речь. Положение ухудшалось.
Мать и отчим, подняв все свои старые связи,  нашли в краевом центре выход на заведующего отделением нейрохирургии. Светка поехать к нему на данном этапе уже не могла. Поэтому, они поехали на консультацию  без неё.
Осмотрев её снимки, он также как и другие доктора нахмурился, покачал головой и поставил безжалостный диагноз. Опухоль мозга. Небольшая по размеру, но находится в таком месте, что оперировать практически невозможно. Немного подумав, он сказал: «Могу взяться за операцию, но гарантий никаких. Вероятность фатального исхода процентов семьдесят. Без операции шансов никаких. Решать вам».

Родители думали, как сказать Светке,  два дня. Ещё два дня она размышляла сама. На третий день она приняла решение.  «Буду оперироваться, - твердо сказала она.  – Я - врач, всё понимаю, если есть хоть какой-то шанс, надо его использовать».
Именитый  врач из краевого центра не стал долго ломаться. Операция была назначена через десять дней. Поскольку Светку опасно было транспортировать в таком состоянии, он решил оперировать на месте. И просил только организовать ему транспорт и проживание. Немного подумав, он добавил: «Если выживет, отдадите мне три тысячи».  Родители не посмели возражать. Три тысячи по тем временем, были примерно равны половине Светкиной зарплаты, но дело было не в этом. Сама по себе просьба, с уточнением «если выживет», привела их  в состояние шока. Светке ничего не сказали.
Операция продолжалась четыре часа. Уставший хирург вышел в коридор к родителям, просидевшим там всё это время, мрачно покачал головой, сказал - шансов никаких. Опухоль явно злокачественная, хотя гистология покажет точно. Но деньги взял.
Через три недели Светку выписали домой. Её состояние не улучшилось. По-прежнему, не слушалась рука, ноги и практически отсутствовала речь. Ужас положения состоял в том, что она прекрасно всё понимала и оставалась в полном сознании.

На следующий день после выписки к ним домой пришла участковый врач. На вопросы матери о назначении дальнейшего лечения,  она удивленно подняла на неё глаза и недоуменно покачала головой. « Какое лечение, опухоль же злокачественная, химио и лучевую терапию после операции нельзя. Только ждать».  Потом она опустила глаза и резко засобиралась.
Светка осталась на руках у пожилой, сильно больной матери и такого же пожилого, и не очень здорового отчима. Время шло, состояние не улучшалось и не ухудшалось. Раз в неделю приходила участковый врач, осматривала Светку, выписывала рецепты и уходила.  Светку беспокоили пролежни, нужно было делать массаж, нужны были витамины и препараты для улучшения кровообращения. Деньги быстро закончились. Мать и отчим сбивались с ног. Их пенсии не хватало. Выяснилось, что больничный Светке оплатят только после выздоровления, либо после....в бухгалтерии выразительно посмотрели на Светкину мать. Вытерев слезы, она повернулась и ушла. Хождения по мукам продолжались. Мать и отчим теперь спали по очереди. Светку мучила совесть, когда она смотрела на их усталые лица. Иногда она тихо,бесшумно плакала. С работы к ней так  ни разу никто и не пришел.

Светка ушла через полгода, на рассвете. Мать, дежурившая возле неё, тихо заплакала. И виновато сдержала вырвавшийся случайный вздох облегчения. За полгода мать похудела на шесть килограмм, постоянно лечила сердце, несколько раз вызывала скорую.
Светка никогда не была замужем. У неё не было детей. Она никогда не была на море. В шкафу мягко поблескивала шикарным мехом новая шубка. Она проносила её ровно две недели.