Глава 24

Желающих нарядить Рауля было предостаточно, а вот позаботиться о внешности графа де Ла Фер было прямой обязанностью Гримо.
Граф купил себе светлый костюм и когда примерил, Гримо сразу вспомнил его юношеский наряд расшитый розами.
Этот камзол был строгого покроя и никаких роз там не было, но Гримо первый раз увидел господина в светлом и потому невольно вспомнил тот, поразивший его воображение, костюм.
Светлое невероятно шло графу и Гримо представил, как должен был восхищать дам 16-летний франт, если даже сейчас, измученный и постаревший, надев светлый камзол, он словно ожил и посвежел.
Нашествие гостей имело для Гримо положительную сторону. Он много чего подсмотрел такого, что могло подойти графу: локоны лучше завивать не спиралью, а волной, так выглядит естественнее; волосы надо лбом надо укладывать, чтоб повторяли линию бровей, а у висков тщательно приглаживать, чтоб не портить овал лица;  усы надо сделать тоньше – полосочкой – и короче, чтоб были вровень с краями рта; подбрить их повыше, чтоб было видно верхнюю губу – нечего красоту прятать. Подбородок только брить – графу не сто лет и никакой дряблости у него не наблюдается…
Жаль только граф многого не даст делать, а про то, чтоб подрумянить щеки, и заикаться не стоит, хотя ему бы не помешало – слишком бледный.
Для всех этих ухищрений нужны были всяческие снадобья, но Гримо давно запасся всем необходимым. В последнее время он стал следить за собственной внешностью, уверяя себя, что дворецкий такого важного барина должен иметь светский вид. В том, что истинная причина кроется в другом, Гримо не желал признаваться даже себе.
Граф, конечно, не подозревал, что на нем готовы испробовать весь новомодный арсенал косметических средств и привычно закрыл глаза, погрузившись в свои мысли, пока Гримо занимался его туалетом.
Гримо превзошел сам себя. Он даже умудрился напомадить графу усы, а волосы обрызгать душистой водой.
Атос довольно долго рассматривал себя в зеркале, а потом с легкой иронией в голосе  спросил:
- Гримо, ты меня продавать собрался? Так разукрасил. Сейчас пусть остается, но на будущее, меня достаточно просто причесать и чисто выбрить.
А Жоржетта одной фразой выразила общее мнение:
- Какой Гримо молодец! Граф просто жених – красавец!
Мнение Жоржетты разделяли и местные барышни. Во всяком случае, в часовне они гораздо больше внимания уделяли графу, а не Раулю. Особенно усердствовала племянница де Барбье, та самая, из-за чьей свадьбы граф перенес дату крестин. Она увязалась вместе с герцогиней де Барбье, а герцог не стал перечить супруге.
Жених девушки был в армии и должен был прибыть к самому венчанию, а она пока пользовалась известной свободой.
- Граф, Вы не обращайте внимания, она кокетка, - извинился за племянницу де Барбье. – Замуж отдадим, пусть муж воспитывает. Он ее хочет в Париж увезти – там ей самое место. Вертихвостка.
Атос едва слушал и герцога и всех остальных. Он не мог оторвать глаз от Рауля и использовал каждую возможность взять его на руки, поправить чепчик, пригладить волосы. Он испытывал острое наслаждение от того, что можно не скрывать свои чувства. Он мог делать это не вызывая толков – он опекун и сейчас его воспитанника будут крестить; его волнение оправданно и дамы понимающе переглядывались: «Ах, как сентиментальны бывают мужчины! Сразу видно, что им в диковину возня с ребенком».
Адель, наверное, была единственной, не считая Гримо, кому была понятна истинная причина волнения графа, и у нее сердце сжималось от жалости – как же тяжело ему будет снова вернуться в роль стороннего наблюдателя, который занимается сиротой лишь из чувства долга.
Она не знала об осведомленности герцога де Барбье и была поражена его чуткостью. Именно графу герцог передал ребенка после завершающего «Отче наш», хотя мадам де Байи уже протягивала руки, готовая, как обычно при подобных обстоятельствах, подхватить сироту.
Граф сам нес Рауля до замка, где гостям было приготовлено угощение. Племянница де Барбье, мадемуазель де Труве, пристроилась рядом, ловко отогнав всех остальных:
- Господа, вы слишком шумите, испугаете ребенка. Оставьте нас – я помогу графу, а вы идите в замок.
Убедившись, что цель достигнута, и она осталась с графом практически наедине, девушка коснулась его плеча:
- Вам непривычно, дайте ребенка мне.
У нее были вкрадчивые, прямо таки кошачьи манеры, и сопротивляться было затруднительно. Не желая заниматься «перетягиванием» Рауля, граф был вынужден уступить:
- Пожалуйста, хотя мне не тяжело…
- Пустое, граф. Это не мужское дело. Вообще мальчика должна была взять нянька. Вы слишком балуете слуг.
- Думаю, они с Вами не согласятся, - усмехнулся Атос.
- О, граф, мужчины мало смыслят в хозяйстве, для этого есть женщины.
Она лукаво улыбнулась:
- И не только для этого.
Атоса забавляла ее манера кокетничать и ее уверенность, что он не может не поддаться. У него было слишком хорошее настроение, чтоб злиться на девичью глупость и он в тон ей ответил:
- А для чего же еще?
Мадемуазель де Труве окинула его фигуру откровенно заинтересованным взглядом:
- Вы хотите, чтоб я Вам рассказала?
Она зазывно улыбнулась:
- У Вас в Бражелоне?
- Ну что Вы, мадемуазель, я не могу принимать Вас – Ваш жених вряд ли такое одобрит.
Атосу было смешно – она шутит или действительно настолько глупа, что верит в возможность связи между ними?
Девушка поправила локон и словно невзначай провела рукой по шее:
- Вы можете пригласить меня на прогулку…
- Поговорить о хозяйстве?
- Почему о хозяйстве?
- Вы вот-вот станете замужней дамой и наверняка сможете дать мне массу полезных советов… по управлению имением.
Мадемуазель растерялась. Теперь уже она не могла понять, смеется над нею граф или говорит серьезно.
- Я не понимаю…
- Я не женат, Вы ведь на это намекали? Мне не хватает хозяйки в Бражелоне.
- Да, многие удивляются, почему Вы не женитесь.
- Что ж, спасибо за мудрый совет, мне, пожалуй, действительно стоит об этом подумать. Передайте Вашему жениху мои наилучшие пожелания, ему несказанно повезет иметь такую умную жену, как Вы. Позвольте…
Атос осторожно забрал у совершенно растерявшейся мадемуазель де Труве Рауля и с любезной улыбкой кивнул в сторону парадного входа в замок:
- Прошу Вас, мадемуазель. Я передам ребенка няньке и присоединюсь к гостям.
Девушке ничего не оставалось, как изобразить ответную любезность:
- Да, конечно.
Атос понес Рауля к боковому входу, когда его догнал герцог де Барбье:
- Граф, постойте, не так быстро. У Вас все в порядке? Вы были слишком нервным в церкви. К счастью, всё списали на естественное волнение. Вам стоит быть сдержаннее. Простите, что опять лезу с советами, но Вам бы неплохо иметь другие объекты для забот, тогда Вы сможете спокойнее относиться к… хм… ну Вы понимаете.
- Мне только что дали схожий совет, - усмехнулся Атос.
- Какой же?
- Жениться.
- Прекрасно! Поверьте, Вам сразу все покажется в ином свете.
- Это уж точно, - не удержался от сарказма Атос.
- Граф, граф! Ну что за мрачность! Женитьба самое обычное дело. Только, уж позвольте последний совет, больше не полезу.
- Прошу Вас.
- Ищите жену не у нас, а то Вас живо повяжут по рукам и ногам. У Вас не может не быть какой-нибудь дальней родни. Пусть небогатой, главное, титулов побольше. Тут это уважают.
- Право не знаю, герцог. Я не собирался…
- А я говорил, чтоб Вы подумали. Поезжайте куда-нибудь, и возвращайтесь с женой.
- Герцог, Вы так хлопочете об этом… Я начну Вас подозревать.
Де Барбье поманил графа к себе:
- Граф, Вы, говорили, бывший военный?
- Да.
- Отлично. Тогда мой цинизм Вас не испугает. Эта дура, моя племянница, ищет себе любовника, к кому кататься потом из Парижа. Мне плевать, это дело ее будущего мужа. Сейчас этим никого не удивишь, а ловкости все скрывать, ей достанет. Она от Вас не отвяжется. А кроме нее есть дочки де Вильи. Думаю, Вы сами поняли, что они положили на Вас глаз.
- Герцог, надеюсь, мой цинизм Вас тоже не испугает? Эти «красотки» последнее, на что бы я польстился. Блуасские шлюхи и то привлекательнее.
Герцог хихикнул:
- Это точно.
- Герцог? – Атос рассмеялся. – Вы?
- Да ладно, - де Барбье махнул рукой, - когда то было? Но Вы не знаете де Вильи. Они способны подстроить Вам ловушку. Молодой де Бонниве был вынужден спасаться бегством в Испанию, иначе быть ему под венцом. Поезжайте и привезите себе жену. Это охладит многих, да и для Вас, думаю, будет полезно. Только выбирайте получше.
- Герцог, Вы действительно циник.
- Нет, милый мой. Просто в некоторых случаях я предпочитаю смотреть на вещи трезво. Ваш мальчик прелестен, но Вам нужен законный наследник имени.
Атос вздохнул. Герцог похлопал его по плечу:
- Ничего, все устроится. Родите законного наследника и Вам сразу станет легче.
- Жаль нельзя сделать этого без жены, - мрачно заметил Атос.
Герцог рассмеялся:
- Не Вы один о таком мечтаете! Не Вы один! Но, увы, без жены – никак. Так что поезжайте и чем скорее, тем лучше.
В последующие дни Атос не раз возвращался к этой мысли.
Обстановка в замке тоже способствовала возникновению желания бежать куда подальше. У Рауля как-то в одночасье стали резаться зубки. Они лезли сразу по два-три и ребенок просто надрывался от крика. Температура и расстроенный желудок теперь были постоянным явлением. Несмотря на все усилия Адель, в детской стоял не самый лучший запах – они с Жоржеттой не успевали менять белье, а прачка выбивалась из сил, стирая его. Рауля нередко рвало и после того, как несколько камзолов были безнадежно испорчены, граф стал опасаться брать ребенка на руки.
Когда он оставался один, ему не хватало сына, хотелось прижать его к себе, приласкать, но стоило переступить порог детской, как он готов был бежать на край света, чтоб не слышать этих воплей и не видеть изгаженного белья.
Мысль о том, что Рауль незаконный, тоже не выходила у Атоса из головы. Он не оставит сына, всегда будет заботиться о нем, но ему нужен наследник. Герцог тысячу раз прав – нужен продолжатель рода. А значит, придется жениться. Никуда ему от этого не деться, ведь другого способа получить ребенка пока не придумали.
Наконец, настал тот день, когда граф решился. Он все обдумал, и нашел, как ему казалось, прекрасный выход. У него в Англии и Шотландии есть родня, пусть очень дальняя, да и связь они не поддерживали, но он может поехать их навестить. Поехать для собственного удовольствия, просто отдохнуть. Снова побывать в знакомых местах, вспомнить молодость, те времена, когда еще никакие воспоминания не омрачали его дни. Окунуться в другую жизнь, может быть, более счастливую, чем его нынешняя, и, кто знает, обрести там новое счастье?
Для Гримо решение хозяина отправиться путешествовать не было неожиданностью, он давно понял, что господин что-то задумал.
Но впервые за много лет он не испытывал желания сопровождать графа. Он сам не мог объяснить откуда, но у него в душе жила уверенность, что это ненадолго. Ничего с графом не случится, очень скоро он вернется. А вот Рауль гораздо больше графа нуждается сейчас в опеке. Он останется один – маленький, беззащитный. Нет, Гримо не мог бросить ребенка, даже ради любимого господина.
Когда он, запинаясь и спотыкаясь на каждом слове, попытался объяснить это графу, Атос нахмурился:
- Мне ехать без тебя? Причем здесь Рауль?
- Один… он – один.
- Тут есть Адель.
- Женщина.
Атос в глубине души признавал правоту Гримо – ему самому приходило в голову, что нельзя оставлять сына одного, но до такого простого решения он не додумался.
- Ты хочешь остаться в Бражелоне с Раулем?
Гримо кивнул.
Атос нервно сжал руки:
- А я? Впрочем, обойдусь.
Сборы не заняли много времени и уже на следующий день Адель и Гримо с Раулем на руках смотрели, как два всадника быстро удалялись по направлению к Блуа.
- Гримо, я почему-то уверена, что он скоро вернется, - неожиданно сказала Адель. – И с ним все будет в порядке.
Гримо кивнул и улыбнулся.
- Ты тоже так думаешь? – спросила Адель и тут же спохватилась. - Извините – «Вы».
Гримо осторожно взял Адель за руку:
- Ты.
Она покраснела:
- Ты тоже так думаешь?
Гримо снова кивнул:
- Уверен. Скоро вернется.