Знак судьбы. Любовь Андреевна Каткова

           Хоть    и    предупреждала   Марфа,  что  главное,   не  воспринимать    сердцем    его   стихи,    но,   Люба,  видя,   как   трепетно  и  нежно   любит    её    Виталий,    впервые  почувствовала,  что  значит  быть   по  настоящему   любимой.    В   какой-то  момент    показалось,  что   и   в    её   сердце   пробудилось     ответное   чувство.
           Они   были    счастливы.  Но    совсем   недолго.  Как  на  смену  ясной  погоде  приходят  затяжные  дожди,  так  и  в  их  отношениях   стали  появляться  первые   трещины.   Людей,  стремившихся  разрушить   здание,  которое  они   начали  возводить,  оказалось  достаточно.  Да   и  как   им  не  быть,  когда     своим    отношением    друг   к  другу,  Виталий   и  Люба   бросали    вызов     всему   привычному    в   жизни  людей,  где   под   словом   любовь,   подразумевалось    обычное   влечение    мужчины   к   женщине,  которое   в  жизни  каждого   занимало   своё,  далеко   не  главное   место.   
А   главным    было   и  оставалось,   умение   благополучно   жить,  иметь   деньги  и  всё   необходимое   в   этой   жизни.   А  тут,  -  нет   ничего   из  того,  чем  действительно   можно    по - настоящему   гордиться,   ни  дома,  ни  дачи,  ни  машины,  ни    приличного   состояния,   и   вдруг, - любовь.  Ну,  разве  не  смешно?    Вот   люди   и  смеялись,   над  этим   их  чувством,  не  допуская,  что  оно   может  быть   настоящим.
   -  Ой,  оставьте,  какая   там   ещё    может  быть   любовь, -  отмахивалась   от  этого   слова   женщина,   хорошо   знавшая    Любку   Каткову,  ещё    по    заводскому   посёлку.   И,    округлив    глаза,  приводила   такие   подробности  из  её   прежней    жизни,   которые   не  допускали  даже   мысль,   что    она   может,  действительно,     по  - настоящему   кого-то    полюбить,   тем  более    такого   старика    как   Виталий   Данилович   Казаков.
    -  За   что?   Просто   так,     за    только     лишь    одно   имя?    А  что   у  него   за    имя  такое?    Что,  я  спрашиваю,   за  этим    именем?    Ничего    ведь  и  нет   особенного.     За   внешность?     А   вы   хотя  бы   раз   видели   его?    Вот,  то-то  и  оно.    Обычный,    невзрачный   мужик,    пенсионного   возраста.
     И  снова   этот   вопрос  -   За  что   любить?    За  какое  такое   качество?    Нет,  ты   мне  скажи,  за  что?   Говоришь,   он    ей   в  любви   признаётся?   Так   мне   тоже,   кто  только   не  признавался  и,  ничего,  живу   спокойно,   как   и  все.
            Судачат    женщины,  недоумённо   поводя   плечами.  Усмехаются  мужчины.   Молодые,  откровенно   посмеиваются.  Люди   старшего   возраста,  укоризненно  покачивают  головой.   Те,   кто  в  своей   жизни  испытывал  нечто   подобное  и  сумел,   в   решающий   момент,   преодолеть,  как   считают   они,   эту   глупость,  видели   в   этих   отношениях   проявление   слабости   со  стороны   мужчины.   А  женщина?   Так,  что    здесь   говорить,  итак  всё  ясно,  коварная    вещь  я  вам  скажу,   эти  женщины.   Им   только  и  признайся,  хоть  в  любви,  хоть  ещё   в  чём    другом,  тут  же  над   тобой   власть   и  возьмут.
        Вот  так  и  говорили,  добавляя   к   тому,  что  видели,  свой   взгляд   и   на   жизнь  эту,  и  на  эту,  как   его,   -  любовь. 
    Обсуждали   и   осуждали.  И  никто  не  встал   на  защиту  любви,    потому   что  никто  в  неё   и   не  верил.   Не  хотели   верить   в  то,    чего    не  было   в   правильной   их  жизни.
 К  тому  же,   Люба   и  сама   всё  чаще   и  чаще   начинала  сознавать,  что,   наверное,  действительно   сделала  ошибку,   связав  свою    судьбу   с     человеком     совершенно   неприспособленным    к   жизни.   К  реальной   земной    жизни,  где  нужно  уметь  зарабатывать  деньги,  заводить   выгодные   знакомства,  выглядеть  так,  чтобы  тебя   уважали. 
 Деньги  он,  конечно,   зарабатывал,  но  что  они  значили  по  сравнению   с  тем,  что  имели  другие.    Разве  на  то  и  хватало,  чтобы  за  квартиру,  которую   они   снимали,  в  назначенный   срок    платить.   Только,  разве  это  деньги?
     У  него   были   знакомые   и  друзья,   но   это  всё   были  не  те   люди,    от  которых,    что-то   зависело   в   жизни.   В  основном,  такие    же,  как   и  он,    мечтатели,  которые   рассуждали   о   возвышенных   чувствах,   о  счастье   для  всего  человечества,   о   красоте  земных  просторов,   а  сами  ходили   по   этой   земле    в  стоптанных   туфлях   и   в  потёртых   плащах.
Когда  настало  время   больших   перемен  и  на   смену   всему    привычному  и  старому   пришло   новое,  Виталий   Данилович     оказался  совершенно  беспомощным     в   этом    противостоянии.      
       В  тот  день   он    долго  сидел   в  своём   кабинете,  глядя  на  телефонный    аппарат      который  был  отключён  за   неуплату.   Какие -  то    незнакомые   люди    сновали  по  коридору,  без  стука  входили   в   помещения,  не  обращая  внимания   на    сотрудников   редакции,  замеряли    размеры   окон  и  дверей,   производили   опись   мебели.
       Новый   владелец   газеты   Лев   Семёнович   Юрков,   один   из  самых   богатых  людей   в   их  городе,    первым  делом    сменил   главного   редактора,     назначив    на   эту   должность    своего    племянника.   По  иронии  судьбы   Виталий   Данилович     теперь    исполнял    обязанности     корреспондента    отдела  писем   и  сидел  за  тем  же  столом,  где   работала  раньше  его  жена.   Стали  сбываться    предсказания  Марфы,  как  только    его  понизили  в  должности,  вверх  по  служебной    лестнице  стала  подниматься   Люба,  которую   назначили  заведовать    этим  отделом. 
Шёл  пятый  год   их   совместной   жизни.   Своей  квартиры  у  них   так   и   не  было.   Хозяева   той   квартиры,  где  они   раньше   жили,  вернулись  из   Америки   и   Виталию,  пришлось  подыскивать   новое   жильё.
          Постоянная  смена  частных   квартир,  отсутствие  денег,    проблемы,   связанные  с  работой.   Чего  только  им  не  пришлось  пережить   за    эти   годы.   Если    раньше     была    ещё   робкая   надежда,   может,     как-то    всё   уладится,  то  к  концу   пятого  года     семейной   их    жизни,   не  осталось   и  этой     надежды. 
       Любовь   Андреевна,   став   заведующей   отделом,  требовала   от  Виталия,  чтобы  на  работе,  он  только  так,  по  имени   отчеству   к  ней   обращался.    -  Ты  же   понимаешь,  что   мы  должны   быть   на  определённой  дистанции, -  говорила   она, -   Ты,  хоть  и  муж  мне,  но   на  работе,  всего  лишь    один  из    корреспондентов   отдела,    которым  я   руковожу.   Я  и  так  уже  несколько  раз   тебя    отстаивала,  чтобы  ты  не  попал  под  сокращение.  Так   что,  изволь,  дорогой,  в  дальнейшем  называть  меня   не   просто   Люба,  а  как  положено  -   Любовь  Андреевна.
       Этот   разговор   происходил   в   том    самом    кабинете,    который   раньше   занимал     Виталий  Данилович,   когда   был   главным   редактором   газеты,   и  где   впервые   увидел    он   женщину   своей   мечты.
Увы,  мечта  его   немного   состарилась.    Деловая   осанка,  очки  в  золотой   оправе,  новая  причёска,  волосы,   окрашенные   в  цвет   ночи,  всё   это    придавало  её  лицу   оттенок   дорогого   фарфора,   который   на самом   деле   был   обычной   глиняной   подделкой.  Это     была   маска  женщины,  с  холодным  взглядом   и  гладкой,    ещё   не  знающей   глубоких   морщин,   кожей.
Она   очень  быстро  овладела   новым   для   неё   искусством,  отодвигать    беседующего  с  ней  человека   на   соответствующее   ему   расстояние.  Не  отталкивать,  нет,  упаси  боже,  а  только   отодвинуть   в   сторону  и  в  зависимости   от  предмета  разговора  и  от  того,  насколько  этот  человек  может  быть   интересен,  расстояние  могло   или   сократиться   или  остаться  на  той   же  дистанции.
           Маска,   создающая   видимость   деловой      женщины,   мгновенно    уступала   место   другому   лицу,  как   только   в     кабинет     входил   новый   главный  редактор.   Любовь   Андреевна   тут  же  преображалась,  приветливая  улыбка  размыкала  плотно  сжатые  губы,  вспыхивали   ямочки  на  покрытых  искусственным  румянцем  щеках,    в  глазах   появлялось   что-то   многозначительное   и,  казалось,    они  могли    сказать   гораздо  больше,   чем  те  слова,  которые   она  произносила.    Легким  движением    она   поправляла  блузку,  чтобы  убедиться,  что  верхние   пуговицы,  достаточно  расстегнуты.
Новый   главный   редактор   не  оставался  равнодушным  к  таким   знакам   внимания.  Он    улыбался     в  ответ,  а   взгляд   его,   когда   он   смотрел   на  эту   женщину,   тоже,    казалось,  что-то    не  договаривал.
       -  Давайте   об  этом   более   подробно  поговорим  в  моём  кабинете, -  прерывал      он    на  полуслове   Любовь  Андреевну,   когда    разговор   приобретал  деловой  тон. 
       -  Да,  да,    Марк   Анатольевич,  конечно, -  согласно  кивала  она  головой.  И  собирала  со  стола,   какие - то   бумаги,  чтобы  тут  же   отнести  их   своему  непосредственному   начальнику.   
         Новый   главный  редактор,  Марк  Анатольевич   Юрков,  под  свой  кабинет   переоборудовал  две    комнаты,   где   раньше   находились    сокращённые  им   отделы.  В  кабинете  у  него   Виталий   Данилович   ещё   не  был,  но   по  рассказам    супруги  знал,  что  там   стоит   большой   дубовый   стол,  поверхность  которого  отполирована  под  мрамор.  В  кабинете   очень  удобные   мягкие   кресла,  бесшумный     кондиционер,    а  в  углу  большие   часы,  которые    мелодичным  звоном   отбивают   каждые  полчаса.
Судя   по   всему,   работа   отдела   писем   находилась   под  особым  вниманием    Марка   Анатольевича,  по  крайней   мере,   не  реже  двух  раз  в  день,  а  порой   и  чаще,  он  приглашал   к  себе   Любовь  Андреевну.   Происходило  это       или  в  обеденный  перерыв   или  ближе  к  вечеру,  когда  заканчивался  рабочий   день.
    -  Ты   сегодня   можешь  уйти,  не  дожидаясь  меня,    говорила   Люба,   заглядывая   в  редакцию,   где   оставался  в  одиночестве   её  муж,  после  того  как  все  журналисты    расходились  домой.
   -  У  меня  ещё  уйма   дел.  К  тому  же  нужно  подготовить   несколько  справок   для  Главного.  Да,  не  забудь  по  дороге   купить  кефир   и   творог,   -   давала  она  последние  указания.   И,  уже    в   коридоре,   проявляя   заботу   о  старом   муже,  говорила:  -   Учти,   кальций   тебе  сейчас   как  никогда   полезен.