Знак судьбы. Последний день в редакции

            Новый   главный   редактор,  каждый  раз    встречаясь  с  Виталием  Даниловичем,   поздоровавшись  с  ним,  старался,  не  задерживаясь,   пройти  мимо.    Он  чувствовал  себя  неловко   в  присутствии      журналиста,      который     представлялся  ему   чем-то    наподобие  старой    газетной   подшивки,  которую,  перекладывая   с   места  на  место,  в  конце  - концов,    сознаёшь,  что    давно   пора    бы    убрать    её   со  стола.   И, потом,     особые    отношения,  которые    сложились   у   Марка,    с     женой  Казакова,   тоже,   делало   присутствие    в   редакции    этого   человека     лишним.
Виталий   Данилович,    когда     неторопливой    грузной   походкой     он   шёл   по  коридору,  казалось,   задерживает   всех,  мешает    молодым   идти  стремительно   и  прямо.   Бросались   в  глаза  его     стоптанные   туфли,   его   старый   костюм,   лоснящийся  на  сгибе   локтей.     Всё  время   на  нём   одна  и  та  же   серая   водолазка  и   главное,     всё   тоже,    усталое,   болезненное   лицо   с   беззащитной    улыбкой  человека,  который   и  сам   давно   понимает,   что    он    здесь    для  всех   лишний. 
На   этот   раз,    Марк   Анатольевич    проходя   мимо,     остановился    и,   пожав      руку,   справился  о   здоровье. 
         -  Всё  нормально, -  всё   с  той  же   виноватой   улыбкой   на  лице,    ответил    Виталий   Данилович,    догадываясь,   чем  вызвано   такое     заботливое    внимание   к  нему   со  стороны   главного   редактора. Вернувшись   к  себе   в  кабинет,    он   устало  опустился   на  расшатанный   стул  и,  посмотрев   на   висящие,   на  стене   часы,   подумал,   что  они  теперь   как  будто   стали  идти  быстрее,  чем  раньше.    Наблюдая,   как   торопливая  минутная  стрелка   завершает  по  циферблату   ещё   один   круг,   он  сожалел,   что  не  может    её   остановить.    Подумал,  что  из   всех   изобретений  сделанных  человеком,   это   – часы,  пожалуй,   самое  главное.   
       В  редакции   газеты   Казаков   был  самым  старшим  по  возрасту,   уже   два  года  как   вышел  на  пенсию,  но  продолжает    ещё   работать.   Сам   он  считает,   что   вполне  справляется   с    работой,   и  мог  бы    делать  гораздо   больше,  если  бы   ему    поручили,  что-нибудь   ещё,   помимо  ежедневной    страницы    информации.  На  работу    приходит  без   опозданий,  уходит,  чуть   ли  не  последним,  но    всё  это  далеко   не  то,  что  требуется   от    корреспондента   той   газеты,  какой  она  стала   под  началом   нового   главного   редактора.   У   Виталия  Даниловича   нет  главного,   у  него  нет   того,  что  отличает   людей,   пробивающих   себе  дорогу   крепкими  локтями   и   уверенным     взглядом,  у  него   нет  соответствующего    времени    вида,  того  вида,  который   является   во   всём    безукоризненным  и  вызывает   уважение  со  стороны  окружающих.   А  то,  что  у  него   есть,  уже    никому   не  нужно,  по  крайней  мере,   в   этом,     обновлённом  коллективе    новой    городской   газеты.   И  поэтому,   когда,   через  несколько   дней,   Марк   Анатольевич  предложил   ему  подумать   над  тем,  чтобы  уйти  на  заслуженный   им  отдых,  он   вполне   спокойно   к  этому  отнёсся,  зная,  что  время    уже   нельзя   ни  остановить,   ни  вернуть  назад.

             Виталия   Даниловича   проводили  на  пенсию    торжественно.     Ему   была   отведена   в    воскресном   выпуске   газеты  отдельная  полоса,  с   фотографией    и  указанием    его  заслуг.   Был   организован   банкет,    на  котором   известного   журналиста   удостоил   своим  вниманием    и   сам   Лев  Семёнович   Юрков.   Он  сказал  много   добрых  слов   о  Казакове,  сказал,  что    память   о   нём     сохранится   в  коллективе.    С   Виталием   Даниловичем   прощались  так,  словно   он   уходил   не  только  с  работы,  но  и  из    жизни.   В  общем,    так  оно   и  было,  он  уходил  из  той   жизни,  которая    вдруг   неожиданно   отделилась  от  него    и    переместилась   к   недосягаемой   черте,  где  всё   уже  было  иным.
       В  тот   вечер   Люба   была  то  задумчиво   грустной,    словно     прощалась   с  тем,  к  чему   привыкла,  то    была    безудержно   весёлой,     находя  повод,   над  чем-то   смеяться   и   смотрела    на  Виталия   хмельными   лукавыми    глазами.   
Приятно   удивил   Казакова   своим  появлением    Николай,  бывший  его   водитель.   По  крайней  мере,  хоть  одно   настоящее  лицо  человека   увидел   перед  собой   Виталий.   Уединившись     за  соседним  столом,    они    отвели  душу,   вспоминая   время,  когда  вместе  работали   и  во  что-то  ещё   верили.