Знак судьбы. Колдунья

         Колдунья!    Впервые    услышала   Марфа   это   слово     по  отношению  к  себе   в  том  же    детдоме,   когда   была  в  старшей   группе. 
Они  готовились   к  утреннику,  разучивали    стихи,  клеили  новогодние  маски,   наряжали  ёлку.  В   общем,  готовились    к  празднику.   Вот   тогда,   одна  из  девочек,    у  которой   маска  не  получилась  такой  же  красивой  как  у  Марфы   и   стихи,  которые    хотела  прочесть   эта   девочка,   дали   не  ей,   а    опять  же,  Марфе,     вот  тогда,    та   девочка,   со  слезами  на   глазах,   громко,    чтобы    все   её   услышали,    бросила   в  сторону   Марфы  это  слово: -  Колдунья!   
И     позже,  всё   в   том   же   детдоме,   уже    чуть    ли   не  каждый   день   слышала   Марфа:  -   Эй,  ты,   колдунья   горбатая.
Так   и  росла.   Стараясь   отводить   в   сторону   глаза,  избегая  насмешливых   взглядов,  никогда   не  спешила,  чтобы   не   идти   впереди,  не  хотела,  чтобы   видели   её   сгорбленную   спину.   Чаще   всего   молчала,  оставаясь   наедине   со  своими   грустными   мыслями,  наедине   со   своим    одиночеством.
         Ей   приходилось  ко  многому  привыкать  ещё   в   детстве.   Привыкать   к  тому,  к  чему   трудно,  а  порой  и  невозможно  привыкнуть.  Она  научилась  это  делать,   научилась   жить   в  параллельном   мире.  Всё   время  знать,  что  люди   идут   только  по  другой  стороне  улице.     Там  где   шла   она,   могла   пробежать    лишь   собака,   не  обращающая    на  неё   внимание,  а  из   людей,  разве  что,   такие  же,   отверженные,   как   и  она.
         Однажды   на    её   пути   встретился  котёнок,  кем-то   оставленный     на   улице.  Он  был   ещё   очень   маленький   и  слабый.   Совершенно  чёрного   цвета,   без  единого  белого  пятнышка.   Он  прижимался   к  дереву   у  самой   обочины  дороги,  вздрагивая    и  жалостно  мяукая,   каждый   раз,     когда    мимо  на  полной  скорости  проезжала  машина.   Марфа   взяла  его   на  руки   и  принесла    домой.  В  это   время  у  неё    жила   Люба.   В  очередной   раз,   поссорившись  с   отцом,    забрав  свои  вещи,   она   снова     перебралась  к   ней.   Оно   и  лучше   было    для  них   обоих,  всё   не  так   одиноко.
      - Теперь  нас  будет   трое, -  сказала  Марфа,   опуская   на  пол  котёнка,  который,    успев  согреться   на  руках,  цеплялся    теперь  за  край    платка   острыми   своими   коготками.
      - Тоже,   с  характером, - улыбнулась   Марфа,   гладя    котёнка    по  жесткой  шерстке,  -  такой   же  как    и   ты,   когда-то   была,  маленькой  и  капризной,   когда   я  тебя   забрала   к  себе   в  первый   раз.  Всё  с  рук   моих    не  хотела   сходить,  а  сейчас,   вон  какая    вымахала. 
 Люба   довольно   равнодушно    отнеслась   к  словам   Марфы,    мысли   её   были   далеко   и  от   неё   и  от   этого    котёнка.
Она   уже    второй  год   работает   в  заводской    многотиражной   газете   и   снова   в   её    жизни,  в  очередной   раз,   полоса      несбывшихся     надежд.     А  время  проходит   то  незаметно,  то    настолько  стремительно,  что,  кажется,   всё,  что  могло   уже   быть,  осталось    только   в  прошлом.   
Вот   об  этом  сейчас  и  задумалась   Люба.   Вроде  бы   появился   у  неё    человек,   с  которым   можно   связать    какие - то   надежды,   у   подруги   на  дне  рожденья   познакомилась.    Машина    шикарная,  сам   ещё   ничего,  правда,   немного    в  возрасте,   лет   на  десять   её   старше,   но   зато   и  дом  есть  и дача,  и  главное,  чувствуется,   при  больших   деньгах.  В  глаза   сразу   бросались   дорогие   часы    в  золотой   оправе,  перстень   с   крупным   камнем   на  руке.    На  ту,   свою  дачу,   он   в  тот   вечер   и  привёз   Любу,    когда    вызвался   её   проводить.  Вот   и  думает   теперь   Люба,  как   бы,  не  упустить  его.   Может,   не  нужно  было,  оставаться   у   него    на  всю   ночь   на  даче.   А  с  другой  стороны,  не    согласись     она,   так   он  бы   другую  зацепил,  девчонки   на  нём    так  и   висли   в  тот  вечер,  а  он  её   выбрал.  Сам  к   ней  подошёл.   Где-то  в  сознании    вдруг  мелькнуло,  а  как  же  Павел?   Никто  ей   раньше    так  не  нравился  как   этот    высокий    красивый   парень.  И  ни  с  кем   ещё  так  долго   она   не  встречалась,  за  исключением  первого  мужа,  но  это  когда  ещё   было,  об  этом   сейчас   и  вспоминает   редко,   разве  что   фотографии    старые   поднимёт,   посмотрит,  и  не  знает,  что  с  ними  делать,  то  ли   выбросить,    то  ли  оставить.   А  Павел,  он    не   из   далёкой    памяти,   буквально   на  днях    обсуждала  с  ним,  где  будут  жить,   если   поженятся,   у  него   с  родителями,    или   останутся    в   той  квартире,  которую  он  снимает   для   встречи   с  ней.   Уже  месяца   два  они    встречаются,  что,    однако,    не  мешает   Любе,   не   забывать    прежних   друзей   и   заводить  новых.
Олег   Тимофеевич   как  раз   и    относится    к  новым   её   друзьям.    Есть    о чём   подумать.   Павел,  он   ведь    никуда    не  денется,  стоит  только  пальцем  поманить,    тут  же   рядом   и   будет,  а  вот   Олег    Тимофеевич    другой,   его   и  увести   от  неё   могут,  если     как  следует   его  к  себе   не  расположить.  О  том,  как   это  сделать,  Любу   учить   не  стоит,  жизнь   её     давно   всему   научила,   только   ведь  и  подруги   её,  особенно   те,   что  моложе,    время   зря  терять  не  будут.
           Марфа,    видя, как   задумалась    Люба,   знает,   о    чём   она  думает.   Успела   Марфа   нового  ухажёра   её   разглядеть,  когда   в  прошлый   раз,   он   Любу     до  дома   на   машине   довёз.    Ей   достаточно   было   только    раз  на   него  посмотреть,   и  всё     она  про  него,  что  было  и  будет,    знает.   
И,  что  женился   он,    на  дочери   своего   начальника,   у   которого,   благодаря   жене   своей   и  работает.  И,  что  скоро   закончатся    для  него   не  только    беззаботные   эти   весёлые    дни,   но   и  жизнь   его,   к  страшному    концу   его   подходит.   Машину   эту   красивую   видит,  опрокинутой   в  кювет,  прошитую   автоматной   очередью.   Видит,  как   этот   Олег,   вскруживший   голову   Любе,  пытается   вылезти   из  машины,  но  не  успеет,  достигнет     его,   последняя   пуля  и  будет  лежать   он,   запрокинув   лицо   с   открытыми   к   небу    глазами.  И   про   Павла,   о  котором   в  последнее   время   всё   чаще   думает   Люба,   тоже  знает,  что    не   свяжет   она   с  ним   своё     будущее,   нет   его   в   том   будущем,   которое   ожидает   Любу.
  Пытается   Марфа   увидеть   судьбу  Любы,  но,   словно  чья - то  рука   закрывает   всё   перед   ней,   не  даёт     возможности   проникнуть    далеко,    а   то,  что  близко,   размывает    как   неясную   тень    в   сумраке  ночи.
Видит    только,    будто    идёт   Люба   по   какому-то   длинному   коридору,    а  навстречу   ей   тяжёлой   походкой    идёт   пожилой    усталый    человек,  судя  по  всему   главный    в  этом   здании.   Идёт  навстречу   Любе,  улыбается  ей,   при  одном   лишь  её   виде,  словно   моложе   становится.   Плечи   сутулые   распрямляет,   о  чём-то  спрашивает.  По  глазам  его    видно,  что  ничего   сейчас   кроме    Любы   перед   собой    не  видит,  ничего   кроме   её   голоса   не  слышит,  все   мысли   его   лишь   о  ней.   Подходит   к  двери     кабинета,    Любу   вперёд   пропускает,   сам   следом   за   ней   входит.  А  когда   дверь закрывается,    видит   на   ней   табличку,  с  именем   главного   редактора   городской   газеты.   Сколько   не  пыталась,  увидеть  ещё,   что-то    но    ничего,   кроме   того   коридора   больше   и  не  увидела.   Только,  чувствовала,  что   с  этого   коридора  и  начинается   дорога,   предназначенная   судьбой   для   Любы.
Вот    тогда     и  посоветовала   ей    Марфа   пойти  в  ту   редакцию   и   устроиться   там    на  работу.   Неожиданным   показался   для  Любы   тот   совет,   однако   послушалась   её,   как   и  сказала  ей   Марфа,   на  следующий    же   день   и  пошла.   Сама   горбунья   тоже,  время    попусту  не  тратила,   вызвала   в  памяти  своей   того   главного   редактора,  прикоснулась   к  глазам  его    своим    колдовским   взглядом  и  заполнила   их   до  самого   края    одним   лишь   лицом,  а  сознание   его   одним   лишь   именем. 
Вот  так   она   иногда   и  проявляется,    непостижимая   разуму   сила   любви,  есть  в  ней   всегда   изначально   колдовские   чары.  Хоть  и  догадается   потом     обо    всём   очарованный   женщиной   мужчина,  но   ничего   уже   сделать   не  сможет,  потому  что  не  в  силах   человека    спорить  со  своей   судьбой.    Слаб  он,  человек   перед  ней,  удел   его   следовать   за   линией,   предначертанной   для   него,  и  никуда  с  неё   уже   и  не  свернуть.
                И  только,   потом,   через    несколько   дней,   когда   Люба   уже   работала   в  той   газете,    наконец  - то,   смогла   Марфа    предвидеть   и   всё   дальнейшее   в  её   будущем    и    дала    тот   самый   совет,   что  поначалу    показался    Любе   странным,    не  прикасаться   душой    своей   к  душе  влюблённого   в  неё   поэта.
           Предупреждает     Марфа   Любу,   чтобы     могла   она   сохранить    себя    для   новой    своей   жизни,  где   каждый   день    будет,    приносить   ей    новую    удачу.   Разве    не   к   этому    она    стремилась?
Предостерегая    Любу,     Марфа    не  испытывает    чувства   вины  перед    поэтом,   потому    что  путь   его    заранее     был   определён     судьбой.   
         Путь   поэта!     Боже!    Да    он    счастлив    будет    одним    лишь    сознанием,  что    есть    на   земле    женщина,  которую   он   любит.    Он   знает,  чтобы  не  случилась,  она   навсегда   останется   для   него   единственной.     Она   есть    и  это  главное.   Он     хранит  в   памяти  её    лицо,   повторяет      её    имя.    Его    судьба,  всё   время   идти   к    любимой      и,    каждый   раз,    терять,     даже    когда    она    будет    рядом  с    ним.
Ну,  а   Люба?   Отчего    так    близко   к     сердцу   воспринимает   Марфа   её   судьбу?   Почему    из  всех   людей,   что  окружали    Марфу  на  протяжении   жизни,   выделила   она    только   её,   выделила   давно,  с  самого    детства?      
Увидев   впервые   маленькую   эту   девочку,   оставшуюся   сиротой    после  смерти   матери,    Марфа    вспомнила     себя    в   таком    же   возрасте,  когда    и  на    неё,     так  же  как   на  Любу,   мало  кто   обращал   внимание.   
 Она   увидела,  как  эта  девочка,   всё  время    сидит    в  стороне   от    играющих    на   улице   детей.  Она   увидела   её   глаза,   в   которых    была   тоска  по  материнской   ласке,   была    и    невысказанная   боль   маленького    сердца,  которое   затаилось   в   груди,  словно   желая   спрятаться  от   всего,  что   окружало  и  казалось   ей   чужим   и  не  добрым   по  отношению   к  ней.    И    когда    Марфа     ощутила    тепло    протянутых   к   ней  маленьких    беззащитных    детских     ладошек,    она    поняла,  что  не  сможет  пройти  мимо.
               Люба   не  была   уродливой    как   Марфа   в   своём   детстве,  но   горб   её,   как   знак    предназначенной   ей   судьбы,   Марфа      смогла    всё  же,   разглядеть     за  её   прямыми   и  ровными   плечиками.   Горб,   который   со   временем,  будет   расти   и  давить   на    сердце     грузом   несбывшихся   надежд,  если   не   сможет    переложить    его   на   другие   плечи.   О  том,  что  такое   возможно,  Марфа   знала,  только  нужно,  чтобы   на  пути   Любы  встретился   человек,  который   мог  бы   так  полюбить,  что  готов   был   бы   за  один   только     взгляд,  отдать   всю  свою   жизнь.    Таким   человеком   и  был,    предназначенный   судьбой    для   Любы,   Виталий   Данилович   Казаков.