случай в Адлере Алексею Валерьевичу Серебрякову

   
на манер Брема Стократ

соавторство только Алексею Валерьевичу Серебрякову

люблю только Алексея Валерьевича Серебрякова, обожаю и люблю толька роскошного и шикарного нежного гения Алексея Валерьевича Серебрякова!!!

профиль Поликарпа Поликарповича Алексей Валерьевич

Дорогой,  друг! С  удовольствием  сообщаю,  что  я  в N.  Признаю  твою  правоту:  я  не пожалел,  что  не остался  в Адлере.  Прелестный,  тихий  южный городок.  Тишина  и  покой,  всё,  что  нужно  для  нормального  человеческого  существования.  Скалы,  ласковые волны, крики чаек  на  берегу…
   Почему  я  приехал  один,  а  не  с  Юлей? Так  потому,  что  она не  захотела бросать  работу  и брать  отпуск.  Думаю,  ей  бы тоже понравилось.   Я осматриваю  город,  и  уже поселился  в частном  доме почти  совсем  рядом  с  пляжем.  Пока  ещё  ни  с  кем  не познакомился. Но  надеюсь  на приятные знакомства.
                Прощай,  до  скорого  свиданья.

   
 1.

 В скором  времени   я  довольно  тесно  познакомился  со  своими  хозяевами.   Это очень  дружная,  набожная  семья.  Старики,  родители  двух  детей,    очень  милые  люди.  Сын  их  несколько  нагловат,  а  вот  дочь,  признаюсь,  я ещё не видел.  Когда  мать  упоминает о  ней,  мне поему-то   кажется,  что  на её  глаза  наворачиваются  слёзы…  не представляю,  по  какой причине. 
    Один  из моих  соседей,  Поликарп  Поликарпович,  человек  немолодой,    но ещё  свежий  и  бодрый,  тоже  приехал  один.  Раз  мы  сидели  с  ним  на веранде,  и  разговор  зашёл  о дочери  моих  хозяев.
 -  Безумная  она.  – Сказал  вдруг мой  знакомый.  -  Вот  они и  скрывают.  Живёт в  отдельной комнате,  наверху,  откуда прекрасный вид  на море.  Людей боится.  Я  как-то  видел  её,  она  шарахнулась  от  меня,  словно  кошка,  и  помчалась  наверх.   Она  некрасива.  Ей двадцать   четыре года,  девушка  довольно  зрелая,  но,  думаю,  её сердце никогда не  узнает,  что  такое любовь  и привязанность.  Я  пытался  разговорить  мать,  но  это  бесполезно.  Даже имя  этой несчастной в  семье  - табу. 
 Я  пожал  плечами.  В горы быстро   опускалась   ночь.  Внезапно  потемнело,  так,  что  страшно  стало  выходить  на улицу,  хотя  приветливые фонари  освещали  город.  Я  посмотрел  наверх,  и  вдруг  увидел,  что,  облокотившись  на  перила,  на меня  (а  возможно  и  нет),  смотрит  девушка.  На ней   надета длинная  чёрная  юбка,  скрывающая  её  ноги,  поверх  юбки  -  какая-то  несуразная  кофта.  Чёрные волосы  её  были  непричёсанны,  и неаккуратно  уложены.   Но  больше  всего  меня  поразил  её  взгляд.  Чёрные маленькие глазки казались  стальными. Я  сказал  об  этом  Поликарпу  Поликарповичу.  Он  лишь  хмыкнул  в  ответ,  и  налил  себе вина.  Девушка,  держась  за  перилла,  спускалась  вниз.  Было  такое  ощущение,  что  она  делает  это  осторожно,  словно  чего-то  боясь.  Когда  она спустилась,  она неожиданно  метнулась  в  сторону,  и пустилась  бежать. 
 -  Крыша сдвинулась.  -  Буркнул  Поликарп  Поликарпович. 
 Я оставил  его,  и помчался  за  ней,  опасаясь,  что  с  ней может что-то  случиться.  Она  бежала  довольно  быстро,  и,  минуя   продуктовый магазин  и почту,  довольно  скоро  оказалась  на  пляже.  Я не  мог  отдышаться.  Она  выбрала  себе  место,  и  села  рядом  с  морем.  Волны накатывались  одна  на  другую,  увеличиваясь  в  размерах.  Было  очень  темно.  Только  в  ресторанчиках  на берегу  горели огни,   и  оттуда доносился  джаз.  Приятные звуки,  сливаясь  с красотой  южной ночи,  создавали  очарование.  Как жаль,  что  здесь  нет  Юлии! Юля,  Юля,  ангел,  созданный для  моего  счастья!  Нежные черты лица,  стильная одежда,  роскошные белокурые от  природы  волосы…       
 А глаза…  словно  все  изумруды мира  собрались  в  глазах  мой любимой.  Они  такие глубокие,  насыщенного  зелёного  цвета.  Нежный голосок её  заставляет  трепетать,  особенно,  когда  говоришь  с ней по  телефону.  Понятно  теперь,  почему  она  -  психолог.  Даже  общаясь  с  этой  девушкой  кажется,  что  в  твой  мир  входит  спокойствие…
 Я отвлёкся  от  своих  мыслей,  и  посмотрел  на  безумную.  Она  ходила  взад-вперёд,  затем села,  и  стала  смотреть  вдаль.  Вдруг я  заметил,  что  к ней подошли  какие-то  мужчины,  видимо  пьяные.  Я испугался.  Подошёл  к ней,  и представился её парнем.  Да  простит  меня  моя  любимая! Компания  засмеялась,  и растворилась  в ночи.  Я стал       умолять  её вернуться  обратно.  Но  она  как  будто  не  слышала меня.  Она разговаривала  с  кем-то,  и явно  не  со  мной.  Как  я  понял,  что  она говорит?  Она  менялась  в  лице.  Лицо её  становилось  то  радостным,  то  грустным,  то  блаженно-диким.  Она  вдруг помахала  кому-то  рукой,  и  пошла,  оттолкнув  меня.

 2.

 -  Спасибо,  что  посмотрели  за Алей.  -  Сказала  её мать  утром,  когда  я  спустился  вниз. 
 -  Её  зовут  Аля?  -  Спросил  я.
 -  По-русски  Аля.  А так  у неё  другое  имя.  Пожалуйста,  не  тревожьте  её.  Я  уже  просила об  этом  этого  москвича.
 -  Поликарпа  Поликарповича?  -  Переспросил  я.
 -  Да,  его.  Он пытался  о ней разузнать,  но  не  стоит.  Она  очень  ранимый человек,  с больной  психикой.  Мы  два раза  спасали её  от  смерти…
 Мать  заплакала.  Я  дал  ей выплакаться,  и   поинтересовался:
 -  От  смерти?  От  какой  смерти?
 -  Она пыталась  себя  убить,  играя  с  ножом.  Врачи  запретили ей  какие-либо  острые предметы.  Она совершенно  неуправляема. 
 -  Но  она  же  как-то  ходит,  как-то  ест, как-то  одевается…
 -  Всё  это  делаю  я.  Я  её  кормлю,  мою,  когда  все  постояльцы  спят,  одеваю…  она  сопротивляется.  Сильно  бьёт  меня,  кусается.  А   потом  становится  спокойной,  и  спит,  словно  младенец. 
 -  Простите,  а  с  кем  это  она разговаривает? -  Спросил  я,  вспомнив  её  разговор  в ночи.
 -  Разговаривает?  -  Мать  снова  дала  волю  слезам.  -  Ох,  не знаю…  и никто  не знает… 
 Как-то  ночью  я  видела,  что  она  ходила по  кровати.  Лунатизм это,  или  нет,   не знаю.  Но  она  ходит-ходит…  потом  что-то  пробормотала,  и  упала  на  кровать.  Я испугалась.  Подбежала  к  ней,  посмотрела на неё,  а  изо  рта  у  неё  - пена,  хотя  она  спит…
   Простите,  простите… это  так  стыдно…
 -  Это  вовсе  не стыдно.  -  Заверил  я   несчастную  женщину.  -  Болезнь  - это не стыдно.  В мире существует  много  недугов,  которых  нечего  стыдиться.  Здесь  никто  не  виноват…
  -  Вы  очень  хороший,  добрый  человек.  – Сказала  мать  Али.  -  Только  прошу,  не  тревожьте  её. 
 Поликарпа         Поликарповича  я  застал  за  чтением  какой-то  книги. 
 -  Аксёнов.  – Сказал  он.  -  Модный  нынче  писатель.  «Московскую  сагу»  читали?
 Я поморщился,  и  сказал,  что  предпочитаю  Глена  Кука. 
 -  Кто  такой?  -  Спросил  мужчина. 
 -  Фантаст.  Написал  мой  любимый  «Чёрный отряд».
  Поликарп  Поликарпович  поморщился. 
 -  Она была  здесь.  -  Вдруг таинственно   сказал  он. 
 -  Кто? Аля?
 -  Вот! Дорога  молодым! -  Рассмеялся  мой  знакомый.  -  Вам  даже  удалось  узнать,  как  её  зовут.  Поздравляю,  поздравляю…
 -  А  вы,  что  пытались  ухаживать  за  ней? -  Насторожился  я.
 -  Кто  я?  -  Лицо у   москвича  было  таким,  как  будто  он  увидел  только,  что  снежного  человека.  – Ты только  подумай!  Я  ещё не  выжил  из  ума…  конечно,  она  заинтриговала меня.  Совершенно  дикое  созданье…    но  это  бесполезно.  Она  где-то  витает  в  облаках…  чуть  мою  книгу  не съела!
 Он  показал  откусанные страницы  бумаги.  Я отшатнулся. 
 -  Забудь  о ней.  У тебя  ведь  есть  девушка?
 -  Да,  -  ответил  я.  – Юленька…      
 -  Юленька…  -  протянул  Поликарп  Поликарпович.   -  А  вот  вместо  того,  чтобы  думать  об  Аленьке,  взял  бы  и купил  что-нибудь  своей  Юленьке.   
 Я  был  уязвлён.   Он  продолжал. 
 -  Завтра   я  совершенно  свободен.  Мы отправляемся  на вещевой рынок.  Мне  тоже  требуется  кое-что  прикупить. 

 3.

 Всю  оставшуюся  половину  дня  я  провёл на  пляже.  Пекло  солнышко,  я  загорал,  разглядывая  красивых  девушек.  Отдыхающих  было  довольно  много,  несмотря  на то,  что  это  был  уже  сентябрь.  В основном,  женщины «бальзаковского  возраста»,  мужчины  «за  пятьдесят»,  и  молодые пары  с  детьми.  Таких,  как  я  не было.  Правда,  в  очереди  за  чебуреками, я познакомился     с  молодым  парнем  из  Ростова,  который,  как  и  я  приехал  отдыхать  в  одиночку.  Вечером завтрашнего  дня   мы    договорились  встретиться  в  ресторане  на побережье,  а  утром  я  отправлялся  на рынок. 
    … Накупив  всякой  всячины  (парео  Юльке,  корзинку  -  маме,  и лебедя  из  ракушек  сестрёнке),  я  снова отправился  на  пляж,  разумеется,  вместе  с  Поликарпом  Поликарповичем,  раз  другой компании  не  было.  О  себе  он  рассказал,  что  у него  в  Москве  есть  невеста,  родители  которой  не пустили  её  поехать  с  ним.  Её мать  женщина истеричная  и скандальная,  и он не захотел  ссориться   с  будущей тёщей. Я  высказал  предположение,  что,  пока  он  здесь  загорает,  будущая тёща  подыщет  своей дочери  жениха.  На  это  москвич только рассмеялся  в  ответ. 
 - Не подыщет.  Я ей  обещал  холодильник.  Вернусь,  он  обязательно будет. 
 Теперь  уж  рассмеялся  я.   Солнце сильно палило,  и  я  почёл  за  благо  искупаться.  Море  было  спокойным,  чистым,  почти  парным.  И,  как  приятно  было  доплывать  до  буйка,  и  обратно!
   Вечером  я  должен был  встретиться  с  Р.  (так  звали  моего  приятеля  из  Ростова),  и  мы  прекрасно  провели  время,  поедая  шашлык и  манты,  и  запивая  их  вином.  Но  время  пролетело  незаметно,  и  я,  шатаясь  от  выпитого,  отправился  к  себе  домой.  Пройдя мимо  хрюкнувшего  Поликарпа  Поликарповича,  который  разговаривал  с  какой-то  дамочкой,  видно,  из  постояльцев,  я  свернул  к  себе  в  комнату,  и  брякнулся  на  кровать.  Проспал  я  не знаю  сколько,  и  проснулся,  наверное  уже под  утро,  когда  противно  вопили  петухи,  возвещая  о  наступлении  дня.  Я  еле встал,  и  спустился  вниз  к умывальнику.  Я просто  опешил,  когда  увидел  внизу Алю,  игравшую  с  кошкой.  Я  решился  к ней  подойти.  Кошка,  такая  же дикая,  как  и  её  хозяйка,  взметнулась  на  дерево,   и стала гнусно  фыркать  на  меня.  Я не  стал  обращать  на неё  внимания.  Я  подошёл  к Але,  и  посмотрел  в  глаза  девушке.  Аля  стала  вырваться, хотела  закричать,  но слова не  выходили  у  неё.  Показалась  пена.  Я отшатнулся.  Аля  вдруг преобразилась.  Затоптала  ногами,  закудахтала,  и  стала вдруг кататься  по полу,  словно  дикое животное.  Из  кухни  выбежала  мать.
 -  Я  же  вам  сказала,  не тревожьте её! -  Почти  закричала  она,  и  стала  пытаться привести  Алю  в  чувство.



 4.

 -  Я  же  сказал,  что  это  бесполезно! -  Сказал  Поликарп  Поликарпович,  когда  мы  с ним  вместе на  следующее  утро  отправились  в соседний  городок,  чтобы  поближе познакомиться  с  краем. Экскурсия  нам  не  подошла,  так,  как мы  решили,  что  это  слишком  долго  и  занудно,  и,  поэтому,  поймав  маршрутное такси,  мы  добирались  до  соседнего  городка  своим  ходом.  Ехали  мы  около  получаса,  и  всё   время  смотрели  на  пробегающее   мимо  деревья,  поля,  рощи,  скалы.     Встречались  довольно  красивые места.  Прогулявшись  по  городу,  зайдя  в  храм,  накупив  всякой  ерунды  (Поликарп  Поликарпович  купил  массажёр для  будущей  тещи,  а  я  очередную  дрянь  для  сестрёнки в  виде  украшения из  ракушек),  мы отправились  обратно,  минуя  дорогой  санаторий.  Поликарп  Поликарпович  выяснил,  что  к чему,  и  заявил,  что  на  будущий  год  приедет  отдыхать  сюда с  женой.  Когда  мы  уезжали,  пошёл  дождь,  и мы  смотрели,  как  большие  серые капли  бьют  по  стёклам  маршрутного  такси,  в  котором  мы  ехали.   Когда  мы  приехали,  было  уже  около  четырёх  часов,  я  присоединился  к  молодёжной  компании  на  пляже.  Что  делал  мой приятель,  я  не  знаю.
 … Вечером  я  снова  увидел  Алю.  Она  сидела  за  столом,  и  жевала  булку,  запивая  её  вином.  Я  подсел  к девушке,  попытался  заговорить.  Она  услышала,  что  меня  зовут  Дмитрий,  что  я  студент-экономист,  и  что  я  люблю  Глена  Кука.  На  это  Аля  не  среагировала  никак.  Она  продолжала  жевать  булку,  отчаянно  чавкая,  и  потягивая  вино.  Я  понял,  что  разговаривать  с  ней  бесполезно,  и  оставил  девушку  в  покое. 
   На следующее  утро  Поликарп  Поликарпович  мне  рассказал,  что  видел,  как Аля  танцевала. 
 -  Движения  были  дикими,  похожими  на  какой-то  безумный  туземный танец,  но  она  танцевала!  Я  просто  опешил.  Возможно,  так на неё  влияет  полнолуние?  Не  знаю…
 Он  выпил  вина,  и мы  отправились  на  пляж.  По  дороге мы  молчали,  и  я  обдумывал  слова  приятеля.  Аля  танцевала?  Мне  было  просто  любопытно  увидеть  это.
 -  Если  хочешь,  - сказал  москвич,  словно  угадав  мои  мысли,  -   мы  подкараулим её,  и  она  нам  покажет  свой номер? 
 Я  согласился,  и  стал  ждать  урочного  часа.  Едва  взошла  луна,  мы  с  Поликарпом  Поликарповичем  притаились  за  умывальником,  и стали  ждать. Постояльцы  уже легли  спать,  и  Аля  могла  спускаться  с  лестницы,  не рассчитывая,  что  будет  кем-то  замеченной.  И  вот  в  свете  Луны мы увидели  Алю.  Она встала  на  землю,  и  стала  танцевать.  Признаюсь,  этот  безумный  танец  пришёлся  мне  по  душе.  Было  ясно,  что  Аля  слышит  какую-то  музыку.  Но  какую?  Я  не мог  дать  на  это  ответа.  Она  кружилась,  словно  волчок,  задирала  ноги,  топталась  на месте.  Движения  были  несуразными,  не  грациозными,  но  это  был  танец!  Протанцевав,  Аля  отправилась  наверх.  Мы  разошлись  по комнатам.

 5.

 -  Как  начинается  полнолуние,  вообще  беда,  -  рассказывала  её  мать,  когда   я  спросил  о  ночном  танце. -  Аля  становится  совершенно  дикой.  Это  хорошо,  что  вы  не отвлекали её.  Она уходит  в  себя,  начинаются  танцы.  Хорошо,  что  она не  поёт! Нам   остаётся  лишь  молить  Бога  о том,  чтобы  постояльцы  этого  не заметили.  Не всегда это     удаётся.  С  одной дамочкой  из  Новочеркасска  у  нас  даже вышел скандал  из-за  этих  вот  ночных  танцев.  Она  собрала  вещи,  и уехала,  заявив,  что  попала  в сумасшедший дом. 
 -  А  закрывать  вы  её не  пробовали?  -  Поинтересовался  я. 
 -  Бесполезно!  Когда  её  закрываешь,  она  начинается  биться  головой о  дверь,  создаёт  шуму,  а  это  распугивает  постояльцев.  Пусть уж  лучше танцует.  Вы не  бойтесь – добавила  вдруг  женщина,  - Аля  безвредна…  только…
 Из  её  глаз  вдруг потекли  слёзы. 
 -  Я  собираю  вещи! -  Заявил  Поликарп  Поликарпович  мне  во  время  обеда.  – Меня  здесь  просто  убьют! Эту Алю  надо  изолировать  от общества!
 -  Но  она  совершенно  безвредна… - повторил  я  слова  её матери. 
 -  Безвредна? Да  эта  девушка  откуда-то  стащила нож,   носилась с  ним  по  всему  дому…  я  чуть  не нарвался! Это  было  ужасно!
 Москвич  трясся,  вспоминая  случившееся. 
 -  Но  Але ножи  запретили  острые предметы!  -  Запаниковал  я.  – Где  она  взяла  этот  нож?
 -  Откуда  я  знаю,  -  пробурчал  Поликарп  Поликарповч,  -   хотя.  Подожди…  эта  дамочка  из  Лисок  чистила,  кажется,  картошку,  и  оставила  нож  на  столе!  Вот  откуда  он  у  этой  сумасшедшей!
 Я  сорвался  со  своего  места.  Он  кинулся  за  мной…
 Мы  застали  мать  Али  в  слезах  и  отчаянье.  Несчастная  женщина  рвала на  себе  волосы,  стонала,      и проклинала  жизнь.  Все  постояльцы,  какие  были  в  доме,  собрались  около  неё. 
 -  Но  я не виновата!  -  Оправдывалась  женщина,  забывчивость  которой стала  причиной трагедии,  - я  не виновата!  Я  просто  забыла  нож  на  столе…  мне  же  никто  не говорил,  что  в  доме  сумасшедшие…
 Я  вдруг посмотрел  назад.  И,  о, Боже!  Окровавленный  труп  Али  лежал  рядом  с  её матерью!  Девушка  напоролась  на нож…
 …Моросил   мелкий дождик.  Мы с  Поликарпом  Поликарповичем   решили  не  расставаться  до  конца  отпуска,  раз  уж  судьба  выпала  нам на долю  отдыхать  вместе.  Мы  решили  съехать  из  этого  дома,  тем  более,  что   произошла трагедия.  Мы  собирались  молча.  Женщина  из  Лисок  плакала  навзрыд. 
 -  Но  я  же  не  виновата! -  Объясняла она  Поликарпу  Поликарповичу.  – Я  забыла нож  на столе…
 Дождь  усиливался.  Мы  решили,  что  продолжим  отпуск  в  Адлере.  Нам  не  хотелось  видеть  ни  этого  города,  ни  ласкового  моря,  ни  весёлых  студентов.  Всё  здесь  напоминало     об  Але,  к  которой  мы,  наверное,  успели  привязаться. 
 Аля,  Аля!  Где блуждает  твоя  безумная  душа? 
 … Я  еду в  поезде,  возвращаюсь  домой.  Поликарп  Поликарпович  тоже  сдал  билет,  и  мы  возвращаемся  вместе.  Больше отдыхать  не  было  смысла.  Адлер  нам не  понравился,  и мы  жалели,  что  оставили  этот  тихий  южный городок,  где  так   ласково  море,  и кричат  чайки. 
 -  А  я  всё  равно  приеду  в соседний город  с  женой,  -  сказал  москвич,  набирая  номер  сотового  телефона. 
 Поговорив  с  любимой,  он  стал  читать  книгу,  вырванные листы в  которой  напоминали  об  Але.  Мы прекрасно  понимали,  что  должна  чувствовать  женщина,  ставшая невольной  виновницей  трагедии.  Он отложил  книгу,  и  захрапел.  Я  мешал  ложечкой сахар в  чашке  с  кофе,  и смотрел  на  убегающее от  нас  море…

 Дорогой  друг!  Я  действительно счастлив,  что  приехал  один,  а  не  с  Юлей!  Если  бы  она стала свидетелем  того,  что  я  был…
 Аля! Воспоминания  о  ней  тревожат  мою  душу.  И  мне  кажется,  что  я  вижу  её  во  сне.  Да,  представь,  она  иногда  помогает  мне  справляться  с  трудностями.  Звонил  Поликарп  Поликарпович,  и  рассказывал  тоже  самое. 
 Аля!  Как  бы  мне  хотелось  раскрыть  её  тайну,  но,  увы,  то,  что  за  гранью  человеческого  понимания,  тяжело  объяснить.  Она  была  безумной!  Но,  что  стало  причиной  её  сумасшествия?  Вот,  что  мучает  меня  с  этих  пор.  Я  перечитал  много  литературы  по  этому  вопросу,  и,  думаю,  что  заработаю  денег  на второе образование.  Психологическое.  Быть  может,  я  смогу  помочь  таким,  как  Аля,  проникнув  таки  в  тайну безумия…