Отголоски джаза

Вы любите джаз? Я очень люблю. Такой заманчивый, трепетный. Навевает ностальгию и виды Нового Орлеана. Моя молодость…

Мое имя Шарлотта Лейн, в девичестве – Клинтон. Я родилась в 1923 году в Новом Орлеане. Все мое детство было наполнено джазом и местным колоритом. Наша семья была довольно зажиточной и имела свой коттедж на Роял – стрит. Я была самой младшей в нашей семье. У меня было две старшие сестры, которые меня постоянно опекали. Мы были лучшими подругами. Ко всему прочему, мы все были погодками, так что существенной разницы между нами не было.
Я не очень общалась со своими одногодками. Они меня не воспринимали, да и я не желала с ними общаться. Мне никто не был нужен.

Сейчас мне 76 и я совершенно не понимаю современную молодежь.  Им ничего не интересно кроме секса и клипов Бритни Спирс. «Детка, дай мне еще немного времени…» Они лепят это «детка» ко всему, что движется. Какая нелепость. Все, что они смотрят по телевидению – это «Беверли – Хиллз 90210». И чем это их учит, а? У меня есть правнучка, ей сейчас всего лишь 14, а она уже без ума от этого сериала. «Ба, ну ты только посмотри какой Брендон красавчик! С ума сойти!» Действительно, что с ума можно сойти. Она мне вечно твердит о нем. Очень сомнительно, что он действительно красавец. Я, в свою очередь, пытаюсь приучить ее к классике кинематографа. Мне это успешно удалось привить своей дочери, затем внучке (несмотря на то, что мать родила ее в 23, Джессика родила первенца в 18, но все же это было по любви, а не на одну ночь).

Когда мне было 16, на экраны вышел фильм «Унесенные ветром». Что за дивная история любви! Мне тогда все твердили, что я похожа на Вивьен Ли, но я практически никогда этому не верила. Я очень любила смотреть фильмы, да и сейчас люблю. «Касабланка», «Римские каникулы», «Завтрак у Тиффани», «Гроздья гнева», «Моя дорогая Клементина», «Большие надежды»… О, этот список можно продолжать бесконечно! Сюда же можно добавить классику Диснея. А как на счет музыки того времени? Луи Армстронг, затем Френк Синатра. Дивное было время. Все будто парили над обыденностью. В 17 мы с семьей переехали в Бостон. Сестры поступили в Бостонский университет, колледж изящных искусств. Я тоже хотела, но меня в итоге не взяли. Но я не особо горевала. Еще в 14 я обучилась игре на фортепиано и к 17 была уже виртуозом в этом деле. Я давала уроки игры на дому, а моя мать мне помогала. Мы часто с ней выходили в свет. Это было одно из лучших времен в моей жизни. Безусловно, я все еще была близка со своими сестрами, но у них была университетская жизнь, появились кавалеры. Больше они не могли быть со мной подолгу, а я это понимала и ничего не требовала.

В 18 я познакомилась с Альфредом на одном джазовом вечере. Ах, мой Альфред. В каком еще человеке могло помещаться столько любви? Он говорил, что полюбил меня с первого взгляда, чего я не могла сказать. Только после месяца регулярных встреч внутри меня возникла любовь к этому человеку. Мы были неразлучны, и, казалось, Альфред любил во мне все, вплоть до последнего волоска на моей голове. Мы обсуждали музыку и кино. Ему нравилась моя критика по этому поводу и, конечно, то, как я играю. Я же обожала его потрясающий голос и разговоры о политике. На третий месяц знакомства он предложил мне выйти за него, и я согласилась. Счастье, правда, было не долгим. Это был 1941, Америка вступила в войну, и Альфред отправился воевать. Это было тяжелое время и для меня и для него. Сейчас девушки, которые ждут парней из армии, ничего не понимают. Они лишь ждут, чтобы он вернулся для того, чтобы прыгнуть с ним в койку. Нет, не все поголовно, что вы. Есть еще милые и вдумчивые создания на этой земле.  Но в основном это так. Я же ждала Альфреда для того, чтобы любить его и быть любимой.

Он вернулся в 1943 из-за боевого ранения. Через месяц мы поженились и были счастливы в браке. К слову, только я из нас, трех сестер, была счастлива в браке. Старшая, Елизабет, зарезала мужа ночью. Он пил по-черному и периодически бил ее. После этого она отправилась в тюрьму, и даже протекция родителей не помогла избежать приговора. Она у мерла в 35 от туберкулеза. Лесли дважды была в браке и дважды разведена.

В 1944 у нас с Альфредом родилась дочь Мередит. Мы были просто на седьмом небе от счастья. Муж, правда, похрамывал на левую ногу, но это не мешало ему работать. Он преподавал в университете Бостона, кажется, политологию, правда раньше это называлось немного по-другому. Каждую субботу мы навещали моих родителей, а по воскресеньям – его. Иногда, однако, мы устраивали себе отдых. Мередит отдавали кому-то из бабушек, а сами наслаждались друг -другом в эти выходные. Он водил меня в кино, на прогулки по вечерним улицам, покупал мне абрикосовое мороженое. Оно было особенно хорошо в одной лавке на набережной.

Если память мне не изменяет, то мои родители умерли в 1950 с разницей в два месяца. День в день. Родители Альфреда погибли в автокатастрофе в 1952. Тогда нам тоже было не очень хорошо. Мне пришлось отказаться от половины учеников, чтобы присматривать за Мередит. К тому же, тогда она уже ходила в школу и нуждалась в поддержке родителей. Альфред же взял себе подработку в виде частных занятий математикой ( в чем он также был неплох).
Время шло, а мы старели. Мередит была очень умной девочкой. Закончила Бостонский университет, стала кандидатом наук в области физики. В 23 у нас появилась внучка Джессика, а еще через два года внук, которого Мередит назвала в честь деда Робертом. У нашей дочери был потрясающий муж. Он не был из высшего общества, был обычным работягой с завода, но как же он ее любил! Да, впрочем, до сих пор любит. Нам с Альфредом было в удовольствие нянчится с внуками. Но дети так быстро растут… Когда Джессике было 17 она вышла замуж, а в 18 родила мне правнучку Бэтти. Когда же Роберту исполнилось 18,  он поехал учиться в Англию и остался там навсегда. Конечно, он приезжал к нам, но это было очень редко. Каждый месяц мы получаем от него письма, и я знаю, что там, за океаном, у меня есть два чудесных правнука – близнеца: Альфред и Чарльз.

Как вы уже поняли, именно о Бэтти шла речь в начале. Когда она приходит ко мне по выходным и рассказывает о своей школьной жизни, то у меня волосы дыбом встают. Что сейчас у школьников на уме? У них такие странные переживания: нет парня, не пригласили на бал, в кафетерии не пригласили за столик «крутых». Они зовут себя несчастными и помышляют о суициде. Девочки из старшей школы каждую третью перемену ходят в туалет, чтобы поддерживать в себе стройность. Кряхтят, что их жизнь невероятно тяжела.
Я вам вот что скажу: полгода назад умерла моя старшая сестра, месяц назад умер Альфред. Последнюю неделю он мне снится каждую ночь, и я понимаю, что время приходит. Еще чуть-чуть. А вот теперь самое главное: я слепа от рождения. Мои сестры были во всем лучше меня, люди мне сострадали и только, я не получила вообще никакого образования. Все мои любимые фильмы я не видела, а только слышала. Но у меня был человек, который искренне полюбил меня, я нянчила правнуков, в конце –концов, моя жизнь была наполнена джазом. Я жила как все остальные люди. Как вы думаете, я была несчастна? Разве я хоть раз упомянула в своем рассказе о том, что я была чего-то лишена? Нет, вовсе нет. То- то же. Но, право дело, попробуйте объяснить это современной молодежи. Они не поймут. Они не умеют слушать джаз.