Рассказчик

          Было тепло, душно и пахло экскрементами. К запаху я давно привык и он меня особенно не беспокоил, но вот теснота... К этой ужасной тесноте, я думаю, не привыкну никогда. За каждый квадратный сантиметр площади здесь нужно бороться, беспощадно пихая соседей локтями под ребра и больно наступая на ноги. Я был достаточно успешен в этой борьбе, и хотя доставил немало слез и неприятностей своим менее бойким и хитрым собратьям, но зато заслужил уважение и почет.

          Еще бы - сейчас я сидел рядом с Раccказчиком и его теплый бок плотно прижимался к моему, давая возможность паразитам свободно перебегать и выбирать между нами. Я повернул голову в его сторону, но не видел, а скорее чувствовал по его ровному дыханию и обмякшему телу, что он дремлет. Склонив голову на грудь и чуть на бок он видел сны, а мы - все остальные, нетерпеливо ожидали его пробуждения. Сколько нас в этом темном вонючем царстве я не знал. Должно быть больше, чем я мог себе представить, и Рассказчик был  здесь нашим лучиком света. Его место было особенным. Место, на которое я был следующим претендентом. Другим своим боком Рассказчик был прижат к стене, в которой на уровне его глаз, в прогнившей древесине, было отверстие. Наличие этого отверстия и  делало тесную площадь Рассказчика такoй желаннoй, и - увы, для большинства недоступнoй. Но когда за Раccказчиком придут, я займу его место и стану следующим. Раccказчиком.

          Тут я не выдержал и ткнул его локтем в мягкий живот. Отчего тот немедленно проснулся и от неожиданности нагадил под себя.

         -Эй, полегче, - сонно пробормотал он, его глаза все еще были затянуты пленкой, он досматривал  сны.

         -Я бы на твоем месте вообще никогда не спал, только время теряешь. Раccказчик лениво отрусился и без интереса подобрал что-то с пола. Он не любил когда ему намекали на то, что его позиция временна.

         -Хорошо, хорошо, -  в конце концов зашипел на мeня он.

         -Дай хоть воды попить. И начал жадно глотать воду, от чего его тощий кадык заходил вверх-вниз.

          Затем он тяжело уселся, заняв позицию поудобнее и поджав под себя ноги, а аудитория затихла в ожидании. Рассказчик прислонил глаз к крошечному отверстию. Мы затаили дыхание.

        -Какой солнечный сегодня день! -удивился  он хорошо поставленным голосом профессионального актера. Трава яркая и сочная. Я чувствую легкий прохладный ветерок. Он покачивает ветви деревьев и нежно, словно поглаживая, прижимает к земле траву. Тут он закрыл глаза и принюхался.

         -Терпко пахнет цветами,  слышнo сонное монотонное  жужжание пчел. 
         Аудитория одобрительно загудела. Отовсюду послышались вздохи. Кто-то судорожно всхлипнул.

         - Да заткнись ты,-  грубо оборвали нытика.

         - А я вот ничего не чувствую...кроме вони. Нет там травы, нет реки, и нет никаких пчел! Кто из вас вообще когда живую пчелу видел? Или реку? Он уже почти срывался на крик.

         - Почему мы должны ему верить, этому Рассказчику? На него зашикали, но он не унимался: - кто он такой, говорить нам, что там находится снаружи?! Может там и нет ничего?!

         -Да закройте же ему рот, кто нибудь...! И без него тошно..., - послышался возмущенный голос. В темноте началась жаркая возня и возмутитель спокойствия наконец затих.

         Рассказчик, нисколько не смущенный неприятным инцидентом продолжал:
        - А река сегодня особенно хороша! Вся дрожит и переливается разноцветными солнечными бликами, как живая... Он выдержал паузу, а слушатели затрепетали от влажной щемящей тоски.

        Мы все знали обозреваемые Рассказчиком окрестности наизусть и трепетно хранили их в своем воображении. Изменчивая и сильная, как красивая женщина, река, постоянно меняющие форму пушистые облака, шепчущие деревья, и чуть, но лишь самую малость,  менее романтичная хозяйственная постройка с давно небелеными стенами... Все это было нам давно и досконально знакомо, и одновременно необходимо, так как составляло нашу единственную духовную пищу.

        Иногда Рассказчику удавалось рассмотреть, спрятавшуюся в тени постройки и замирающую от любви, парочку присланных из города на практику студентов. Погруженные с головой в свое молодое чувство, упивающиеся юностью и весной, они не сводили с друг друга сияющих глаз. Рассказчик был настоящим поэтом, а мы - его жадной, благодарной аудиторией. 

          Часто меня охватывала ревность. Почему ему так повезло? Почему он, а не я видит всю эту жизнь и красоту своими глазами, а я лишь воспринимаю ее с его слов? Я тоже хочу ощутить на себе эти краски, увидеть солнце и пару влюбленных, почувствовать запах реки, цветов, услышать жужжание пчел. Это просто невыносимо. И несправедливо. Меня съедала жгучая зависть.

            Вдруг тяжелая дверь со скрежетом отворилась на секунду впустив волну относительно свежего воздуха. Включился свет, но привыкшие к темноте глаза отказывались его воспринимать своими суженными зрачками. Было время кормежки. Сквозь тонкие прутья я разглядел пару кирзовых сапог и узнал шорох сыплющейся eды. Через минуту все было кончено и опять наступила темнота.

            Я потянулся было к еде, но передумал и незаметно пододвинул свою порцию поближе к Рассказчику. С недавних пор он стал гораздо больше есть и даже не пытался двигаться, а если вставал, его слабые ноги разъезжались под тяжестью непропорционально грузного тела. Я желал ему смерти и хотел поскорее заглянуть в это волшебное окошко наружу. Сам же я воздерживался от переедания, ел ровно столько, чтоб не умереть с голоду и пил вдоволь воды. При каждой возможности я вставал и пытался разрабатывать атрофировавшиеся мышцы, чем вызывал недоуменные взгляды и насмешки окружающих. Но я не обращал внимания на глупцов, мне было все равно. Я знал, что делаю. Рассказчик же, казалось, не замечал мои маневры.
   
           Иногда мне казалось, что он все знает, но предпочитает помалкивать. Мне такое поведение было не понятно и ставило в тупик. Создавалась впечатление, что он в курсе чего-то, о чем я не имею понятия, и потихоньку надо мной посмеивается. Это заставляло меня ненавидеть его еще больше, и я с удовольствием наблюдал за тем, как он налегает на еду. Скоро он ожиреет до такого состояния, что не сможет даже подняться и наклониться к еде, и тогда... Тогда настанет моя очередь жить! Я буду ощущать на своем лице волшебные блики солнца, любоваться прекрасной рекой и впитывать в себя все эти восхитительные краски и ароматы.

         Скоро…, скоро настанет мой час, думал я, со злобой наблюдая за Рассказчиком, который по неизвестной причине терял интерес к жизни и был абсолютно равнодушен к моему коварному плану. Он упорно продолжал есть.

         Однажды дверь как обычно, обдав нас свежей волной воздуха, открылась. И к нам зашло сразу несколько человек. Они шагали между рядами отбирая самых откормленных. За себя я совсем не боялся. С помощью добровольной голодовки мне удалось сбросить достаточное количество веса. Четыре грязных кирзовых сапога остановились напротив.

        - Вот этого, крайнего бери, Коля. Он до поилки уже не дотягивается, того и гляди сдохнет. Рассказчик издал странный сдавленный звук. “Страшно все таки”, позлорадствовал про себя я.

        - А этот рядом чего такой худой?- прокашлявшись, хрипло спросил Коля.

        -Больной что-ли? Может и его возьмем пока не издох?

         Я весь сжался и подумал, что наверное переусердствовал с диетой.
 
        -Проверим через неделю, если не отъестся - заберем,- смиловистился менее суровый Колин напарник.

         Тут пара рук с нечистыми ногтями протянулась к шее моего соседа, и Рассказчик навсегда исчез из моей жизни. Никто не обратил внимания на его громкие протесты. Вскоре отчаянные крики Рассказчика стихли, дверь захлопнулась и свет опять погас, а я все еще сидел неподвижно с крепко зажатыми ушами.
   
        Крики Рассказчика упорно держались у меня в голове. Автоматически оттолкнув  подбирающегося к освободившемуся козырному месту оппортуниста, я опомнился и придвинулся к дощатой стене. Все еще не веря происходящему, я весь терепетал от счастья.
 
       Вытянув шею, я наконец приложил глаз к отверстию. Вокруг меня все стихло. Аудитория нетерпеливо ждала..., но, как я не напрягал зрение, я  ничего не видел! Мои ослабленные нахождением в постоянной темноте глаза не обманывали меня! Тут не было не реки, ни неба с пушистыми облаками. Не существовало деревьев, травы и пчел. Мой взгляд упирался всего лишь в серую бетонную стену соседней постройки.

       Напряжение вокруг нарастало. Мои собратья ждали. Я был Рассказчиком.

      - Я думаю, сегодня самый солнечный день за последнюю неделю,- прочистив горло, дрожащим голосом начал я. Со всех углов послышался гул одобрения. Примостившийся боком вплотную, отогнанный мною ранее оппортунист взирал на меня с ревностью и восхищением.

     - Облаков на небе почти нет и солнечные лучи свободно ложатся на крону большого дерева. Мой голос крепчал и обретал уверенность, - влажный ветерок сладко пахнет речной свежестью...

       А день снаружи был действительно прекрасен. Над зданием птицефабрики раскинулось яркое голубое небо с редкими облачками. Солнце сияло и переливалось тысячами бликов в неглубокой речушке и в трепещущих ветерком кронах окрестных деревьев. А под давно небеленой стеной подсобного помещения, притаилась, хихикая, счастливая влюбленная парочка стажеров ветеринарного техникума.   


Рецензии
Недурственно, весьма недурственно, как для молодой барышни...
Одна только мысль гнетет меня: "Терпко пахнет цветами, слышнo сонное монотонное жужжание пчел...", ну и т.д. - откуда об этом обо всем могла знать утка, рожденная в инкубаторе?! Я понимаю, что существует некоторая условность (в обычной жизни утки тоже не разговаривают), но все же...
На этом заканчиваю, но не прощаюсь, надеюсь вы ответите...
С ув. некто ОСВВ.

Обратная Сторона Вв   23.06.2013 06:28     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.