Сыновья

 

ПОЧЁТНАЯ ПОБЕДИТЕЛЬНИЦА КОНКУРСА  «ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ…» ЗА ПРОИЗВЕДЕНИЕ «СЫНОВЬЯ» - МАЙ 2015 г.


  Не помню, когда я в последний раз встречал рассвет в таком хорошем настроении.   Светлый сон, солнечные зайчики на стене и улыбка  - все обещало прекрасный день. Поблаженствовал в постели.  Сладко потянулся. Вставать не хотелось.  Растворился  в воспоминаниях беззаботного детства.  Почувствовал аромат цветущей лужайки, словно находился  у реки.

   Вышел на балкон, чтобы определить источник благоухания. А там  расцвела сирень. Солнечный  день и детские вспоминания о четырёх закадычных друзьях, живших на окраине города. Потом мы разъехались - наши родители получили квартиры  А тётю Люсю (Лешкину маму), из-за малого стажа работы на предприятии  в списки нуждающихся в жилье не включили. Квартиру так и не получила. Остались жить  в своём  прародительском  доме. На разных улицах   города жили, но дружить не перестали.  По-прежнему встречались  на своей любимой лужайке у реки,  радуясь счастью  быть вместе.

   Вот и сейчас, через пять лет  снова встретимся и… по родным местам: на лужайку, к дереву, речке, на рыбалку, где пропадали в детстве, казалось, на всю жизнь, друзья. Но жизнь разбросала всех, как щепки, в разные города. Я – окончил институт, Славка – техникум, Вовка вообще взлетел выше всех – лётное училище.  И только Лёха никуда и не собирался поступать. Не  было денег. Жили вдвоём с мамой очень скромно. Тётя Люся обшивала за гроши, таких  как она, малообеспеченных женщин  с окраины.  Старалась изо всех сил, чтобы Лёшка учился в хорошей школе. И, не смотря на то, что жили далеко, привела Лёху в первый класс в нашу школу.  В школе нас называли «2+2». Сидели за двумя соседними партами: Я с Вовкой,  Лёха со Славкой. Учились нормально. И в этом смысле ни у родителей, ни в учителей не было с нами проблем. Самым умным,  логически  мыслящим среди нас был Лёшка. Алгебру, геометрию, физику, химию, как орешки щелкал. А мы,  гуманитарии,  а попросту – лентяи, пользовались его умом и добротой. Он ни в чём нам не отказывал!

   После седьмого класса Лёха летом с нами бывал только в выходные дни. Работал то  на СТО мойщиком машин, то грузчиком при магазине.  Пришли как-то помочь ему. Не разговаривал и не встречался с нами с месяц. Гордый. Не терпел он жалости,не нуждался в помощи. Через неделю после окончания школы пошёл работать на завод. А  мы разъехались кто куда. В город приезжали  только на каникулах. Встречались. Лёха с каждым годом становился всё молчаливее. Разговорить его было невозможно. И раньше не был откровенным, а теперь вообще закрылся на все замки, цепочки. Ни в дверь, ни в окно, ни в щель не войти,  не пролезть.

    У нас на берегу речки было  дерево с небольшим дуплом, в нём мы оставляли записки, маршруты будущих путешествий, рисунки, даже стихи о первой любви. И лежал в дупле, в пластмассовой коробочке, график наших встреч через каждые пять лет. Так получилось, что после окончания учёбы  мы в город так и не приехали. Завертело, закрутило нас волчком по жизни. Перезванивались, да и то редко. Лешке позвонить не представлялось возможным. В доме телефона не было, мобильный от нас не взял. Он его категорически отвергал: «Не люблю эту звенящую дребедень».

    Сегодня вторая дата графика, то есть  десять лет после окончания школы. Вовка и Славка позвонили, что будут ожидать нас с Лёшей в  ресторане  в  14 часов. Поехал  к Лёше.

    Вышел из маршрутки и увидел, как до неузнаваемости изменилась окраина. Город наступал на садовые  и огородные участки, зажимая, как в тиски, оставшиеся десятка три частных домов. Лёшкин дом был третий с краю. Подошёл к дому,  и сердце сжалось. Забор покосился,  во дворе и в  саду, куда мы лазили за яблоками и грушами, трава росла выше пояса. На огороде вырыт глубокий котлован под будущий дом. Необычно тихо везде. Постучал в дверь. Никто не откликнулся. Толкнул её.  Дверь открылась. В полутёмном коридоре постучал в дверь комнаты.  Громко  спросил: «Дома есть кто?»
   Услышал звук падающего стула и  тихий голос: «Дуся, это ты?»

   Зашёл. И чуть сознание не потерял.  В комнате стояли  стол, два стула и кровать. А на кровати лежала седая женщина, отдаленно похожая на тётю Люсю.  На стуле, около неё я увидел пакет молока, несколько кусочков хлеба на тарелочке, два  яйца  и  картошка в мундире.

   Сердце моё сжалось от жалости и сострадания. Глядя на нищету, не ухоженность жилища и беспомощность больной женщины я не мог понять, как и что могло произойти с Лёшей,  чтобы тётя Люся жила, вернее, существовала в таких невыносимых условиях. От предчувствия беды, дыхание перехватило.

    - Кто Вы? Из социальной защиты? А где Дуся?
    - Тётя Люся, это я, Игорь.
    - Господи! Игорёчек это ты?!  Прости, плохо вижу и не узнала сразу. Садись. Скоро придёт Дуся, свежего хлебушка принесёт, сахарку. Чайник поставит.

   Какой чайник? У самой ничего нет, а по-прежнему добрая душа, готова последнее отдать. Не знал как заговорить о Лёше. Боялся ответа. Мысли опережали друг дружку: «Уехал куда-то и не приезжает к матери? Куда уехал? Почему нам не сообщил? Где мебель, которая была в доме? Почему такая нищета? Тётя Люся больна. Почему не в больнице? Где Лёшка?»

   Вслух или мысленно спросил, не понял, но ответ услышал.

   - А  сыночек мой умер.
   Шок!!!
   - Как умер? От чего и когда?

   - Четыре года, как умер. Всё говорил мне, чтобы я вам письмо его отправила. Да я потеряла и конверт тот и адреса ваши. Всё в тетрадке лежало и исчезло куда-то. Когда заболел, то я просила его, чтобы вам написал или позвонил и рассказал, как ему  плохо и что денег нет на лечение. Не послушал меня. Не позвонил и не написал вам. Гордый был. Только и передал вам письмо уже в последние дни жизни, а я его потеряла.

     Огорошенный страшным известием, я стоял, глотал слёзы  и ругал себя и  Вовку со  Славкой последними словами за  эгоизм,  слепоту, бессердечность. Какие же мы после этого друзья детства? Да мы не имеем права даже назваться его друзьями! Друзей в беде не бросают. А мы бросили Лёху! Не расспросили у него, что с ним. Молчит и грустный? Не впервые такой. Знали же, какой он скрытный и гордый… Но не до такой же степени, чёрт возьми, чтобы умирать  и не сказать им, что болен и что нет денег на лечение!
   Господи, Лёшка, за что же ты с нами так? Тётя Люся одна, а мы ничего не знали. Как же ты мог не сказать нам ни о себе, ни о ней?

    Задавал себе вопросы  и не находил ответа Только одна мысль молотком стучала по темечку: «Виноваты мы, что не помогли другу!» От потери невосполнимого и самого дорого – друга, от отчаяния,  я больше не мог держать слёзы. Выдавив из кричащей души: «Тётя Люся, я сейчас приду» - выбежал на улицу. Рыдал с таким стоном от переполнявшей душу боли, словно на неё танк навалился и  гусеницами выдавливает: детство, юность, всю шелуху обыденной жизни, раскрывая и окровавленное сердце,  которое с  этой минуты приобрело иную чувствительность,  неся это новое чувство по всему телу  к мозгу. Мозг словно горел. Но всё же выдал мысль: «А ведь Славка с Вовкой ждут нас  с Лёшкой и не знают, что его уже нет».

    Позвонил им: «Парни, купите как можно больше продуктов для тёти Люси.   И возьмите бутылку водки. Будем Лёшу поминать…»

    В телефоне тишина. Потом прозвучало дуэтом: «Что-о-о? Ты что дурью  маешься? Или  шутки у тебя такие?»

   - Не до шуток. Покупайте всё и скорее приезжайте. Будем думать,  как тёте Люсе помочь. Её в больницу надо отвезти. Да много  что надо.  Короче, жду вас.

   Приехали. Зашли. Не знали,  что сказать и как вести себя. Мы чувствовали себя предателями, эгоистами, но только не друзьями. Перед тётей Люсей было так стыдно и больно на неё смотреть, что не находили слов, а стояли,  как истуканы, молча. Всё, что здесь происходило, было неправдоподобным, похожим на фильмы ужасов

   Пришла Дуся и рассказала, что тётя Люся  болеет и лежит вот уже четвёртый месяц, а в больницу ложиться не хочет. Боится оставлять дом без присмотра. Денег на лечение нет.  Пенсия - одно только название.  Хотели дом у неё купить, а ей гостинку с доплатой предложили. Она ни в какую.  А дом то уже, как видите, доброго слова не стоит, а не то, что денег.

   Под руководством  Дуси  навели  в доме порядок. А Вовка поехал тем временем покупать  постельное  белье, посуду. Светлее стало не только  в доме, у тёти Люси лицо посветлело, появилась улыбка. Она даже сказала, что у неё боль куда-то отступила.

   Посидели у тёти Люси допоздна. Уходя, сказали, что завтра обязательно навестим.

 Вышли. Сели в машину. Ехать не могли. Сидели молча. Каждый винил себя в том, что не помог Лёше. А вслух почти одновременно сказали: «Тётю Люсю не оставим одну».
Решили, что в первую очередь необходимо вылечить её. И обеспечить  тётю Люсю нормальным жильём.

    …Как решили, так и сделали. Два месяца выхаживали врачи тётю Люсю в больнице.  А мы  нашли и купили ей однокомнатную квартиру  рядом с продовольственным магазином. Купили мебель, установили телефон. Звонили мы теперь тёте Люсе часто. Приезжали к ней и все вместе и по  отдельности, как получалось. Но деньги тёте Люсе каждый присылал отдельно.

   В третью дату пятилетки, т.е, через пятнадцать лет после окончания школы, мы пошли к нашему дереву, на берегу реки. В прошлую запланированную встречу мы о нём забыли.  Не до того было. Вовка, самый высокий из нас, дотянулся рукой до дупла (раньше мы, как коты, лазили к нему по стволу) и… достал конверт и тетрадь в полиэтиленовом пакете. Тетрадь со стихами и нашими адресами. А тётя Люся думала, что потеряла их.

   Открыли Лёшкино  письмо.

    «Друзья! Не сердитесь на меня, что не сказал вам о своей болезни. Рак крови неизлечим. Неизбежность не остановить. Не хотел вас  напрягать своими проблемами. А то вы бы суетились,  деньги давали, которые бы улетели в пространство, как и я – в никуда… Адреса ваши унёс из дома. Боялся, что  приедете и  вы увидите меня, каким я стал. А  я хотел, чтобы вы запомнили меня,  каким я был. У меня единственная просьба к вам. Не оставляйте мою маму одну. Одна она не выдержит жизни без меня. Будьте счастливы, парни. Ваш Лёшка».

   Стояли молча. Ветра не было. Но волосы на голове шевелились.  Славка побледнел, мы с Вовкой держались,  чтобы не заплакать. На время  никто не обращал внимания. Каждый о Лёше вспоминал своё. Славка открыл Лёшину тетрадь и прочитал на первой странице стихи Омара Хайяма:

     В сей мир едва мы снова попадём,
     Своих друзей – вторично не найдём.
     Лови же миг! Ведь он не повторится,
     Как ты и сам не повторишься в нём!

   Дальше шли Лёшкины стихи.
   Каждое Лёшино стихотворение – это боль, отчаяние, дружба и прощание!  Одно из них «Как жаль, когда уходит друг» написано, словно от нашего имени.

    Как жаль, когда уходит друг.
    И понимаешь, что он больше не вернётся.
    Из сердца жалобный испуг
    Наружу просится  и рвётся…

    … Как стало пусто на душе,
    Как больно и тоскливо стало…
    Лишь холод в полной тишине
    Оденет в грусти покрывало…

    …  Да,  друга нет, его шагов не слышен стук;
    Разлука лишь оскалом усмехнётся…
    И разорвётся вечной дружбы круг,
    И сердце кровью обольётся.

    Как жаль, когда уходит друг.
    Ну, вот и всё. Он больше не вернётся…

   Молча встали. Сели в машину и поехали на кладбище проведать  Лёшку и сказать, что всё уже сделали так,  как он хотел.  Маму его мы не оставили одну.

    А тётя Люся ожила, повеселела и  уже не выглядела немощной старушкой.  И всем своим соседям во дворе  с гордостью рассказывала  О СВОИХ  СЫНОВЬЯХ…
      
21.02.2012 г 


Автор стихов Андрей Стаканов.  Фото из Интернета.