Мои прадеды - Харлампий и Андрей

     Сегодня чествование памяти  священномученика Харалампия, он был епископом в городе Магнезии, в Фессалии и жил во второй половине II века.
     А я вспоминаю в этот день, что слышал от бабушки, Евдокии Харлампиевны и от своего отца о своём прадеде – Харлампии.  Слышал совсем немногое, но в детском возрасте это как-то врезалось в память и так и осталось в ней светлым пятном.
     Своего прадеда я не знал воочию, но с детства относился к нему с уважением. Своей супруге он оставил одного сына и двух дочерей, а сам ушел на фронт первой мировой войны, где и погиб, служа царю и отечеству. На фронте он сдружился с дедом Андреем, которого я видел в детстве и помню; мы пробыли у него в гостях день и ночь в селе Дубовец, где на сеновале я был изрядно искусан блохами. Таким образом, частью своей кровушки я поделился в память своих дедов.
     Дед Андрей был сирота. Дед Харлампий, по всей видимости, чувствовал свою солдатскую смертушку, и в одну из окопных ночей взял с деда Андрея слово, что тот после войны, заменит деда Харлампия; приедет в Дубовец и дорастит его детей. Дед Андрей сдержал слово – приехал в село и заменил детям родного отца.  Сердце жены не выдержало вести о гибели мужа, и дед Андрей заменил неожиданно собой и мать детям. Так, пережив раскулачивание, дед Андрей вырастил дочерей и сына, выдал их замуж, женил сына и остался один, доглядывать лошадку да козу и нескольких курчат.
     Помню с каким вниманием я ходил по саду, приглядываясь к старым деревьям и высматривал, выгадывал под каким деревом мой отец, будучи пацаном, мог закопать старинные деньги, о которых рассказывал мне, а после скольких-то лет забыл и сам,где их зарыл.
     Эти два дня запомнились мне картошкой «с сыринкой». Бабушка Евдокия, когда мы подходили к её отчему дому, обещала мне:
     -Сейчас картошку с сыринкой поедим – дед Андрей угощать будет.
     -А как это, бабушка, с сыринкой?
     -А вот попробуешь.
     Действительно, дед Андрей, первым делом сам порезал в большую сковороду картофель крупными дольками и отправил её в русскую печь. Сам следил за приготовлением, переворачивал, солил и поставил на стол. Мне было очень интересно попробовать картошку «надсырь», о которой и отец говорил перед нашим отъездом. Но меня ожидало разочарование – это была обыкновенная жареная картошка да к тому же недожаренная.
     Все мне было в диковинку: запахи сохнущих пучочков трав в  сенцах, в которых не было потолка, а стояли лестницы, ведущие на чердак; коза в садочке, лошадь на лугу, за которой дед сам ходил вечером,- она была так велика, что я не отважился подойти к ней близко; огромный сундук, на котором мы с бабушкой спали, сбежав от сеновальных блох, закусавших меня.
     Это была единственная поездка, дарованная мне Богом в дом моих предков. Жизнь перемешала родных и неродных и продолжает перемешивать, дабы люди чувствовали – все мы родные, все от одного человеческого корня, от нашего праотца Адама и праматери Евы.

К «Мой домашний синодик»
Февраль 2013 год.