МОЯ ХАТА С КРАЮ
Моя хата с краю... На бугорочке возле речки стоит.
Речка наша, Зубовка раньше рыбой богата была. Вся деревня, почитай, круглый год свеженькой рыбёшкой кормилась. Совхоз богатый был у нас – Новозубовский. И рыбу в пруду разводили, и поля пахали-сеяли, и молочно-товарная ферма была, и пять окрестных деревушек в составе совхоза находились. Всё изменилось теперь, жизнь с ног на голову встала. Одна деревенька Зубовка осталась. Да и то, к слову сказать, Беззубовка она у нас теперь.
Посудите сами, по порядку идёшь, дом стоит. Потом пусто, двух домов- зубов нет. Затем опять изба дымком курИт, и опять - пробел, одну-две избы корова языком слизала. А какие дома остались, то все они как зубы во рту у старика, кривые да «кариесом» тронутые.... Так и живём. Иногда к нам торгаши заезжают, продают то да сё. Берём. Чтобы до магазина не бежать. Один он у нас. А деревня большая. Была.
А тут я пенсию получила и надумала в район съездить, в поликлинику наведаться. Крючить меня стало. Ночью, утром ли, проснусь, потянусь сладко. Тут мне во мне все жилы как скрючит, больно – хоть криком кричи. Вот и решила врача порасспрашивать, может чего посоветует. Из дома вышла, засов закрыла и замок на него повесила. На улице машина стоит. Вижу, мужик из окошечка кабины высунулся, на меня смотрит:
- Бабка, тебе крыша не нужна?
- Да нет, милок, не нужна, - говорю, - новая крыша у меня. В запрошлом годе Васька, бывший совхозный плотник, покрыл мне дом железом. По модному сделал. Блестит теперь на солнышке, за версту видать, любо-дорого.
- Ты далеко, бабка, наладилась? Вернёшься скоро ли?
- К вечеру дома буду. А вы торгуете чем, али другая какая нужда в нашу деревню завела?
- Торгуем, торгуем. Счастливо воротиться, бабуля!
Ну, я рукой им махнула да и побежала к сельсовету, автобус к нам один раз в день заезжает, опоздать боюсь.
Вернулась я - темно уж было. Печь протопила, да спать легла. Утром глазоньки протёрла, фуфайку на плечи накинула, в огород пошла малую нужду справить. На дом свой взглянула:
- Бат-тюшки!
Так в сугроб и села голым задом. Избу мою – не узнать! Вместо крыши одни стропила соят, белым пухом запорошенные. Ночью видать, снежок прошёл. Я чуть ума не лишилась с перепугу. Куда бежать, о чём кричать – не знаю.
Подхватилась я - сама космачом, в валенках на босу ногу, фуфайчонка навстречу ветру распахнулась:
- Караул! Помогите, люди добрые!
Бегу сломя голову куда ноги несут. Какая-то плешивая собачонка за мной увязалась, и ну, давай лаять с перепугу. За ней ещё собаки выскочили - и за мной! Надо сказать, что хоть домов в деревне убавилось, а собак вроде даже больше стало. Эдаким ревуще-лаящим клубком приблизились мы к сельсовету.
На шум председатель наш, Митрич, выскочил, подхватил меня:
- Что блажишь, Никифоровна? Не пожар ли у тебя?
Я сказать ничего не могу, запалилась вся как есть, отдышаться не могу:
- Крышу, - кричу, - крышу снесло у меня! Покамест в район съездила!
Митрич перекрестился:
- Прости господи, воля твоя, до чего народ довели. Бабки заполошные по деревне чуть ли не голышом бегают.
Затащил меня председатель к себе в кабинет, водички налил, усадил на скамеечку. Тут от воды да от пережитОго я зашлась навзрыд и остановиться не могу. Чувствую, припадком меня колотить начинает. Митрич перепугался, диск телефона пальцем крутит, сам на меня косится.
Вскоре машина под сельсоветовским окном остановилась. Посадили меня в неё и повезли. Попала я опять в больницу, откуда вчера вечером приехала. По дороге укол поставили, успокоилась немного. Врач внимательно на меня смотрит и спрашивает:
- Что вас беспокоит, бабушка?
- Крыша беспокоит, миленький. Крышу у меня снесло.
- Какую крышу?
- Синюю, милок, железную. Одни стропила остались, протекать будет.
- Вы головой, случаем, не ударялись? Синяков, ушибов нет? Дайте-ка, я вас обследую. С энурезом давно живёте?
- Не ударялась я. Нуреза никакого не знаю.
- Ну, ушибов нет и ладно. Так и запишем. Энуреза у вас тоже нет.
- Постойте, а это не тот, который к моему дому на машине подъезжал? Я догадалась. Этот Нурез, гад, крышу мою увёз!
- Да о чём вы говорите, никак в толк не возьму!
Хорошо, что врач молоденький оказался, внимательно меня выслушал, затем меня в полицию отвёз. Там-то во всём и разобрались. Через два дня нашли машину, мужика- водителя я опознала. Присудили ему за железо мне оплатить. А на те деньги, которые за моральный ущерб начислили, я опять Ваську наняла. Сызнова мне крышу покрыл.
А преступники эти, оказывается, по «наводке» работали. Их целая компания была. По деревням разъезжали, глядели, где и что плохо лежит. Я куме сболтнула, что с пенсии в район собираюсь, а та шепнула, кому надо. Вот машина-то и стояла, поджидала, когда это я на остановку убегу. Только скрылась из глаз долой - мужики быстренько сняли железо, (у меня добрых двадцать листов было) и пропили. Я сама по их милости чуть в «психушке» не оказалась. Долго потом ещё валерьянку пила.
И то сказать - моя хата с краю, на горочке, что к речке спускается. Соседи, какие были - поразъехались. Некоторые дома вывезли, а остальные, брошеные, сами развалились. Не видать никому, что там у меня делается. Да и кому смотреть-то? В деревне одни старики остались, все на печке сидят, тепла дожидаются.
19.02.2013.
Свидетельство о публикации №213022401247