Режиссура выбора мини-повесть Глава 2

  2.
   Потоптавшись в ожидании с другими посетителями в вестибюле, нас вскоре пропустили наверх, и мы оказались в актовом зале. Тишина и пустота в этом помещении куда-то слиняли, судя по тому, как мы топтались в проходах между креслами. Что не особо удивительно: исполинскую часть пришедших составляли барышни немногим старше меня. Даже помладше меня обнаружились. Всегда восхищал тот факт, что потомков Адамовского ребра всегда преследовало желание показать себя тонкой и чувствующей натурой.
   Получается, стольких домохозяек прет снимать поэзию для киноэкранов, а в результате что? Этих госпожей режиссеров по пальцам можно сосчитать! Я, например, знаю только одну такую госпожу- белую ворону, которая нашуршала своими крыльями кино про Темную Сторону Школоло, где Все Умрут, А Я, Обломитесь, Останусь! Почему так происходит?   Неужели "наитончайших" натур больше всего среди женщин, а мужики- совсем одубели от обыденности и перестали так яростно стремится к искусству? Жаль, жаль...
   Мои мысли прервались скрипущем вздохом грузного старца, неловко шмякнувшего с сиденья первого ряда на пол. Он недовольно поохал, с пасмурной суровостью в глазах взглянул на растерявшуюся перед ним девушку, которая собирала у нас анкеты.
 "Ну че уставилились, будто я из Африки!?- громко проскрипел дед, шлепая широкими ладонями воздух.
   Девушка, и без того тощая, кажется, от растерянности стала еще стройнее . Но все же старика подхватили некоторые "добры молодцы" и усадили обратно. Привлек меня этот старик, скрывать не буду. В его необъятном теле сквозило что-то могучее и неулюжее. В лохматых, как языки костра, седых волосах веяло нерасторопностью- наверное, старик одинок, раз уж никто не следит за его внешностью. Да и пришел он один. По крайней мере он ни к кому не обращался и в первом ряду слева от прохода, где он сидел, остальные сиденья дышали пустотой. Ни внучки с акварельной внешностью творческого небыдла, ни 40-летней дочурки, удушенной заботой за неряшливым папой и хлопотами на работе- с ним не было никого из родных. Из этих ниток замечаний шьем вывод: он пришел для себя, для своих целей. Возможно, чтобы просто как-то растоптать свое бездельное время, или чтобы раскошелить остаток своих дней искусству.
   Старик, должно быть, через много переступил: через Смолу Кипящей Войны, через Духоту Советского Режима, через Оползень Перестройки. Он видел и слышал, как мир водил вокруг него хаотический и бессмысленный хоровод, и по ночам он недосыпается, т.к. во сне постоянно визжат струны страшного Прошлого. Да, я слышал от репетитора по русскому, что ветеранов война преследует. Я могу им посочувствовать, но не понять... Мне стыдно... Кажется, сам себя позорю... Ведь так легко об этом рассуждать, нагревая пальцы клавиатурой ноутбука, печатая этот рассказ. И так легко подбирать метафоры для Войны, когда ни ты, ни четыре стены твоей комнаты ни разу о Ней не слышали. Так легко, и так отвратительно. Какого лешего я решил стать режиссером? Неужели из-за того, что в других профессиях я чувствую себя тесно, хотя худобы во мне как в спичке. Неуже...
"И так, наверное, можно начать?"- мяукнуло приятным для мужика голосом, и я закрыл очередную страницу своих размышлений.
   Перед сценой вещал в меру упитанный, в полном расцвете сил, несмотря на поступающую седину в волосах, в серой клетчатой рубашке, которая ассоциировалась для меня человеческой простодушностью и приветливостью, с мечтательным сиянием на лице творца, мужичонка. А так как он тут был главное лицо в этом зале, то назовывать его буду профессором. Даже если он таковым является не в самой высокой степени. Он вещал. Вещал приятно, подобно лесному журчанию реки. Вещал с такой же НЕнапряжностю, с какой намокшая в краске кисть плывет по листу бумаги. Вещал теплой интонацией, подобной мурлыканью включенной зимой батареей.
   Мужик, к слову, режиссер-документалист. И он же набирал себе новобранцев в режиссерском русле. То есть, я хотел сказать, на режиссерские курсы. И он говорил о всяком всячничестве: о ЕГЭ, о курсах, о том, что каждый режиссер облачается в доспехи Мужского Характера, даже если режиссер- женщина, ибо режиссура- сугубо мужская профессия. Тогда-то я и понял, отчего красавиц в режиссуре так мало попадается на "Кинопоиске".
   Во время выступления преподавателя-постановщика изредка, но смачно скрипело глухим смехом того самого старика "из Африки". Его смех, надо сказать, показался покрытым ржавчиной, но остался острым и крепким, каким у старика наверняка был в начале жизни. Сильный дед, если он сумел более чем за полвека сберечь в себе чувство юмора. А в актовом зале его несколько побаивались- на его "хэ-хэ-хэ!" человек пятнадцать справа от него лишь бросали взгляды, но мигом примагничивал глаза обратно к преподавателю. А девушка,на которую старик скрипел, кажись, еще "потоньшела".