Мой брат Михаил

  Лев Полыковский

Мой брат Миша родился 23 июля 1948 года.Время было голодное, шёл третий послевоенный год. Папа, Полыковский Абрам Леонтьевич, вернувшийся с войны весь израненный и без ноги работал продавцом в керосинном магазине. Когда ему было совсем невмоготу, его подменяла мама Гинда, которую все в Богушевске называли Геней. Родителям с нами было трудно.Как и всяким малышам, нам хотелось баловаться и порой нас наказывали. Причём папа не мог нас схватить, он сидел на табуретке и грозил нам костылём, а мы бегали вокруг стола, боясь, что он нас поймает. Миша был пошустрее, он был старше, А я был совсем малыш в возрасте меньше двух лет. Но мама рассказывала, что в таких случаях, мы папу очень боялись.
           В 1952 году папа умер от неудачной операции и мы остались сиротами. Мише было 4 года, а мне два. Мама уходила на работу, а мы оставались с бабушкой Хиеной. Какие у нас были развлечения? Только бегать по дому и огороду? Однажды мы выкопали на огороде глубокую яму. Потом мама возмущалась, что теперь здесь ничего не будет расти, ведь мы
разрушили тонкий слой почвы. Как-то мы с братом нашли на огороде порванные деньги. Их потом удалось склеить и сдать в банк.
           Но главным нашим развлечением было лазить по деревьям, на чердак нашего дома и на крышу. Там же мы прятались от мамы, когда провинимся. Причём, мама очень боялась, что мы свалимся и вела с нами переговоры. Она говорила, что, если мы слезем, нам ничего не будет.
           Было у нас ещё одно очень странное занятие, к которому мама давно привыкла, а вот наша воспитательница детского сада Мария Александровна Грицкевич и мамина подруга отнеслась очень серьёзно. Однажды она услышала как мы тихонько сидим и разговариваем и то, как мы разговариваем и о чём, её шокировало. Она стала убеждать маму, что надо обратиться к врачу психиатру, мол, это ненормально.
           Что же это за занятие такое крамольное? Обычно я или Миша предлагал: давай поговорим! О чём же мы говорили и, когда это началось, я не помню. Мы фантазировали и придумывали сказочные страны и героев этих стран. Только много лет спустя я узнал, что аналогичным образом общался и известный писатель Лев Касиль со своим братом Оськой. Причём это наше общение продолжалось буквально до последнего дня жизни моего брата. Мы стали общаться реже, но испытывали непреодолимое желание поговорить. Впоследствии я стал записывать последние придуманные нами истории и часть этих записей у меня сохранилось. И до сегодняшнего дня я испытываю некую пустоту от того, что нет уже моего брата и мне уже не с кем поговорить.               
         Миша был моя полная противоположность. Когда мы с ним разговаривали, придумывали живые сценки общения обитателей нашего вымышленного мира, я всегда брал на себя роли коммунистов, добряков, гуманистов и только позитивных людей, а Миша брал роли фашистов, негодяев, злодеев и негативных личностей. Что получилось в результате. Когда нужно было зарезать курицу, просили либо моего отчима дядю Сёму, а когда же его не было, за это дело брался Миша. Я же не мог смотреть на эти сцены. Когда у нас резали поросёнка мы с мамой шли прятаться к соседям Шкуёнкам. Миша же ничего этого не боялся.В общении он был жёстким и бескомпромиссным, а я мягким способным на любой компромисс.
        В школу Миша пошёл в 1955 году. В начальных классах его учительницей была бывшая подпольщица и партизанка Татьяна Герасимовна Хвощ. Она была очень строгая, но справедливая и очень любила детей. Вспоминаю такую историю, Миша уже учился во втором классе. Школа находилась почти рядом с нашим домом и однажды, когда Миша был на уроке, мне стало скучно, и я пошёл в школу к Мише. Я знал, где находится его класс. Это было бревенчатое одноэтажное здание. И Мишин класс был в левом крыле этого здания. И я подошёл к двери класса. Шёл урок. Я приоткрыл двери. Татьяна Герасимовна что-то рассказывала. Она спросила: «Ты Мишин брат Лёва? Что ты хочешь?» Я ответил: «Я хочу учиться вместе с Мишей». Ну, хорошо, сказала учительница, садись на заднюю парту. Так я впервые попал на урок в школу.
          Больше всех предметов Мишу интересовала история. И директор Богушевской школы N 2 С.М.Затоненко сказал, что Мише надо идти учиться на историка.
          Время шло. В 1963 году Миша окончил восемь классов в Богушевской школе № 2 и перешёл учиться в вечернюю школу. Там от него потребовали справку с места работы и он устроился на работу в Богушевский Деревообрабатывающий комбинат делать водочные ящики. Каждый день он приходил и сообщал, сколько сколотил ящиков. А я записывал и вёл их учёт сам для себя.
          Летом, под впечатлением успехов брата я решил тоже пару месяцев поработать в ДОКе на водочных ящиках. И меня приняли на работу. Я тоже стал колотить ящики. Но странное дело, в конце дня приходил мастер цеха Затюпо, проверял ящики на изгиб и мои ящики ломались. В итоге я бросил эту работу и даже не пошёл за расчётом.
          Вечерняя школа располагалась в здании Богушевской школы № 1. Это было через дорогу от нашего дома. В вечерней школе тогда директором был Валентионок, заслуженный человек и участник войны. Он очень уважал Мишу. Там Мишу избрали секретарем комсомольской организации и он хорошо учился в школе. И когда он окончил 11 классов, то попытался поступать на истфак. Но выяснилось, что для этого необходим стаж педагогической работы 2 года. И он устроился работать учителем физкультуры, труда и русского языка в Бественскую 8-ю школу, Ходцевского сельсовета, Сенненского района.
           Место учителя истории занимал завуч школы Карбовский. Миша его не любил. У них были взаимные конфликты.Мишу избрали секретарем комсомольской организации школы.
Затем он поступил заочно в Псковский пединститут по специальности русский язык и литература, чтобы не терять год времени. Там он учился хорошо и многим однокурсникам помогал по истории. Один военнослужащий из Германии даже подарил ему за это немецкий плащ "болонья". Через год, декан факультета Парусников ему сказал: Вам, Полыковский, надо переводиться на историю. И он перевелся. Таким образом, он учился не пять положенных лет, а шесть.
      И ему уже стали давать вести уроки истории.
Мише не везло. За год до смерти на него в Пскове наехала машина. Обошлось лёгким ушибом ноги. Но пришлось полежать в больнице. Нам об этом он ничего не сообщил, не хотел волновать.         
Ничего не предвещало беду. Миша сказал, что 23 июля будет два дня праздновать день рождения, как будто что-то чувствовал. Пригласил друзей, своего друга, учителя Капранова. Отпраздновали.
             За день до его смерти к нам зашёл наш знакомый и отец многодетной семьи Куксёнок. Я не помню, чтобы он раньше к нам заходил. Беседовали по душам. Он рассказал, что поступил в мединститут, но ушёл оттуда. Не смог работать с трупами. Какое страшное предзнаменование.
             Надо сказать, что у Миши было непреодолимое желание путешествовать. Он с мамой в детстве много раз ездил в Ленинград и один раз даже съездили с мамой в Харьков. А меня мама оставляла с бабушкой Хиеной и обещала привести маленький домик. Так и не привезла ни разу. Говорила, что не нашла. У нас хранятся фотографии его поездки в Москву и посещения МГУ. А поездки в Витебск были у него самыми частыми. Раз в две-три недели обязательно съездит.
             И ещё у Миши в Богушевске было много друзей и по вечерней школе, и по ДОКу, где он работал и других. Так он дружил с зубным врачом Гордиенко, который работал в Богушевской поликлинике.
             И 30 июля 1973 г. ему захотелось съездить в Витебск. Мама куда-то ушла. И он уехал даже без денег. Вечером я пошел с другом в кино. Ночь было жуть какая темная. Вернулся домой, мать с отчимом уже дома.
      Ждем Мишу. Вдруг стук в дверь. Открываем. Какой-то человек сообщил, что Мишу нашли возле железной дороги в Богушевске. Сейчас он в морге. Мама с отчимом сразу оделись и пошли к больнице на площадь Ленина. Я не выдержал и тоже пошел через некоторое время заними. Встречаю их на улице Ленина. Мама рыдает бесшумно, а отчим громко плачет.          
       Похоронили брата. На похороны собрался весь Богушевск. Миша Свердлов дал нам грузовую машину для похоронных дел. А на кладбище выступал с траурной речью именно тот учитель Карбовский, которого Миша не любил. А тут еще стали говорить, что Мишу в поезде проиграли в карты и сбросили с поезда. А эксперт-патологоанатом Шапиро после вскрытия дал заключение, что его не били. Официальная версия была такая: ехал из Витебска в Богушевск на товарном поезде. Но поезд в Богушевске не остановился, и он выпрыгнул из поезда на полном ходу и разбился. А версия, которую люди неофициально сообщили маме, была такая, что была одна свидетельница того, что видела его играющим в карты в пассажирском дизеле. А потом свидетельницу пугнули и она на следствии отказалась от показаний. Маме в Богушевске жить стало очень трудно. Решили переехать в Витебск.
            И как заключительный аккорд всего, уже после смерти Миши, из Пскова пришла фотография выпускников Псковского пединститута, историков, учившихся с Мишей.