Легенда Феникса. Глава 26 Ложный след

Столь желанная свобода не принесла облегчения. Наоборот, в душе Кристофера, наконец-то освободившегося от гнета постоянной опеки, поселилась какая-то глупая детская обида. Его отпустили. Не удерживали, не молили со слезами остаться. Просто взяли и отпустили. И может быть, вздохнули с облегчением, глядя вслед…

Какая глупость! Молодой человек нахмурился, глядя на снующих туда и сюда посетителей постоялого двора, в котором он коротал сегодняшний вечер. Пять дней прошло с тех пор, как он покинул пределы Сияющего города, и начал путешествие по бесконечным дорогам Асгарда. И с каждым часом крепла уверенность в ошибочности собственных действий.
Ошибка. Все, что он делал, начиная с той утренней ссоры с сестрой, все было одной сплошной ошибкой. Сбежать из Кристального дворца, высказав по пути все наболевшее этому любителю пламенных взглядов, было легко. По правде говоря, его в том состоянии и Второе Пришествие не остановило бы, не то что брат сестринского ухажера…

Нет, ну его, Кристофера, тоже можно было понять: он шел мириться! После ссоры! Задушив свою гордость, заткнув на какое-то время расшатанные нервы, он готов был прийти и попросить прощения! А что получил в итоге? Пустую, приведенную в идеальный порядок, комнату и вопиющее отсутствие сестры, которая, по идее, должна была страдать, в одиночестве переживая безобразный скандал.

Взгляд в окно подтвердил худшие опасения: Венера, конечно же, с этим своим седовласым кавалером, собиралась куда-то лететь на грифоне. Доли секунды хватило на то, чтобы осознать несколько простых истин: сестра ослушалась его, почти прямого, запрета и все-таки побежала на свидание; она дарила улыбки человеку, против общения с которым он  предостерегал ее; и она была в совершеннейше непотребном наряде.

Его. Маленькая. Венера. Летела куда-то наедине с почти незнакомым мужчиной в этом… этой… пародии на приличное платье! Молодой человек даже не понял, что взъярило его сильнее: все перечисленное или же то, что пока он стоял у окна, хватая ртом воздух, грифон с полпрыжка успел раствориться в небе.

Да что это такое?! Кулак до сих пор помнил, какой твердой оказалась подвернувшаяся под руку стена, на которой он решил выместить злость. Принц непроизвольно потер пальцы, до сих пор болезненно нывшие после тесного знакомства с асгардскими камнями. Черт.

Тогда все было понятно: сестра продемонстрировала свое отношение к его заботе о ней. Прекрасно! В разгневанном сердце мгновенно созрело решение: уйти. Развернуться, даже не попрощавшись. Разве он не о свободе мечтал? Так вперед — у него развязаны руки! Венере он больше не нужен, она ведь показала, как сильно ценит своего брата. Могла бы и раньше не утруждаться — не зачем изображать спектакль, стремиться показать то, чего больше нет…
Ясное дело, за те годы, что они были в разлуке, она привыкла к его отсутствию. Научилась без него жить. Надежда на его возвращение стала просто привычкой, этакой приятной мечтой из детства, которая никогда не сбудется, но забывать ее жалко.

Да что там, даже он, вспоминавший о ней каждый день, пытавшийся представить себе, какой она выросла, был шокирован, увидев вместо девочки, которую он оставил в Норде, взрослую девушку, только что принявшую участие в разгроме Миргардских войск! Он с болью понял, что та Венера, когда-то тягавшая его на крышу замка, безвозвратно канула в прошлое. Ей на смену пришла другая, почти чужая девушка, носящая имя его сестры.

У той Венеры никогда не было стального блеска в глазах, она не знала затравленного выражения, теперь иногда мелькающего на ее повзрослевшем лице. Его маленькая сестра смеялась, когда ей было весело, и плакала, если ей бывало грустно. А эта, взрослая Венера, умела улыбаться через силу, могла казаться спокойной, при любых обстоятельствах, и не понаслышке знала, что значит страдать…

Она была другой. Неправильной, не такой, как он ожидал ее увидеть. Слишком взрослой, слишком умудренной жизненным опытом, слишком неубедительной, слишком заботившейся о нем и слишком… влюбленной.

Кристофер вскинул голову, уставившись в замызганное грязью окно, и не видя его. Вот оно! Ощущение недосказанности, почти лжи, преследовавшее его все это время! Он принимал ее на свой счет, а оказалось… Неискренность, звучавшая в голосе сестры, относилась вовсе не к нему — оказывается, Венера по-настоящему беспокоилась за него — просто она утаивала слишком важную для нее самой тайну, и Кристофер, каким-то образом всей своей шкурой чувствовал эту недосказанность. Не ложь — ее он умел отличать с младенчества, а именно скрытую невысказанность. И поторопился принять ее на свой счет.

Теперь все становилось на свои места: он все еще был ее любимым старшим братом — Венера не лицемерила, изображая заботу. Она всего лишь боялась доверить ему свою большую тайну — о причинах можно даже не задумываться, достаточно вспомнить его реакцию на ее маленькое утреннее признание. Сестра выросла и изменилась — но она не предавала своего брата.
Кристофер вздохнул с облегчением. Хоть с одной насущной проблемой он разобрался; правда, их остался еще миллион. Что теперь делать? Возвращаться и просить прощения? Своего мнения о короле Асгарда он не изменил, по-прежнему считая его неподходящей парой для своей сестры. Не возвращаться? Но поступить так, значит разбить сердце Венеры, которая, наверное, с ума сейчас сходит, гадая, где он и что с ним. Она же теперь все принимает так близко к сердцу…

Почему ему не приходило в голову, что не только он сам оплакивает смерть родителей? Венера ведь тоже их потеряла! И теперь отчаянно боится лишиться последнего родного ей человека. Последнего, если не считать загадочного деда из Темного леса…

Так куда же все-таки мчаться? На север или на юг? Кристофер рассеянно крутанул в руках деревянную кружку, едва не расплескав по столу ее содержимое. Трактир гудел вокруг него, словно потревоженный улей. Из угла уже доносились пьяные вопли, чей-то нетрезвый голос хрипло тянул слова заунывной песни. По залу стремительно расползался удушливый смрад табака, от всей души ненавидимый принцем Норда. Источник зловония — хорошо принявший на грудь горожанин с дымящейся трубкой, расположился у стойки, продолжая запускать в воздух дымные кольца. Интересно, через сколько лет он отравится и сдохнет от своей гадости?..

Кристофер обвел комнату внимательным взглядом. Что это вообще за притон? Отделавшись от навязчивых мыслей об изменившейся сестре, он заметил то, что раньше просто не бросалось в глаза: с наступлением вечера заведение наводнили какие-то странные, чтобы не сказать подозрительные, личности. Молодому человеку даже показалось, что за взрывами громкого хохота и нетрезвой болтовней скрываются заговорщические шепотки и косые взгляды, адресованные случайным постояльцам трактира, таким, как он сам.

Ошибка… вроде бы он уже нашел ее, но тревожное чувство все равно не отпускало. Что-то еще скреблось в уголке подсознания, мешаясь с настороженностью, с каждой минутой все сильнее охватывающей все его естество. Ошибка… где еще он мог оступиться, поведясь ложным следом? Сбежать было легко, и теперь он сидит в окружении типов, не внушающих ни капли доверия. Легко и в то же время непросто. Легко… Кристофер взъерошил ладонью волосы, чувствуя, что находится в шаге от разгадки. Легко, но непросто…

— …Бесполезно, — сокрушенно протянул мужчина за соседним столом, глядя на своего, уснувшего лицом в тарелку, собутыльника. — Теперь тут только рассвет поможет…

Кристофер, едва не подскочил. Рассвет!.. «Рассвет тебе в помощь!» — так звучало напутствие при его посвящении в рыцари Потерянного Круга. В тот день, вступая в ряды величайшего ордена на всем Фениксе, он клялся быть всегда верным, честным и благородным. Принимать решения, руководствуясь мудростью; судить, прислушиваясь к милосердию; и поступать, согласно велению своей совести.

А теперь? Он запутался так, что сам себе своей «мудростью» помочь уже не в состоянии. Совесть разрывает его в разные стороны света, а милосердие явно не имеет намерения над ним сжалиться… Легко, натворить — разобраться непросто.
Проклятье!

Его долг, как наследника короны, защищать Норд. Но он не может вот так отбросить сестру в сторону! А еще… Вот черт… Кристофер уронил дурную голову на скрещенные на столе руки. Дьявол и вся его Преисподняя, как он отыщет скрывающегося всеми правдами и неправдами лорда Кристобаля на оккупированной врагом территории?! Все нордское сопротивление было сосредоточено в руках бывшего министра его отца, но принц понятия не имел, где следует искать старого волшебника!

В ущелье Удачи, когда их пути разошлись, все так боялись скорой погони, что едва успели обменяться несколькими фразами. Потом, в Асгарде, разговоры не единожды касались престарелого лорда, добровольно взявшего на себя столь опасное дело, но в присутствии молодого принца никто ни разу не обмолвился о местонахождении лагеря партизан. И вот итог: он озадачился этим вопросом только теперь, сидя в зловонном трактире, и понятия не имеет, что делать со своим открытием!

Во что он ввязался?! Как,  к а к  можно быть подобным идиотом?! Очертя голову броситься в авантюру, а о самом главном задуматься лишь спустя пять дней бесполезного путешествия?!
Молодой человек, пребывая в растрепанных чувствах, двинул локтем вдоль стола — дурная привычка бездумно махать конечностями, приобретенная в подземелье — и сшиб на пол ужин своего соседа.

— Эй! — раздался возмущенный бас справа. — ты проблем захотел?!
Ага. Еще с десяток, пожалуйста. Будто ему своих не хватает…

— Пшел к черту, — буркнул молодой наследник престола, не поворачивая головы. Быстрым движением вынул из кармана монету и бросил ее в сторону обиженного. — Отвали.
И тут же почувствовал, как его грубо отрывают от стула, поднимая за шкирку, словно нашкодившего ночью котенка.

— А если по роже? А? — угрожающе поинтересовался у него над ухом все тот же бас, только на этот раз Кристофер удостоил взглядом его обладателя…
Ох, черт побери… Как же он просчитался, решив сорвать злость на первом встречном! За воротник камзола его держал двухметровый бугай, раза в три шире самого принца в плечах. В этом стальном захвате юноша, касающийся пола только носками сапог, висел, словно диковинная рыба на удочке.

Сопротивляться, будучи в подобном положении, да еще и такому противнику, было просто смешно — верзила смог бы одной левой свернуть ему шею. Толпа, мгновенно собравшаяся вокруг, ликовала, покатываясь от смеха. Отовсюду раздавались приветственные крики в адрес верзилы — публика требовала продолжения.

У Кристофера мелькнула мысль вырваться с помощью магии, но не успел он поднять руку, как был остановлен грозным рыком:

— А ну!..

Рука безвольно упала. Значит, уж точно ничего не поделаешь… Эх, где же была его голова…
— Ну и ну, ты сегодня, никак, со щеночком забавляешься? — раздался от двери высокий женский голос.

Все головы повернулись к новоприбывшей, и между собравшимися прошел уважительный шепоток: женщину, пред которой расступались зеваки, здесь явно уважали.
Кристофер, со своей не самой удачной позиции для наблюдения, решил, что она, скорее всего, является падшей женщиной, коих, за время путешествия, он видел немало. Ярко накрашенное лицо, светлые волосы, небрежно закрученные в нечто, напоминающее высокие прически придворных дам, и платье, вызывающего покроя, говорили в пользу его предположения. Но окружающие его мнения не разделяли, глядя на блондинку, словно на царицу; даже хватка верзилы, пленившего Кристофера, несколько ослабела.

— Тебе не кажется, что твой щеночек скопытиться, только ты его тронешь? — поинтересовалась женщина, глядя на бугая сверху вниз, несмотря на вопиющую разницу в росте. — Ты глянь, какой он бледный — хоть сейчас в гроб укладывай. Опусти его лучше, иначе потом с констеблем греха не оберемся…

Толпа заулюлюкала: ей определенно понравилось новая кличка Кристофера. Сам принц готов был провалиться сквозь землю от стыда. Щеночек… Это про него-то?!
— Как скажешь… — разочарованно обронил великан, резко отпуская юношу. Тот кое-как сумел удержать равновесие, едва не завалившись прямо в грязь, оставшуюся от сотен грязных ног, весь день топтавших трактирный пол.

Зрители ликовали. Кажется, они даже не расстроились из-за сорвавшегося мордобоя — то тут, то там раздавались глумливые выкрики «Щеночек!», перебиваемые громким ржанием.
Принц, очутившись на свободе, начал медленно отступать к двери, стараясь не привлекать лишнего внимания. Порыва схватиться за меч и начать отстаивать свою поруганную честь у него не возникло — эту битву ему никогда не выиграть. Хватит —  уже раз показал характер —  и вот, к чему это привело…

На мгновение Кристофер встретился взглядом со «спасительницей», которая всего несколькими словами сумела оставить за собой поле боя. Она вмешалась, защитив его от физической боли, зато преподав ему урок на всю оставшуюся жизнь. Щеночек. Он этого вовек не забудет — она оказалась права в своем определении.

Ну а кто он еще, после всего навороченного? Настоящий щенок. Черт знает, где бросил родную сестру, изображая из себя обиженного, хотя прекрасно знает об опасностях, грозящих молодой и невинной девушке в обществе искушенных мужчин. Вызверился на ни в чем не повинном Люцифере, ужасно его оскорбив… И из-за чего? Из-за взглядов… мало ли почему человек на него смотрит? Кстати, если задуматься, от принца Асгарда тоже исходила недосказанность, как и от Венеры. Но что важного мог скрывать от него практически незнакомый ему человек?

Как ни крути, он щеночек. Психанул, сразу же отбросив идею, с которой носился черт знает сколько времени. Срывался и злился, как оказалось, на пустом месте — столкнувшись с первыми трудностями, отказался от продолжения пути в Норд… Щеночек.

Принц Норда вывалился из трактира на улицу, вытирая со лба испарину. Случайно задел пояс, на котором ранее висел мешочек с деньгами — рука наткнулась на перерезанные тесемки. Плевать. По карманам он наскребет на обратную дорогу; если же нет — продаст что-нибудь ценное. Но ни за что, даже если от этого будет зависеть его жизнь, не развернется и не переступит порог этого проклятого трактира. Он — трусливый щенок, убегающий от унижения, поджав хвост.

Никогда его не опускали так, как сегодня. Ни-ког-да. Даже Астрею, творившему в подземельях всякое, не удалось растоптать его внутренний мир целиком. Зато это оказалось под силу падшей женщине с голубыми глазами. Глазами его сестры.

Продолжение следует.