Кафка под российско-итальянским маринадом

"КАФКА" ПОД РОССИЙСКО - ИТАЛЬЯНСКИМ МАРИНАДОМ

Спустя десять лет после  предыдущего визита в районную поликлинику   ему пришлось отправиться туда снова. Случайно купленный им прибор для измерения сахара показал превышение его почти вдвое нормы. Пришлось делать клинический и биохимический анализ крови, после чего выяснилось, что он  серьезно болен - и не одной болезнью. Человек его преклонного возраста после этого мог пасть духом и со смирением ждать собственного конца (тем более жизнь прожита - и вроде неплохо, "пора, мой друг, пора"). Но он решил финишировать с максимальной для себя пользой, не доживая - а живя, притом активнее, чем когда бы то ни было.  И  купил путевку в турфирме  для короткого путешествия на пароме в Хельсинки, Стокгольм и Таллинн. Тут-то, как выяснилось впоследствии, начался "Кафка" Перед покупкой путевки ему объяснили, что поскольку операцию по получению их клиентами страховки фирма не осуществляет, он должен оформить ее сам. Он купил страховой полис у представителя "Росгосстраха", подстерегавшего его наряду с другими страховщиками таких туристов, как он, рядом с местонахождением турфирмы. Лишь после этого он и смог выкупить путевку - без страхового полиса, копию которого передал менеджеру турфирмы, ему бы просто ее не продали.  Однако, когда обстоятельства  вынудили другую фирму, от которой он уехал в следующее путешествие, в Италию, разыскивать копию его страхового листа, ее в первой фирме просто не... нашли. Заявили,   что он уехал на пароме без страховки. Соответственно, и менеджер фирмы, от которой он уехал в Италию, сделал вывод, что и в нее он уехал так же, что впоследствии в довольно резкой форме и заявил, позвонив ему в римский госпиталь и обвинив во всех тяжких. Но перед всем этим почти по-кафкиански он, взявший с собой подлинник страхового полиса, оказался без него, и потому попал в череду неприятностей, преследовавших его до затянувшегося на несколько дней вылета из Рима.
 Почему, собственно, родственнице, узнавшей об исчезновении страхового полиса  и требовании госпиталя представить его ему, пришлось обратиться к менеджеру турфирмы? Да просто потому, что до госпиталя произошло ДТП - мотоциклистка сбила его в Риме. Он ударился затылком об асфальт, из головы хлестала кровь, произошел перелом шейного позвонка и, как выяснилось позднее, не только его. С невероятной болью в голове и шее (он даже не обратил внимания на связки голеностопа, которые пострадали, так что он долго передвигался с большим трудом), его привезли в больницу скорой помощи. Там чудесным образом оказалась переводчица и первым делом, еще до обследования, у него  попросили паспорт и страховой полис, подлинники которых  он немедленно предоставил (к счастью, он ни на минуту не терял сознания, хотя едва ли обошлось без легкого сотрясения мозга, что, впрочем, ему не подтвердили). Паспорт  тут же вернули, оставив у себя страховой полис, что не вызвало у него никаких вопросов. Поскольку лечение там не проводили, его перевезли в госпиталь, а там переводчица, представившаяся Валерией, заверила, что она сегодня же привезет в госпиталь из отеля его чемодан, в котором находились  лекарства, и даже оповестит о случившемся с ним его российскую родню. Как тут не растрогаться такому обходительному отношению итальянцев к "руссо", как впоследствии называли его между собой врачи госпиталя. Но прежде всего Валерия по требованию врача попросила у него страховой полис, тот, что незадолго до того он отдал в больнице скорой помощи. После сообщения о его местонахождении, больного оставили в покое, если этим словом можно назвать  состояние, когда первый шок прошел, и он стал испытывать мучительные боли в голове и шее, не имея возможности сдвинуть их с места даже на миллиметр. Он тихо выл от дикой и мучительной боли - настолько сильной и невыносимой, что призывал смерть - хотел немедленно умереть, чтобы не испытывать страданий, коих не знал за все предыдущие годы своей жизни. Но старуха-смерть не спешила - решила прежде, что он должен испытать не только физические страдания, но и моральные. Его поместили в длинном коридоре, где пациенты отделялись друг от друга занавесками. Рядом с ним лежал больной, к которому пришли родственники или знакомые. Те не могли не слышать стенаний, а затем криков, чтобы к нему пришли врачи и как-то облегчили его страдания, но "соседи" мужественно переносили их, не слыша чужака и разговаривая со своим, который, судя по всему, был в сносном состоянии и даже смеялся. Что до Валерии, то ни ее, ни чемодана он так и не увидел. Она испарилась, как дым. Но надежда получить чемодан в самое ближайшее время не иссякла, хотя он дожидался его еще несколько дней.
 А теперь вернемся к самому наезду мотоциклистки, до которого его путешествие с группой туристов проходило вполне успешно. Позади Венеция, Пиза, Сиена, Флоренция, вечер и утро в Риме ( сплошная сказка, которая вне данной темы, и потому мы не станем касаться ее). У него был выбор - остаться на день в Риме или совершенно бесплатно поехать в Помпеи и Неаполь. Он без колебаний решил остаться в итальянской столице, чтобы, насколько возможно, обстоятельно осмотреть город и его достопримечательности, с рядом которых успел ознакомиться в предыдущий день во время дневной и вечерней экскурсии по Риму. Так что он знал, куда идти. Жил он в отеле рядом с железнодорожным вокзалом, фактически в центре Рима, и рано утром, сразу после завтрака, направил свои стопы в сторону фонтана Треви, виденный накануне вечером, чтобы дальше направиться в сторону площади Испании, до которой он со своей группой туристов накануне не добрался. Переходил он весьма оживленную улицу Тритона в неположенном месте (светофора там точно не было, но ему показалось, все же был переход, тем более что в тот момент переходило улицу внушительное число людей). Он оказался замыкающим эту "колонну", что и привело к наезду мотоциклистки именно на него, а не на кого-либо другого. Она, казалось, так близко приняла к сердцу случившееся, что обнимала и рыдала на его плече, а он, не способный повернуть ни головы, ни шеи, испытывая сильную боль, но от шока еще не ставшую невыносимой, жалел в этот момент не столько себя, сколько ее. Ощупывая голову, из затылка которой лилась кровь, он думал тогда, что будет с нею, еще молодой женщиной, а не с ним, стариком, которому, так или иначе, скоро отправляться на тот свет. Он почти забыл, кто из них двоих жертва. Полиция и скорая сработали мгновенно, ему показалось, что не прошло и минуты, как он оказался в машине скорой помощи. Более того, позднее он обнаружил в своем паспорте листок полиции о ДТП, случившемся с ним. ( Мотоциклистку  он увидел тогда в первый и последний раз, хотя думал, что она посетит его в госпитале.) "Кафка" еще не проявлялся, он ждал своего часа. И дождался очень скоро. Когда в госпитале его, стонущего от боли, наконец, увезли из коридора на обследование, он на какое-то время ожил. Решил, что теперь-то его начнут лечить и окажут посильную, облегчающую сильные боли, помощь. Тем более что сначала поместили одного в отличной двухместной палате, оснащенной всем необходимым по последнему слову итальянской техники. Он лежал в кровати в памперсе, так как мог двигать только ногами и руками. Тело, особенно шею, он ощущал так, как, должно быть, чувствуют их частично парализованные. Но сам факт попадания в отличную палату он расценил как огромный шаг к будущему, если не выздоровлению, то поправлению. Ему показалось даже, что  боли в шее и голове уже не такие дикие, как совсем недавно  (вот он, моральный фактор, в действии!) Ведь к тому же он был уверен в Валерии, которая сделает все, как обещала. Но ближе к концу дня он уже начал сомневаться в ней. Кроме того,  вдруг почувствовал, что очень сильно хочет есть. Ему это казалось полной нелепостью - до еды ли  в его положении? Но голод становился все сильнее, тем более что после всех процедур, произведенных с его почти безжизненным телом, к нему никто не приходил. Он не знал тогда, что над ним висит телефон, нажав на определенную клавишу которого можно в любое время суток вызвать медсестру. Впрочем, дотянуться до него он в силу неподвижного туловища, головы и шеи не мог. Когда голод стал донимать так, словно именно он больше всего доставлял ему мучения, он стал звать кого-либо, чтобы попросить еды. Его глотка была более чем исправна, а ощущение голода придавало ей дополнительную мощь, которую он, в конце концов, включил на полные обороты. Ему казалось, что поднимет своими криками на ноги не только сестру, но и других пациентов госпиталя, (но, увы, не самого себя, неспособного приподнять от подушки голову, поскольку каждая попытка отзывалась еще более острой болью). Видимо, на самом деле, кто чего-то хочет, тот добьется, пусть не самого желанного. В конце концов, в палате появилась сестра. Не зная ни итальянского, ни английского языка (чуть - немецкий, но его в Италии, похоже, знали только немецкие туристы), оставалось изъясняться с помощью одних жестов. Впрочем, показать, что человек голоден, нетрудно, если его рот и руки не покалечены.
Он  показал рукой на рот, двигая вверх и вниз губами. "Ням-ням?", - спросила сестра. "Ням-ням!"- радостно подтвердил он, встретив полное взаимопонимание. После этого сестра ушла, чтобы появиться снова лишь после новых его криков на весь госпиталь. Слово в слово повторилась та же история, но без результата. И так еще один раз. Он окончательно понял, в этот день суждено остаться голодным. И стоически это перенести. В конце концов, убеждал он себя, хотя это мало помогало,  что есть голод по сравнению со всем остальным, случившимся с ним, когда он мог просто погибнуть.. И к тому же он лишился главного, ради чего хотел увидеть Рим - завтрашней экскурсии с гидом в Ватикан. Так что увидеть фрески Микеланджело  уже теперь не суждено. Ни вечером, ни ночью никто - ни врачи, ни медперсонал – к нему не приходили. Он чувствовал себя совершенно забытым и потерянным. Еще после "общения" с медсестрой на тему "ням ням" он почувствовал себя дикарем, попавшим в цивилизованный мир. Почти не спал, боли не оставляли ни на минуту. А утром ему принесли... кофе с молоком, два сухарика и три печенья., что он расценил как в чистом виде издевательство над собой ( к счастью, ошибся, таков был завтрак для всех, не только для "руссо"). Днем его, наконец,  посетил врач - однако на единственный, как он понял сразу же, предмет. Через переводчика врач заявил, в больнице скорой помощи его страховой полис не нашли  (позднее признались, что там просто потеряли его). Но это вовсе не означает, что он может находиться без оного на попечении госпиталя, уже проведшего обследование его головы и шеи, а также анализ крови. В самое кратчайшее время он обязан предоставить его .Тогда он напряг свои мозги, чтобы выполнить данное требование. Он решил, что взял с собой не только подлинник, но и копию страхового полиса, которая лежит в чемодане, оставшемся в отеле. И попросил в срочном порядке доставить чемодан в палату - с учетом всех болезней, от которых  принимал таблетки, находящиеся в нем. Ему обещали - как-никак были заинтересованы. Пользуясь нахождением переводчика, что стало впоследствии исключительной редкостью, он заодно спросил у врача, кормят ли в итальянских госпиталях, рассказав о "ням-ням", и получил ответ, что кормят. И действительно, начали кормить - причем так, как не кормят в российских больницах. Если утром был только кофе с сухариками и печеньем, то обед и ужин состоял из трех полноценных блюд: первого - непременно макарон (пасты), второго - больших кусков хорошо приготовленного мяса с вкусным гарниром и третьего - какого-нибудь фрукта или сока. Так что "руссо" перестал голодать. Опять же медперсонал работал, как часы, очень исправно - меняли утром постель и памперсы, приходили на звонки, поправляя по его просьбе положение тела, приподнимая изголовье кровати. Он начал оживать. Чемодан появился в палате далеко не сразу, через пару дней. Однако желанной копии страхового полиса в нем не оказалось, она осталась дома. И тогда врачи окончательно поняли, что имеют дело с проходимцем, проникшим к ним без страховки. Убедить постоянно меняющихся врачей в том, что это заблуждение, было невозможно хотя бы потому, что переводчики отсутствовали, а врачи и он не знали языков друг друга. Впрочем, это и не требовалось - он уже стал для госпиталя тем, кем, судя по всему,  стал, едва в него попал. Но кормить не перестали. Однако сделанное накануне заявление о возможности операции позвонка шеи после ее дополнительного обследования было отвергнуто ими на другой день. Ему предложили купить за 110 евро специальный воротник, фиксирующий положение шеи. На следующий день появился какой-то мужчина с этим приспособлением, не говоря ни слова, беззвучно надел и закрепил ему его на шее, после чего жестом, не требующим разъяснений, потребовал деньги. Он немедленно выдал ему их и попросил документ, удостоверяющий покупку. Тот сделал вид, что ничего не понял. Слово "чек" тем более оказалось непонятнее "документа". Взамен он отдал ему визитную карточку продавца, по которой, как больной  понял,  можно в случае чего возместить свои расходы. Больному было не до того, чтобы вступать с визитером  в оживленную дискуссию жестов, тем более что он тут же с деньгами исчез. И что характерно, позднее во время одного из появлений представителя итальянской фирмы "Гартур", прекрасно владевшего  русским языком и оказавшего ему наряду с другими ее сотрудниками  большую поддержку звонками, посещениями, отправкой из госпиталя в отель, пришел  продавец воротника. Однако как появился, так и исчез - хотя  на этот раз получил объяснения на чистейшем итальянском языке.
Одновременно российские родственники больного пытались, как могли, добыть копию страхового полиса, так как без него он не мог ни находиться в госпитале, ни уехать  домой ((к тому же в своем состоянии и без авиабилета). "Кафка" торжествовал. Обе турфирмы, от которых он ездил за пределы России, единодушно признали его самозванцем, отправившимся за рубеж без страховки. Когда менеджер фирмы, от которой он уехал в Италию, позвонил ему, где все же  страховой полис, коль скоро его не смогли обнаружить в запрошенной ими в первой турфирме, он сказал, что  застраховался в "Госстрахе" и следует обратиться туда, чтобы  там получить копию и выслать в Рим по факсу. Он ошибочно назвал "Росгосстрах" "Госстрахом". Казалось бы, много ума не надо, было бы желание, любой профессиональный менеджер поймет суть ошибки, но российский "Кафка" не желал уступать итальянскому собрату. Менеджер решил, что он  обманщик или на старости лет стал маразматиком: ведь "Госстрах" давно уже исчез. Так что ждать помощи стало бесполезно. Пришлось снова включать мозги, хотя на этот раз он уже ни в чем не был уверен: ведь дважды за короткое время ошибся - и с чемоданом, в котором не оказалось страхового полиса, и с названием своей страховой компании. Что если копии страхового полиса нет  и дома?! Но это была последняя надежда избежать огромных неприятностей, грозивших ему в том случае, если страховой полис не поступит в госпиталь. Он позвонил  племяннице, чтобы она взяла у соседей ключи от его квартиры и поискала в ящике письменного стола копию страхового листа. Что она и сделала через день (попытка получить номер факса в госпитале успехом не увенчалась, он получил его через... дежурного в российском консульстве). Но даже после получения копии страхового полиса врачи госпиталя не изменили к нему своего отношения. Они решили, что уже сделали для него больше, чем нужно. Им требовалась койка. И они известили  «руссо», что он должен покинуть госпиталь... Но ( и тут итальянский "Кафка" заработал на полную свою мощь) - непременно на машине скорой помощи, более того на носилках до римского аэропорта - и так дальше до самой больницы в России. К тому времени, после попадания в госпиталь прошло уже пять дней, он в некоторой степени "оклемался" и уже мог своими ногами, пусть с большим трудом, доходить до туалета, отказался от памперсов, и даже утка лежала без употребления. Больше того, в последний день пребывания в госпитале  он уже пусть и с трудом передвигался по коридору своего госпитального этажа, ожидая выписки и отбытия домой. И тут уже на полную катушку заявили о себе российские коллеги итальянского "Кафки. Его многочисленные звонки некой Ольге, представлявшей интересы "Госстраха, и еще более частые звонки от нее на предмет скорейшего бронирования  места в самолете для вылета домой оказывались бесплодными.  (Все они, как потом выяснилось, шли за его счет, чего он не знал и удивлялся тому, что с учетом переговоров по телефону внутри Рима через роуминг потратил на них и СМС более пяти тысяч рублей, но это отдельная песня). Ольга уверяла его, камнем преткновения "самовывозу" является требование госпиталя о носилках, никакого другого пути эвакуации, кроме как на них,  не существует. И хотя он подтверждал со своей стороны, что в состоянии добраться до дома без оных, это никакого результата не давало. Ольга говорила, что госпиталь  на их запрос по факсу не отвечает. И потому билет на самолет  забронировать нельзя. Какой "Кафка" - российский или итальянский оказался более кафкианским, но оба уперлись, хотя госпиталь всеми силами старался выкинуть «руссо» из своих стен. И по-своему был прав, так как после покупки воротника и водружения  на его  шею никакой помощи он там не получал. Но что послужило причиной их настаивания на носилках, скорее всего, было, неведомо даже им самим. Возможно, такое решение они приняли в первые дни пребывания «руссо» в госпитале, когда он был фактически неподвижен. А потом врачи забыли и о нем, и о своем требовании. А в России считали невозможным брать на себя все риски, вытекающие из требования, отправить его домой без носилок. В этом была определенная логика - ведь именно госпиталь должен обеспечить начало этому процессу - отправке  в римский аэропорт на пресловутых носилках. В конце концов, администрации госпиталя надоела затеянная ею самой чехарда, о которой они забыли в первый же день. И тогда в госпитале решили избавиться, наконец, от «руссо». Пришла Наташа из "Гартура" и... без всяких носилок и машины скорой помощи вызвала такси и увезла его в отель, где он два дня ожидал дальнейшего решения своей судьбы. Ольга,  довольно часто звонившая ему из России, продолжала по-прежнему  настаивать на том, что без носилок вывозить  "Росгосстрах" не станет, а госпиталь на этот предмет на его факс по-прежнему не отвечает. И тогда он, совершенно разъяренный, заявил, что, черт побери, его УЖЕ отправили в отель без всяких носилок и даже не в машине скорой помощи, а на такси (и то благодаря не госпиталю, а турфирме "Гартур"). Он сказал, что подпишет любой факс, в котором примет на себя все риски со своим здоровьем, чтобы немедленно вылететь из Рима. И только после этого он получил искомый факс в виде собственного заявления:
«Настоящим подтверждаю, что проинформирован о возможности и необходимости эвакуации в РФ по медицинским показаниям регулярным рейсом только на носилках. Я принимаю решение о возвращении регулярным рейсом в качестве обычного пассажира в бизнес-классе. Всю ответственность за состояние своего здоровья и жизнь во время перелета беру на себя. Я предупрежден о возможных осложнениях и последствиях заболевания, которые могут возникнуть в ходе транспортировки. Подтверждаю, что принял решение о транспортировке».
 Разумеется, после получения этого факса он мгновенно его подписал и надеялся, что на этом точка издевательствам российского и итальянского "Кафки" будет поставлена. Но ошибся, так как ему опять в номер принесли тот же факс: он должен   внести в него данные  зарубежного паспорта с указанием своего адреса и домашнего телефона. Если б только такая мелочь?! Ольга позвонила  и сообщила, что авиабилет будет забронирован на завтра, но добираться до римского аэропорта на такси и оплатить второй день пребывания в отеле он обязан   сам. Российский "Кафка" не сдавался. Он "ему" в лице все той же Ольги ответил, с последним требованием категорически не согласен, и в таком случае готов находиться в Риме до скончания века, а они сами будут расхлебывать заваренную ими с итальянцами кашу. Хотя паспортные данные у них есть, но, учитывая бюрократические изыски, он учтет их просьбу. Что и сделал. Самая последняя фраза в факсе дописана  так: "Подтверждаю, что принял решение о транспортировке, если она состоится не позднее завтрашнего дня без моей оплаты проживания в отеле и такси до аэропорта в Риме". Российский "Кафка" взял передышку, чтобы нанести ответ чуть позднее, через день. .Ольга в середине того же дня позвонила, что завтра в 8-30 он должен со своими вещами ждать... машину скорой помощи, которая доставит его в аэропорт. Он расценил это так: когда очень хочется или очень надо, никакому "Кафке" с ним не совладать. "Росгосстрах" добился от госпиталя, чтобы ему выделили машину скорой помощи - пусть не на носилках, но поскорее избавиться от назойливого пациента, который даже вне его стен напоминает о себе. Видимо, у российского "Кафки" нашлись нужные слова, чтобы убедить итальянского коллегу, ведь по существу они еще легко отделались от  него, чему он сам поспособствовал, предложив подписать тот факс. Утром он проковылял с чемоданом к выходу на минут десять раньше, чем ему сказали. Его уже ждала машина скорой помощи, в которой  благополучно, естественно, не на носилках, а в кресле его довезли до римского аэропорта, который, как ему показалось, в несколько раз больше "Пулково" в Питере. Он  наивно рассчитывал на то, что сопровождающие  помогут  донезти чемодан до регистрации билетов, но они уже и без того выполнили свою непочетную миссию и смылись. Дальше он пошел искать по номеру своего рейса, где осуществляется регистрация. Но, видимо, "Кафка" сидел и внутри его самого ( как с предыдущими ошибками, когда копии страхового полиса не оказалось в чемодане, или с названием страховой компании). В данном случае он ошибочно принял увиденные номера за номера рейсов, но это были совсем другие номера. Так что он напрасно проковылял с больной ногой из одного конца аэропорта в другой, но после регистрации и освобождения от чемодана уже понял, в каком направлении топать к стойке, где пассажиры должны предъявить свои билеты и выйти на посадку. И тут итальянский собрат российского "Кафки" сделал ему "козу": посмотрев билет, ему показали ручкой в буквальном смысле - ваш самолет улетел. И сколько он ни пытался доказать, что время  рейса указано на билете рядом с тем, на которое ему настойчиво "тыкали", а оно наступит  через час с лишним,  продолжали показывать ручкой. Тупой им попался "руссо": опоздал к своему рейсу и не знает итальянского, которым написано время отправления его самолета. Так он еще упирается, когда ему на чистом итальянским языке и даже понятным любому тупице жестом   все предельно ясно говорят. В конце концов, его послали подальше - на второй этаж, показав все той же ручкой, куда  он должен обратиться, чтобы решать свою полетную судьбу. Одним словом, пожалели старика с "хомутом, красующимся" на его шее. Там у стойки ему повезло, рядом с работником аэропорта стояла русская девушка, знающая английский язык. Больше того, взглянув на билет, она подтвердила его правоту.  Так что итальянский "Кафка" вынужден был признать свою ошибку - видимо, проверка  "на вшивость" входила в его намерения: если не можешь сделать большую гадость, попробуй мелкую, чтобы испортить настроение этому "руссо". На этом итальянский "Кафка" не успокоился: сказал свое последнее слово дома, в итальянской столице. У него в сумке лежал швейцарский перочинный ножик, давший о себе знать при проверке.   Его   просто отобрали. Но этим "Кафка" мало побеспокоил «руссо», уж слишком мелко он напомнил о своем существовании. Мог придумать в самом конце что-нибудь посильнее. Дальше все события развивались вполне благополучно. Хотя Ольга из ООО рекомендовала по прибытии в Питер сразу вызвать скорую, чтобы она доставила его в питерскую больницу для дальнейшего прохождения лечения, он на машине приятеля, заранее договорившись с ним, поехал домой .И через день с одной из племянниц после вызова скорой и проверки одного из снимков, по которому сразу определили, что у него, по меньшей мере, перелом одного шейного позвонка, а вовсе не трещина, их доставили в ближайшую больницу скорой помощи. Там они провели несколько часов, но не напрасно: очень симпатичная женщина - нейрохирург, знающая к тому же итальянский язык, прочла заключение итальянцев, а затем, пусть далеко не сразу, ему сделали анализ крови, компьютерный снимок головы и шеи, а также рентген голеностопа ноги ( в госпитале  редкий гость в палате – врач, когда он показал его ему,  просто снял накануне наложенную медсестрой повязку и ушел). Прошло время, после чего его пригласили с сумкой пройти внутрь. Сказали - операция не нужна, только одно обезболивание. Когда он узнал, что - лекарствами, включая кетанов, который сам принимал от головной боли , по договоренности с врачом и после получения  заключения решил отбыть домой. Почти счастливый, что будет находиться в "родных пенатах". Племянница не высказывалась ни за, ни против - она приняла его решение. И тут "Кафка" сидящий в нем самом, совершил ошибку: он позвонил родственнице, которая активно помогала ему во время  нахождения в госпитале. Она делала все, чтобы  найти копию страхового листа, неоднократно звонила и проявляла участие и заботу о нем. И хотя ее попытки найти копию страхового листа не увенчались успехом, он был очень благодарен ей за беспокойство и искреннее стремление помочь. Так что  звонок ей по поводу вызова такси к больнице выглядел логичным . К тому же он вспомнил, как она говорила раньше об услугах таксопарка, которым очень довольна и постоянно пользуется. . Когда он позвонил ей, она ни словом не осудила его за уход из больницы и обещала вызвать такси. И вызвала, но машина не приезжала чуть ли целый час, а он, прямо скажем, не очень здоровый, с тяжелой сумкой и не один, а с племянницей стоял на улице и ждал. Когда понял, что машина где-то далеко или застряла,  взял у родственницы  номер телефона диспетчера таксопарка и позвонил туда сам. Отказаться от услуги  уже не мог, понимая, что вызывал такси не он, хотя уже давно мог добраться до своего дома, находящегося относительно близко от больницы. Но, судя по всему, своими звонками он "достал" не столько диспетчера, сколько родственницу, которая, возможно, почувствовала свою невольную вину, тем более что обещала в случае задержки такси звонить, чтобы он не ждал  машину долго. Но когда он позвонил диспетчеру и выяснил, что этот таксопарк находится далеко от больницы и обычно его район не обслуживает, видимо, она почувствовала себя уязвленной. Так или иначе, когда он с племянницей добрался до своего  дома, а племянница на том же такси поехала к себе, "Кафка" на этот раз в лице достаточно близкого человека, от которого он ничего плохого не ожидал, нанес ему чувствительный удар . Родственница  отчитала его за то, что он не остался в больнице, что прежде обязан был посоветоваться с нею, так много сделав  ему - не спавшей ночей, не евшей - так волновалась, а он оказался столь неблагодарный. Он пытался, как мог, убедить ее в том, что больница лечить не собиралась, только обезболивание, причем имеющимся у него лекарством. Но "Кафка" разбушевался. Он хотел оставить последнее слово за собой. Больной услышал, что ухаживать за ним  некому, все  близкие родственники работают и не могут каждый день приходить и обслуживать его, что он не понимает, в какое положение всех их поставил. Это раньше, в молодые годы, все отмечали его спокойный нрав, уравновешенный характер, а с годами, особенно в старости, он уже не мог равнодушно выслушивать все, что казалось крайне несправедливым по отношению к нему. А тут особый случай - достаточно близкий  человек, хотя у них далеко не всегда складывались добрые отношения, столько делал для него, а теперь укоряет и тем самым перечеркивает все хорошее, совершенное им. Очевидно, он уже не смог себя сдержать и чем-то еще сильнее разозлил ее. ( Гнев убивает в нас лучшее, обнаруживая худшее, в чем он очень скоро убедился). Когда какая-то его реплика  не пришлась родственнице по душе, или, что скорее, она уже вошла в раж, совершенно не в тему она неожиданно заявила, что он сам потерял страховой полис, который ему точно вернули хотя бы потому, что он не нужен   больнице скорой помощи. И тогда он  впервые в своей жизни послал женщину на известные всем три буквы и швырнул трубку. Сам не ожидал от себя такого поступка, разумеется, в любом случае достойного осуждения. Но собственный "Кафка", сидящий в нем, не  извинился. Он объединился с его ЭГО, играя на оскорбленных чувствах: ведь большинство злоключений в Риме, кроме, пожалуй, самого ДТП, произошло из-за нелепых потерь страхового полиса в турфирме и больнице скорой помощи в Риме (даже врач госпиталя признался в том, что ТАМ ЕГО ПОТЕРЯЛИ ). Может быть, не случись этих потерь, не пришлось бы так волноваться и испытывать столь сильные головные боли... «Римские каникулы" могли  иметь продолжение, и была отнюдь не исключена очередная встреча с итальянским "Кафкой". В один из последних дней пребывания в госпитале к нему пришли две женщины - адвокат и переводчица, в результате разговора с ними они не то чтобы убедили, но уговорили его подписать составленные на итальянском языке две бумаги, суть которых в согласии на ведение адвокатом его дела по ДТП.  Согласно итальянским законам, сказали ему, независимо от того, кто виноват в ДТП, пешеход прав и должен получить компенсацию. И хотя он не был уверен в том, что получит итальянскую страховку за нанесенный физический и моральный ущерб, а, напротив, может  понести значительные убытки, так как должен через несколько месяцев после окончания расследования прибыть в Рим - притом не на один день, он согласился. И тем самым дал еще один шанс итальянскому "Кафке" проявиться у себя дома. Собственно, почему он готов был рискнуть  и даже  встретиться вновь с итальянским "Кафкой"? Он же хотел приехать в Рим не в последнюю очередь ради того, чтобы увидеть собор Святого Петра, но из-за ДТП так и не увидел его. Прекрасно понимал  всю смехотворность этого основного аргумента в пользу второго посещения Рима, но   с учетом создавшейся ситуации и с его характером оно выглядело  не столь нелепым. Но, к счастью для него, с ним никто из Рима не связался. Встреча с итальянским «Кафкой» не состоялась.
 А вообще, в том ли ином виде, мы можем в любое время встретиться с "Кафкой", не говоря уже о том, что он сидит и в нас самих ...