Я хочу ослепнуть навсегда

Тысячи свинцовых солнц ослепляют мои глаза. Изношенные кирпичные трубы в истекающих плесенью пятнах потухли и больше не вьют промозглой дымкой в тяжёлые серые небеса. В моих шагах - полнейшее чёрное одиночество, которого силишься бежать, даже во снах, но оно сжирает целиком, долго переваривая и истязая в своём остром, набитом битым стеклом чреве. Изувеченные металлические оконные ставни, ржавеющие отблески падающих звёзд. В настигающем мраке я хочу выколоть все свои чувства и произвести лоботомию, чтобы больше никогда не ощущать красоты, рождающей только страдание. Надежды, словно стёртые до неразличимых очертаний надгробные надписи. В улыбающейся мусорной бездне всегда ждали чьих-то пришествий, так долго, так близко, так падающе глубоко.

Вспыхнувшая страсть, циклические душевные перверсии, иссекающие меланхолией кристально-чёрные мерцающие тетраэдры. Мои облик превращается в аморфную отсутствующую опухоль. Шепчущий о потерянных кострах, бьющих до небес. Бетонные плиты настилаются друг на друга, арматуры стягивают кровоточащее тело, колючие, ужасно холодные цепи сжимают сердце. В моём собственном аду гореть под сверхчеловеческими знамёнами и тлеть пеплом расстилающегося в горизонтах безумия, где космический хаос сливается со всем естеством существования. Приносить себя в жертву, умирать каждый день. Безмолвие выжженной пустыни повсюду, в моём прошлом. Тоска наливается всеми плодами божественного трепета. В последних ритуалах очернения на дне потухшего вулкана протягивает объятия лишь мне изумрудная непроглядная тьма, в чьей душе буйствует ласковая, вмёрзшая в глыбы льда печаль.

Все мои взлёты оканчиваются новыми сжигающими трагедиями. Вся моя жизнь - лишь попытки бежать от одиночества и боли, превращая всё прекрасное в очередное перемалывающее страдание, которое однажды, на последней своей грани, превратится в блаженство, дикое, извращённое, самоубийственное.

Тысячи свинцовых солнц ослепляют мои глаза. Я хочу ослепнуть навсегда...