Рождённый Фомкою. В кавычках

--
Утро 9 мая выдалось солнечным.
Густые заросли сирени манили своим неповторимым ароматом весенних открытий, чем-то едва уловимым, тем што бывает только в детстве, когда ребятня ещё не столкнулась с суровой реальностью жизни. Наш боевой азарт немножко омрачало нытьё Фомки, канючащего своё бесконечное: «ну, пацаны, ну, чо вы?! Я вас не подведу, вот увидите, ну, возьмите мьня с собой, яш магила, никому ни расскажу, ну, пацаны, ну, пажаааа алста!», но….  «немножко», как известно, не считается,  потому, наверное, наш ответ звучал единогласным хоровым звучанием: «шагом марш в корпус, салага!, и штоп тишком-нишком, понял?!». Фомка насупился, смахнул набежавшие слезинки, замер, всхлипывая…

Мы продолжили свой «вояж», петляя средь «полуодетых» деревьев так штобы из окон второго и третьего этажей нас не смогли засечь глаза «неприятелей». Мы – это пятёрка пацанят, в число которых входила и я, ваш «покорный слуга».)) Почему пацанят? Да потому што, по мнению моих друзей, в «девчонки» мне подаваться было: во первых – без надобности, а во-вторых, это означало бы ни много ни мало – моё предательство. Вот так-то! Спор возник давно, ещё там,  в декабре, когда надо было доказывать свою правоту не кулаками, но действиями, способными вразумить «старожилов» што ты тоже «чего-то стОишь» и то што идти «на чужом поводу» не собираешься. В том незабываемом году зима затянулась. Поздняя весна радовала нас первыми, по-настоящему тёплыми деньками, однако...

- Прыгай! Струсила? – беззлобно «подковырнул» меня мой «новый» друг Колька.

- Даканешна! – отпарировала я, стаскивая с себя водолазку.

Тело, почувствовавшее свежесть воздуха, начало непроизвольно съёживаться, но надо было, тыш понимаешь)) предъявить «доказательство» делом, а не словом. Мальчишки притихли в ожидании «результата» - то ль моего «героического поступка», то ль моей «позорной капитуляции», доказывающей им, што я ни на што ни способна, а значит не только не имею права «голоса», но и права быть принятой в их команду. Медлить было нельзя т.к. в любую минуту на озерцо могли нагрянуть старшеклассники и тогда уж точно досталось бы не только нам, но и  всему классу, который тасказать, «нисном ниухом»))).

Сдёрнув нАскоро спортивные штаны я разбежалась, готовясь «оторвать» ноги от земли …..  ужЕ предчувствуя свой «триумф» победительницы, как вдруг…...

- Постойте, обождите меня! - …
   
«Нет! Только не это» - пронеслось в моей голове, но на поляну уже «выплыло» тело нашей несравненной Наденьки. Мальчишки недовольно засопели. По их мордахам можно было определить: особого восторга, из-за появления ещё одного «свидетеля», они не испытывали. Колька покраснел, отвернулся, хотя мог бы и не делать этого, потому как мы и без того знали, что пацан втрескался «пО уши» в длинноногую девчонку, без нашего позволения начавшую своё взросление. Одноклашки, нечаянно уронив взгляды на «парочку», чувствовали себя странно-неловко, как будто мы были виноваты в том, что эти двое взрослели быстрее нас.

- Чётенадо? – заволновались ребята.
- Я тоже хочу! – с вызовом выпалила Надюха, демонстративно-медленно снимая с себя шерстяное платье.

Здесь надо бы сделать небольшое отступление, позволяющее неискушенному в детдомовских «баталиях» читателю, немного приблизиться к той реальности, которая взрастала в детях оторванных от семьи. Быть может стоит объявить антракт для похода на кухню за горячим, ароматным кофе да парочкой сигарет с ментолом, чтобы продолжить повествование о «фомке в кавычках» оставаясь в плену того дня, постаравшись не «заблудиться в лабиринтах минувшего»? А? Как думаешь? Объявим перерыв - на пару кружечек))

Надька заученным движеньем ловко расстегнула пуговицы находящиеся на спинке платья, опуская его через плечи-худышки, освобождая руки, туловище…  По мере того покуда ткань оголяла её несозревшие «прелести» глаза мальчишек округлялись, загораясь детско-недоумённым светом только что вылупившихся цыплёнкаф.)) В наступившей удивлённой паузе, с мысленным посланьицем: «вот…. дурында!» я, предчувствуя нехорошее,  разогналась и сиганула вниз. Ледяная вода отрезвила моё желание кому-то что-то доказывать. Мои зубы, видимо, растерявшие за время «полёта» ориентиры собственного предназначения, от резкой смены температуры начали дубасить друг дружку крупнокалиберной дробью. Разгоночная площадка не предполагала наличие «нижнего» пляжика. Она представляла собой небольшую поляну с глиняно-отвесным краем с которого летом ребята постарше учились «летать» развивая не только физику тела, но и бесстрашие духа!)) Надо было срочно выбираться на берег, который, кстати говоря, находился правее, в метрах 25-30 от места «приземления». Обычно, во время летних каникул, у «домашних» обязательно находилась верёвочная лестница по которой любители попрыгать карабкались наверх, но… о каникулах мы ещё только мечтали, а необходимость скорейшего бегства из ледяного водоёма возникла прямо сейчас и требовала скорейшего разрешения вопроса самосохранения. Понимание смысла слова «дурында» назойливым жалом проникало в сознание с той разницей, что скорее под это премиленькое определение теперь попадала я, а не красавица Надька, стоящая на краю обрыва и демонстрирующая свой «новёхонький купальник»!

О, господи! До какой степени ты бываешь немилосердным?...
Надька, не разгоняясь, плюхнулась «бомбочкой». Вода рядом с моим сине-гусиным тельцем, казалось, похолодела ещё градусов нА сто))... Голова воображалы показалась над водой. Что-то происходило не так. Я не могла понять: «что именно?». Глаза девчонки наполнялись неподдельным страхом. Надюха подплыла ко мне и жалобно прошептала: «она разорвалась, представляешь? Она разорвалась!»

- Ээ-эй, добровольные утопленницы, звонок звенит! Мы вас ждать не собираемся! – проорали мальчишки, показывая нам свои удаляющиеся затылки.
- Поплыли к берегу, там разберёмся што к чему... -
- Ага! Тебе легко говорить! – нудила недавняя крассапета Надюха.

Догадался - в чём была беда? Нет? И не догадаешься!)) Потому что это не ты отдал за пацанячую майку целых десять полдников, плюс два дежурства по классной комнате! Кастелянша так горестно вздыхала, когда мы с Колькой и воспитательницей получали «обновки» к Празднику Победы. Покидая склад, навьюченные тюками, аки верблюды, мы слышали причитания женщины: «простите бога ради» как будто это она была виновата в том, что нужных размеров на базе не оказалось….  Колька долго ломался, набивая цену майке, но…обидное слово «щёголь!» возымело своё волшебное действо. Так, единственная средь белоснежного белья, майка тёмно-синего цвета оказалась моей. Колька взял с меня клятву никому ничего не рассказывать. Клятву я сдержала ( сей рассказ, надеюсь, несчитаецца))). Именно из этой майки был мной намётан будущий «сплошной» купальник, но в прелестную Надькину головку не влетела мысль о том, что не мешало бы перепроверить крепость стежков, для неё главным было покрасоваться! Вот. «Покрасовалась. Дурында. Вот чёёё мне с ней делать? Убить мало за такие дела!» – ворчала я, плывя к покатому берегу. К моему огромнейшему изумлению на «площадке» мирно почивали только наши с Надюшкой сандалики. Ни моих штанов с водолазкой, ни Надькиного платья поблизости не наблюдалось.

- Вот-те раз, приплыли назвайецца... - ...

Мне-то ничего. Я в мальчишечьих трусах и мальчишечьей майке бегала легко и свободно! Другой вопрос – Надька! Она никогда не гоняла в футбол, слыла кривлякой-воображалой, носила платья, считая себя «классной дамой», а не заморышем-пятиклассницей. Солнышко пригревало, но мысли мои были слишком далеки от примет весны и лета. Хотелось поскорее разрешить задачку, которая оказалась не столь простой. Предстояло незаметно пробраться в корпус, проникнуть в закрытую на ключ спальню, находящуюся на втором этаже спального корпуса, найти Надькину одежду, притащить её на озерцо, вернуться в группу и, самое главное! - сделать вид, что с нами всё ок, что мы никуда не удирали, а занимались самопознанием мира...  в библиотэке)). «Гацкие мальчишки… Никогда вам этого не прощу!» - чуть не плача повторяла я выкручивая на себе «шедевр» швейного искусства фабрики «большевичка». Мои мысли лихорадочно бегали в спальный корпус, поднимались по лестнице, но вопрос: «как без ключа открыть дверь спальни?» оставался, увы, мне не по силам...

- Я зза-зза-ззаамёёёрзла! – ныла в кустах «недоделанная модель», пытаясь натянуть на согнутые коленки "бывший купальник", для того чтобы скрыть отсутствие трусиков.
- ... идиотка! - Мне хотелось не просто кричать...

Я смотрела на Надюху, на майку, ставшую короткой тёмно-сине-трикотажной тряпкой. До ужаса хотелось реветь, но... тыш панимайшь))...
- Ладно... не ной. Щас чё-нить придумаем. Меня боженька знаешь как любит? Он всегда мне помогает! И сейчас поможет, вот увидишь! – успокаивала я Надьку, хотя в голове, кроме каши из камышовой юбки,  ничего не обнаруживалось.

- Интересненько... ичё? Как долго вы будете ждать своего боженьку? До обеда али до ужина? – из-за соседних кустов показалась улыбающаяся мордаха Фомки. Надька, увидев «неприятеля», завопила что есть мочи: «а-а-а-а-а! пошёл вон отсюда, пошёл вон!», но пацанёнок, будто не слышал крика.
- Чё вопишь? Нужна ты мне больно, фе... Мож у меня у самого маленькая сестрёнка была, пока... – Фомка отвернулся, замолчал... потом, обращаясь только ко мне, спросил: – Не знаешь, у вас сегодня дежурные по спальне форточки открывали? - ...

- Ты чё надумал, салага? – я не на шутку испугалась, припомнив высоту фундамента. Малец, который совсем недавно был «шпеньдиком», просящим нас взять его с собой, вдруг, стал взрослым? Дааа. Натворила дел. Теперь ещё и за Фомку надо будет отвечать, если ( ни приведи боженька!) малой сорвётся с ржавой, водосточной трубы.

Фомка исчез. Надюхино настроение улучшилось, чего нельзя было сказать обо мне. Страх продолжения цепочки неприятных событий, которые могли закончиться слишком плачевно, сковал горло. Хотелось наорать на Надьку!, сдёрнуть с неё эту дурацкую, мокрую майку и отдубасить воображалу тааак... на всю жизнь штоп!!!!, однако...  ни сил, ни желания видеть красоты пробудившейся природы, увы, во мне не осталось. Надо было убежать вместе с Фомкой, тогда, конечно же, волнения сократились бы в половину, или хотя бы на треть! Оставить «подругу» одну в столь печально-смешном «наряде»?! 

- Ээээ-хэ-хэ-хэ-хэ.... Держите, русалки! – появившийся «откудва нивозьмись», запыхавшийся Фомка, протянул нам с Надькой наши школьные формы с парадно-белоснежными фартуками.

- Ты чё припёр, салажонок? Как мы в этом явимся? – принялась за старое возмущённая Надюха.
- ?... - ?... - я не смогла ничего сказать. Нет, не потому что не хотела! Просто... мой голос, не оставив адреса, куда-то сбёг.

Мальчонка удалился. Пришлось «наряжаться» во что «боженька послал» )). В столовую мы явились с небольшим опозданием. Праздничный обед «перетекал» ко второму блюду, когда наше появление было «зафиксировано» дежурным воспитателем Валентиной Михайловной.

- Минуточку внимания, ребята!
- Ну, всё, это каюк… терь бушь нам тапочки шить…. – прошептала мне на ухо, раскрасневшаяся от бега Надька, но… воспитатель, к моему удивлению, продолжила миролюбиво:

- Молодцы, пятиклассницы! В этот день – Великий День Победы, вы подаёте отличный пример малышам! От лица старших товарищей объявляю вам благодарность! Похлопаем, ребятки! Проходите на свои места, - потом, глядя на меня, тихонечко добавила: «после обеда жду вас с Николаем в кабинете директора».

Раздались дружные хлопки. Малышня смотрели на парадные формы, не скрывая своего восхищения, чего нельзя было сказать, о наших с Наденькой, одноклашках. Одни из них с недоумением толкали в плечо соседа, мол: «не знаешь? чё эт с ними?», другие - таращились на нас так, как будто мы взаправду были «примером» для малышни. Колька, пивший компот, чуть не захлебнулся, когда я ему просипела о прогулке в означенный воспитателем кабинет. «И так фседа! Чуть што, сразу Колька!» - начал было возмущаться пацан, но тут же смолк, как только до него дошло, что голос предательски покинул своего «хозяина» и скрыть этот факт навряд ли удастся. После обеда, мы, готовые к самому тяжкому наказанию, побрели к кабинету директора.

Валентина Михайловна встретила нас радушной хозяйкой – на столе стоял самовар с домашним печеньем, из открытой баночки по комнате разливался запах мёда. Ни черта, извиняюсь, не понимая ни в «законах» воспитания, ни в психологиях наказаний, мы с Колькой стояли на ковровой дорожке директорского кабинета, переминались с ноги на ногу, молчали. Воспитатель, выдержав достаточно длинную паузу, произнесла, с укором глядя на Кольку:

- Как ты мог? Ты, самый взрослый, самый сильный, самый умный среди своих ровесников! Тот, на которого я возлагала столько надежд! Как ты мог позволить ребятам забрать одежду девочек???? – всегда спокойная Валентина Михайловна почти кричала...
Суровый взгляд воспитателя, смягчившись, перенёсся на, вдруг, распахнувшуюся дверь, в которую заглядывала Фомкина мордашка.

- Тебе чего, Андрюша? – спросила Валентина Михайловна, обращаясь к пацанёнку.

От изумления, мы с Колькой, открыли рты…«Андрюша»??? Вот это даааа... Может быть, воспитатель запамятовал?, но, нет. Мальчишку на самом деле звали Андрюхой. «Открытие» настолько поразило нас, что и без того растерянные, мы совершенно перестали соображать, что к чему. Времени на «договориться между собой» у нас не было. Ситуация осложнялась ещё и тем, что с каждой минутой боль в моём горле увеличивалась, но голоса не прибавлялось! Скорее наоборот. Все мои попытки хоть что-то прошептать заставляли Колькины глаза ещё сильнее «выкатываться из орбит», отчего он начинал походить на того варёного рака, которого однажды в походе где-то  «раздобыл» Фомка-Андрей.

- Простите их! Они не виноваты! Это я сделал ! – заскулил наш защитник, глядя на воспитательницу глазами всеобщего любимчика - пса по кличке Тяфка.

- Проходите к столу. Будем пить чай, с мёдом. После концерта с вами разберёмся! Надеюсь, вы не забыли о том, какую ответственную миссию вам доверили? - ...

и, только тогда, я вспомнила…. «Мамочки дорогие!» - орало в голове – «Что ж я наделала??? Ведь мне предстояло участвовать в вечернем концерте, посвящённому Дню Победы, а я... забыла! Даааа... В одном победила, в другом проиграла? Надька была права… это каюк!... »...

...

Скорая приехала быстро.
Сквозь запылённое, совсем непраздничное стекло, смотрела я на расстроенное лицо Валентины Михайловны,  на ребят, прибежавших меня проводить, на Надьку… мне было  так стыдно за свою, никому ненужную, «победу», из-за которой, вместе с моим голосом, сорвался «номер». Я не спела малышне песню, подвела своих одноклассников, учителя музыки, воспитателя... Было так тоскливо... боженька ж ты мой!.. Разве словами выразишь всё то, что происходит в душе ребёнка? Да и надо ли?... Но, память тревожит и рвётся наружу, ложась кривыми каракулями на рубцы, оставленные тем майским днём, днём 9 Мая.

За мной остался должок тебе,
Андрюха, рождённый "фомкою", ( в кавычках ) а долги, как известно,.....

Ты был настоящим мужиком, Фомка.
Прими, пажалста, моё запоздавшее "спасибо"
....
--

НВ
________________________

...................
________________________


Спасибо Автору фото


© Copyright: Ниняня Нипушкина, 2013
 Свидетельство о публикации №113022403499