Про личностный рост, таксидермию и не только

Сигнал будильника достал, как говорят, с того света.
Понедельник.
Людмила Сергеевна, ответственный и важный сотрудник отдела кадров завода сантехнического оборудования "Стройфаянс", отвечающая за укомплектование штатного расписания двух цехов квалифицированными инженерами и рабочими, а так же за выполнением ими же трудовой и производственной дисциплины, тупо проспала на работу.
Вскочив, наскоро одевшись и запихав девятилетнего сына Сашку в школьную форму и теплый комбинезон, Людмила Сергеевна, чертыхаясь и не позавтракав, потащила его в школу.
Муж Людмилы Сергеевны, отставной прапорщик Синебородько Григорий Тарасыч, остался сладко спать в теплой широкой кровати с зеркальным подголовником, от белого спального гарнитура "Изольда",
подаренного на их с Людмилой Сергеевной свадьбу тестем с тещей. С пожеланиями супружеского счастья.
Глубокий сон, сковавший чету Синебородько был вызван бурной бессонной ночью, приведшей к потере сил и вызвавшей трудности просыпания с последующим опозданием на работу Людмилы Сергеевны.
Накануне, вечером воскресного дня, Людмила Сергеевна, посетив с подругами баню, приготовив ужин из трех блюд, включая поллитру "Столичной" для создания романтической обстановки, постелив розовое постельное белье на супружескую кровать и надев польский пеньюар соответственной прозрачности, дождалась таки окончания сражения в танчеги и возвращения с виртуальной войны отставного прапорщика Синебородько, то есть мужа.
Надо отдать должное постоянству армейских привычек прапорщика,- выйдя на заслуженную пенсию, он не только не оставил любимого дела, но и развил в себе виртуальный полководческий талант, просиживая за компьютерной игрой ночи напролет и сводя тем самым пожелания тестя с тещей о супружеском счастье дочери к практическому минимуму "раз в неделю после бани".
И вот, в половине двенадцатого ночи, когда Людмила Сергеевна была уже близка к вожделенному женскому счастью, на пороге их спальни возник заспанный сын Сашка, сообщивший трагическим голосом, что он совсем забыл сказать что завтра труд.
А на труд учительница велела принести восемь желудей, коробок спичек, по два проглаженных утюгом листа каждого дерева, растущего в родных лесах и перо настоящей птицы. Только перо настоящее, которым раньше писали! Из подушки не предлагать.
И это в середине зимы.
На возражения родителей что ночь, Сашка начал реветь белугой, и родители распределили обязанности.
Прапорщик пошел с лопатой и фонарем во двор. Откапывать снег под дубом за сараями с целью добычи желудей.
Людмила Сергеевна, надев валенки на голую ногу и завернувшись в пуховую шаль, побежала в родительский дом. Деды держали кур.
Напугав и тех , и других, Людмила Сергеевна добыла пучок перьев всех цветов и размеров.
Оставались проглаженные листья деревьев, растущих в родных лесах. Глубина снежных сугробов энтузиазма не вызывала.
Прапорщик в отставке  сказал, что наши не сдаются, и начал рисовать их на бумаге. Людмила Сергеевна раскрашивала. Акварелью. С двух сторон.
Сашка заснул, зажав в кулаке куриное перо.
Под утро все было готово. И упаковано в школьный рюкзак.


В школе милая учительница, принимая Сашку из мамашиных рук, поинтересовалась, не забыли ли они взять сегодня лыжи? Потому как сейчас физкультура и весь класс бежит лыжный кросс вокруг школьного озера( а вы не видели объявление на входе, что труд заменили физкультурой?).
Людмила Сергеевна стойко выдержала удар, повернулась на каблуке и через пятнадцать минут была в школе с лыжами под мышкой.

Оставалось теперь придти на работу, не уронив лица.
Надо сказать, что работу свою Людмила Сергеевна очень любила.
И достигла в ней карьерного счастья с вытекающим из этого финансовым и социальным благополучием.
В неполных 37-мь лет, она достигла высот о которых многие ее ровесницы даже и не мечтали.
И сегодняшний казус с опозданием многое в ее жизни ставил под угрозу.
Вселяло надежду только предполагаемое отсутствие начальника, который уехал в Москву "на ковер" к начальству, или как там теперь оно называется...
Дело в том, что некая неведомая французская фирма выкупила контрольный пакет акций их заводика и начала реконструкцию производства с реорганизацией предприятия с целью повышения прибыльности этого загибающегося дела.
В городке над французской революцией подсмеивались. Знающие историю говорили что скоро полетят головы. А не знающие, что скоро всем п... дец.
В глаза тех французов никто не видел. Новое оборудование, приходящее на завод, складировали во дворе под навесом. Придумывали все новые слухи и сплетни. И ждали. Указаний и перемен.
А пока работали как и раньше.
Рабочие напивались уже после обеда. Инженеры сидели тихо, боясь потерять работу. На которой хоть и платили немного, но другой  в городке не было.
Любмила Сергеевна душой болела за ситуацию. Увольняла пьющих, нанимала новых, посылала инженеров в район на курсы повышения квалификации, что б не скучали.
Но в глубине души была собой не довольна.
И тоже боялась. Новшеств боялась. Гнева начальника боялась. Потерять работу боялась.
Ведь на пенсию прапорщика в отставке Синебородько было не прожить. Даже с учетом курятника и дачи родителей.
И вот теперь эти желуди с последующим опозданием...
Оставалась надежда на то, что вроде бы начальник сегодня должен быть еще в Москве. Ему там вторую неделю позицию разъясняют и перспективы обрисовывают.
-Русский авось пронесет!
Решила Людмила Сергеевна.
И зря.
Секретарша Лиля свистящим шепотом сказала входящей в двери Людмиле Сергеевне, что Михал Михалыч просил ее зайти как только она появится.
Стойко выдержав удары судьбы, начавшиеся с прошлой ночи, невыспавшийся организм Людмилы Сергеевны отреагировал учащенным сердцебиением и накатившей головной болью.
-Расстоенный очень!
Сообщила Лиля, выразительно чиркнув кроваво наманикюренным пальцем себе по шее.
Людмила Сергеевна красиво причесалась, подкрасила розовым губы, подушилась французской туалетной водой Kenzo, перекрестилась размахом и стремительной походкой, выдающей внутренне волнение, вошла в кабинет к начальнику.
Неожиданности сегодняшнего дня продолжились в том, что начальник не стал ругать Людмилу Сергеевну за опоздание, а почему-то спросил ее как она планирует в дальнейшем повышать личностный рост персонала.
Что де новые хозяева советуют начать работу с кадрами на научной основе и каковы ее в этом направлении наработки и планы. Отчет сдать к вечеру.
От такой неожиданности испуг достиг своей высшей точки и Людмила Сергеевна некрасиво разревелась.
И стала что- то говорить Михал Михалычу про тяжкую бабью долю, про остутствие плеча, про одиночество и беспомощность...
Михал Михалыч вначале остолбенело смотрел на нее, потом повернул в замке ключ и прижал всю Людмилу Сергеевну с одной стороны к стене, а с другой стороны к чему-то твердому и настойчивому, хрипло шепча:" Людк, манал я этих французов, прорвемся! Все равно ж работать оне сами не будут, нас бестолковых попросят!"

После обеда в заводской столовой, успокоенная и умиротворенная Любмила Сергеевна оформляла на работу новую рабочую по профессии
"оператор газовой печи высокотемпературного обжига изделий из стройфаянса. "
Юная девочка с розовой челкой и вышитой бисером сумочкой через плечо, говорила Людмиле Сергеевне что ей очень нужна эта работа. Денег на учебу не хватает.
-Да, про вредность и силикоз знаю.
-Да, на трехсменную работу согласна.
-Да, легко обучаюсь, новое оборудование освою легко.
И тут Людмила Сергеевна вспомнила про планы личностного роста.
Порывшись в памяти и вспомнив прошлогоднюю лекцию на курсах повышения квалификации, она вдруг задала девочке всплывший в памяти рекомендованный в методичке по приему персонала вопрос.
-Каким делом, или какой профессией вы никогда бы не смогли заниматься?
И девочка,совсем не раздумывая, с улыбкой ответила.
-Таксидермией.

Делая запись в трудовой книжке о приеме на работу, Людмила Сергеевна изо всех сил сдерживалась, что бы не спросить девочку, а что же это такое, таксидермия?
Секретарша Лиля тоже не знала.
Решила спросить у Михал Михалыча. Тем более что он же велел вечером отчитаться о планах личностного роста...

-А не такая уж я несчастная!
Подумалось Людмиле Сергеевне, когда она шла с работы.
-Вон людям чем в жизни заниматься приходится, что бы копейку заработать! Таксидермией, простихосподя! А у меня работа чистая. Любимая. С возможностями личного роста, опять же...
Че нам эти французы? Чучел же с нас делать не будут? Сказано ж- прорвемся! Значит так тому и быть.
Интересно, не забыл ли Сашка лыжи в школе? А то ведь мне же за ними бежать придется. Прапорщика теперь от компа не оторвешь, у него ж война по расписанию, аж до воскресенья.