Мир жаждет откровения Твоей любви

 (Из книги "Церковь любви")


...Зачем исходит человек нескончаемой тоскою? Зачем плачет в своей квартирной безысходной тоске, в безутешной своей одинокой ночи? Зачем предается земным ласкам и ищет невозможных идеалов, рискует собой и дурачествует в нелепых играх? Зачем он хочет превзойти самого себя и нескончаемо ищет, не в силах остановиться на достигнутом? Отчего не может упокоиться он, как Христос в объятиях Отчих?

    Шумит штормующее море. На небе мерцают звезды. По-шакальи воют одинокие души в часы ночной бессонницы… Они жаждут Тебя. Мир жаждет откровения Твоей любви. Приди же, несмотря ни на что!

    Есть только одна власть – Твоей любви. Одно Евангелие – Твоей любви. Одна непреходящая реальность – Твоей любви. Облеки же в девственные ризы миллионы сыновей и дочерей! Омой их в Твоих нескончаемых белых купелях, верни красоту девственных ангельских ликов и приведи миллионы в церковь любви – да возжаждут пробужденные от сна и зазвучит в сердцах симфония молитвы: «Отче превышенебесной любви! Приди, напои, упои».

    Мечется душа… Не может успокоиться, пока не обретет Твоей любви.
Как сыро! До озноба и мурашек. В погребе слепнут глаза, охватывает дрожь. Девы возлюбленные мои, агнцы любви, сладчайшие дети Брачного Чертога! Отец ожидает вас. Пробудитесь, разорвите сети векового сна.
   
    Упокояется тварь в объятиях Твоих, сладчайший Отче. Обретает во внутреннем мир мессианистический. В Лонах Твоих преупокояется, в объятиях Твоих превосхищается.
Разве может кто-либо нарушить покой Твоей любви? Какие гнусы и тени? Криминальный рексмундистский мундир горит на рыцаре религиозного гестапо, волке в овечьей шкуре. Обличенный рационал-садист получил по мозгам, и контора больше не пишет: ее выбросили за ненадобностью. Сладчайший воцарился среди Своих невест, и нынче в моде тамады да шаферы юродивые, свеченосцы ночного шествия по Соловецкому архипелагу.
Впрочем, объездили уже мы пол-Испании. От Гибралтара до Коста-Брава – сплошной сиротский архипелаг в запущенных цементно-серых помойках…

                *

    Я подошел к стонущей душе в образе модно причесанной 25-летней девушки в роскошном черном пальто, с черной сумочкой на правом плече с помадой для губ и тушью для ресниц… И ее обожгло от прикосновения Твоей свечи.
– Что это? – спросила, удивленнейше выпятив глаза.
– Душа, что шаришь ты по ночному городу? Что ищешь в неоновых Каннах, среди рекламных ватных кукол безликого Манхеттэна?
– Ищу любви, которой нет.
– Сладчайшая моя! Ее не обрести без Бога любви, без симфонии Его любви, без кущ Его любви, без музыки Его любви и без Евангелия Его любви.
– Осиротела я в поисках любовников и приключений. Одинокая, в неутолимой тоске по совершенному Возлюбленному исходила я земные тропы. Изголодалась я вконец...
– О вожделенная! Закрой глаза в блаженстве. Я поднесу ко внутреннему твоему свечу любви. Я чиркну спичкой, вынув ее из спичечного коробка: гори, негасимая свеча! Гори, негаснущая во внутреннем лампада!
– О, больше человеку ничего не надо! Я счастлива, я упоена!..
На Брачном ложе упокаивается моя ночная собеседница, и я благовествую ей еще, еще.
– О если бы я знала! – восклицает она в экстатическом страстном. – Разве я занималась бы своим преступным промыслом?

                *

    Отче любви! Против фарисейского «ни один не достоин» я скажу: нет ни одного недостойного. Они жаждут одного Тебя. Мир томится, тварь не упокоится, пока не окажется в Твоих  объятиях. Только Ты, их Отец, только Ты несмотря ни на что можешь подать им мир, коего они жаждут, сами того не понимая. Так приди и упои, наполни до краев и более!
    Не упокаивайся, пока не обретешь Возлюбленного своего, пока не скажешь Ему: Царь любви, Посол любви, Светоч любви! И тогда начнется свадьба. И принесут дивные яства, яблоневые пироги, рог изобилия из слоновой кости и цветы любви в дар сладчайшему Возлюбленному.

    Я обрела то, что искала! – упокоенно исповедалась душа в ночной молитве, когда явился ей лик ее Возлюбленного. – Что это? Где прежний молитвенный иконостас и восковые свечки, иллюзия храма? Неутолимый голод миновал. Я обрела мир. В 4:05 ночи по среднеевропейскому замироточил мой Возлюбленный. Жених преупокоенный сошел ко мне из солнечных чертогов.

    Я счастлива, упоена! Он причастил меня из Своего бессмертного сосуда. Он простер передо мною Чашу, снял покровцы – и раздался благоуханный аромат.
Еще и еще дарил мне Он от Своих нескончаемых блаженств. Преупоенная, я возлегла в Его брачных объятиях. Как раньше изнемогала от тоски и холода, теперь изнемогаю от любви. Как раньше кричала «О, приди еще и еще!», теперь – «Больше не могу! Оставь меня, иди…»

    Но Он, сладчайший мой Возлюбленный, никуда не уходит. Он верен до последнего. Простираясь надо мною нежнейшим взором, Он преподносит Чашу:
- Еще и еще пей мирро и елей! Кругосуточно пей, пока не напоишь внутренняя своя, божественная кладовая.
- Не могу, изнемогаю...
- Нет! Еще жаждут составы твои. Еще не утолены крови твои. Еще не изнемогли насельники 125-й палаты внутреннего твоего Грааля. Расслабься, не принимай помыслов. Преупокойся, и Я напою тебя еще.
- О Сладчайший, не искушай меня! Я больше не могу. Иди...
- Если Я уйду – надолго! Тщетно будешь ты призывать Меня. Я занят, у Меня много дел. Тогда не ревнуй, тогда не кричи «Сладчайший, где Ты?» в своем ночном!
- Не уходи, Возлюбленный мой! Не оставляй! Мне холодно, оцепенело, одиноко. Не уходи, Возлюбленный! Подежурь у постели больного, помажи, напои изголодавшееся внутренняя. В объятиях Твоей любви упокояюсь я блаженно.

    Зачем слагает стихи Элла Крылова, а ночной космополит в 4 ночи устремляется в информационное поле Земли? Зачем штурмуют запретные врата Тибета 15 отроков, собравшиеся в конспиративной квартире на Кропоткинской? Зачем эта тень самого себя бродит по спящей Москве в поисках сама не зная чего – чего-то еще небывалого?..

О, они ищут  Т е б я!

    Сирота провела полвека в поисках Отца. И обрела Его однажды, случайно наткнувшись на безусловный знак.
«О наконец-то! Совершилось то, чего я искала! Теперь я счастлива. Мне не нужно ни в синагогу, ни в театр, ни хлеба и зрелищ. Не нужны ни подземный городской транспорт, ни искусственные металлические птицы, ни люциферовы врата телеэкрана. Достаточно мытарствовала я по сферам обольщения земли.

    Теперь я обрела Отца. Я Его знаю. Отец любви, говори со мною, говори! Я хочу слышать только Твой голос. Мне легко и хорошо, мне больше ничего не нужно. Меня не охватывает ночной ужас при мысли что что-то не так, не то. Я упоена до краев.
О мой Возлюбленный! Как светло и блаженно! Как легко и преосененно!»

                *

    Они идут за мной, потому что в моем сердце юродиво и никак не выраженно звучит песнь любви. Овцы идут за ее пастушечьей свирелью. Они не могут иначе. Они знают, что впереди – сладчайшие благоуханные поля, где им будет хорошо жевать пахнущую полевыми цветами росистую траву.