Два осенних цветка

Андрей Андреевич и Ольга Николаевна познакомились через брачное агентство, и после месячной переписки решили посмотреть друг на друга. Встретиться им было нетрудно, так как обитали в одном городе и даже в одном районе. Свидание было назначено в субботу на час дня возле ресторанчика «Мимоза».
Получилось так, что Андрей Андреевич пришел на встречу первым, за десять минут до назначенного времени. Пришлось ждать.
Андрей Андреевич прохаживался туда-сюда по улице, рассматривал витрины магазинов, глазел на проходящих мимо пешеходов.
В тринадцать часов из «Мимозы» вышла немолодая дама, села у припаркованную у ресторанчика «Славуту» и отъехала, а в десять минут второго к «Мимозе» подошла довольно тучная женщина лет сорока пяти с красной сумочкой в руках. Дама бросила на стоящего неподалеку щуплого мужчину беглый взгляд, не спеша осмотрелась по сторонам, даже заглянула через большое окно в ресторанчик и, наконец, остановилась рядом со входом.
Андрей Андреевич подумал, что это, видимо, и есть Ольга Николаевна и, помявшись, окликнул ее:
- Ольга Николаевна?
И точно, женщина вздрогнула, повернула голову в его сторону, даже сделала несколько неуверенных шагов - и остановилась. Потом улыбнулась:
- Да, вы не ошиблись.
Андрей Андреевич неторопливо подошел к ней. В его выцветших, когда-то голубых глазах, явственно читались смущение и разочарование.
- Если вы Андрей Андреевич, то это именно с вами я условилась встретиться, - промолвила Ольга Николаевна, оценивающе осматривая его с ног до головы.
- Понятно, - выдавил из себя мужчина. - Значит, такая вы...
- Не нравлюсь? - спросила она, стараясь изобразить равнодушие.
- Я вас представлял несколько другой, - вздохнул Андрей Андреевич. И вдруг прибавил жестко: - Получается, вы много наврали в объявлении, когда описывали свою внешность.
- Наврала? - удивилась Ольга Николаевна.
- Конечно! - хмуро заметил он. - В объявлении ведь было написано: «Стройная, хорошо сложенная шатенка...».
- Я плохо сложена? Так, по-вашему?
Он слегка смутился.
- Да нет, формы у вас ничего. Но насчет стройности… И потом, какая же вы шатенка, если волосы у вас песочного цвета?
- Была шатенкой. Я была шатенкой, когда подавала в агентство то объявление.
- Ну, а как насчет вашего возраста? - поинтересовался Андрей Андреевич язвительно. - Вы же писали, что вам около сорока.
- А так и есть! - отрубила она. - А если, допустим, и немного больше, то, что из того? Я ведь женщина, а женщины своих лет не считают.
- Глупости! - буркнул он. - Еще как считают.
Ольга Николаевна неодобрительно посмотрела на мужчину и со злорадством в голосе заметила:
- А вы что писали? «Материально обеспеченный, интеллигентный мужчина...». Но вся ваша обеспеченность и вся ваша интеллигентность прекрасно видны из вашего «прикида». Пиджак на вас заношен, туфли - стоптаны, очки и те - копеечные.
- Да, в последнее время меня преследуют материальные трудности, - нехотя согласился Андрей Андреевич.
Обменявшись «комплиментами», они стали совершенно откровенно осматривать друг друга. Он увидел перед собой крупную женщину в сером старомодном костюме, черных колготках и красных туфлях на «шпильке». Под глазами - «мешки», то ли от усталости, то ли из-за какой-то болячки. На губах - расплывшаяся помада, весь лоб - в мелких морщинах. Да, не Ким Бейсинджер!
Олььга Николаевна, прищурив глаз, смотрела на худого, невысокого мужчину, выглядевшего лет на пятьдесят с «гаком», неопрятно одетого, с редкими седеющими волосами. Байковая клетчатая рубашка, как у дряхлого старика, застегнута на все пуговицы, ворот заеложенный, мятый. Руки темные, в синих жилах, ногти острижены неаккуратно. Опустившийся тип!
- Вы не хотите передо мной извиниться? - вырвалось у нее.
- А вы не хотите? Мне помнится, вы писали, что глаза у вас зеленые. А какие они, к черту, зеленые, если светло-карие?
- У вас тоже глаза далеко не голубые, хотя вы утверждали, что они цвета майского неба.
- А где ваша стройность?
- Там же, где и ваш «средний рост»! Вы же на метр пятьдесят пять, больше не тянете!
- Метр пятьдесят семь! - с обидой уточнил Андрей Андреевич.
- А где ваша «Таврия»? Где она? Подозреваю, что ее нет.
- Была... Я ее продал... За квартиру, знаете ли, задолжал...
- Господи! У вас что, нет даже собственного жилья?
- Почему это нет? Есть. Однокомнатная квартира.
- В «хрущевке»?
- После развода с женой я был рад и такой хибарке...
- А работаете вы кем? Неужели и вправду завучем в школе?
- Был завучем. В прошлом. Сейчас просто учитель. А вы разве старший налоговый инспектор? По виду вы, дорогая моя, гардеробщица или билетерша в каком-нибудь захудалом Доме культуры.
- Я - помощник повара. В столовой, где питаются сотрудники налоговой.
- И вы, конечно, всем обеспечены? У вас просторная квартира, дача, ценные бумаги. Помните, обо всем этом вы мне писали?
- Да ну вас, зануда! – отмахнулась Ольга Николаевна. - Есть у меня квартира. И просторная. Правда, вместе со мной живет сын с семьей... А бумаги ценные я имею. Действительно! Акции завода «Металлист».
- Ну, это ладно. А вот возраст все-таки у вас солидный, - устало вздохнул Андрей Андреевич. - Я ожидал...
- Знаю, что вы ожидали! - перебила Ольга Николаевна. - Все мужики одинаковы! Вам бы только молодую да смазливую.
- При чем тут молодая да смазливая? - вскипел он. - Просто мне хотелось бы, чтобы моя жена была мне под стать. Я ведь далеко не старик.
- Ну да, совсем пацан! - махнула рукой Ольга Николаевна. - Ладно, не устраиваю я вас, что ж, давайте разойдемся и забудем об этой встрече. Только скажу вам напоследок: молодая да смазливая, увидев вас, даже разговаривать бы не стала. Сразу развернулась бы на сто восемьдесят градусов и ушла.
- Да уж, - горестно заметил Андрей Андреевич, - это потому, что на мне старый пиджак! А прикати я на шестисотом «Мерседесе», как привязанная, побежала бы за машиной!
- Наверно!
- Конечно! Вам, женщинам, только деньги и нужны!
- А вам, мужикам, только гибкий стан да озорные глазки! Да еще, чтобы грудь из блузки выпадала!
- Нам нужно, чтобы нас понимали! - не на шутку рассердился Андрей Андреевич. - Чтобы не считали за тряпку, чтобы уважали и заботились о нас!
- А нам нужно то же самое! - закричала Ольга Николаевна, и на ее ресницах блеснули слезы.
Орали они, как резаные, битый час. Наконец, привлеченный шумом, возле них остановился милиционер, вопросительно взглянул - сначала на Ольгу Николаевну, потом - на Андрея Андреевича. Тот смутился, притих, подошел к милиционеру.
- Извините, у нас тут с женой маленькая размолвка вышла, - пробормотал тихо. - Мы сейчас уходим.
И, ухватив Ольгу Николаевну за рукав жакета, потащил вдоль улицы.
- Надо же, - усмехнулась женщина, - вы меня уже себе в жены записали.
- Получилось так, - смутился Андрей Андреевич. - Ради Бога, извините.
Они медленно двигались по улице, которую обволакивали сентябрьские сумерки. Воздух был теплый, как парное молоко, и в нем была разлита умиротворенность, постепенно проникающая в разгоряченные головы двух людей.
Какое-то время они шагали молча. Потом Андрей Андреевич тихо проговорил:
- Не сердитесь, просто я ожидал увидеть другого человека... Вы ведь себя описали как стройную, не склонную к полноте шатенку. Вы, конечно, весьма неплохо смотритесь, однако...
- Что поделаешь? - вздохнула Ольга Николаевна. - Годы берут свое. Можно, правда, сделать подтяжку лица, подкорректировать форму носа, но где на это деньги взять? А вам, Андрей Андреевич, сколько лет?
- Пятьдесят пять... будет через месяц. А что? Мужчины не стареют!
- Ну, это смотря какой мужчина, - с милой улыбкой возразила Ольга Николаевна. - Не примите на свой счет, это я так, между прочим...
- Между прочим, говорите? - в голосе Андрея Андреевича опять зазвучали нотки раздражения. - А если серьезно, на что вы рассчитывали?
- А вы, дорогой мой? - мягко спросила Ольга Николаевна. - Подумайте и скажите честно: нужны вы двадцатипятилетней красавице? А вам она зачем? Она будет о вас заботиться? Будет сидеть у вашей постели, если вы, не дай Бог, заболеете? У молодых другие запросы. И видение жизни другое.
- Согласен. У молодых иное понимание жизни. Вот я со своей тридцатилетней дочкой общего языка не нахожу, как ни стараюсь.
- Вот видите... А я сына своего не понимаю. Двадцать шесть лет уже, женатый, ребенка имеет, а к труду равнодушен. Нет еще у него чувства долга перед семьей.
- Моя дочка такая же! Только и знает, что клянчит у меня деньги. И отказать не могу. Минимум ползарплаты каждый месяц отдаю.
Перед входом в Центральный парк Ольга Николаевна и Андрей Андреевич остановились.
- Ого, сколько мы отмахали! - удивленно воскликнула она.
- Устали? - сочувственно поинтересовался он.
- Нет, не устала, - покачала головой Ольга Николаевна. - Совсем не устала.
- И я тоже не устал, - Андрей Андреевич вопросительно посмотрел на свою спутницу. - Так, может, еще погуляем? Пройдемся по парку?
- Отчего же не погулять, Андрейка? - засмеялась она. - С превеликим удовольствием!
- Тогда идем, Оленька?
- Вперед!
Двое немолодых, крепко побитых жизнью людей шли, как дети, крепко взявшись за руки, и улыбались друг другу.
Перед ними расстилалась длинная дорога, залитая лунным светом. Тихо шумели столетние дубы, и в воздухе витал аромат последних, осенних цветов.