Жизнь без прикрас или Вот так они и жили

Рассказ из книги "Сам себе о себе" Дальний Восток.
г.Владивосток. 1976 год.

      Теплый осенний вечер. От легкого шелеста  волны по борту накатывалась дремота. Будучи дежурным по судну, готовился к очередным схваткам и испытаниям. Вечер был на удивление тихим, а это ничего хорошего не предвещало.
      Мое очередное горе-судно под  названием "МБ - 24",  означавшим, что буксир этот морской, а не какой-нибудь там рейдовый, стояло ошвартованное кормой к причалу расположенному почти в центре города,
      На  этом  судне,  при  стоянке  в  порту,  одной  из основных задач  вахтенного  помощника  капитана, кроме  уставных,  с наступлением ночи не допустить на борт разного рода пьянь, отставшую от своих судов или просто бомжей искавших место ночлега.
      По  опыту  знал,  что  опаснее вышеобозначенных  были сами члены экипажа, которые  часто  приходили на судно поздно ночью с орущими друзьями и подругами добрать то, что не успели в питейных заведениях города. В такие моменты, особенно в присутствии своих дам, бывалые моряки демонстративно выказывали  неуважение к молодому штурману, называя меня студентом, обращаясь на "ты".  Их опасность была в том, что залив себя водкой по самое "не могу", если хватало сил, начинали выяснять отношения или делить подруг, а уровень интеллекта суровых морских волков и количество выпитого позволяли объясняться друг с другом только посредством мордобоя, вмешиваться в который мне, по многим соображениям, ой как не хотелось.
       У меня был свой способ предохраняться от подобных неприятностей.
       С вечера, вытягивал шпилем на борт трап, подтравливал швартовные концы и, обтянув якорь-цепь, оттягивал судно, стоявшее кормой к причалу, на пять - десять метров от берега.   
       Поразительно и необъяснимо, но утром, запустив на борт экипаж, во время традиционного обхода судна с капитаном или старпомом часто  обнаруживались несколько спящих как у себя дома грязных дурно пахнущих людей. По этой причине белье в каютах личного состава на койки не стелили вообще.
      С непрошеными  гостями обходились сурово. Приходили они в себя только на берегу, так как выдворение происходило стремительно и почти, с нападающей стороны, беззвучно. Сопровождалось оно сильнейшими ударами и пинками сразу после сбрасывания тела с койки на палубу и до предания его земле, т.е. падения его на причал. В спину и голову выдворенного непрошеного гостя, если они были, летела обувь, прочие личные вещи и обязательное приглашение посещать наш "лайнер" как можно чаще.
      "Спокойным" было только дежурство после получки. Старпом относил часть денег домой, возвращался на борт с набитым водкой саквояжем, закрывался в каюте и пил  суток пять, потом неделю отходил от пьянки. В это время на  борту бывало малолюдно, бичи судно обходили стороной, а у вахтенных была только одна проблема - сдать вахту, убедившись, что старпом жив.

       До получки была ещё недели две. Мысли в голове роились как-то непоследовательно, сумбурно, дел было так много, что не только браться за них, думать о них  не хотелось. Опять же этот трудно преодолимый дремотный шелест волны.
       На корме раздался грохот. Мигом вылетев на палубу увидел на причале, около грузовика "УРАЛ", дух давнишних знакомых Руслана и Володю. Оба военврачи подводники, но выглядели они в этот раз как-то странно, без фуражек, в плащ-палатках и, что меня особенно удивило, с абсолютно серьезными лицами. По инерции  швырнув на палубу ещё пару кирпичей, потребовали трап.
-      Трезвые?! Значит, что-то случилось.
       Вместо традиционного приветствия коротко спросили:
 -     Закуска есть?
       На камбузе был только черствый черный хлеб  и остатки компота.
       Ещё большее удивление вызвало частичное отсутствие одежды под плащами, вернее частичное присутствие, на них были только брюки и ботинки на босую  ногу. В таких случаях вопросов не задают, я терпеливо ждал объяснений.
-      Слава! Не в службу... Нет сил. Там в кузове рюкзак, принеси, пожалуйста, и уложи водителя где-нибудь спать. -  Уставившись отсутствующим взглядом в палубу, угрюмо попросил Руслан.
       Забравшись в кузов грузовика, споткнувшись в темноте о какие-то мягкие, но тяжелые мешки, я нашел   рюкзак, в котором оказались  две армейские фляги со спиртом. Водитель уже спал в кабине своей машины.
       После первого стакана закусили папиросой.  Володя спросил:
 -     Мешки видел? - И, не дожидаясь ответа, с интересом глядя на мою реакцию, добавил. - Два трупа, мичманы с нашей лодки,  один упал в топливный танк, второй полез спасать.
      Второй и третий стаканы прошли молча. Я понимал, что пить придется до открытия морга, что следующий день пропал и возможно я его вообще никогда не вспомню, но на удивление, напряжение передалось и мне, алкоголь почему-то не брал. За неторопливым рассказом о происшествии и прочими разговорами прошла ночь.

      Семь  утра.  После отъезда Володи и Руслана, как это часто случалось, с вахты меня никто не сменил. Поэтому я сдал дежурство навигатору, больше некому было.На борту начало рабочего дня. Через полчаса традиционный обход судна старпомом.
-    Тонем! Тонем! – Завопил завпрод, спустившись в помещение продкладовой за холодненькой водичкой.
     Портвейн, смешанный с водкой и спирттом, да ещё в количестве, от которого любой европеец умер бы уже несколько раз,  к утру привел организм завпрода в такое состояние, что спустившись в темное помещение с пустой бутылкой в руке, не сразу обратил внимание на холодную, почти по пояс затопившую помещение, воду.
     Старый опытный морской волк пулей взлетел по трапу в коридор  и повинуясь рефлексу, выработанному на  тренировках по борьбе за живучесть судна, сразу задраил дверь,  обеспечив герметизацию затопляемого помещения.
-    Тонем! Тонем! – Продолжал непрерывно кричать завпрод в сторону трапа, ведущего на палубу командного состава. Но там, на палубе командного состава, никакого движения не наблюдалось.
     С треском распахнулась дверь соседней каюты и в коридор, с  брюками и ботинками в руках, выпала какая-то помятая небритая и, что было видно с первого взгляда, с великого перепоя, деклассированная личность.
-    Вася! Тонем! Тонем!– Глядщя на выпавшего в коридор, очевидно для пущей убедительности вытаращив покрасневшие от продолжительной пьянки глаза, продолжал кричать завпрод, поддерживая задраенную в провизионку дверь плечом.
     Вася,  бомж или бич, разобраться было сложно, поэтому назовем его бомжебич, с ужасом исказившим и без того не слишком интеллигентное лицо, побежал на причал. А в это время, непримиримый борец с непрошеными гостями, старший помощник капитана, поднимался на борт.
-    Опять ты ?!... – Узнав Васю, многократно выдворяемого им с судна, воскликнул старпом.
-    Тонем! – Оттолкнув старпома,  пробежал тот к спасительному берегу.
     Было бы это не сегодня, Вася предпочел  бы прыгнуть  за борт, чем приблизиться к старпому, но тут другой случай. Если б не этот крик,  на берег бомж попал бы только по воздуху и в бессознательном состоянии. Старпом в юности занимался боксом и очевидно не плохо, и, мягко говоря, очень сильно не любил подобных типов, от которых просто так избавиться было не возможно. Два-три удара и выдворяемый, уйдя в глубокий нокаут уже после первого, отрывался от земли, палубы или трапа, и приходил в себя только на бетоном причале. Зато после такого приема, или, вернее, таких проводов,  мало кто во второй раз отваживался  приходить ночевать на этот буксир.
-    Не открывать! Дверь не открывать! – Надрывался в крике завпрод. Кажется, роль спасителя судна и экипажа стала ему уже нравиться. – Тащите раздвижной упор, клинья, вызывайте водолазов! – Распугивая лениво собиравшихся на крик членов экипажа жутким перегаром, уже не просто кричал, а отдавал распоряжения  завпрод.
-    Я те вызову. Ты чего разорался? – В коридоре появился старпом.
-    В провизионку поступает забортная вода. – Сбавив тон, с деловым видом, доложил завпрод.
-    А откуда знаешь, что забортная? Пробовал что ли? А ну, отойди!
     Несколько секунд взгляд завпрода выдавал максимальную сосредоточенность ума, так и не решив, что  ответить, с огромным разочарованием отошел от двери, которую до этого момента продолжал придерживать плечом.
-    А где вахтенные помощник и механик?
-    Да тута мы. – Откуда-то из темного угла появилась помятая фигура навигатора.
     Взлохмаченный, лицо помятое и опухшее, под форменным кителем с повязкой дежурного на руке  виднелась застегнутая не на ту пуговицу рубашка. Из кармана торчал помятый засаленный галстук. Может вас удивляет, что на буксире все пьяны, с бодуна и явно не в себе от количества выпитого? Напрасно, просто это был тот самый «штрафбат», о котором я писал раньше, с которого началась моя морская практика. Хуже парохода в бригаде не было. Поэтому на нем работали те, кого  дальше понижать было некуда, разве что на танкер «Россошь», но там штатка была забита своими оригиналами.
-    А механик где?
-    Что-то не поднять его, устал наверно за ночь на вахте-то.
-    Судя по вашему внешнему виду, вы, тоже не покладая стакана,  работали всю ночь.
Знал бы он, что вахтенные ночь коротали в компании завпрода, чем обеспечили себе какую-никакую закуску, да ещё и с его другом Васей.

     Старпом протянул руку к дверному запору. Народ в ужасе отшатнулся. А может там действительно уже полно воды, и она сейчас хлынет, смывая всё и всех на своем пути к свободе.
     На удивление дверь, хоть и со скрипом, открылась плавно, воды видно не было.
-    Так кто тонет? Где вода?
     Резкий щелчок выключателя и коридор, колодцем уходящий вниз, заполнился блекло-желтым светом, исчезающим в темноте где-то там в провизионке.
     Лампочка, освещавшая нижнюю часть коридора, не горела, поэтому казалось, что трап опускается куда-то в бездну.
-    Дай чего-нибудь. – Неизвестно кому произнёс старпом  и протянул руку назад. Тотчас в руку была положена спичечная коробка.  Другой бы начал зажигать спички, пытаясь рассмотреть, что там внизу, а наш старпом был человек думающий. Поэтому он крикнул:
-    Тихо всем быть! -  И  бросил коробку в  темноту.
     Всплеск был слышен даже в конце коридора.
-    Так шо? Тонем?
-    С чего бы. Может там это, трубу прорвало. Завпрод, с чего ты взял, что вода из-за борта? - Наконец-то послышался голос вахтенного помощника.
-    Да вот взял и решил, что забортная, а раз решил, значит, так оно и есть.
-    Логично.
-    Забортная! Соленая! – Через минуту кричал кто-то спустившийся вниз.

     Пробегая мимо окон диспетчерской, бомжебич Вася остановился и стал одевать брюки. В это время  диспетчер подошел к окну, что бы выкинуть окурок и услышал бормотание:
-    Ну и калоша, уже у причала тонуть начали, чуть жив остался, ещё и по морде едва не получил.
-    Кто там тонет? – Голос над головой бомжебича, одевающего второй ботинок, заставил его так вздрогнуть, что тот  чуть не упал на асфальт.
-    Та вон тот буксир, что криво стоит. Там воды уже по щиколотку, все спят, а один дурак кричит, и разбудить никого не может.
     Буксир действительно стоял с небольшим креном на левый борт. Швартовые концы, которые при отливе забыли потравить, смотрели почти прямо вниз, поэтому создалось впечатление, что судно сильно осело.
     Через двадцать минут весь причал гудел от понаехавших спасателей, начальников и просто любопытных, а ещё через несколько суток  буксир стоял в судоремонтном заводе и водолаз объяснял, что ниже ватерлинии обнаружено множество каких-то странных светящихся полосок. Не сразу те поняли, что это сквозь щели расслоившегося металла темноту залива освещал тусклый свет, проникающий за борт из судовой провизионки. А  ещё через сутки тот же водолаз доложил:
-    В вашей ржавчине металла нет. При сварке прогнивший борт прожигается насквозь, даже заплатку поставить невозможно.
     На здании управлении судоремонтного завода колыхало ветром огромные белые буквы на алом фоне: «Судам Вспомогательного флота - вторую жизнь!».