Редкая планета. Глава 9 Враги по крови

Гл. 9 Враги по крови.


Сколько-то поблуждав по лесу, Герард отыскал наконец место, на котором остались Элен и Серж. Нашёл он их следы, ведущие на поляну, но ни каких признаков, указывающих, куда беглецы с поляны ушли, он не обнаружил, как ни старался. Айеру оставался один путь: вернуться к планеру и лететь назад, в город. Возвращаясь по собственным следам, Герард вслух, сквозь зубы бранил себя за малодушие и трусость: ну зачем он проглотил те проклятые ампулы? Если бы он действовал быстрее, беглецам не удалось бы скрыться. Да и сейчас! Он же еле бредёт и вряд ли сможет управлять планером. Хорошо, если в машине есть автопилот, который сам доведёт планер до указанного места. А если нет? Придётся ждать, когда попавшее в кровь вещество израсходуется полностью, а это – время, время.
Герард доплёлся до планера, сел на колесо. Больше всего ему сейчас хотелось упасть и заснуть. Он и заснул, потому-то не видел и не слышал, как на поляну вышли пятеро.
– Гер Айер, гер Айер, очнитесь.
Герард поднял голову, разглядывая людей в камуфляже. Его продолжали трясти:
– Вы Герард Айер? Это вы?
– Да, это я.
– Вы прилетели на этом планере вместе с Элен Радович, Сержем Белем и Ларисой Хименес?
– Да. А с кем имею честь беседовать я?
– О, разумеется, – старший подал Герарду, отпечатанное на метало пластике, удостоверение. Прочитав рядом с фотографией фамилию и звание собеседника, Герард поспешно вскочил, отдал честь.
– Ваше удостоверение, – строго потребовал пришелец. – Я должен быть уверен, что вы тот, за кого себя выдаёте.
Ни секунды не колеблясь, Герард протянул старшему по званию карточку. Мужчина внимательно прочитал её, вернул:
– Теперь я уверен, что вы тот самый Герард Айер, на поиски которого я направлен. Алексис, передай в центр, что мы нашли Айера.
 Радист отошёл в сторону от остальных, трое, словно бы случайно, оказались между Герардом и планером.
– А где ваши спутники? – спросил старший, не давая Герарду заметить этот манёвр.
– Я потерял их.
– Где? Как?
– Я покажу.
Пятёрка вместе с Герардом тщательно обыскала небольшой квадратик леса.
– Элен и Серж остались здесь, а Лора увела меня, завязала глаза, кружила, водила, добиваясь, чтобы я полностью потерял ориентировку, а, добившись этого, бросила, – объяснял старшему Айер.
– Почему вы не попытались обезоружить её? Она была вооружена? – спросил тот.
– Да. У неё был пистолет. Мой, к стати. Но человек не может сопротивляться оборотню. Я уже объяснял это. А Лора – оборотень.
– Звучит очень сомнительно. Но я, конечно, попытаюсь поверить вам. Однако возникает другой вопрос: каким образом Элен Радович вышла на оборотня?
Ответ у Герарда был:
– Через Сержа. Серж сталкивался с оборотнем и запомнил его в двух обличиях.
– И скрыл часть происшествия? Но почему?
– Элен. Очаровательная девушка из хорошей семьи. Тогда она опередила нас. Серж не устоял.
Офицер насторожился:
– Вы уверены, что Серж, а главное Элен Радович знают истинную природу своей подруги?
– Абсолютно. Элен видела Лору в двух обличьях и даже кричала на неё, запрещая оставлять следы когтей. Судя по такой реакции, превращение человека в зверя она видела не один раз.
– Да, да… Это убеждает. Но почему живы вы?
– Сам не знаю. В любом случае, Элен к этому отношения не имеет. Она сделала всё, чтобы я замолчал. Мне кажется, это инициатива Лоры, хотя парней в боксе уложила именно она. Ну, не словесный же договор её удержал!
– Может и договор. Скажите, Лора не произносила таких слов, как «мили» или «пацы»?
– Мили… мили… Кажется, говорила. Да, сказала один раз.
– А что это значит, не объясняла?
– Нет, не объясняла. Когда я переспросил, – проигнорировала вопрос. Мне показалось…
– Говорите. Догадки – не факты, но, за неимением фактов, нельзя отказываться и от догадок.
– Мне показалось, что «мили» для неё слово бранное.
– Возможно… И так, они исчезли здесь?
– Да, здесь. Есть следы сюда, но нет следов отсюда.
– Вижу, вижу, – старший сделал  своим починённым знак подойти. – Да, Герард, кстати, вы хорошо разглядели оборотня в образе зверя?
– Хорошо.
– Изменение соотношения частей тела?
– Да.
– Внешний облик, зубы?
– Освещение было хорошее.
– А когти? Как они выглядели? Случайно не… так?
Две когтистые лапы легли Герарду на плечи. Когти прокололи одежду, вонзились в кожу под ключицами. Затылок обожгло дыхание. Лицо человека окаменело, а оборотень в камуфляже продолжал:
– Эти выродки – паци считают слово «мили» бранным! Они якшаются с пришлыми недоделками – людьми, предавая интересы своего племени. Ублюдки, идиоты, безмозглый скоты! – стиснув Герарду подбородок, человек – оборотень (он сохранял человеческий облик) вывернул ему голову так, что мужчина едва удержал восклицание боли. – Оставить свидетеля. Да ещё такого! Подумаешь, пообещала отпустить!
– Кончаем с ним? – поторопил события один из пятёрки. – А потом займёмся  той ренегаткой. Не под землю же она провалилась.
– Именно под землю, – старший выпустил подбородок Герарда, платком вытер руки. – По старым картам где-то здесь есть спуск в подземные жилища, а ты должен знать, что наугад искать такие спуски – бесполезное занятие.
– Но как же тогда…
– А вот так! Если она знает, как войти, то, без сомнения, знает, как выйти. И один из известных ей выходов, наверняка, расположен рядом с её хлевом, то есть хутором. Отпустите его, – приказал он, имея в виду Герарда.
 – Как отпустить? Это же свидетель!
– Молчать. Возьмём его с собой.
«Непонятливый» не унимался:
– Зачем, шеф?! Здесь нас немного, а в лагере остальные парни потребуют свою долю…
– Я сказал: заткнись. Девку-то мы не нашли.
– Найдём. Она обязательно прибежит домой, чтобы успокоить мамочку с папочкой. Они все такие.
– Я тебе в третий раз говорю: заткнись. Ренегатку мы возьмём, а человечков? С собой-то она их не потащит. Что ты будешь делать, если она упрётся?
– А мамочка с папочкой на что?
– Ты дурак. Нет их там. Охотимся не только мы. Не так ли, гер Айер? Вас пощадила именно Лора?
– Да пошёл ты! – процедил Герард сквозь зубы, но его собеседник не обиделся?
– Ничего, гер Айер должен знать, что поначалу все хорохорятся. А соплячка ещё пожалеет о своём великодушии.
Планер больше не ждёт на поляне оставивших его пассажиров. Один из пятёрки поднял его и увёл над самыми кронами деревьев. Куда? Знают только те, кто отдал приказ. Герарду завязали глаза, надели наручники (чтобы не пытался отогнуть повязку) и долго вели, точнее волокли, не жалея ни пинков, ни затрещин, затем везли, а в лагере долго перекидывали друг другу и уже оглушённого, едва живого скинули вниз, в яму.
Шум в лагере стоял дикий. Герард поднялся, запрокинул голову, вглядываясь в происходящее наверху. Там двое раскачивали отчаянно сопротивляющегося третьего, а, раскачав, – бросили с размаху вниз. Тело, перекувыркнувшись, шлёпнулось на дно. Резкий крик боли позволил Герарду определить, что к нему сбросили или женщину, или подростка. Полежав некоторое время, оно поднялось. Не оно – она. Герард наконец разглядел знакомый профиль: Лора. Она села, тяжело дыша.
Сверху за происходящим на дне внимательно следили и, как только девушка начала подавать признаки жизни, на неё обрушился шквал брани, но фабричная девчонка не сникла. Запрокинув голову, она ответила, громко и уверено высказав всё, что думала об умственных способностях своих врагов. Опыта в таких объяснениях у неё было не много, эпитеты её повторялись через два на третий, но экспрессии и ненависти девушке было не занимать. И тогда вниз полетели комья земли, камни, палки. Лора сжалась. Она уже не кричала, лишь шипела, вздрагивая и прикрывая голову руками. Последний комок земли ударился о поднятую руку и рассыпался в пыль.
Лариса сидела на земле, вздыхала, всхлипывала, рыдала. Герард налил воды из бачка, подал ей. Страха он больше не испытывал. Девушка взяла стакан, отхлебнула глоток, другой. Край стакана постукивал о зубы. Нет, она не признала себя побеждённой, но ярость не могла стать действием и потому вытекала вместе со слезами. Наплакавшись, Лора подняла глаза и, отыскав Герарда, сказала всё ещё дрожащим голосом: «Благодарю вас». Благодарности она не испытывала, сказав лишь то, чему её учили всю жизнь, и Герард прекрасно понял это. Девушка допила воду, сама отнесла стакан на место, поставила вверх дном на крышку бачка и, выбрав самое удалённое от соседа место, села, обхватила колени руками, спрятала лицо. Брошенный сверху камень ударил её о спину, но она не пошевелилась. «Приятного аппетита!» – крикнули ей сверху. Девушка не отреагировала и на это.
«Лора, – позвал её Герард, - вы узнали меня?» Помолчав какое-то время, словно раздумывая: стоит отвечать на вопрос или нет, девушка буркнула: «Да». Скорее всего, причиной ответа стала та же вежливость, но Герард был рад и этому.
– Простите за назойливость, – начал он осторожно. – Я понимаю, что вам сейчас не до меня, вижу, в каком вы состоянии и даже догадываюсь, почему. Вы ведь хотели успокоить родителей?
– Да.
– А сейчас волнуетесь за них. Понимаю, но ваше беспокойство напрасно. Родные ваши в полной безопасности. Их давно увезли мои коллеги, а на ферме вас ждала засада. Наши… хозяева, так сказать, были очень расстроены этим обстоятельством.
По ходу речи девушка подняла голову, и Герард увидел её глаза. В них было всё: облегчение, вопрос, удивление, мольба, тоска, надежда… Всё, кроме ненависти.
– Они арестованы?
– Нет, Лора, изолированы. Для их же безопасности.
– Угу, – глубокий вздох и девушка опять свернулась в клубок, но Герард и не думал обрывать разговор:
– Меня схватили у планера. Помните, я проглотил капсулы перед нашим с вами расставанием?
– Угу.
– Они меня и подвели. Иначе я улетел бы, и ваши родичи остались бы при своих интересах.
– Родичи? – слово отдавало горечью, и Герард мысленно похвалил себя за удачный эпитет. Он сумел-таки сделать ещё один шаг. Может быть, стоит задать вопрос?
– Лора, кто они?
– Они? – опять переспросила девушка, обводя вокруг себя невидящим взглядом. – Они мили. Милитаристы
– Милитаристы?
– Да.
– А вы – пацифистка?
– Паци? – девушка опять подняла голову. Взгляд её отразил недоумение и пренебрежение. – Нет, я не паци. Я – нейт, нейтральная.
– Вы не любите пацы?
– Да нет. Мне нет до них дела. А, за что их любить? Они такие же чокнутые, как и мили, только в другую сторону.
– То есть они проповедуют непротивление злу?
– Непротивление? Да нет, куда там. Они… Впрочем, это долгая история.
– Ну, сейчас ни я, ни вы никуда не торопимся…
– Я не хочу рассказывать.
– Почему?
– Почему? – лицо Лоры отразило упрямство. – Да потому, что я – нейт. Знаете, чего хочет каждый нейт? Чего хочу я? Я хочу свой дом, своё хозяйство, а остальное пусть горит, синим пламенем. Понятно?
– Да, – Герард отшатнулся, словно его оттолкнули. В словах девушки звучала такая убеждённость, что он почувствовал невольное отвращение, а Лора продолжала:
– Кстати, вы сказали про планер. Где он?
– Мили увели.
– Мерзавцы. Теперь его стоимость навесят на нас троих. Плакали мои денежки.
– А разве они тебе понадобятся?
Лора не обиделась, объяснила солидно:
– Их могли унаследовать мои родители. Долги к ним не перейдут, - я совершеннолетняя, живу отдельно, а вот деньги они унаследовать могли бы
– Об этом следовало думать раньше.
– Угу, – обиженно буркнула Лора, отворачиваясь, но на какую-то долю секунды лицо её тронула насмешливая улыбка. Разозлённый Герард тоже отвернулся. Люди, для которых всё в мире сводилось к собственной, обычно сиюминутной выгоде, всегда вызывали у него отвращение. Но эта улыбочка… Уж больно она ехидная… Неужели сопливая девчонка дурачит его, профессионала? Он бросил быстрый взгляд на соседку. Та сидела, спрятав лицо и обвив колени руками. Единственное, что можно определить по её спине, так это то, что девушка не спит. Дурачит? А почему бы и нет? О прелестях эгоизма она вспомнила слишком кстати, сразу после отказа отвечать на его вопросы. И ещё с каким пафосом  вспомнила. Будто и не в грязной яме сидит. Да, похоже, у неё сейчас есть все основания быть довольной собой.
– Извини, Лора. Глупо ссориться в таких условиях.
– Пожалуйста, – ответ из клубка  тоном оскорблённой добродетели. Девочка переигрывает. Слишком уж демонстративно звучит ответ. Попробовать прямой вопрос?
– Лора, где твои друзья?
– В безопасном месте.
Очень несдержанно. Крошка слишком уверена в себе. Это-то ёё и погубит.
– Последний вопрос, Лора. Я понимаю, что тебе сейчас не до них, но для меня он слишком важен. Ты слушаешь меня?
– Слушаю.
Насторожилась, ждёт подвоха.
– Лора, скажи честно, ты ненавидишь меня?
– Нет, с чего вы взяли?
– Я спрашиваю потому, что хочу знать точно. Главным образом меня интересует несколько иное. Из  твоих слов я понял, что ненависти ко мне ты не испытываешь, но и дружеских чувств тоже. Я верно понял тебя?
– Да.
– Очень хорошо. Теперь о главном. Тебя, как я могу предположить, не убили сейчас только потому, что хотят добраться до твоих друзей.
– …Д…да…
– Лора, скажи честно: что ты будешь делать, если мили потребуют от тебя какую-нибудь услугу, а, в случае отказа, пригрозят взять в оборот некоего офицера службы безопасности? Вопрос для меня не праздный. Не так ли?
Некоторое время длилось молчание.
– Лора, – позвал Герард. – Ты слышишь меня?
– Да пошёл ты! – вдруг взорвалась девушка. – Я что, сверхъестественное существо? Откуда я знаю, что будет, и что не будет? Они же могут просить и обещать всё, что угодно, но меня они придавят в любом случае. Они же не признают договоров! Это же мили! Мили!! Мили!!!
– Я понял… Лора, ну а если будет хотя бы малейший шанс?  Что ты сделаешь? Протянешь мне руку или…  или пройдёшь мимо?
– А я откуда знаю?! Шанс… А он будет этот «шанс»? И почему я? Почему мне? Вы сами говорите, что вы – офицер службы безопасности, а я? Кто я? Девчонка с фабрики! Исправный налогоплательщик! Почему я должна вытаскивать вас, а не вы меня?! Будь дело в городе, – вы бы меня в клетку заперли! Как редкий экземпляр! Нет?! Да!!! А я здесь ради вас должна сотворить чудо?!
– Мне больше не на что надеяться, Лора, и не на кого… Впрочем, оставим этот разговор. Ты права – чудес не бывает.
Девушка не ответила. Она опять сжалась в комок, замерла. Несколько раз в неё сверху кидали камнями, но даже попадания не заставили её шевельнуться или переменить позу. Примерно через полтора часа она тихо попросила: «Гер Айер, пожалуйста, прошу… воды немного… дайте воды». Ещё через час она повторила просьбу. Пальцы её были холодные и влажные, а зубы постукивали по стеклу стакана.
– Лора, – окликнул её Герард. – Моя куртка всё-таки теплее твоих лохмотьев. Мы в одной лодке и глупо манерничать перед смертью…
– Держитесь от меня подальше, – свистящим шёпотом попросила девушка и, помедлив, добавила умоляюще. – Прошу.
– Девочка, я не имею ввиду ничего плохого. У тебя озноб.
– Я не о вас, – вздохнула Лора еле слышно. – Я о себе. Только о себе. Вы просто не понимаете. Я боюсь…
Сырость усугубляла холод. Стремясь сохранить тепло и борясь с зябкой дрожью, Герард встал, сделал несколько согревающих упражнений. На спине девушки светились щели прорех, через которые проглядывала пупырчатая, синяя кожа. Для одежды знакомство с когтями оборотней окончилось крайне печально. Тело Лоры сотрясала крупная дрожь. Решительно сняв куртку, мужчина решительно же обернул ею дрожащую девушку. Не поднимая головы и, похоже, не осознавая происходящего, она инстинктивно закуталась в тёплую одежду. Больше Герард не  услышал от неё ни слова. К утру, она перестала даже шевелиться.
На рассвете в яму спустились двое мили. Один пихнул Герарда, второй – яростно пнул девушку: «Вставай!». Лора молча завалилась на бок, причём то, как это произошло, Герарду очень не понравилось. Он хотел взять девушку на руки, но получил хороший пинок и приказ: «Пошёл наверх». «Эй, верёвку сюда!» – крикнул второй.
Обвязанную под мышками верёвкой девушку, выволокли из ямы. Один из бывших наверху оборвал ей рукав куртки, прижал к плечу шприц – тюбик. Герард поднял пустую оболочку, прочёл: «Глюкоза», а так как девушка в себя не приходила, решительно подошёл, поднял её на руки, – удивительно лёгкую и мягкую. «Куда идти?» Он пронёс её через лагерь, внёс в указанную палатку. Обоих присутствовавших там он знал. Первый – тот мили, что привез его в лагерь, но второй… Герард почувствовал, что едва удерживает ярость. Оказывается, эти твари проникли достаточно глубоко. 
– Трогательное единодушие, – усмехнулся Кристофор Росс. – Ну что ж, усадите фреляйн Лору в кресло и садитесь сами. Разговор предстоит долгий.
– Я к вашим услугам, гер Росс, но фреляйн на ваши вопросы вряд ли ответит, – Герард посадил девушку в кресло, заботясь,  чтобы она не съехала, накрыл бесчувственное тело, как сумел, своей курткой, сел сам.
– Ну, это мы ещё посмотрим, – Кристофор подошёл к девушке, заглянул её в глаза, пощупал пульс. Усмешка сошла с его лица. – Что вы ели в последний раз и когда это было?
– Когда ел я? Сложный вопрос, –  усмехнулся Герард. – Наверно, перед тем, как в последний раз пришёл на службу… или нет, на службе, конфеты.
– А здесь?
– Вы шутите?
– А это смешно звучит? – злой взгляд в сторону и второй мили вылетел из палатки. Герард потянулся, демонстрируя, насколько он уверен в себе, поймал насмешливую улыбку Росса, спросил:
– Что с крошкой? Может быть, она умерла?
– Обморок, – всё с той же усмешкой ответил Росс. – Голодный обморок.
– Я думал, что ваша порода покрепче, а тут просто обморок от голода.
– Думайте, как хотите.
– Девочке ввели почти семьдесят кубиков глюкозы.
– Кусочек сахару для слона. Вот если бы она съела килограмм – другой мяса, да с жирком… Не ошибусь, если предположу, что кое-кто из моих товарищей именно это от неё и ждал… Но вас она действительно жалеет.
– А может она просто уважает себя?
– Наверно, вы правы, Герард, – Кристоф осторожно провёл рукой по коротким, чёрным волосам девушки. – Эта крошка – достойный противник. Она  горда. По настоящему горда. Эти нейт безумно горды, хотя и кажутся со стороны обычной серой массой, плебсом. Вы, я вижу, беспокоитесь за неё? Не надо. Сейчас придёт врач, сделает ей инъекцию, потом она поест, как следует, и всё будет в порядке. Клянусь честью, никто больше не посмеет предложить ей человечину.
–Она вам очень нужна, как я вижу. Но почему? Неужели вы так боитесь умницу Элен и того мальчишку – патрульного? Никогда бы не подумал.
– Иронизируете? Ценю вашу храбрость. Скоро вы всё поймёте сами… Да, а как вы представляете ваше будущее?
– А оно у меня будет?
– Это зависит только от вас. В нашей организации есть и люди.
– Расскажите это вашей бабушке.
– Не верите? Дайте руку, – Кристофор достал из кармана многолезвийный нож, выпрямил одно из лезвий. Подчиняясь приказу, Герард протянул руку.
– Вы человек и реакция у вас будет человеческая. Смотрите, –  лезвие чуть царапнуло руку Айера. Выступила кровь. – А теперь то же проделаю я. Реакция та же – кровь. Запомните это, потому, что  когда фреляйн очнётся, – мы попробуем этот тест на ней.
Герард вспомнил тёмные пятна от пуль, пробивших девушке грудь, и не нашёл что сказать, но ответа Росс от него и не ждал. Врач, на врача ничем не похожий, сделал девушке инъекцию, потом, разжав зубы, впихнул ей в рот пару кусков сахара. Лора зашевелилась, и он поспешно поднёс к её губам стакан с жидкостью. Опять сахар и опять жидкость, и так четыре раза. После этого он поставил на стол пол-литровую бутылочку и так же молча ушёл. Через пятнадцать минут Лора открыла глаза, обвела вокруг себя мутным, невидящим взглядом. Сделав Герарду знак: «смотри», Росс взял её руку, глубоко резанул ножом, но из раны не выкатилось ни капли крови, а края её слиплись, не оставляя следа. Лора вскрикнула.
– Ей больно?
– Разумеется, больно. Она слишком истощена, и любая рана может стать опасной. Боль – злая собака, но она охраняет нас от нас самих. Заставьте её выпить рыбий жир из бутылочки. Меня она может располосовать своими когтями, вас же, скорее всего, не тронет. Ну! Не теряйте времени!
Рыбий жир пить девушка не хотела, упиралась, сжимала челюсти, но Герард сейчас был сильнее и добился желаемого. Бутылочка опустела.
– Не надо упираться, – издалека успокаивал девушку Росс. – Поверьте, я ценю ваше мужество, но смерть всё-таки не самое лучшее из того, что есть в нашем мире. Через четверть часа принесут еду. Что вы предпочитаете?
– Цианистый калий! – огрызнулась Лора.
– Я знаю, всем угощениям вы предпочитаете еду сытную, а всем напиткам – горячее молоко, а ещё лучше – сливки. Всё верно. У вас душа хищника, вам необходима кровь, а молоко – та же кровь, только отфильтрованная, сгущенная и обогащённая жизненно важными элементами. Могу поспорить, – после дойки, дома, на ферме вы выпивали по две кружки этого эликсира жизни…
– Да пошёл ты… – процедила Лора. Сознание вернулось полностью и девушку опять начала бить мерзкая дрожь озноба. Температура тела поднималась до нормальной. Пренеприятный процесс.
– Как раз под вашими пальцами кнопка, фреляйн. Нажмите её. Это кресло с подогревом. Я понимаю, ваше состояние сейчас нельзя назвать приятным…
– Да пошёл ты! – так же вяло повторила Лора. – Скотина, кретин, мили… – пальцы её нащупали нужную кнопку, и девушка вжалась в разогревающееся кресло.
То ли слуга, то ли дежурный расставил тарелки, приборы, разлил густой гороховый суп, разложил поджаристые, сочащиеся маслом гренки.
– Здесь едят просто, но много и сытно. Количество заменяет изысканность и изощрённость гурманов. Здесь едят, чтобы жить, не более.
Лора молча опустошала тарелку
– Видите, Герард, она не оставляет ни капли, ни крошки. Еду здесь уважают. Оливки императрицы для них – варварство и святотатство. Разве можно так безжалостно обращаться с мясом?! Но видели бы вы, как они работают! Кстати, статья о фреляйн справедлива до последней запятой. Поистине они – венец природы, а мы, люди, – просто промежуточное звено…
Суп сменила баранина с бобами, но аппетит у Лоры не уменьшился.
– Не думайте, Герард, что обморок, случившийся с фреляйн, – что-то обычное. Девочку истощила городская жизнь и её же скупость. Эта лицензия – настоящее издевательство. Пять лет молодые девушки только работают и спят. Каждая монетка на счету, всё в банк, всё на лицензию, и вот вам результат: небольшое перенапряжение сил оканчивается обмороком…
– Небольшое?! – не выдержала Лора. Она только что покончила со вторым, и Кристофор, тоном  гостеприимного хозяина, предложил:
– Не хотите добавки, фреляйн Лора?
– Спасибо, я сыта, – ответила девушка с максимально возможным сарказмом.
– Прибавьте к этому комплекс вины за повышенный аппетит…
Лора скрипнула зубами. Она предпочитала, чтобы Росс на неё просто орал. Тогда бы и она тоже орала бы в ответ. Теперь на столе стояли два кофейника: один – с кофе, а другой – с горячим молоком, небольшой графин с каким-то ликёром и огромная коробка шоколадных конфет.
Мужчины пили кофе, беседовали, казалось, напрочь забыв о ней. Обычная светская беседа, в которой ей, девочке с фабрики не было и не будет места никогда. Отодвинув пустой стакан из-под молока, Лора погрузилась в тёплые объятия кресла, едва слышно буркнув: «Мили», – объединив этим словом человека и оборотня. Приятная сонливость овладела разумом. Сытая кровь омывала каждую клеточку тела, питая и восстанавливая силы.
– Фреляйн Лора! – голос донёсся как издалека. – Фреляйн Лора, очнитесь!
Девушка подняла глаза, медленно выплывая из дрёмы:
– Простите…
На столе уже ничего не было, и Кристофор протягивал ей через стол какую-то карточку:
– Фреляйн Лора, вы знаете этого человека?.
 Бросив короткий взгляд на фотоснимок, Лора шлёпнула карточку на стол, картинкой вниз, и пустила по гладкой столешнице обратно:
– В первый раз вижу, - ответ и взгляд его сопроводивший, изобразили абсолютную невинность, как это всегда бывает у человека, который лжёт, знает, что лжёт, знает, что другие это знают, но продолжает лгать.
– Удивительное заявление, если учесть, что девушка эта проживает в одном с вами общежитии, а также то, что многие видели, как вы вместе пили чай и беседовали.
– На глупые вопросы не отвечаю принципиально, – огрызнулась Лора. – Если вы знаете ответ, незачем и спрашивать.
– В таком случае, где ваши друзья?
– В безопасном месте, – быстро ответила Лариса, с откровенной наглостью демонстрируя своё умение «умно отвечать на умные вопросы».
– В этом я не сомневаюсь. Оружие там есть?
– Какое оружие..?
– То самое, из которого ты уложила четверых.
Из горла девушки вырвалось шипение. Язык не слушался её, губы сводило:
– Да пошёл ты! – выдавила она наконец. – Мили!
– Девочек, которые не умеют себя вести, для их же пользы, шлёпают, – строго прервал её Росс.
Не имея больше сил сдерживаться, Лора вскочила с кресла, метнулась к нему, крича и задыхаясь:
– Да?! Отшлёпаете?! Да?! Ну, так шлёпайте! Шлёпайте! Вы же такой сильный, такой грозный? Что вам стоит?! Я же знаю! Знаю! Вам только слово сказать – от меня клочья полетят! Отшлёпаете?! Думаете, раз я – нейт, то не знаю ваших законов? Не охотиться в городах! Не оставлять следов? Не… Да вы… вы… вы…
– Мили, – помог ей Росс.
Девушка осеклась, но справилась с собой, сказала с вызовом, но уже без крика:
– Да, вы мили, а я – нейт!
– Ну и что?
– А то! Я – нейт! Нейт!! Нейт!!!
– Ну а дальше что? Не знаешь? Слова от возмущения позабыла? Понимаю. Бывает. Я помогу. Сядь! Вот так. Теперь слушай: ты – нейт. Ты хочешь свой дом, свою семью, своё хозяйство. Тебе нет дела ни до политики, ни до политиков. Тебя устраивает правительство людей, поскольку оно  не задевает твои интересы и не мешает тебе строить твою жизнь так, как ты этого хочешь. А мы – мили. Мы недовольны, мы боремся, создаём критические ситуации и вообще всячески портим твою налаженную жизнь. Так?
– Так!
– Так, да не так. Я изложил твою часть правды, а теперь ты послушай мою часть. А заключается она в том., что вы, хозяева планеты, занимаете на ней недостойно низкое положение. На ваших плечах держится вся экономика планеты, вы же прячетесь и боитесь. Ты – нейт. Это так. Но если девушка или женщина говорит: «Я – нейт», – это значит что у неё на плечах голова, а не кочан капусты и не котелок с кашей. Главное назначение женщины в этом мире – быть матерью и хозяйкой, исполнить же она его может, только будучи убеждённой нейт. Ты делишь всех на Нейт, Мили и Паци, но не будь вас нейт, не было бы ни пацы, ни мили. Любой народ состоит из воинственных и мирных особей. Обязанность мирных – размножаться, восстанавливая численность, обязанность сильных – защищать, даже жертвуя жизнью. Это закон природы. В каждом поколении такое разделение повторяется вне зависимости от того, кто были родители: мили или нейт. Поэтому твоё разделение и противопоставление мили – нейт и нейт – мили, просто безграмотно. Теперь об оружии… Ты достаточно умна, чтобы понять, насколько опасны такие безделушки. Ты знаешь, что Элен работает на федератов?
– Нет!
– Так знай.
– Ложь. Вы лжёте! Вам просто нужно то оружие.
– Герард, вы вели дело Элен, скажите этой твердолобой дуре…
– Я не дура! И мне нет дела до ваших дел! И мне… Всё вы врёте!
– Это правда, Лора. Элен покупала светлячки и кому-то их передавала,  – тихо и серьёзно подал реплику Герард.
– Да кому они нужны!
– Нужны, Лора. Если нашим противникам удастся раскрыть секрет их образования, исход войны может быть другим.
– На что светлячки, если можно купить готовые платы?! – не уступала девушка. По губам Росса скользнула довольная улыбка:
– Объясните, Герард, ей и это тоже, – он поднялся. – Куда я убрал конфеты, вы видели? Кофе, чай, можете приготовить сами. Вода – в бачке. Поговорите с ней. Она девочка не глупая, здравым смыслом не обделённая, только уж больно упрямая.
Проводив уходящего взглядом, Лора набросилась с упрёками на Герарда:
– Ну! Давайте! Учите меня уму-разуму! Я – глупая! Я – тупая! Я – неотесанная! Деревня, одним словом! Умники – горожане, чтоб вас… – и, не выдержав обиды, она просто разревелась.
Герард сидел и ждал. Странное, двуликое существо перед ним плакало, плакало и плакало, захлебываясь и давясь собственным бессилием, а человек смотрел и думал, что разумом она – обычная девчонка, каких миллионы, и что бедняге очень и очень не повезло.
– Ну! Что вы молчите? Учите меня! Вам ведь это поручили!
Истерика закончилась, исчерпав себя. Герард ответил просто:
– Нет, Лора, я для такой роли не гожусь.
– С чего бы это?!
– Да так… Слова ещё не исправили ни одного недостатка, а поучать, только для того, чтобы поучать, по-моему, – безнравственно.
Всхлипнув, напоследок, Лора оттёрла лицо тыльной стороной ладони, буркнула, нахохлившись и погружаясь в кресло:
– Всё вы врёте.
– Нет, Лора, к сожалению, иногда, мы говорим правду. Что же касается плат, то к нашим противникам они не попадают. Будь у федератов силиконы, они нарезали бы и напаяли себе этих плат столько, сколько им нужно. Но силиконов у них нет, а единственный способ достать их – контрабандные скупка и вывоз с Рары. Элен занималась скупкой.
– Ну и что?!
– Ничего. А ты действительно уложила тех, четверых?
– Да пошёл…
– Понял, понял. Не надо прдолжать. Умолкаю, – он встал, приготовил себе кофе, после чего спросил. – Вам тоже приготовить?
– Нет, – буркнула Лора и вдруг попросила. – Простите меня, пожалуйста. Я действительно не умею себя вести.
– Вы не виноваты, фреляйн. Это обстоятельства. У политиков есть фраза: «Без комментариев», и означает она, что ответа на вопрос не будет. Никакого.
Некоторое время длилось молчание. Наконец Лора заговорила, с трудом подбирая слова:
– Вы спрашиваете об очень, очень… не знаю, как сказать…
– Я задаю очень неудобные вопросы? Так?
– Наверно.
– Видишь ли, Лора, я профессионал. Знаешь, что это значит?
– Да.
– Так вот, даже в нашей с тобой ситуации я ничего не могу с собой поделать. Мне надо докопаться до сути… Пусть даже пользы от этого не будет никакой.
– Вы здорово влипли, – сочувственно заметила девушка.
– Очень здорово, – согласился Герард. – Я, конечно, не ору, каждый раз, когда на меня давят, но я ведь профессионал и знаю другие приёмы психологической самозащиты.
– А какие?
Вместо ответа, Герард сокрушённо развёл руками.
– Без комментариев?
– Нет, Лора. Такие вещи на словах не объяснить, как… Вот, например, ты ведь тоже профессионал в своём деле? Можешь ты объяснить мне, как впаять проводок в плату?
– Нет. Без таблиц, без приборов это невозможно.
– Именно невозможно. Но тайны в этом нет. Слушай, давай я сделаю кофе на двоих? Моя чашка пуста.
– Я не пью кофе
– Не любишь?
– Нет, я… Я боюсь себя. Кофе возбуждает, а мне нельзя терять контроль над собой.
– Понятно и разумно. А чай?
– Пью, но только слабый. Вообще-то в общежитии у меня была своя заварка с успокаивающими травами, вроде мяты.
– Тоже неплохо придумано. Этот не крепкий?
– Нет, спасибо.
– Бери конфеты. Не обеднеют.
– Значит, то, что я орала – правильно?
– В общем-то, да.
Лора пригубила чай. Герард тоже молчал, не желая торопить события. Пусть девочка обдумает услышанное, взвесит, разложит по полочкам. Орать она больше на него не будет. И грубить тоже. «Без комментариев», если не хочет отвечать, и не более.
Лора, не замечая того, жевала одну конфету за другой.
– Тебя что-то беспокоит?
– Меня? – Лора моргнула, избавляясь от наваждения. – Не нравится мне всё это. Вот и всё.
– Не веришь мили?
– Не верю.
– Почему? Они обманывали тебя?
– Да нет, я их впервые вижу, но… знаете.… Это наверно генетическая ненависть. Ведь эта планета была нашей. Понимаете? А потом она почти опустела. Это мили.
– Война?
– Да, война. Вы поверьте, я не против людей, нет. Если бы люди не пришли, война продолжалась бы и продолжалась. До тех пор, пока не погибли бы все. Когда люди начали осваивать планету, те, кто не хотел воевать, просто разбежались.
– Просто разбежались?
– Ну да. Мы же похожи. Людей было много, мили – мало, ну они и не посмели воевать с людьми, а потом остались без солдат. Мои дед и бабка тоже сбежали. Затерялись среди людей, где-то добыли документы, а потом купили ферму за камешки. И правильно сделали. Ну, скажите, зачем мне с кем-то воевать?
– А те мили, которые остались без солдат, теперь…
– Нет, перебила его девушка. – Это не те. Это новые. А тех нет давно. Они то ли пережрали друг-друга, то ли вымерли. Нет, это не те.
– А где вы прятались во время войны?
– Ну…
– Без комментариев?
– Пожалуй, да.
– Лора, а что именно тебе не нравится? То, что Росс с нами слишком вежлив?
– Да, и это тоже.
– Может ему что-то от тебя надо?
Челюсти девушки сжались, глаза зло блеснули.
– Ты знаешь что?
– Оружие.
– Оружие? Какое ору… То, что убивает оборотней? Такое оружие есть? Понятно: «без комментариев». А где оно? Нет, не то, что спрятано, а то, что было у тебя. Оно ведь у тебя было, иначе ты не убила бы четверых?
– Было… Но оно… В общем, выгорело. Там предохранитель такой… Ну кнопка или… Жмёшь на него, и внутри замыкает. Безотказно.
– Разумная предосторожность. А на людей оно действует?
– Не знаю. По идее…
– Но ты не пробовала. Естественно
– Я была, тогда как бешенная.
– Когда?
– Ну, тогда, когда меня схватили.
– Представляю, – согласился Герард и, увидев, как девушка ловит последнюю конфету, спросил шутливо. – Интересно, что ты придумала на этот раз?
– Что?
– В прошлый раз, съев конфеты, ты вспомнила подходящее убежище. Так?
– Так, но…
– А теперь что ты придумала? Коробка пуста.
Лора скользнула взглядом по коробке и сникла:
– Опять всё сожрала.
– Затем она и стояла здесь. Считай, что ты нанесла мили урон в размере коробки конфет, а точнее… – он перевернул пустую картонку, нашёл ярлычок с ценой, – на восемьдесят семь кредитов. Неплохо. И вообще, мой совет: принимай себя такой, какая ты есть, а также поверь моему опыту, ни одна девушка не устояла бы перед такой коробкой конфет. Ни одна.
– Элен устояла бы.
– Элен – особый случай. Для неё конфеты – не редкая роскошь. Она не материальный человек, а человек идеи, кроме того, ей просто было скучно жить. Вот она и нашла приключение на свою голову.
– С ней всегда было весело.
– Не сомневаюсь. Обаяние её беспредельно…
Но разговор не шёл. Девушку опять охватило какое-то оцепенение. Она словно спала с раскрытыми глазами, и лишь губы её безмолвно шевелились, перебирая слышимые только ей слова. Выглядело это довольно странно, но Герард навидался столько странного, что счёл за благо не мешать. Он встал с кресла, вышел из палатки. Его не остановили. В лагере было почти пусто, и каждый занимался своим делом, но когда человек дошёл до невидимой ему границы, раздался свист – предупреждение. Один из мили, до сих пор дремавший, бросился ему наперерез: «Куда? Стой!». Момент показался удобным и Герард без предупреждения врезал ему в ухо, но промахнулся, а через мгновение, согнувшись пополам, сам оказался на земле.
Когда он поднялся, оборотень уже успел сообщить подошедшим товарищам, что «мясо кусается» и теперь, полный радостного возбуждения, подпрыгивал на месте, подбадривая: «Ну! Что так слабо? Бей ещё!». Поняв, что из кольца ему выйти не дадут, Герард ударил, точнее сделал вид, что бьет, и тут же поставил блок. Очень кстати.
Дважды человек летел наземь. Ему давали подняться. Большинство ударов он блокировал, но противника не достал ни разу. Герард начал выдыхаться, а оборотень крутился и вертелся, нападал и отступал, даже не изменив ритма дыхания. Круг зрителей сжимался плотнее, напряжение нарастало и неизвестно чем бы всё кончилось, если бы не тот же свист сверху. Зрители обернулись и, сломя голову, бросились к центру лагеря, таща за собой  и Герарда.
 Лора, следуя примеру человека, вылезла из низкой и тесной палатки на свежий воздух. Её окружили, оставив лишь один путь: назад, в палатку. Под ноги ей швырнули человека. Конечно, этих парней сдерживал приказ, но взгляды стоили самых пылких признаний. Это действительно была «генетическая» ненависть, родившаяся, выросшая и прошедшая через несколько поколений. В древние времена так, наверно, смотрели друг на друга господа и восставшие рабы. Особенную неестественность происходящему придавал тот факт, что такая ненависть вспыхнула в глазах абсолютно не злой по своей природе девчонки. Ненависть, сжигающая всё: страх, сомнения и даже чувство самосохранения. Да, это были существа одной крови, но кровь эта текла по разным руслам и слиться уже не могла. Признавая чужую силу, Лора отступила, когда же полог палатки отделил её и Герарда от оставшихся снаружи, начала усиленно тереть лицо и лоб руками, доплелась до кресла, плюхнулась в него.