Возмездие 1

Шаги Неосторожные 2 http://www.proza.ru/2013/02/24/254

                ДГ15 Возмездие 1
                В «Глотке Сладкой Удачи» идет драка. Мимо меня, посланный с силой, достойной лучшего применения, пролетает стул, и разбивается об стену.
                Сделав вывод, что проще отвлечься от собственных мыслей, потерявшись среди мысленных потоков других людей, любимый притон Бальтонари показался мне самым лучшим местом. А может быть, я обманываю себя, и просто ищу с ним встречи?
                Двое здоровых мужчин дерутся на мечах, и вихрем вылетают из заведения, снеся дверь с петель.
                Владелец кабака, досточтимый пожилой гражданин по комичному прозвищу Бесшумный, идущему вразрез со всем, чем он заправляет, наблюдает за разбоем с кислым, безразличным видом, периодически ловко уворачиваясь от очередной кружки или бутылки.
                Он не волнуется за убытки. С тех пор, как я взял контроль над провинцией, и сформировал вооруженные силы, его кабак стал золотым дном, соперничать с которым по прибыли мог разве что публичный дом на Дортмаар Неор.
                - Вот и катись отсюда, шваль антейнская!!! – Раздается за моей спиной зычный голос, и с улицы назад заходит один из драчунов, немалых размеров рыцарь, в котором я узнаю командира моих отрядов, Коханде по прозвищу «Курчавый».
                Действительно очень курчавый, командир подходит поближе, и вглядывается в мое лицо.
                - Лорд Гидеалис?! Какими судьбами?! Я сто лет вас не видел!
                - И молитесь, что не увидите еще сто. Не знаете, где Арканд?
                - Да вон он сидит! – Привыкший к моим мрачным шуткам, Коханде выдыхает облако перегара, и расплывается в доброжелательной улыбке, указывая куда-то в угол.
                Как я мог его не заметить? Мое тело пробивает дрожь, и хочется встать, и уйти. Но, если я так его боюсь, то зачем пришел?
                Подойти-не подойти? Сзади раздается громкий шум, треск поломанной мебели, и у моего столика оказываются трое рыцарей, бьющих друг друга кулаками, ножками от стульев, и чем угодно еще.
                Завороженный высоким профессионализмом семиэтажного потока брани, мальчик из хорошей семьи, я только успеваю вскочить со стула, когда на мой стол, сраженный каминной кочергой,  падает один из трех дравшихся мужчин.
                Нет, он упал бы на меня, и только одной своей массой, помноженной на скорость, с которой его сюда послали, переломал бы исключительно все кости в моем хрупком теле, если бы неведомая сила не выхватила меня очень вовремя.
                - Что тебе здесь надо?! – Арканд, все еще держа за шкирку, как котенка, оттаскивает меня к стене, подальше от летающих туда-сюда клинков, кружек, еще полных вина, гротескно расплескивающих его в полете, как раненая птица – кровь, и многое другое, способное летать. Конечно, не по своей воле.
                - Не знаю. – Честно отвечаю я, закашлявшись от неожиданности, и поправляю воротник.
                От моего друга пахнет алкоголем и злобой на весь мир, но что я ожидал?
                - Иди домой! – Посылает он меня, как малое дитя.
                Сзади раздается пьяный, нечленораздельный вопль. Бальтонари грозно оборачивается.
                - Ты как меня назвал?! – И бросается в драку, забыв обо мне.
                Обида начинает подниматься в груди, и я уже готов ему высказать, что он слишком много себе позволяет, мне надоела эта грубость, и вообще, когда в обездверенный проем заходят пять человек.
                В пылу битвы всех со всеми этого никто не замечает. Никто не обращает внимания и тогда, когда один из этих пятерых, указывая на уже мирно выпивающего у стойки Коханде, кричит:
                - Вот он! Хватай его!
                Также, мало кто оборачивается, когда эти пятеро бросаются к Коханде, бьют его чем-то по голове, и утаскивают из кабака. Минут пять я думаю над увиденным, прикидывая – является ли это развитие событий каждодневной кульминацией одобренного вечернего представления, или это – самодеятельность, достойная отдельного внимания?
                Как выяснится достаточно быстро, эти пять минут будут стоить нам очень дорого.
                - Курчавы-ый!!! – Арканд, победивший всех пьяных врагов с дефектом речи, выныривает из толпы, с прилипшей к кулаку вечной кружкой вина (дрался, не отпуская кружки?), и идет к стойке бара. – Ты (ругательство) должен мне (еще более яркое ругательство) десять золотых (король всех ругательств в трогательной фиолетовой мантии)!!!
                Наткнувшись на меня, уже совершенно пьяный Бальтонари меняется в лице, и прикидывает, облить меня вином, или очередным потоком ругательств. Выбрав что-то среднее, он стукает кружкой о стойку так, что нас обоих обдает свежими романтическими брызгами, и, икая, произносит:
                - А ты... та самая ш-ш-шлюха, которая у Чернокнижника!
                - Нет, «шлюха Чернокнижника» - это ты, просто к сведению, исторически незначительная поправка. И второе. Мне кажется, что Коханде похитили антейнские.
                - Что ты сказал?! – Арканд краснеет в лице, и сжимает кулаки.
                - Если ты меня сейчас при всех ударишь, я тебя уволю. Я выгоню тебя с такими рекомендациями, что тебя на службу не возьмут даже аборигены Санатонского побережья. Командира моих отрядов только что утащили отсюда без сознания. Ты знаешь, кто они? Это у вас так каждый день?!
                Не знаю, что его остановило от агрессивного припадка – то, что я сказал, или мои засветившиеся изнутри глаза, показывающие, что он окончательно меня довел.
                - Куда утащили?! Кто?! – Рев Бальтонари разом перекрывает весь гвалт в кабаке, и мое сердце падает оземь одной сверкающей, но безутешной каплей.
                - Черт побери! - И я выскакиваю на стемневшую улицу. Они не могли далеко уйти с такой ношей!
                Но улица пустынна, за исключением пары торопящихся по домам прохожих, двух или трех одиноких, медленно едущих всадников, и одного пьяницы у стены.
                - Как они выглядели? – Голос Арканда у меня за спиной – тревожный, и от этого несколько протрезвевший. – Откуда ты знаешь, что они из Антейна?
                - Когда я вошел, он дрался с одним человеком, назвав его «антейнской швалью». Делаю вывод, что побежденный позвал друзей, и решил отомстить.
                Почему я так решил? Для временного успокоения сознания. Коханде управляет отрядами, часть обязанностей которых - отправлять на мои рудники людей. Они делают это разными способами. Набеги на деревни – один из таких способов.
                Так что сказать, что у Курчавого много врагов – это не сказать ничего. Любой из родственников угнанных или похищенных мог отомстить в любой момент. Для этого даже не нужна шумная драка.
                Оглянувшись по сторонам еще раз, я знаю, что они уехали в карете. Поэтому-то так быстро и бесследно.
                - Где твоя лошадь?
                - В стойле за кабаком.
                - Тоже пьяная? - Я усмехаюсь, но по лицу моего телохранителя ясно, что шутки кончились. - Зови всех, кто в состоянии ехать верхом, если ты хочешь увидеть своего друга живым.
                Арканд согласно кивает, и убегает назад собирать людей.
                Оставшись один, я прислоняюсь к холодной стене, и проглатываю подступившую  горечь. Отчаиваться нельзя. Это все равно, что пытаться выскочить за границы невидимой дороги перед нами. Отчаяние – это буксование в кювете, когда нужно всего лишь успокоиться, сделать вдох, и наполнить душу верой, чтобы выехать на прямой путь.
                Другое дело, вправе ли я верить в хороший исход ситуации, если я изначально неправ, а мой человек творил зло, за которое кара должна была настигнуть его рано или поздно?