О буратиноведении и пророчестве А. Толстого

 Признаться, автор этой статьи не то чтобы очень давно, но всё-таки подозревал: дело со сказкой "Золотой ключик" не совсем чисто. Но постепенно эта мысль созрела окончательно, и когда однажды ему пришла в голову декодировка сюжета, открывающая в тексте известной сказки советского писателя второй пласт смысла, он не особенно удивился.
 Но мысль, такой уж большой умник, этот автор, или плетётся в хвосте событий, всё же оставалось. Пришлось воспользоваться благами интернета, то есть поисковой машиной...

 Результаты оказались обескураживающими, поскольку довелось убедиться: редкое произведение для детей подверглось такой массированной атаке исследователей, которые подобно заправским арехологам то здесь, то там раскапывали текст в поисках тайного смысла, такое великое множество эрудированных конспирологов, что диву даёшься.
 Кто различал в сказке фаллические символы (еще бы, чем "Золотой ключик" лучше "Красной Шапочки", о скрытом эротизме которой уже написаны тома?), кто узнавал силуэты известных деятелей театра и культуры Серебрянного века, поражая детальными знаниями России прошлой эпохи.

 Как ни страшна перспектива влиться в стройные и высокодуховные ряды буратиноведов, вот какое обстоятельство делает этот текст всё-таки имеющим смысл.

 Любая расшифровка текста произведения А.Толстого, о котором идёт речь, касающаяcя воспоминаний великого писателя, или вопросов лингвистического ли, философского или тем более метафизического анализа, имеет конечно немалое значение - в русле разнообразных наук, которым даже нет необходимости превращаться в самостоятельную отрасль культурологии, становится частью литературоведения, толстоведения или "буратинистики"

 Но у меня речь идет о явлении другого рода, а именно: не столько прошедшей истории страны и философско-метафизическом настоящем, но дело в том странном будущем (именно в нём, а не прошлом, которым никого не удивишь), которое пригрезилось Толстому в 1934 году, когда он еле отходил от инфаркта, не зная, сколько ему осталось жить на Земле. И тогда странный театр под названием "СССР" предстал ему в новом свете, позволившим и прошлое увидеть иначе, чем прежде.
 Писатель рассказал о нём детям по той простой причине, что взрослые в те годы до такого рассказа просто не доросли...

 Конечно, для жителей чудной и великой страны под именем "Советский Союз", кто здесь родился, воспитан и вырос, "Золотой ключик" - культовое произведение. Его разнообразных последствий, творческих продолжений и глубоких ассоциаций в советской и постсоветской культуре не счесть. Давно и по праву "Золотой ключик" стал архетипом советской жизни
 К литературному произведению "Пиноккио", которое манифестируется предшественником сказки А.Толстого, эти волны творческой активности уже не имеют прямого отношения, поскольку советский писатель лишь воспользовался несколькими перепитиями сюжета Карла Коллоди, чтобы рассказать о совсем-совсем другом чем итальянский автор.

 Заметим, что сказка, о которой идёт речь, называется всё-таки не "Буратино" (как ряд фильмов, поставленных по её мотивам), а "Золотой ключик". Фраза: "или приключения Буратино" является своеобразной "нагрузкой" к первому названию, ввиду двусмысленности ситуации, ведь произведение создано для взрослых и детей, а это значит: взрослым предназначено повествование о "Золотом ключике", а детям - о забавных приключениях деревянного мальчишки.

 Известно, что Толстой задумал "Золотой ключик или приключения Буратино" как простую интерпретацию итальянской сказки, ведь интернациональная солидарность советскому строю была в моде (вспомним, как "расходились" в СССР произведения Джанни Родари). Но вот потом..прежде всего, писатель сам почувствовал, что со сказкой итальянца не все так просто. Сказочка оказалась, что называется, "с начинкой".
 Говорю о том, что А.Толстой это почувствовал, а не понял, потому что его отзывы о стиле и сюжете "Пиноккио" далеки от восхищения. Но сюжет итальянской сказки плотно захватил воображение советского писателя и увел собственно куда и следовало - к истории советской страны, испытавшей на себе главные последствия творчества папы Карло

 Интерес Алексея Толстого, живого классика, к скромной сказке для детей несколько скучноватого моралиста Коллоди носит далеко на бескорыстный характер.
 Европейские архетипы ХХ века наполнены идеями о том, что осталось от "призрака коммунизма"...

 Прежде всего, кто таков этот "папа Карло", получивший в подарок от своего друга Джузеппе полено и выстругавший деревянного мальчика под именем, которое итальянская театральная традиция связывает с образом марионетки?
 Почему, наконец "папа Карло" так важен для страны, для сюжета сказки, для темы золотого ключика, для волшебного театра с изображением "молнии"?
 Разве это МХАТовская "чайка", как подозревалось многим? Больше молния похожа на символ революции. Скорее буревестник, чем чайка

 Итак, вот они - коренные вопросы.
 Разве сказку о диктатуре пролетариата, которая якобы приведет народы к счастливому будущему, создал не Карл Маркс? Не он разве украсил картину будущего "холстом" экономической теории, разве наконец "золотое будущее" не открывалось "ключиком" материального благополучия, разве за этим золотым ключом к процветанию общества не охотились злобные "карабасы-барабасы", относившиеся к актёрам социального "театра" как рабам?

 Итак, отец-основатель марксизма (автор сказки был изрядным мистификатором и человеком язвительным) - тот самый "папа Карло", которому и суждено было стать создателем одного из главных персонажей мифа для ХХ века - пролетария, на сознательность которого возлагались величайшие надежды
 Имя "Карло" во многих отношениях удачно - кроме Маркса оно в то же время совпадает с именем автора "Пиноккио". Итальянской культуре были известны по крайне мере три Карло - знаменитые сказочники: в XVIII веке это Гольдони и Гоцци. В ХIХ веке к ним присоединился и Коллоди.

 Имя лучшего друга папы Карло, который и притащил ему заветное полено - Джузеппе тоже выбрано далеко-далеко не случайно. Кто мог быть другом автора теории революции как ни его современник, практикующий революционер - итальянец Джузеппе Гарибальди - мечтатель из народных низов и одаренный пылким воображением литератор?
 Профессия сказочного Джузеппе - столяр выбрана не менее удачно (здесь Толстому ничего не пришлось выдумывать, он следовал сюжету итальянского оригинала). Дело рук столяра -обрабатывать дерево, задача революционера - проделать подобную операцию с "деревянными" головами пролетариев...
 Идея эта вообще довольно плодотворна. В советской литературе для детей известно имя еще одного писателя, сочинившего историю о столяре, которому удалось оживить сделанного им самим деревянного человека с целью завоевать весь сказочный мир: это А.Волков - автор сказки "Урфин Джюс и его деревянные солдаты" (из серии о девочке Элли, образе также позаимствованном у сказок другого народа)

 И разве "голенький" Буратино - не есть пролетарий из дерева? И ведь пролетарии так же мало хотели учиться, чтобы стать "умненькими-благоразумненькими" как выструганный из полена мальчишка, который обещал обеспечить своему "папе Карло" беспечную старость...
 Головы были у них всё-таки деревянными. Они хотели являться умными просто уже от своего благородного пролетарского происхождения и сразу взялись за дело мирового переустройства.
 Не обучившись как следует, деревянный пролетарий всё-таки ввязался в величайшую авантюру по восстанию кукол против Карабаса-Барабаса и после множества волнуюших приключений, подняв всеобщее лесное восстание, достал-таки заветный "золотой ключик" у черепахи Тортилы.  Кстати, почему именно черепаха - классической символ низкой скорости, прятала у себя ключик к "золотому" процветанию? Дело, видите-ли, в том, что экономика в ее эволюционном развитии - дама чересчур медленная для разгоряченного революционера, который желает тотчас преобразовать мир, сделав его счастливым и справедливым.
 А как выразительно имя черепахи, символизирующей экономику: "Тортила" (большущий торт...)!

 Но пожалуй самым интересным оказался финал сказки - ведь то, чем закончится история СССР, какое будет иметь продолжение для России уже никак не мог знать писатель Алексей Толстой, ушедший из жизни в 1945 году

 Обратим внимание вот на какой факт: характер "счастливого финала", на который обречена любая детская или даже не совсем детская сказка. Как существенно он отличается у Коллоди и Толстого. Персонаж итальянского сказочника после головоломных испытаний нравственности в награду становится живым, счастливым мальчиком. После этого европейский Пиноккио уже больше не деревянная кукла
 Ничего подобного не произошло с толстовским Буратино. Вот в чём дело

 Когда пишутся эти строки, в голове автора торжественно звучит песня из одноименного кинофильма советских лет: "в стене той заветная дверца, за дверцей большая страна"...

 Действительно, что таила загадочная и столь желанная многим дверца, скрытая за холстом, изображавшим очаг и на очаге - обед в процессе варки? Именно там, за изображением счастливого сытого будущего скрывалась прекрасная страна воображения, о которой папа Карло даже не подозревал (он-то мыслил для своего Буратино несколько иное, желал его обучить грамоте и морали)
 Что же вместо великой страны обнаружили герои А.Толстого за дверкой, которую наконец открыли при помощи "золотого ключика"?
 Театр социума, в котором куклам еще раз предстояло сыграть самих себя в пьесе о революции