Жизнь продолжается

   Ветер ласково пробежал по моим щекам, нежно пошевелил волосы, пахнул свежестью весеннего воздуха. Я, как бы, очнулась от своих мыслей, которые витали где-то далеко, а, именно, были связаны с Сергеем.
   В памяти возник светлый день, когда мы стали мужем и женой. Мне вспомнились улыбки, цветы, чудесная музыка свадебного марша…
   Сейчас же вокруг стояла такая тишина, что, кажется, я слышала собственное дыхание. Я положила цветы на могилу, провела рукой по Сережиной фотографии. На меня смотрели его лучистые глаза. Улыбка завораживала и казалась такой живой и веселой. Боже мой, ведь с того рокового дня прошло уже три года. А память моя так и не смирилась с потерей близкого человека. Правда, последнее время я бывала на могиле мужа реже. Вот сейчас не была почти год. Пришлось пожить у мамы, в связи с ухудшением ее здоровья. Это вызвало грустное чувство. Я казалась себе виноватой перед Сергеем за столь долгое отсутствие. До отъезда к маме я бывала на кладбище почти каждый месяц. А уж в день рождения мужа – 8 августа и в день гибели – 15 марта, навещала его обязательно. «Прости меня за долгую разлуку» - шептали мои губы, - вот мы и снова вместе».
   Кладбище было пустынным, только вначале у ворот, у одной из могил, хлопотали две женщины. Это было мне на руку, никто не мешал, и я имела возможность посидеть спокойно, окунувшись в свои мысли.
   Вдруг совершенно неожиданно почти рядом собой я услышала чьи-то шаги. Невольно мне стало немного жутковато. Оглянувшись, я увидела мужчину лет пятидесяти, он направлялся к могиле по соседству. «Здравствуйте!» - сказал незнакомец. Я кивнула. Открыв калитку оградки, мужчина присел на скамейку. В руках у него были тюльпаны. Он, как мне показалось, с особой нежностью положил их на красивую гранитную плиту. « Я пришел навестить мою Машеньку. Сегодня два года как она оставила меня» -  с грустью сказал он. Я молча смотрела на него и не знала, что говорят в таких случаях. Или стоило поддержать разговор, или просто слушать. Я выбрала второе, и только смотрела, на него молча.  А мужчина, словно не замечая меня, все говорил и говорил…
« Я очень любил ее. Да и как было делать обратное, ведь это была Маша. Она тоже очень дорожила мной. Все наши совместные годы, все двадцать пять лет, мы восхищались друг другом, как в первый день знакомства. Но сейчас ее нет, и я так одинок. Если бы не мои девочки, то еще неизвестно, смог бы я выжить или нет.
   Я молча слушала, но к горлу подкатился какой-то комок. Мне хотелось сказать что-нибудь, но я не могла, сидела, словно немая. Не знаю,.
 сколько прошло времени, но вдруг мой сосед, будто спохватившись, засобирался домой.
«Прощайте милая, - сказал он и быстро пошел к выходу.
   Оставшись одна, я сидела в полном оцепенении. Тюльпан, лежавшие на граните, нежно шевелили лепестками и как бы ежились от прикосновения ветерка. Мои глаза встретились с взглядом женщины, о которой так проникновенно рассказывал незнакомый мне человек. С фотографии смотрела молодая привлекательная женщина. Взгляд ее был настолько проникновенным, что меня охватила дрожь. «Что это?» - подумала я, - почему мне так не по себе?». Но ответов на эти вопросы не было. Я решила отправиться домой.
   По дороге, глядя в окно автобуса, я не видела ни домов, ни людей. Душа была опустошенной, словно остекленевшей. Дома я ходила из угла в угол. Работа не шла на ум, все валилась из рук. Взяв вязание, я села перед телевизором. Но, к сожалению, мой мозг совершенно иной, то есть обратный ход. Я сказала себе, что все это нервы и что нужно отдохнуть. В постели я не могла заснуть, крутилась с боку на бок. Сон никак не приходил, и только далеко за полночь я отключилась.
   Утро было пасмурным, по стеклу били дождливые капли. Небо своим серым видом навивало скучные мысли. И тут я впервые ощутила  тоскливую цепь одиночества. Лучше мне сейчас быть на работе, но до конца отпуска было еще две недели. Ладно, хватит киснуть, поеду навестить подругу школьных лет Людмилу. К стыду своему, мы не виделись с ней  давно.
   Открыв двери, Людмила обомлела сначала, а потом очень обрадовалась.
-  Ну, заходи, дорогуля, моя! Наконец-то удосужилась приехать.
   За вопросами «как?» и «что?» время прошло быстро. Многое вспомнилось. Я с радостью узнала, что ее дочь Юлька уже скоро станет мамой. Я напросилась на Крестины, на что получила согласие подруги.
- Если хочешь, можешь навестить ее. Они сейчас имеют отдельную квартиру, правда, однокомнатную, но ничего.
- Какие их годы, - сказала я, может, и разбогатеют и до больших размеров.
 - Правда, давай съездим к ним, с улыбкой сказала Людмила, - тем более ее Борис сейчас на специализации, все бредит своими компьютерами.
- Поехали! – обрадовалась я.
- Да ты что! Какая езда?! Это в десяти минутах ходьбы от меня.
- Тем лучше, после сытного обеда нам стоит пройтись, от этого только польза будет.
   Действительно, Юля жила через два квартала от матери. Прогулка сделала наше настроение еще более прекрасным. Как летит время! Юлька – будущая мать, а, кажется, еще вчера она была озорной школьницей.
- Ой, мама! Тетя Света! Вы откуда?
- Да вот, - сказала Людмила, - решили навестить тебя, а то обитаешь здесь в гордом одиночестве.
- Ну, и славно! Проходите, располагайтесь, сейчас будем чай пить.
- Подожди, Юля, мы еще  проголодаться не успели, почти в голос сказали мы.
- Ну что же, тогда давайте просто посидим.
   Это был диалог матери и дочери, я же только молча, успевала кивать и соглашаться. Устроившись в мягких креслах, мы мирно болтали и давали Юле советы, как оберегать себя в ожидании ребенка, соблюдая режим труда и отдыха. Время мы не замечали, беседа захватила нас настолько, что когда раздался звонок в дверь, все мы вздрогнули.
 - Кто это?  Неужели, Борис?
Это были слова Людмилы.
 - Не знаю, - сказала Юля, - я жду его только на будущей неделе.
Людмила вызвалась открыть дверь. Поглядев в глазок, она насторожилась.
 - ля, там какой-то незнакомец.
Видимо, звонивший, услышав за дверями замешательство, понял смятение и обратился к хозяйке квартиры по имени.
 - Юленька,  это я, Евгений Степанович, ваш сосед. Откройте, пожалуйста,. Не беспокойтесь, я вас долго не задержу.
Посмотрев в глазок, Юля нас успокоила.
 - Да не бойтесь вы, трусихи. Это и вправду мой сосед, живет на нашей площадке, в шестидесятой квартире.
   Дверь, наконец-то, открылась, и на пороге появился тот, кто нарушил нашу мирную женскую беседу.
   Внутри меня все оборвалось. Это был тот самый мужчина, которого вчера я видела на кладбище. Я никак не могла понять, как в огромном городе м встретились снова. Бывает, что кого нужно не видишь месяцами, хотя и надо встретить, а здесь нежданно-негаданно, совершенно чужой человек попался на глаза так быстро.
   Он, оглядев  всех нас, мило улыбнулся и сказал.
 - Юленька, у меня к вам большая просьба. Не могли бы вы посмотреть за моими девочками, так как мне нужно уйти. Но вы не беспокойтесь, пожалуйста,  это совсем не  долго. Позвонили с работы, нужны чертежи, вот придется поехать. У моей Оленьки ангина приключилась, так что взять ее с собой я не могу. Ой, извините, я все о своих проблемах, а у вас гости?!
 - Да это моя мама – Людмила Александровна. А это ее школьная подруга Светлана Николаевна. Они пришли навестить меня, но вы не беспокойтесь. Вон, у меня, сколько нянек, справимся. А мне ваша Оля очень нравится, она такая общительная. Пойдемте, Евгений Семенович.
   Они направились к двери, как вдруг сосед Юли резко обернулся, и внимательным, пристальным взглядом посмотрел на меня.
 - Ой, здравствуйте! Я сразу и не узнал Вас, сегодня вы такая нарядная. А у меня тут небольшая проблема получилась, но я очень рад, что снова встретил Вас. Пойдемте, Юленька, мои красавицы уже, наверное, заждались меня.
   Когда они скрылись за дверями, Людмила с некоторой загадочностью в голосе спросила меня.
 - Ну, Светка, ты «тихушница»! Где это вы  познакомились? Давай, подруга выкладывай все начистоту!
 - Да чего выкладывать-то? Я видела его  всего один раз, вчера на кладбище, когда ездила к Сергею. У него  рядом жена похоронена. Вот случайно и встретились. Знаешь, Люда, как он о ней проникновенно рассказывал. Видимо, он ее очень любил. Он положил на ее могилу тюльпаны, а сам чуть не плакал. Потом он ушел, вот тебе и весь секрет нашего знакомства. Когда я его вчера слушала, сердце мое так и щемило. Жалко его стало, а почему не знаю. Видимо душа его требовала с кем-то поделиться. А тут и случай подвернулся, правда, место, конечно, не очень подходящее. Знаешь, Людмила, иногда так бывает. Незнакомому человеку скажешь больше, чем близкому. Не замечала разве?
 - Да, замечала, - задумчиво сказала подруга.
 - В дороге бывает, разговоришься, - продолжила Света, - так попутчику все и выложишь про жизнь свою. Пожалеют тебя, посоветуют, вроде и на душе легче.
 - Да, случалось и у меня такое, - покачав головой, сказала Людмила, - помню как-то в аэропорту сидела. Я тогда молодая еще была, сразу после института. Сижу, погода нелетная, рядом со мной оказалась женщина, разговорились. Я ей, как на исповеди, все про себя и выложила. Меня тогда Юлин отец оставил, ты ведь помнишь нашу историю?
 - Помню, помню, да и как ее забыть? Ты тогда, как чума, ходила.
 - Это точно, - заметила Людмила, - похудела и вообще думала, что все! Так вот эта женщина выслушала меня и говорит: - « Чего страдать-то так, ты ведь молодая. Конечно, мужики бывают «сволочные», но это совсем не причина заживо себя хоронить. Переживешь, по тебе вижу. Ты будешь  «боевой» бабой».
 - И знаешь, вера, мне почему-то легко так стало и спокойно. Пусть и несколько грубовато высказалась эта женщина, но я почему-то поверила ей. Видимо, иногда действительно важно бывает поплакаться кому-то « в жилетку». Так вот и Евгений Семенович хотел исповедаться незнакомому человеку. Разве он думал, что вы так скоро встретитесь?
 - Нет, конечно. Откуда ему было об этом знать, -  немного с грустью сказала Света, - хотя то, о чем он мне рассказывал, это не совсем исповедь, а скорее летопись его жизни. Ой,  что это мы все о нем, да о нем? Неприлично даже!
 - Да ты что, подруга, разве забыла, что мы бабы завсегда любим про мужичков язык почесать. Плохо, хорошо ли, а все о них! А что, касается, нас с тобой, то мы смотрим на них, как на « музейные экспонаты». Своих нет, так  о других давай поговорим!
 - Ну, уж ты скажешь, Люда!
 - А чего?! Разве мы с тобой избалованы мужским вниманием? Вот ты, Свет, давно в ресторане, скажем, была? Забыла! Так вот и я забыла. Сидим с тобой, как две «клуши», а ведь не уродины же?! Меня навещаешь редко, все сидишь у «телека», только спицы мелькают. Думаешь, хорошо это? Так и «хондроз» насидеть можно, или еще там чего, например, застой крови в тазовых костях. Давай-ка сходим куда-нибудь! И причем, не откладывая! Слышишь?!
 - Ну, ты и выдумала! Куда ходить-то в нашем возрасте, кругом одна молодежь в таких заведениях. Мы «сорокалетки» кому нужны? У нас уже и взгляды не те, и болячки некоторые имеются. Теперь спрос на тех, у кого ноги, откуда руки, томный взгляд и прочее там.  А мы что? Слегка поседевшие, слегка пополневшие?
 - Ну и что, - решительно заявила Людмила, - ты уж не занимайся самоедством.  Нормальные бабы, нет, извини, женщины. Мы еще хоть куда! И далеко не «лыком шиты»! Если нас в нужное время, в нужном месте, да еще к теплой стеночке коленочкой поприжать, то еще очень даже можно и удивиться!
   Я засмеялась, назвав подругу большой фантазеркой. А в душе опять что-то дрогнуло и защемило. Я никак не могла понять причину этого. Но Людмила уже потащила меня на кухню пить кофе.
   Кофейный аромат разливался по кухне. В вазочке аппетитно лежало печенье. Мы уже собирались приступить к трапезе, как раздался Юлин голос.
 - А у нас гости. Познакомьтесь, это мои «очаровашки-соседки» Оля и Маша. На нас смотрели две пары любознательных и пытливых глаз. Одна из девочек – светловолосая и кудрявая, другая – более темненькая, с короткой стрижкой. Девочки поздоровались. Людмила на правах хозяйки пригласила их к столу.
 - Садитесь-ка с нами за стол поскорее. У нас сегодня такое вкусное овсяное печенье. Девочкам налили чаю. Они оказались и вправду очень общительными. Одна из них, светловолосая, представила себя так.
 - Я – Оля, мне семь лет, поэтому я в первый раз пошла. Мне, правда, не очень хотелось, но дедушка сказал, кому семь лет, те все в школу идут, вот! А это…
Другая девочка,  с темными волосами, сказала немного огорченно.
 - Оля, я сама про себя расскажу. Ты всегда такая, во всем хочешь быть первой. А я ведь старше тебя, в третьем классе учусь, поэтому ты должна меня слушаться. Меня зовут Маша, так же как и нашу бабушку.
   Я смотрела на этих «говорушек» и во мне вдруг затрепетала нежность. Так захотелось погладить их по голове, сказать что-нибудь ласковое. Вот опять этот злосчастный  комок подступил к горлу, я молчала. Юля и Людмила хлопотали. Они подливали гостям чаю, подставляли варенье.
 -Света, ты чего такая?
 - Ты прости, Люда, просто задумалась.
   Но нужно было как-то перестроиться, и я решила взять себя в руки. До меня донеслись слова Людмилы.
 - Ну, дорогие гостьюшки, расскажите-ка нам с кем вы еще живете? Чем занимаетесь помимо школы?
   Девочки, одна опережая другую, стали рассказывать о своей жизни. Из всего услышанного мы узнали, что живут они только с Евгением Семеновичем. Правда, иногда приходит тетя Валя с дедушкиной работы, помогает прибираться и огурцы солить. Но она так солить не умеет, как их бабушка, и что без нее очень грустно. Дедушка не умеет шить куклам платья и не так заплетает Олины косички. Все-таки без бабушки очень плохо, а тетя Валя им не нравится.
   Но дети есть дети, смена настроений происходит у них очень быстро. Вот только они грустили о бабушке, а через пять минут, с блеском в глазах, они стали рассказывать о только что просмотренном мультике. Их веселые рассказы прервал звонок в двери. На пороге появился Евгений Семенович.
 - Ну, что, как дела, - спросил он, не устали от них?
 - Нет, что вы, мы прекрасно провели время! Мои гости,  - сказала Юля, -  с удовольствием познакомились с вашими говоруньями.
Евгений Семенович продолжал…
 - Да, вы правы, иногда они могут говорить подолгу, даже приходится их останавливать. Ну, нам пора. Спасибо за приют, за угощение. Я теперь ваш должник.
 - Оставьте, - поправила его Юля, - чего не сделаешь по-соседски. Помните пословицу? «Купи дом, купи соседа». Так вот это про Вас.
 - Юленька, вы меня смутили. А теперь нам действительно пора. Девочки, за мной! Помните, вы обещали мне  книжку интересную почитать? Я очень хочу узнать, что там с Незнайкой на Луне дальше произошло!
   После ухода соседей в квартире стало тихо. Мы, стоя в прихожей, какую-то минуту молчали. Потом Людмила, словно опомнившись, сказала:
 - Света, а не пора ли нам домой?
Я согласилась. Быстро собравшись, мы вышли.  Жили мы в разных районах, поэтому попутной дороги с подругой меня не ожидало. Договорившись о новой встрече, мы расстались.
   Дома я снова ходила из угла в угол, не могла ничем заняться. Взяв альбом с фотографиями, я решила окунуться в прошлое. Но и это не помогало. Глядя на Сережу, на фрагменты из нашей прошлой жизни, я вдруг поймала себя на мысли, что «витаю в облаках». Почему?! И опять ответов у меня не было. Что со мной, почему я не в себе?! И решила, что это от того, что давно не видела маму. Надо навестить ее, лучше уж остаток своего отпуска провести вместе с ней.
   Приехав к маме, я вдруг отчетливо поняла, что, сколько бы тебе ни было лет, но в душе перед мамой ты всегда остаешься ребенком. Мне была приятна ее забота, разговоры за полночь. Спокойная атмосфера  отчего дома, всегда отвлекала меня от грустной пелены. Мы вместе хлопотали на кухне, а за день окончания моего отпуска устроили небольшой прощальный пикничок с отменной маминой настойкой из ягод, да еще и с пельменями. Потом, мы как водится, немного поплакали и под занавес немного попели. Получалось это всегда у нас отменно.
   Я вернулась на работу, чувствовала себя отдохнувшей.  И как заметили мои сослуживцы, я даже посвежела.
   Весна подходила к концу. Город благоухал цветением, наполняя все вокруг своим ароматом. Я очень люблю это время. Вечера становятся длинными, теплыми, что всегда толкает меня на прогулки. У моего дома прекрасная аллея, которая стала для меня «прибежищем души».
   Однажды, вернувшись с таких прогулок,  вечернюю тишину моего одинокого пристанища прервал телефонный звонок. Это была Людмила. Голос ее дрожал, она плакала. Я перепугано спросила, что случилось?
 - Да, ничего, просто я стала бабушкой! Юлька час назад подарила мне внука весом четыре пятьсот.
 - Ну, ты  и дуреха, - залпом выпалила я, - напугала меня до смерти! Радоваться надо, что в нашем полку мужиков прибыло, а ты ревешь?!
   Далее разговор был долгим и сводился к тому, как теперь купать, пеленать, кормить. Назавтра договорились о встрече, так как новоявленная бабушка нуждалась в помощи и поддержке.
   После с разговора с Людмилой у меня было двойственное чувство. С одной стороны, я радовалась, а с другой, сердце мое плакало. Мне было жаль себя чисто по-женски. Ведь мне никогда не быть бабушкой! И память унесла меня на многие годы назад…
   …Также благоухала весна, все мои сверстницы радовались, а я ревела белугой в комнате общежития. Девчонки, с которыми я училась на закройщика, старались меня поддержать. Но мне было противно чувствовать, что меня жалеют. В этот момент мне никто не мог помочь. А вот от кого я ждала поддержки, даже не появлялся, вернее сказать, не показывался на глаза.
   Мы познакомились в тот год, когда я пришла учиться в техникум. В первых числах сентября нас отправили на сельхоз работы. Делали все: убирали картошку, морковку, свеклу, да еще много чего. А по вечерам немного уставшие, но все равно веселые, мы, как теперь принято говорить «тусовались» около клуба.
   Его звали Геннадий. Меня почему-то завораживало это имя, тогда в шестнадцать лет, все видится иными глазами. Он был старше меня на пять лет, отслужил Армию и работал шофером. Высокий, широкоплечий, голубоглазый, он сразу покорил мое сердце. Все три недели, что мы работали в колхозе, он встречал меня по вечерам. Потом мы подолгу гуляли. Погода иногда подводила, шел промозглый дождь, но Геннадий подарил мне резиновые сапоги, поэтому никакие «грязевые» трудности были нам не страшны. Отношения наши можно было назвать нормальными: обнимались, целовались и все. Правда, в последний день перед моим отъездом, Геннадий несколько перешел границу  приличия. Он даже порвал мне куртку и трико. Мне помнятся его слова, что я должна доказать ему свою любовь. Я кое-как вырвалась, искусав его куда можно и нельзя, вся взлохмаченная и раскрасневшаяся прибежала в барак, где жили мои сокурсники. Благо, было поздно, и все спали, а так я не знаю, как сумела бы объяснить свой вид. На следующее утро мы очень рано уехали.
   Вернувшись к учебе, я постепенно стала отходить от своей любви. Хотя по ночам мне часто не спалось, все вспоминались поцелуи, прогулки, и терзал страх последнего вечера роковым вопросом «А вдруг он…?!»
   Девчонки в общежитии подшучивали.
 - Ну, что где твой возлюбленный?
 - Наверное, его грузовик по дороге в грязи застрял!
Они еще прозвали его «Олежек», потому что внешне он очень походил на артиста Олега Видова. Мне приходилось давать им отпор не один раз. Так прошло полгода.
   На Женский день мы в комнате устроили небольшую вечеринку. И вот, именно, в тот день на пороге появился Геннадий, веселый, с гитарой в руках, да еще и с большим пакетом конфет.
 - Это вам, девчонки, в честь праздника!
   А потом он, к удивлению многих достал бутылку шампанского. Дальше все было здорово: много ели, пили, веселились.
   Очнулась я глубокой ночью. В комнате было темно, но я почувствовала, что рядом со мной на кровати есть еще кто-то. Я включила ночник, и все внутри меня перевернулось и оборвалось. Геннадий спал спокойно и безмятежно, как ребенок. Рядом кровати были пусты, я не знаю, почему девчонки оставили нас и почему мы в комнате остались только вдвоем? Разбудить Геннадия оказалось непросто, он был изрядно пьян. Когда я оглядела себя, то пришла в ужас!  Увиденное заставило подумать о том, что теперь будет?!
   А было вот что. Утром Геннадий быстро собрался, ссылаясь, что ему надо на работу. На все мои вопросы он отвечал…
 - Светик, ты сама «этого» хотела, так что я не виноват. Ты сама выгнала девчонок из комнаты и стала меня целовать, так что извини, я тут совсем не при делах. Помнишь пословицу, как кто-то там не захочет, и кое-кто не вскочит. Так  это про тебя! Все, мне некогда!
 - Прекрати, - нервно кричала я, - я не хочу тебя больше знать, а тем более видеть!
   Так и случилось, больше я его не видела! Та весна не радовала меня, а буквально раздражала. Запах цветущих деревьев казался противным, будто я прохожу не мимо цветущей черемухи, а мимо деревенского туалета. Я пыталась разыскать Геннадия, даже поехала к нему в деревню, но оказалось, что он там больше не живет, уехал на Север, на заработки.
   На душе скребли кошки, было противно за себя.  Принять решение сделать аборт  помогли соседки по комнате Настя и Алена. Они же посоветовали ничего не писать матери, «Избавишься, и дело с концом, никто ничего не узнает!»
   Спустя годы, я очень пожалела о своем необдуманном поступке. Выйдя за Сергея замуж, я сначала молчала, но через два года все ему честно рассказала. Он очень любил меня, поэтому все понял и простил, посоветовав лечиться. Лечилась я много и долго, но результатов это не дало. Мы уже подумывали взять ребенка из детского дома, но не успели, молниеносная и нелепая смерть вырвала его из жизни. Почему и зачем, ведь мы были так счастливы?! Эти воспоминания всколыхнули меня, но вскоре я поняла, что надо успокоиться, и настроить себя на положительную волну. Лучше помогать Людмиле, а об остальном забыть.
   Все дни, пока Юля была в больнице, я жила у Людмилы. Мы стирали, гладили, мыли, в общем «стопроцентно» готовились. Борис тоже принимал участие в этой работе: передвигал, отодвигал и прочее. Малыша нарекли Станиславом. В день выписки мы многочисленной братией в лице родителей Бориса, Людмилы и меня прибыли в больницу к назначенному времени.  Вскоре мы увидели Юлю, она шла в сопровождении двух сотрудников роддома. Борис с дрожью в голосе поздравил жену, вручил розы, а медработникам большую коробку конфет. После этого новоявленный папаша взял на руки сына. Наше присутствие  свелось к радостным поздравлениям и поцелуям. Еще в течение месяца моя жизнь проходила  в несколько убыстренном ритме. После работы я ехала к подруге, выслушивала ее тирады. Однажды я не выдержала.
 - Ты слишком подняла планку, вернее слишком увлеклась ролью бабушки. Ты прямо вся осунулась, плохо спишь, дай родителям самим подумать о своем чаде!
 - Какой отдых, - возразила Людмила, - ты знаешь, какая теперь молодежь?! Сваты уехали,  поэтому я обязательно должна пожить у них!
 - Да отдохни же ты, - утвердительно сказала я, - они сами справятся!
   Прошло три месяца. Лето перевалило за вторую половину, пришел август. Второго числа позвонила Людмила и сказала, что крестины назначены на пятое и что скоро подойдет и мой черед.
   Разговор порадовал меня, и я с удовольствием поехала выбирать подарок для Стасика, ведь роль крестной обязывает ко многому. Увидев обилие ярких красок, я растерялась. Выбирала долго, даже устала. Наконец мой выбор пал на летний костюмчик, качество и расцветка устраивали. Попросив завернуть покупку, я довольная отправилась домой.
   Птого августа была суббота. Утро мне показалось свежим и приятным, солнце ласково улыбалось. В половине восьмого, принарядившись, я направилась к Людмиле. К началу церемонии, в десять часов, мы обещали появитьмся вместе. Увидев меня, Людмила заметила:
 - Какаяты сегодня торжзественная и элигантная.
 - Да, сегодня осмобенный случай, не каждый день становишься крестной.
   В церкви все прошло красиво и торжественно. Правда, наш «виновник» подал плаксивый голос, когда его окунали в купель. Но это нисколько не испортило нашего радостного настроения.
   Дома ждало прекрасное застолье. Здесь приложила кулинарные таланты бабушка Бориса – Елизавета петровна. Стали собираться гости. Многих я не знала, но это не слишком занимало меня. Все мое время, пока готовились к столу, занимал крестник. Ему было три с небольшим месяца, он стал приятным крепышом. Общаясь, я заметила, что он внимательно меня разглядывает и даже пытается улыбнуться. В отличие от меня, крестный – начальник отдела, где работал Борис, такого интереса не проявлял, он все больше курил с мужчинами на площадке, да обсуждал, какой подарок подарит стасику на совершеннолетие.
   Я же пыталась разговаривать со своим крестником, мне хотелось, чтобы он привык ко мне и узнавал. Во мне, видимо, проснулись нерастраченные материнские чувства. Мои приятные мысли прервало появление елизаветы Петровны.
 - Стол готов. Давайте-ка мне этого шалунишку, а Вам пора к гостям. Не волнуйтесь,  я справлюсь, ведь троих на ноги поставила.
 - Да я и не волнуюсь вовсе, - сказала я с улыбкой.
   Родственники зятя Людмилы оказались добрыми и порядочными людьми. За столом, а гостей было человек пятнадцать, все поздравляли Юлю и Бориса. Они желали вырастить здорового и достойного человека, чтобы в старости их сын стал опорой и поддержкой. Минут через двадцать после начала праздника, Юля вдруг заметила, что нет ее любимого соседа Евгения Семеновича, хотя приглашение он получил.
 - Борис, будь добр, поинтересуйся, что с Евгением Семеновичем?
Борис вышел, но вернувшись, минут через пять, сообщил, что сосед не совсем здоров и просит извинить его за отсутствие.
   Гости продолжали веселиться, а в моей душе опять что-то дрогнуло. Остаток праздника я чувствовала себя «не в своей тарелке». Правда. Настроения моего особо никто не замечал, все были увлечены Кристинами. Когда все разошлись, я тоже засобиралась, но Людмила остановила меня.
 - Побудь еще, вместе поедем.
 - Нет, - возразила я, - что-то голова разболелась, может от «успехов».
 - Ну, что же, тебе виднее, тогда встретимся восьмого августа, в день памяти Сергея.
 - Да…
   Попрощавшись со всеми, я поспешно вышла за дверь. Оказавшись на площадке, я почувствовала, что ноги мои стали каменными. Придя в себя после минутного замешательства, я сама того не осознавая направилась в квартиру напротив. Двери открыл сам хозяин.
 - Ах, это Вы?!
   На меня смотрели растерянные глаза. Секунду мы оба стояли в оцепенении, он молчал. Тогда я к своему удивлению сама сделала первый шаг в сторону его прихожей. Дверь за мной захлопнулась. Хозяин смущенно промолвил: - « Проходите, пожалуйста, я сейчас…»
   Евгений Семенович скрылся за дверями комнаты. Только в эту минуту я поняла, что сделала что-то не то, но поворачивать назад было поздно. Будто одеревеневшими руками, я достала из сумочки расческу, причесалась. Дальнейших действий мое сознание не подсказывало, я так и стояла в прихожей, прижав к груди сумочку.
   Раздался голос Евгения Семеновича.
 - Проходите в комнату.
   Я вошла, но почему-то очень робко, словно первоклассница, которая впервые переступает школьный порог.
 - Извините, но я не ждал гостей, поэтому не одет для парадов.
 - Да, ничего, - сказала я смущенно, - по-домашнему даже лучше.
 - Нет, - решительно возразил мне хозяин, - Вы все-таки женщина, и я должен принять Вас как полагается.
   Минут через пять он вернулся одетый в бежевуй рубашку и отглаженные коричневые брюки.
 - Простите, но мы с Вами видимся в третий раз, но я не знаю Вашего имени и отчества, не могу же я называть вас, как Юля.
   Я представиласьи ужаснулась, услышав собственный голос. Он оказался каким-то хрипловатым и чужим и звучал , словно с другого конца провода телефонной трубки.
 - Очень рад, Светлана Николаевна, присаживайтесь. Правда, могу предложить вам только чай, после смерти жены здоровье мое не очень хорошее, поэтому в доме я в доме вина не держу. Хотя, наверное, это не совсем правильно, для гостей иногда нужно иметь «заначку», вот как сейчас, например.
   Но я сказала Евгению Семеновичу, что даже  если бы у него и было вино, то я пить все равно бы не стала, слишком было волнений и хлопот за день.
 - Вот и хорошо, - радушно сказал хозяин, - у меня даже и печенье есть и конфет немного. А вот варенье почти на исходе, мои сладкоежки очень хорошо его уплетают, прямо не оторвешь.
 - А где, кстати, ваши щебетуньи? – поинтересовалась я.
 - Они отдыхают в лагере здесь недалеко, и я два раза в неделю их навещаю. Вот и завтра собираюсь поехать, правда. Состояние не важное, толи сердце, толи еще чего? Милая Светлана Николаевна, я предлагаю Вам пока посмотреть телевизор, благо на пульте много кнопочек, можно что-нибудь выбрать по своему вкусу, а я тем временем займусь на кухне.
- Может, мне помочь лучше?!
 - Нет, что Вы, я сам! Тем более, что это не займет много времени.
   Он усадил меня в кресло, вручив пульт управления телевизором. На экране что-то мелькало, говорило, пело, но я ничего толком не слышала и не видела. Только сейчас голова обрела ясность и я поняла, что весь мой поступок просто не имеет названия, хотя нет, это чистейшей воды бесцеремонностьи невоспитанность. Вторгнуться без приглашения к больному, да еще мужчине! Это было выше моего понимания! Но на кухне уже что-то побулькивало, и вскоре появился Евгений Семенович. В руках у него был поднос, на котором красовались кружки, издающие приятный аромат.
 - А вот и чай! Вы какой любите, покрепче или нет?
   Я прямо таки опешила, в этот момент мне было все равно.
 - А я знаетели, очень люблю чай! Он помогает мне взбодриться, а это в последнее время мне совсем не мешает.
   К чаю, он подал печенье и конфеты. Вазочка, в которой они лежали, напомнила мне детство, у моей мамы была точно такая же. Эта небольшая деталь была мне очень приятна, но я молчала,  просто не знала, что говорить. Молчал и он, и только слышно было позвякивание чашек о блюдца, хруст печенья, да шуршание конфетных бумажек.
   Первым прервал молчание хозяин.
 - Что же мы молчим?! Хотя это моя вина, Вы – моя гостья, только вот чем развлечь Вас я не знаю. Успехом у женщин я никогда не пользовался, всегда любил Машу, поэтому извините, что не особый говорун Вам попался в компании.
   Я предложила ему рассказать о себе, и снова удивилась скованности своего голоса.
 - А что о себе рассказывать? Жизнь моя уже, как бы к закату идет, если бы не девочки, то она не имела бы особого смысла, именно, они и держат меня на жизненном плаву.
   Вскоре из разговора с Евгением Семеновиче5м я узнала, что сын Алексей – отец  Оли и Маши вместе с женой Татьяной трагически погиб в автокатастрофе пять лет назад. Ему было всего тридцать, самый расцвет жизни. Алексей достиг многого: признания на работе, прекрасной семьи.
 - В тот роковой день они возвращались с дачи на своей машине. Неожиданно появился тот злосчастный КАМАЗ, который сделал тот путь последним в их жизни. Столкновение было сильным, - с дрожью в голосе говорил Евгений Семенович, - Татьяна и Алеша скончались тут же, а вот девочек, сидевших сзади, чудом выбросило на пахоту, это и спасло их жизни. Они обе отделались только сотрясением и небольшими царапинами. А у Маши даже остался в руках ее любимый медвежонок Микки, она его даже не выронила.
   С тех пор девочки стали жить с нами. Поначалу было нелегко, ведь здоровье у нас с женой после той трагедии сильно ухудшилось. Но моя Мария Петровна вскоре всю свою любовь от потери сына переключила на внучек. А со стороны Тани, их матери, родственников никого, она ведь детдомовская была. В три года туда попала, родители бедняги сгорели во время пожара.
   Но недолго моя Машенька радовалась внучкам, еще и раньше у нее печень побаливала, а уж после Алеши и вовсе ей хуже стало. В итоге страшный диагноз – церроз! И вот уже три года, как ее тоже нет с нами. Я уж и не знаю, как все это пережил, долго не мог прийти в себя после ее смерти. Я даже чуть не запил, но вовремя, что теперь я прежде всего – дедушка, да и спасибо, что еще одна женщина помогла горе пережить, мы вместе работаем.
 - Да, я что-то помню, - сказала я, - девочки рассказывали, тетя Валя, кажется, ее зовут.
 - Валентина Сергеевна, - поправил меня Евгений Семенович, - это наш лаборант. Женщина тоже одинокая, но у нас, - словно извиняясь передо мной, сказал мужчина, - чисто дружеские отношения. Она иногда приходит к нам, за цветами ухаживает, помогает разобраться с дачными заготовками Спасибо ей, конечно, мне неудобно её обременять, так она сама приходит, по собственной инициативе, так сказать. Но вот ведь что интересно, - продолжал Евгений Семенович, она такая добрая, а девочки почему-то её не любят. Они говорят, что и солит она хуже, чем бабушка, и убирает не так чисто, и читает им книжки даже не так выразительно. Мне даже, откровенно говоря, иногда становится, её просто жаль.
 - Что же мне Вам сказать, Евгений Семенович? Это, конечно, хорошо, что есть человек, который Вас поддерживает. А что касается девочек, то это, скорее всего,  детская ревность. Они же хорошо помнят бабушку, поэтому она для них – самая-самая!
 - Да, да, Вы, несомненно, правы…
   Голос Евгения Семеновича дрогнул. Я смотрела в его глаза, они постепенно стали наполняться слезами. Я взяла его за руку и тихонько сжала. Ладонь была теплой. В какое-то время она показалась мне родной и знакомой. Будто бы, уже много лет я держу её в своих руках и глажу успокаивающе. Я сказала о том, что хандрить ему совсем не нужно, и что самое главное, о чем он должен сейчас думать, так это девочки.
 - Надо вывести их в люди, - с лаской в голосе промолвила я, - да, еще погулять на их свадьбах.
 - Что Вы?! Такую программу мне вряд ли осилить. Хотя Вы, пожалуй, абсолютно правы, другого выхода у меня просто нет. Буду набираться сил!
   И тут вдруг я почувствовала, что  душа моя, словно, распахнулась навстречу этому человеку. А тот ледяной голос, который пугал меня своейхолодностью, вдруг растаял, как вешний снег. Удивившись своему внутреннему раскрепощению, я почувствовала огромный прилив нежности. Мне захотелось взять Евгения Семеновича за плечи, прижаться к нему со словами, что я здесь, рядом, что готова помочь обрести эти силы.
   Мы проговорили весь вечер. Казалось, что время остановилось. Уже не одна чашка была выпита, а слова все текли и текли, словно полноводная река. И когда уже около полуночи я встала, собираяь уходить, он ласково  взглянул мне в глаза и тихо прошептал – «Светлана, а не хотели бы Вы стать помощницей в осуществлении столь долгосрочной программы?!» Моим ответом стал страстный и нежный поцелуй, скрепленный его объятиями.
   На следующий день мы вместе поехали навестить девочек. Я очень волновалась, така как опыта общения с детьми у меня не было никакого. Помогло то, что Оля и Маша сами были очень общительными, они рассказали нам немало интересного. Я успевала только поглощать информацию. Девочки приняли меня спокойно. Видимо разница в возрасте, а я была моложе их дедушки на пятнадцать лет, их не смущала. Я поняла, что они не видят во мне соперницы памяти их бабушки. Мне это было приятно, хотя я понимала, какую ответственность мне теперь придется нести.
   Утро восьмого августа выдалось теплым и солнечным. Я проснулась свежей и помолодевшей. На душе у меня было спокойно и радостно от сознания полезности своего существования. После смерти Сергея, я жила, словно во сне. Мне казалось, что впереде только одиночество. И вот теперь я ощутила приятное чувство. То, что произошло между мной и Евгением, позволяло вновь любоваться многоцветием окружающей жизни.
   Ласковый ветерок опять шевелил мои волосы, но сейчас, стоя у могилы Сергея, в день его рождения, я ощутила нежное и в тоже время сильное прикосновение Евгения. Взявшись за руки, мы стояли рядом. Глядя на тюльпаны на могиле Марии Петровны и ромашки у Сергея, мне было немного грустно, но впервые легко. Вдруг сердце мое дргнуло и трепетно забилось. Я поняла, что много хорошего может быть еще впереди. Прижавшись к плечу Евгения, я тихонько сказала…
 - Знаешь, а жизнь продолжается!
 - Несомненно! – услышала я ласковый ответ.
   Казалось бы, все в моей жизни встало на нужные рельсы, но не тут-то было.  Когда я почувствовала себя любимой, любящей и необходимой, в жизнь мою вошел человек, который пожелал разрушить наше счастье.
   Я познакомилась с Валентиной Сергеевной через две недели после встречи с Евгением. Вначале она относилась ко мне хорошо, но постепенно я стала замечать ее негативную реакцию. Ей не нравилось, что Евгений везде и всюду был вместе со мной. Нашу женитьбу она вообще приняла в штыки, следила за нами, устраивала скандалы и называла меня «падшей».
   Евгений пытался решить все по-хорошему, объяснив, что он ей никогда и ничего не обещал, и что теперь у него семья. Мне было больно. Неужели, я не заслужила счастья?! Почему кто-то желает мне зла?!
   Так прошло полгода, я не знала, что делать. Здоровье мое стало ухудщаться, я плохо спала, плохо ела. Однажды, сидя в полеклинике, врач задерживался, ко мне подошла одна женщина.
 - Милая, а на тебе проклятие! – сказала она, -  сходи в церковь и прости того, от кого идет зло. Если не знаешь, от кого оно исходит, просто попроси у Господа прощения.
   Я так и сделала. Жизнь наша с Евгением стала налаживаться. А Валентина Сергеевна через некоторое время уехала в другой город ухаживать за престарелой матерью. А я обрела силы и почувствовала себя счастливой женщиной.
   С тех пор прошло несколько лет. За окном цвела весна, которая очень радовала нас с Евгением, мы готовились к выпускному вечеру Маши. Наши девочки, вернее сказать, девушки, все так же щебетали, обсуждая наряды и атакуя зеркало.
   Я подошла к мужу, положила руку на плечо…
 - Знаешь, - услышала я, - а жизнь  действительно продолжается!
 - Согласна!  И всё у нас с тобой еще будет!!!
 - Уверен в этом, - подтвердил Евгений, - ведь любовь помогает всё преодолеть: и время, и невзгоды, и даже препятствия!
 - Всё хорошо, мой родной! И действительно жизнь продолжается!!!