Русский язык

                РУССКИЙ  ЯЗЫК

       На конференции в Белграде, узнав, что я из России, новый канадский знакомый сказал, что его отец знает русский. Читать он выучился еще в детстве, но с произношением совсем никак. Помощь пришла, когда ее уже не ждали.
       - Как интересно! – с энтузиазмом воскликнул я. Как водится, пошли подробности.
      
       Во Вторую мировую британское правительство укрылось в Канаде, старшем доминионе. Королева настояла на своем и осталась в Лондоне, чем снискала горячую любовь народа. Между тем ситуация ухудшалась с каждым днем. В какой-то момент, по настоянию благотворительных организаций, которые патронировались королевским домом, правительство все же озаботилось судьбой подрастающего поколения.

       Потеряв после очередной бомбежки обоих родителей, Джордж оказался на попечении полуслепой бабушки. Обнаружив это, общественность определила бабушку в дом престарелых и позаботилась о мальчишке. В результате ребенок очутился в Богом забытом уголке незнакомой северной страны.

       Хозяйка - простая канадская крестьянка. Ее украинский муж который год воевал за морями. Его незамысловатые весточки для Джорджа - единственное чтение. Школ поблизости не было, и мальчик остался не у дел. Как-то, роясь в сваленном в сарае старье, он наткнулся на потрепанную сумку. Среди прочего извлек из нее пару тронутых плесенью книжек. Заглянув в них, Джордж был не на шутку озадачен: таких букв он никогда не видел.
Хозяйка что-то пробурчала про чудиков из азиатских степей. С того момента мальчугана не покидало ощущение, что, по редкому везению, он прикоснулся к некоей тайне, отчего и впал надолго в несвойственную его возрасту задумчивость.

       Дни становились короче, а сугробы за окном все выше. Джордж поневоле все чаще просиживал дома, помирая от тоски и скуки. Однажды, не вытерпев, сбегал в сарай и, радостный, вернулся с книжками. Что учебник, что русский словарь - оба холодные и неприступные, как та неведомая страна, в которой шла война. Сам не заметил, как завел привычку разбирать в день по страничке, но быстро понял, что без письма ничего не получится. Мальчик делал заметки на обороте ненужных бумаг, коих у Ванды хватало: счета, квитанции, не говоря уже о письмах из налоговой инспекции и военного ведомства. Всякий раз, открывая учебник, Джордж словно отправлялся в увлекательную, пусть и рискованную, экспедицию. Постепенно он так пристрастился к новому занятию, что и в хорошую погоду его из дома не выгонишь. Незнакомые слова он усваивал быстро. Одна беда: не знал, как звучат. Пытаясь импровизировать, он едва сдерживал смех, впрочем, нисколько не сомневаясь в музыкальности загадочного языка.

       Солнце повернуло на лето, и все быстрее прибавлялся день. Хлопот по хозяйству у Джорджа хватало, но, несмотря на усталость, он каждый вечер одолевал по странице. Чем меньше их оставалось, тем становилось все труднее и тем больше росло его упорство. Когда учебник кончился, он принялся за словарь. В том было немало отваги, едва ли не граничившей с самоистязанием. За день удавалось выучить с десяток слов, а то и больше. Иные сдавались с большим трудом, но Джордж и не думал отступать.
В конце войны бабушка умерла, и он понял, что в Англии ему делать нечего. Потом пришла «похоронка» на мужа Ванды. Когда наступила долгожданная Победа, отдать мальчика она отказалась, заявив, что хочет усыновить. Про ее благородный поступок написали в местной газете.

       Жизнь постепенно возвращалась в нормальное русло. Джорджа отправили в окружной центр. Там он окончил школу, потом и колледж. Ванда замуж выходить не захотела. Да, собственно, и не за кого. Как после любой войны.

       Закончив учебу, Джордж получил место в банке, а вскоре завел семью и остался в том городке навсегда. С женой они воспитали сына и дочь. Не покидая тех мест, он так и не натолкнулся ни на кого, кто бы растолковал ему те загадочные значки. Со временем многое забывалось, о чем он искренне сожалел. По случайности, как-то на глаза ему попалась газета отечественных коммунистов. Почему-то на русском. Видно, напечатали для своих красных собратьев, и не исключено, что за их же счет. Джордж ту агитку сохранил, но это ничего не решило.

       Однажды, придя со службы, он вдруг почувствовал слабость и прилег на диван. Пошел сон про Ванду и русский язык. К тому времени Ванды давно уже не было, но ничего странного в том не нашел: он часто о ней вспоминал.

       Проспав не больше пары часов, он не мог взять в толк, почему так быстро стемнело. Нащупав выключатель, зажег свет, но мутная мгла лишь едва отступила. Пошарив рукой в верхнем ящике тумбочки, достал Вандины очки, но все напрасно. Вспомнив про бабушкины толстенные линзы, сильно испугался. Стало трудно дышать, захотелось позвать жену, но она еще не вернулась от больной тетки. К приходу Элен он точно знал, что завтра на работу ему не идти, и неизвестно, как жить дальше.

       Врачи не скрывали, что положение критическое и что Джордж может  лишиться зрения. Срочно потребовалась операция, потом другая. Делали уколы, что-то закапывали, пичкали витаминами, и, казалось, процесс был остановлен. Однако никакой надежды, что он вернется на службу, не оставалось. Болезнь и досрочный выход на пенсию сильно ударили по карману. Элен пришлось срочно искать подработку. Стараясь поддержать родителей, в выходные по очереди приезжали дети. Когда тетке стало совсем худо и Элен разрывалась на части между двумя больными, дочь с внуком задержались у них на целую неделю.

       Неугомонный Джордж с большим трудом осваивался со своим новым положением. Без посторонней помощи во двор он не выходил и даже по дому еле передвигался. Вынужденное затворничество и ничегонеделанье угнетали его. Оставшись на пару часов наедине с маленьким Джоном, он поначалу растерялся. Внук капризничал, и дед не знал, как его развлечь. Припомнив, как ради заработка в молодости присматривал за шустрыми близнецами, Джордж принялся сочинять вслух. Сказка получилась веселой. Ребенок понемногу успокоился, потом захихикал, а в конце бросился на шею сидевшему в кресле деду и с жаром поцеловал его в щеку. Эту сцену и застала вернувшаяся с покупками дочь.

       - А что, неплохая вышла история, – взбодрившись, заключил Джордж.
       - Ну, давай еще, деда! - от нетерпения запрыгал вокруг него внучок.
       - У отца просто талант, и как умело скрывал! - радостно сообщила за ужином дочь. Джордж аж зарделся от счастья. После ужина женщины уединились.

        Обе как-то сразу догадались, что, благодаря этому случаю, его жизнь может наполниться новым смыслом. Для начала условились, что упросят его подиктовать, а после громкой читки поправят, что надо. Первая попытка удалась, и они стали думать, как закрепить результат.

        Джордж и раньше печатал слепым методом, что было на руку. Пока решили обойтись стареньким компьютером, но с таким экраном и зрячий умается. Шрифт нужен самый крупный и простой. В общем, рискнули. Когда приоткрыли Джорджу свои планы, он воспрянул духом, и в его голове зароились весьма смелые мысли.
       
       «Вот детворе будет радость», - вспомнив про восторги внука, улыбнулся он про себя.
 
       Старания женщин поначалу ничего не давали: несмотря на толстые-претолстые линзы, Джордж не различал даже самые крупные буквы. Посоветовавшись с другом детства, опытным компьютерщиком, сын выписал приставку, которая увеличивала букву до размера экрана. Наконец, все сдвинулось с мертвой точки.

       На склоне лет Джордж вновь оказался школяром и, надо отметить, весьма усердным. Как тогда в войну, только силы уже не те. Он быстро уставал и очень волновался, когда что-то не ладилось. Между тем работа над новой сказкой продвигалась, и в один прекрасный день он представил свое творение на суд родных. Читку устроили в теплый воскресный день на террасе за послеобеденным чаем. По такому случаю даже тетушка Элен добралась до них. Когда дочь закончила, все громко зааплодировали и стали поздравлять Джорджа. Он был горд своей маленькой победой, глаза его светились счастьем. Маленький Джон, громко смеясь, волчком вертелся вокруг взрослых.

       Вскоре сказка появилась на страницах воскресного еженедельника. Стали приходить одобрительные отклики читателей: не только от детей, но и от их родителей и дедов. Первый успех окрылил Джорджа, и он принялся за дело с еще большим рвением. Следующее его творение стало известно всей стране. Он становился популярным. Отдавая должное его беспримерному мужеству,  строгая критика тем не менее не делала ни малейшей скидки на его физический недостаток, и, в конце концов, была вынуждена признать за ним самобытный талант.

       Мало-помалу сочинения Джорджа переступали границу страны, проникая на мощный рынок богатого соседа, что стало приносить определенный доход. Элен теперь могла отказаться от подработок. Однако, неимоверное напряжение последних лет  дало себя знать: подхватив банальную простуду, она слегла с тяжелым осложнением. Стало ясно, что без посторонней помощи им не обойтись. Посоветовавшись, они дали объявление в газету.
Среди прочих по телефону откликнулась Вера, переселенка из Латвии. Правильная речь с легким приятным акцентом. Сказала, что работала медсестрой в военном госпитале и сиделкой в глазной клинике. Чувствовалось, что волнуется. С оплатой согласилась сразу, заметив, что приступит к работе хоть завтра.

       Когда она возникла в дверях их дома, не было никаких сомнений, что она пришла надолго, если не навсегда: от нее веяло таким теплом и надежностью. Пряча свои лучистые голубые глаза, она представилась едва ли не шепотом:
       - Вера.
       - У вас русское имя, - отреагировал Джордж.
       - Вы знаете русский? – она вскинула брови.
       - Немного.
       - Да, я – русская. Но бабушка - латышка. У нас таких много, - поспешно пояснила она.
       - Надо же! Ребенком я учил русский. Сам… как писать, и сейчас помню, но говорить никто не учил. Может, уже и поздно. - Вера сказала, что, если надо, будет рада помочь.

       У нее все горело в руках. Уже на следующий день дом засиял чистотой, словно им по-прежнему руководила Элен. Они с Джорджем быстро обнаружили, что ей и не нужно вписываться в их семью. Напротив, они сами как бы стали частью ее семьи. Без малейших колебаний она приняла их в свое сердце со всеми тревогами и заботами.

       Здоровье Элен пошло на поправку. Среди дня Вера иногда на минутку заглядывала в кабинет Джорджа, сражавшегося с очередной историей. И всякий раз поражалась его упорству. Когда Элен начала вставать, Вере стало полегче: oна могла дольше задерживаться у заядлого сочинителя. Однажды она принесла дискетку с кириллицей. Когда на экране появилась первая мудреная буква, Джордж оторопел: он неожиданно перенесся в свое далекое детство. Не в силах справиться с нахлынувшими чувствами, он откинулся на спинку кресла и так, в неподвижности, просидел дотемна.

       Когда Элен совсем выздоровела, они с Джорджем и не думали расставаться с Верой. Как выяснилось, она училась на филологическом в Рижском университете. Да кому нужны филологи - вот и утаила от иммиграционных властей. В результате - и Элен помощница, и Джорджу толковый секретарь. Что скрывать, они к ней очень привязались. Вера с радостью осталась.

       Тем вечером они засиделись допоздна. Вера упомянула, что отец ее погиб при исполнении служебного задания, и дома у нее одна мама. Конечно, ей бы перевезти ее к себе, но не уверена, что переезд будет на пользу. Вспомнила о поездке к бабушке и дедушке в Сибирь. Такая красивая природа – совсем как здесь. Рассказала про Старую Ригу с ее уютными улочками и про закаты на Рижском взморье. Стесненная в средствах, она заметила, что со временем хотела бы повидать страну. Что говорить - они почувствовали, что она стала им еще ближе. Растрогавшись, Джордж заметил, что Канада отнюдь не проиграла при обмене, намекнув на импортную президентку Латвии.

       Очередная эпидемия гриппа их дом не обошла. Заболев, Элен так и не оправилась после тяжелого осложнения. Безутешное горе сдавило сердце Джорджа и, если бы не Вера, еще неизвестно, чем бы все закончилось. В русской церквушке, которую обнаружила совсем случайно, не отчитываясь перед ним, она все исполнила как положено по обряду. А на сорок дней устроила поминки. Джордж мало что понял, но с большим мужеством пил за упокой души смирновскую, не чокаясь. Дети по-прежнему не оставляли его своим вниманием, но Вере чувствовалось, что они постепенно от него отдалялись – не из-за нее ли? Она по-прежнему сознавала свою ответственность и не собиралась ничего менять.

       Чтобы заглушить печаль, Джордж без остатка погрузился в работу. В несколько недель закончил сборник детских рассказов, который был издан массовым тиражом. В одночасье он стал самым известным детским автором страны. О таком успехе Джордж не мог и мечтать.   

       Однажды за чаем он спросил Веру, не тяжело ли ей. Она смешалась. Он заметил, что может повысить оплату. Ей бы и отказаться, но на родине, несмотря на амбициозный курс местной валюты «лата», жизнь все дорожала. К тому же у матери появились проблемы с жильем, о чем она постеснялась сразу написать. По новому закону стали возвращать собственность бывшим владельцам, большей частью эмигрантам. Внук в свое время бежавшего в Канаду прежнего хозяина стал собственником их дома и сразу же затребовал тройную квартплату. Это больше маминой пенсии. Вера призналась, что хотела бы съездить к матери.

       Неожиданно пришло письмо от одноклассника. Того самого, в кого были влюблены все девчонки их класса. Пришло оно из Германии, где он, видимо, неплохо устроился. Володя приглашал погостить, а, если понравится, то и остаться подольше. Вера не находила себе места. Конечно, переговорила с детьми Джорджа. Как водится, все свелось к деньгам: на сиделку на это время у него хватит. Узнав о ее отъезде, Джордж не на шутку разволновался. Она обещала не задерживаться. Дети присмотрели ей неплохую замену из филиппинок.

       Володя был по-прежнему неотразим: с годами его внешность утратила былую смазливость и стала более благородной. Попав в Германию благодаря еврейской маме, он начинал учеником в автомастерской. Его сметливость и изобретательность наряду с хорошими манерами привлекали клиентов, и очень скоро он стал правой рукой хозяина. Не удивительно, что через несколько лет он завел собственный салон по ремонту люксозных авто. Разумеется, от солидной клиентуры отбоя не было. Предприимчивый по натуре, он временами помогал друзьям, посредничавших в торговле русской нефтью – короче, не бедствовал.

       Вера понимала, что такой человек не станет тратить время попусту. В первый день ее приезда после ужина в фольклорном ресторане они прогулялись по ночному городу и, вернувшись домой, разошлись по своим спальням. Весь следующий день Володя как мог развлекал ее: показал местные исторические достопримечательности, накупил подарков, после обеда они зашли в кафе ратуши, а вечером оказались в кабаре. В эту ночь он пришел к ней и признался, что она всегда была его единственной мечтой, но  его сторонилась. Вера сказала, что он был ей небезразличен, но у него и так было много поклонниц. Он остался до утра, и они поняли, как им не хватало друг друга все эти годы. Назавтра Володя предложил ей руку и сердце. И Вера согласилась.

       А как же Джордж? Хотя, если вдуматься, она оказалась рядом с ним совершенно случайно, и это не может продолжаться вечно. Ей и о себе нужно подумать. Но на сердце было неспокойно. Володя предложил позвонить. Филиппинка ответила, что с Джорджем все в порядке, но звать не стала. Может, и к лучшему: что бы она ему сказала? Позвонила детям и попыталась объяснить ситуацию. Дочь вызвалась поговорить с ним.

       По ее возвращении их встреча была не из легких. Он понимал, что ее уже не удержать. Ее ждала другая, новая жизнь. К тому же к матери будет поближе. На прощанье она попросила разрешения сделать русский перевод его детских рассказов. Само собой, с соблюдением авторских прав. В качестве ее работы он нисколько не сомневался.
Она все сделала, как обещала, и Володины возможности в Риге оказались как нельзя кстати. Когда книжка вышла в ее родной Латвии, она вместе с письмом, похожим на этот рассказ, послала экземпляр своей президентке из Канады, которая гордилась степенью по латышским орнаментам, но путала латышский с латвийским, а русский с российским, хотя на публике отдавала должное советскому почтальону Печкину и, кажется, Чебурашке. Вроде восторженных японцев.

       Никакого ответа от госпожи Вайры Вера, разумеется, не ждала, но о своем послании к его бывшей соотечественнице Джорджу она непременно сообщила. Он, безусловно, был польщен.

P.S.   Не скрою, за этим стоит реальная история. Впрочем, за исключением переписки с Президентом Латвии. Бог ее простит.
      
       Вера с Володей недавно навестили Джорджа. Он по-прежнему неутомим и по-своему счастлив.

                2004 – 2005 гг.

P.P.S. Да и где теперь эта канадская президентка Латвии?! А в Риге теперь русский мэр. Время – лучший доктор. То ли еще будет!

                Декабрь 2012 г.