Глава 29

- Позвольте мне говорить так, как мне удобно, даже если Вам будет непонятно, зачем я так многословен. Вы человек воспитанный и никогда не скажете мне этого в глаза…
Атос чуть улыбнулся и Винтер кивнул в знак того, что заметил эту улыбку:
- …не скажете, но подумаете. Потому заранее прошу Вас быть терпеливым. То, о чем я хочу поставить Вас в известность, касается Вас непосредственно. Я не сразу решился на этот разговор, даже полагал поначалу не затевать его, но Вы сказали, что желаете быть справедливым даже к преступнице и потому я решился. Возможно, в глубине души, Вы упрекнете меня и пожалеете, что не остались в неведении, но это уже дело Вашей совести. Итак, я рассказал Вам о том, как Шарлотта вошла в нашу семью, как стала сначала женой лорда Винтера, а после вдовой. Я виделся с ней после похорон брата. У меня было много вопросов, но она умела быть убедительной. Странная смерть мужа? Она сама ищет ответа, за что Господь так покарал ее. Поспешные похороны? Но она знала, что я далеко, что посольство принца Уэльского не спешит в Лондон и ждать можно очень долго. Не вернулась в Лондон? Как можно – она вдова! В конце концов, это даже неприлично появляться в свете, когда только что похоронила мужа. Все было верно, я был обезоружен. Мое мнение о достоинствах этой женщины было невысоко, но одно дело подозревать ее в авантюризме, алчности, корысти, и совсем другое – в убийстве. Я не мог жить, отравленный подозрениями, которые невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть.
- Вы предпочли ей поверить.
- Да, и это было моей ошибкой.
Атос вздохнул и грустно улыбнулся.
- Если кто и упрекнет Вас за легковерие, то уж никак не я.
- Понимаете, тогда я не имел к ней иных претензий, кроме того, что она соблазнила моего брата. Но он действительно любил ее и был счастлив, так что даже здесь она могла возразить, что дала ему то, чего он искал. Она всегда была очень ловка. Всегда и со всеми…
Винтер встал и прошел к столику, где было поставлено вино. Он налил себе и Атосу. Атос едва пригубил, а Винтер одним глотком проглотил содержимое бокала, налил еще и, не выпуская бокала из рук, вернулся в свое кресло.
- Граф, Вы виделись с ней, когда она вернулась во Францию? Я имею в виду, была ли между вами личная встреча? До Армантьера?
Атос вздрогнул.
- Какое это имеет значение?
- Огромное.
Атос пожал плечами:
- Да.
Винтер вздохнул и снова отпил из бокала.
- Я не знаю, когда именно она вернулась во Францию. Мы почти не виделись. Я не покидал Лондона, а она не показывалась в столице. Однако, до меня доходили слухи, что в провинции она позволяла себе намного больше того, что было прилично вдове. Ей приписывали мужчин. Я не желал этого знать. Возможно, она хотела устроить свою судьбу. Зачем мне было ей мешать? От мужа она получила около миллиона…
Атос невольно поднял брови.
Винтер усмехнулся:
- Я говорил, что наша семья богата. Большую часть получил я, поскольку у брата не было детей, но и миллион – очень неплохо, не так ли?
Атос отвесил ироничный поклон:
- Для Франции – просто немыслимо. Даже страшно спрашивать, сколько получили Вы.
- Что-то около 6 миллионов. Но у меня было и свое состояние, а вот для нее это было просто как манна небесная.  Именно наследством миледи объясняла свое нежелание искать французских родственников. Якобы опасалась, что под предлогом родства, они попытаются отнять у нее состояние Винтера. Ей не хотелось судебных тяжб, она предпочитала считать себя англичанкой даже во Франции – миледи Винтер. Меня все это не волновало. Те титулы, которые она получила от мужа, она могла носить до смерти, либо до повторного замужества. В обоих случаях все должно было вернуться к нам в семью. После долгого перерыва я встретился с ней на балу у милорда Бекингема. Она извинилась, что не поставила меня в известность, что будет здесь, и сослалась на то, что не успела, поскольку только-только приехала из Франции. Тогда она и сообщила мне, что уже долгое время живет на континенте, и лишь изредка наведывается в Англию, когда того требуют дела. Дело в том, что у нее были некоторые проблемы с наследством. Не буду утомлять Вас подробностями, но, в силу наших законов, ей было затруднительно получать наличные деньги непосредственно. Мне не понравилось, что она пыталась флиртовать с Бекингемом, но после бала она покинула Лондон и Англию, и милорд не вспоминал о ней. Я успокоился. Я спросил у нее парижский адрес, поскольку он мог мне пригодиться. Как оказалось – не зря.
Винтер медленно допил вино, словно давал себе передышку, прежде, чем продолжить.
- Граф, когда Ваш друг вызвал меня на дуэль, ведь он просто искал повода войти в дом графини де Винтер, так? Потому и пощадил меня?
Вопрос был задан неожиданно и застал Атоса врасплох, поскольку он не ожидал такой резкой смены темы.
- Да. – Атос чуть нахмурил брови. -  Д’Артаньян увидел графиню многими месяцами раньше и… она произвела на него сильное впечатление. Он долго ждал этой возможности – познакомиться с ней –  пока не подвернулись Вы.
- Вы знали, что он ищет встреч с графиней? А потом стал очень частым гостем в ее доме? И… ее близким другом, если можно так сказать.
- Милорд, я не буду обсуждать моего друга.
- И все же – знали?
- Да, я все знал, - немного резко ответил Атос. – Я не намерен больше говорить о чувствах господина д’Артаньяна.
- Конечно. Я сам достаточно видел в Армантьере – его волнение, его рыдания, его порыв. Вы остановили его. Вы вынули шпагу и готовы были скрестить ее с Вашим другом. Скрестить из-за графини.
- Нам обязательно это вспоминать?
- Я лишь ищу объяснений, как Вы могли опять…  Хотя что удивительного! Мой брат был сама рассудительность – и не устоял! А что она сделала с Фельтоном? Он, пуританин, преданный мне до глубины души, забыл и честь, и разум ради нее! Когда Вы сказали, что Вы ее муж, я решил, что у Вас помутился рассудок, настолько невероятным тогда казалось, что Вы тоже ее жертва. Это поистине был демон под женской личиной! Значит, Вы все-таки встречались с ней снова?
- Да, и что? – в голосе Атоса была неприкрытая злость.
Вместо ответа на вопрос, Винтер продолжил свой рассказ:
- Как-то ко мне пришла горничная миледи. Я знал эту девушку, она была из тех, кого миледи сама наняла еще до замужества с моим братом. Девица хитрая, ловкая, она всегда вызывала у меня подозрение своей показной преданностью. Она пришла в надежде на поживу – миледи выгнала ее, и нахалка рассчитывала, что я захочу заплатить ей за тайны миледи, которые она готова продать. Она уверяла, что госпожа была к ней несправедлива, хотя я полагаю, что миледи просто поймала ее на воровстве или на излишней откровенности с  посторонними. Скажем, в анонимном письме, которое мне подбросили, были достаточно интимные подробности, которые могли рассказать только милорд Бекингем, сама миледи… или горничная. Чтоб сразу заинтересовать меня, она открыла мне секрет – во Франции миледи родила. Чей это ребенок девица не знала – миледи пока могла старательно скрывала беременность даже от нее. Горничная предполагала, что миледи забеременела в один из своих приездов во Францию и потому рожать поехала туда – там был отец ребенка. Кроме того, леди Винтер желала иметь незапятнанную репутацию в глазах английского двора, а беременная вдова не слишком добродетельно выглядит.
Чем дольше говорил лорд Винтер, тем мрачнее становился Атос, но он ни разу не перебил своего собеседника и Винтер продолжал без помехи:
- Еще до родов миледи несколько раз посещал мужчина. Посещал тайно. Горничная была уверена, что это – отец ребенка, который даже не подозревает, что может стать отцом, поскольку миледи никогда не говорила при нем о ребенке. Возможно, она боялась, что любовник бросит ее и потому тщательно скрывала беременность. Горничная описала незнакомца как важного на вид дворянина лет тридцати, черноволосого, привлекательного внешне.
Винтер замолчал, выразительно глядя на Атоса. Поскольку тот молчал, лорд уточнил:
- Вы сказали, что встречались с миледи?
Атос опешил – намек дошел до него не сразу:
- Вы думаете это я? Я с ней… Что я мог с ней…? После всего! Вы в своем уме?
- Горничная слышала, что миледи называла дворянина «граф», - виновато добавил Винтер.
- Чума забери Вашу горничную! – вспылил Атос. 
Он встал и сделал несколько резких шагов к столику. Налил себе так, что хлынуло через край, и залпом выпил. Потом налил еще один бокал и в два глотка осушил и его.
- Так это были не Вы? – растерянно проронил лорд Винтер. – Неужели я ошибся?
- Черт побери!
- Вы… - Винтер не решился продолжить, но Атос на лету уловил несказанную мысль:
- Нет! Проклятье на всех горничных мира, я – НЕ ЛГУ! Я не был с ней! И я не пытаюсь ни от чего откреститься!
- Но описание так подходит Вам! Ваш титул… Я был уверен! А когда Вы признались, что имели с ней встречи…
- Встречу – одну-единственную! Во время осады Ла Рошели в чертовой «Красной Голубятне». И уверяю Вас – нам было не до любви!
Винтер отер вспотевший лоб:
- Ла Рошель! Я совсем не подумал…  Но кто был этот дворянин?
- Какая разница!
- Атос, простите меня – я оказался идиотом.
- Давайте выпьем.
- Охотно!
Господа осушили три или четыре бутылки, пока успокоились настолько, что смогли продолжить прерванную беседу. Теперь лорду Винтеру не терпелось оправдаться:
- Простите меня, я свалял порядочного дурака.
- Девица вообще могла солгать.
- А если нет? Конечно, ребенок мог умереть в младенчестве. Его могли отдать на воспитание, в монастырь, подкинуть на паперть. Горничная не знала, что стало с ребенком – ее выгнали. Она знала только, что родился мальчик и родился живым. Я тоже выгнал негодяйку, но ее слова заставили меня задуматься. Я достаточно молод и не жалуюсь на здоровье, но наша жизнь полна случайностей и судьба милорда Бекингема тому подтверждение. У него было все, что может пожелать человек, но смерть настигла его в самом расцвете. Потому я допускал, что миледи переживет меня. Как я уже сказал, ее титулы и имения должны были вернуться в семью, но если у нее есть ребенок, то после моей смерти она могла бы устроить какую-нибудь штуку и объявить его наследником. Будь это девочка – я бы не волновался, но, по словам, девицы, родился сын.
- Это противозаконно.
- Но при сильных покровителях и при условии моей смерти, кто знает! А если бы она объявила его сыном моего брата?
- Когда родился ребенок?
- В феврале 1625-го.
- Сын, рожденный два года спустя после смерти отца? Помилуйте!
- Закон дает на посмертных детей 10 месяцев, считайте, почти год. Остается еще один. Она могла бы подделать документы о его рождении, подкупить свидетелей, чтоб доказать, что ребенок – сын лорда Винтера, но воспитывался во Франции. О, после ее авантюры с замужеством я ожидал от нее многого. Меня бы еще обвинили в том, что я обманом присвоил наследство племянника! Конечно, при моей жизни она бы не посмела, но после? Я не мог спокойно думать, что имя Винтера получит какой-то бастард, плод развратных утех. Я поехал во Францию и попытался на месте узнать правду.  Вы знаете о моем путешествии, ведь именно тогда мы познакомились. Увы, узнать я ничего не смог – вся прислуга была новой, нанятой уже во Франции, по видимости, после родов. Таинственного дворянина я ни разу не видел. Никаких следов присутствия ребенка я тоже не нашел. Несколько раз я пытался намеком задеть миледи, чтоб заставить проговориться, но результатом были лишь ссоры, одна из которых послужила для Вашего друга поводом к дуэли. Мне оставалось уехать ни с чем. После ее смерти ни в бумагах в доме на Королевской площади, ни здесь, в Лондоне, ни в наших поместьях – нигде не обнаружилось ничего, что проливало бы свет на эту историю. Или она тщательно все скрывала, или никакого ребенка не было. Ее новая горничная Кэтти исчезла без следа. Я не смог ее найти.
Атос печально улыбнулся:
- Я смог. Но мне и в голову не приходило, что мне есть о чем ее расспросить.
- Вы знаете, где она сейчас?
- Боюсь, очень далеко. Я встретил ее полтора года назад, когда она ехала в Испанию. Больше я ничего не знаю.
- Жаль.
- Но как Вы могли подумать! Чтоб я опять с этой женщиной!
- Она умела кружить головы мужчинам.
- И Вы решили, что ей по силам поймать меня второй раз на ту же наживку?
- Простите, Атос. Но согласитесь, это могло быть правдой – и, значит, у Вас есть сын. Атос?
Винтер поежился под неподвижным взглядом графа де Ла Фер:
- Граф?
- Простите, что Вы сказали?
- У Вас есть сын, вернее, я так думал.
Легкий румянец на щеках графа навел Винтера на мысль, что им надо выйти проветриться – вино явно дает себя знать.
- Может, нам выйти на воздух?
- Не помешает. Я бы хотел напоследок насладиться видом этих чудных гор.
- Вы хотите покинуть меня? Так скоро? Я обидел Вас?
- Нет, милорд. Напротив, Вы помогли мне понять, что в моей жизни действительно заслуживает любви, а что всего лишь пустые воспоминания, которые только иссушают душу.
Винтер обескуражено посмотрел на графа:
- Я не совсем понимаю Вас.
Атос улыбнулся:
- Я рад был найти в Вас друга.
Лорд немного смутился:
- Полагаю, Вы не сомневаетесь в моем искреннем к Вам расположении?
- Нисколько.
Атос протянул руку Винтеру для пожатия.
- Когда Вы хотите ехать?
- Если можно – завтра с утра. Еще до вечера я хотел бы быть в Лондоне. Через два дня будет подходящее судно, я не хочу пропустить, иначе придется ждать еще неделю.
- Вас ожидают дома?
- Надеюсь.
Остаток дня друзья провели на природе. Они молча прогуливались по окрестностям, время от времени обмениваясь улыбками, и снова погружались каждый в свои мысли.
На следующий день в сопровождении факельщиков еще до рассвета граф де Ла Фер покинул Блэкнесс. Лорд Винтер проводил его до Блейра, где графа ждал слуга, направленный леди Малфой. Атос, как и обещал, нанес короткий визит кузине и был принят с плохо скрываемым волнением. Однако и мать, и дочь нашли в себе силы сохранить достоинство леди и только горячность, с какой графа просили не забывать Шотландию, выдавала истинные чувства женщин.
Лорд Винтер сделал все, чтобы граф успел в Лондон, как собирался. Кроме желания угодить другу, у него был и свой интерес.
По просьбе Винтера Атос (как граф де Ла Фер) подписал у нотариуса бумаги, свидетельствующие, что леди Винтер была двоемужницей, а значит, не имела никаких прав (равно как и ее возможные наследники) на состояние и титулы покойного лорда Винтера-старшего.
Винтеру не пришлось долго объяснять, для чего это необходимо. Не имея возможности документом засвидетельствовать смерть графини де Винтер, ее деверь не мог вступить в права наследства, пока женщина не будет признана умершей. Согласно закону, при отсутствии документа, ждать этого можно было десятилетиями. За это время имения, оставленные без хозяйского присмотра, просто пришли бы в упадок, так что к тому времени, когда миледи, наконец, признали бы умершей, лорду Винтеру уже нечего было бы наследовать. Признание брака недействительным разом решало все вопросы.
У Винтера был свой нотариус, так что дело не заняло много времени и в назначенный день и час Атос поднялся на борт судна с которого смотрел, как исчезают в тумане берега Англии.
Судно плыло во Францию, где графа ждали.
Он очень на это надеялся.



Художник - Стелла Мосонжник.
Иллюстрация размещена с ее разрешения.