Глава5 Раненый Волк

               
       Неяркий свет пробивался  сквозь прикрытые веки. «Что это, где я?,  - очнулся  Волк. Память понемногу возвращалась: - Долгий путь, стрела в груди, черное перо стрелы, орел  кружил надо мной. Я должен был умереть. Корсунь… . Владимир князь, старый друг… Сколько я уже здесь?

 И где это здесь? Нельзя открывать глаза. Как в детстве это - игра, игра, когда из-под слегка приоткрытых ресниц смотришь, оцениваешь обстановку, а все думают, что ты еще спишь.

  Оружие, меч  был в моей руке, я ощущал его рукоять, нет меча, ножи, прекрасные ножи сирийской ковки были у пояса. Надо проверить. Одежды нет, кто-то раздел и укрыл меня чем-то теплым и почти невесомым, как в детстве. Рука, моя левая рука. Сейчас попробую пошевелить пальцами, еще миг и  резко встаю. Еще миг,  и ищи меня в лесу или в поле. Вот сейчас, вроде готов, встаю…»
 Рывок,   попытка встать – и сознание окончательно  вернулось  от боли. Он  услышал  слова,  произнесенные низким женским голосом,    открыл глаза.

     - И…эх, Волк   варяжский и в Тавриде Волк  Что  дергаешься,  все твои железки здесь. Нужны они тебе сейчас? С того света вернулся,  слава богу, и туда же, воевать. Глупый, глупый Волк варяжский. Все никак не навоюешься. Слаб ты еще, рана дышит, не заживает, стрела отравлена. Охотились на тебя воины, не степняки, серьезные люди. Твоя кровь и смерть, видать,  большого золота стоили.

     Бог тебя хранит, варяжья твоя душа. Зачем только -  не знаю.  И как земля такого убийцу еще носит? Души всех убитых тобой по ночам за тобой приходят. Какую ночь не сплю,  их  отгоняю.

Женщина,  повернувшись к Волку, с хитрой улыбкой поднесла деревянную чашку с теплым и приятно пахнущим настоем к его губам.
 - Что это?
- Пей, душегуб, лекарство это, не отрава. С чего бы это мне месяц тебя выхаживать, а потом отравить? Это вам все просто. Махнул, рубанул, щелкнул тетивой лука -  и нет человека. А ты его роди,  вырасти, обучи. Господи! Когда  же  навоюются? Как дети малые, да игры их  люты и кровавы.

 И только сейчас Волк понял, что знахарка похожа на гречанку и   говорит по-гречески, но  как-то странно, не соблюдая спряжений и родов. Так могли говорить только  армяне.
     . «Но что армянка делает в лесах и степях Тавриды? Хотя, что тут делаю я  -  варяг? Да, большая у ромеев страна. И все  народы  ее объединяет одно, самое главное,  – вера в единого бога Иисуса Христа, распятого на кресте в Иудее.

     Князь Владимир умен. Он  понимает, что не соберет воедино русскую землю, пока каждый  молится своим богам. А так и новые  присоединять смысла нет. Напрасно пролитая кровь. Нужна одна мысль, одна вера, понятая и принятая каждым, кто живет  даже в самом малом и далеком уголке Руси. Без этого не один закон, каким бы он хорошим не был, не будет исполняться,  потому что не объединенные духом и верой не пойдут все к одной даже пусть великой цели из-под палки.

 А народы, живущие на Руси, силой в порядок не загонишь, в государство не определишь, умрут, а на своем стоять будут. Силой нельзя, значит только верой можно.  А поодиночке нам всем не выжить. Богата наша земля, вольна и просторна и слишком многие приглядываются к ней,   разорить ее хотят, поработить. И только необъятные и малоизведанные просторы Руси,  да   непонятная никому способность   людей ее  в минуты опасности костьми ложиться за свою землю,  пока сдерживает врагов.

     На долго ли? Умен Владимир, горд,  воин хороший и князь справедливый, дружинники его любят. Но сможет ли  он собрать народы  Руси. Сделать так, чтобы правда была для людей русских. Не сытостью собрать, не богатством, а правдой. И если плохо и трудно, то сообща и всем миром, а если в радости и во благе, то пусть не поровну, такого не бывает, но хоть по маленькой толике, но чтобы справедливо и для всех.
 Все хорошо в князе, один изъян только есть. Не верит он сам. А как заставишь  поверить остальных, коли сам не веришь? Вот и ответ на твой вопрос, Волк. А ты  веришь во что? Да ни во что».

     - А Бога-то  просил, когда раненый в степи лежал, - услышал он голос знахарки, возившейся за большим деревянным столом.
 -Да ты что,  мысли мои читаешь?
 - А ты как думал - шла по полю  и тебя нашла? Бога ты просил оставить тебя жить. Да так просил, что в ушах  звенело. Услышал  Господь, послал за тобой.  Ты будешь жить, северный воин, тебе суждено. Ты та буква, без которой  не будет слова. И кто знает, как  богу угодно  творить историю, но творит он ее человеческими руками  и без твоих рук он  явно не обойдется,  – ответила знахарка и добавила торопливо: - Некогда мне с тобой  разговаривать. Дел много. За водой сходить, с живностью управиться. Лекарства  приготовить. Лежи тут тихо, не вставай. Тебе еще рано ходить.

 Знахарка  вышла из избы, закрыв за собой  дверь. Волк оперся на правую руку, приподнял тело от лежанки и резким движением бросил ноги на дощатый пол: надо вставать, а  иначе можно не встать  никогда. Знахарка говорила о  каких-то деньгах, заплаченных за его  смерть. А он  по опыту знал -  если убийцам заплатили, то они будут выполнять свою кровавую работу до конца, иначе им самим не жить.

 Боль с левой стороны груди резанула, в глазах помутилось,   на лбу выступил пот. «Ну вот и встал, вот и славненько,  хорошо  поднялся, и вроде уже не так больно. Главное  - удержать равновесие и не упасть», - убеждая себя,  Волк попытался сделать первый шаг. Еще шаг, затем  другой. До входной двери  уже можно дотянуться рукой. Варяг толкнул дверь,  и свежий утренний воздух  защекотал  ноздри. «Еще один шаг и я на улице», - подумал Волк, переступая порог. То ли он слишком торопился на свежий воздух, от  которого закружилась голова, то ли зацепился  не слушающимися  ногами за высокий порог,  но  он  рухнул, как подкошенный,    и,  ударившись о землю,  потерял сознание.

     Очнувшись, он попытался подняться, но понял, что тщетно, перевернулся на спину и стал разглядывать  зеленые кроны вековых сосен, упирающихся в голубое  небо, с неторопливо плывущими по нему причудливыми белыми облаками. «Какое спокойное небо и как там, наверное,  свободно и хорошо. Неба всем хватит, за него не надо сражаться. На небе не льется кровь. И потому оно голубое и чистое. В такой чистоте не может быть зла и боли. Там,  наверное,  только любовь и радость. Как когда-то в детстве.  Голубое небо и счастье жить,  зная…» - с этими мыслями он заснул.

Следующая глава - http://www.proza.ru/2013/02/26/2135