Глава 22 Удар в спину

               

       Сентябрь подходил к концу так же, как и сборы князя Киевского. В городе оставалась только тысяча из  его дружины  да  воевода  Даниил. Последние работы по ремонту и погрузке всего необходимого на корабли были закончены еще накануне. И в этот теплый осенний день князь решил дать отдых себе и дружине, да и заодно, по совету  жены, собрать на прощальную трапезу всех тех, кто оказывал им бескорыстную помощь все это время. К столу были приглашены многие, в том числе городское духовенство во главе с митрополитом.

    По этому случаю недалеко от собора  был раскинут  шатер, а в его тени  составлены столы и лавки,  и уже с самого утра  там суетились повара и прислуга.  К  полудню  приглашенные стали собираться  на площади, где в ожидании остальных   и самого князя  текла неторопливая беседа о  городских делах, сборе урожая, предстоящем уже завтра отбытии русских в Киев и еще много о чем другом.   Гостей было поручено встречать Жробейну и Анастасу, воевода Даниил со своими людьми  обеспечивал охрану.  Марина занималась организацией праздничного стола и размещением  гостей.

   Вскоре  к ним вышел и сам князь Владимир вместе с княгиней Анной и пригласил всех за стол. Жробейн, сидя по правую руку от Владимира,  чувствовал себя   скованно и неуютно, ловя себя на мысли, что не нравятся ему почему-то такие мероприятия. А вот почему? Все это время его не покидало смутное чувство тревоги, как будто что-то плохое должно было вот-вот произойти. Оно усилилось еще больше после разговора с сидевшим рядом Анастасом: батюшка узнал среди слуг знакомого по своей прежней жизни в городе человека, но вспомнить, где он его видел и при каких обстоятельствах  так и не смог.

    Что восхищало Жробейна на этом пиру, так это работа  почти невидимых слуг -   еда и напитки  возникали перед гостями, а   потом  убирались  со стола  как по мановению волшебной палочки. «Вот умельцы, и как это у них так все складно  получается, -думал   Волк,- даже у князя в Киеве  такого не видел». Во  время званого пира  звучало много хвалебных и благодарственных речей в сторону князя и его дружины.   Когда Солнце стало клониться к закату и гости собирались расходиться, князь Владимир,    поблагодарив за  помощь и   теплые слова,  предложил всем напоследок выпить за  княгиню Анну, ставшую для него не только любимой женщиной и законной женой, но и бесценным помощником во всех делах и начинаниях.

     Гости вслед за князем поднялись со своих мест и стоя,  в   знак уважения к княгине, осушили    свои чаши  с вином.  Отпила  немного из своего кубка и сама Анна и тут же, вскрикнув, как от сильной боли, рухнула наземь, рядом с растерявшимся, не успевшим подхватить ее на руки Владимиром. Жробейн,  привстав от неожиданности, краем глаза увидел метнувшуюся прочь от шатра серую тень. Доли секунды хватило варягу, чтобы перескочить через стоявшую на его пути лавку и кинуться в погоню.    Жробейн настиг беглеца уже на краю площади и сбил  его с ног, не давал подняться. Вслед за другом спешил  Анастас.   Запыхавшийся от бега в неудобной   одежде ,  он подошел     и  заглянул в лицо  лежащего  в уличной пыли грека.

 -  Вспомнил,  это   начальник тайной стражи Херсонеса, правая рука покойного стратига во всех его темных делах. Изувер редкостный. Скольких людей жизни лишил в крепостных застенках. Сам лично их пытал. Меня изловить со своими прихвостнями пытался, да народ отбил с божьей помощью. А то бы умучил,   паразит, еще до вашего прихода.
 Сказав это,  батюшка  приподнял рясу и вытащил  из-под нее меч.
    -Погоди,  Анастас, - остановил друга Жробейн, - мы еще не услышали от него самого главного,  о том, что произошло сейчас за столом.
 -А ну,  говори  все как есть,  и быстро! –  Анастас угрожающе вращал  мечом почти перед самым его носом грека.
 Начальник тайной стражи, поднявшись с мостовой на колени и стуча зубами от страха,  рассказал  о полученном с голубем послании базивлевсов,   о том, что он сам ни в чем не виноват, а только выполнил приказ и просил пощады и милости.

    Все это время варяг слушал его  невнимательно, как будто думал о чем-то  гораздо более важном, чем это  признание  ромейского  душегуба.
-А права была княгиня, голубь-то не один был,  – произнес он задумчиво и  добавил, обращаясь к стоящему перед ним на коленях греку:  - А ты не скули тут понапрасну. Нас с  батюшкой тебе не разжалобить. Каждый сам в ответе за свою душу…
  И в этот момент из-за его спины взметнулись как молнии два дамасских клинка и перекрестным ударом снесли голову убийце.

 - …конечно,  если она у тебя есть, как ты думаешь, а Анастас? - закончил свою фразу Волк,  ловким движением пряча клинки  в невидимые для постороннего глаза ножны у себя за спиной.
    -Про душу ничего не скажу, упокой его господи, а что совесть и честь им уже потеряна давно, так это точно, - ответил  священник, так же пряча свой меч в ножны и поправляя задравшуюся рясу.
Друзья застали  Владимира  уже  в княжеских покоях. Он  сидел  у кровати,   опустив голову, и держал Анну  за безжизненно свесившуюся  руку. Рядом с Владимиром стояла Марина и митрополит.  Князь,  подняв голову и посмотрев на друга горестным взором,  произнес:
 -Ей плохо, мне кажется,  что она умирает, и все время зовет кого-то по имени, только я не могу понять кого.
     Жробейн наклонился к Анне в тот момент, когда она приподняла тяжелеющие веки и, увидев его рядом с собой,  еле слышно прошептала:
- К Софье….
-Нет, она не умрет, - ответил Волк и, отведя князя  в сторону, сказал: - она произносит имя той   самой знахарки,  которая меня выходила после ранения. Но это еще не все. Софья, как оказалось,   родственница Анны.  Она  из дворца ушла, когда  терпеть не стала местные порядки, да с тех пор и поселилась  в лесу. И еще,  князь, Анна еще вчера говорила, что голубя одного не посылают никогда. Всегда их два,  или даже три,  для верности, в зависимости от важности сообщения. А сдается мне, что сообщение это важное.  Потому княгиню в городе оставлять нельзя, местным лекарям доверять тоже,  ведь    неизвестно,  в чьи руки попал третий голубь.

    Князь на минуту задумался и произнес:
 -Да,  ты прав,  отсюда нужно уходить. И чем быстрей,  тем лучше. Базивлевсы не успокоятся, пока сестру свою в гроб  не загонят, а ребята они, видать, настырные. А ты пока, разыщи Даниила, и передай, чтоб  уходил  с дружиной завтра  без меня, но не в Киев,  а в Корчь, и пусть   ждет  нас там столько,  сколько будет нужно. И  пусть отправит сообщение  войску и в Киев, что князь задерживается   из-за холодов и будет позже. Так  недругов своих с толку собьем. А нам с Анной, да и тебе с Мариной, лучше на это время исчезнуть. Биться с врагами,  глядя им в глаза, я готов всегда, а тут все по подлому из-за угла происходит. Носит же земля таких…

    -Там у Софьи нас уж точно никто не найдет, только  одна беда - дороги к ней нет, одни тропы, повозка по ним не пройдет.  Как Анну-то повезем? - спросил князя варяг.
Принявший уже для себя окончательное решение,  Владимир  сурово посмотрел на  друга и  почти крикнул  в ответ:
 -Как, как! На руках!  В одеялах! Сколько нужно на руках, сам везти и буду. А сейчас иди,  не медли, собирайся  в путь. Каждая минута дорога.

    Уже через четверть часа трое конных выезжали за ворота Корсуни. В руках одного из них в вечерних сумерках белел большой белый сверток. На поводу у другого шел конь под седлом, но без седока.
 


Следующая глава -http://www.proza.ru/2013/02/26/2384


Рецензии