Глава 23 Между жизнью и смертью

               

        Предрассветный  хвойный лес окутывал сумраком, прохладой и запахом хвои  пробирающихся по усыпанной сосновыми иглами тропе конников. Сентябрьское солнце еще не спешило пробивать своими лучами  высокие кроны деревьев. Жробейн  ехал  впереди,   в поисках одному ему знакомых лесных троп.  За ним, держа   на руках Анну,  следовал  Владимир. Процессию замыкала Марина, измученная долгой ночной дорогой и  не привычная  к  верховой езде.

Жробейн, приостанавливая коня, спросил об Анне. Белоснежные пуховые одеяла, в которые она была закутана,    приобрели грязно-серый оттенок,  и  на этом  фоне  белым пятном выделялось  бескровно-бледное лицо.
   
 - За всю дорогу ни разу не открывала глаз, пытался поить водой  – бесполезно, она не может глотать. Но вроде дышит, - с этими словами князь  наклонился к  лицу  жены, пытаясь уловить ее дыхание.

  - Может быть, я ее повезу дальше. Она и так всю ночь у тебя на руках.  Не дай бог,  уронишь, если руки онемеют и перестанут слушаться. Да и коню твоему отдых нужен.
  -Ты лучше за дорогой  смотри, а то  едем, едем, а цели нашей еще и не видно. Никому ее не отдам, даже тебе. Пока она со мной, на моих руках, она будет жить. Сам не могу этому поверить, всю дорогу  как будто с ней говорю, а она мне отвечает, хоть и   не произнесла  ни  слова. А потому  езжай вперед, с каждым часом голос ее в голове моей тише и тише, трудно ей со всем этим бороться, силы уже на исходе.  Не поспеем к утру, совсем худо будет.
    Жробейн кивнул головой и  направил коня настолько быстро, насколько это было возможно. Марина,  терзаемая женским любопытством,   первый раз пожалела о том, что не успела выучить родной язык  мужа, но переспрашивать  на греческом   не стала, понимая, что мужчинам сейчас не до нее.
 
   Вскоре тропа вывела  Волка    к знакомому озерцу с родником. Вздохнув с облегчением  от того,  что все-таки  не заблудился,  он  бросил поводья, позволив усталому животному утолить жажду,  а  сам,  жестом указав спутникам ожидать его,   пошел   к  поляне, где должен  был находиться дом знахарки. Дом с забором из ивовых прутьев стоял на месте, но вот беда - хозяйки он там не обнаружил. Выйдя на двор, варяг заглянул в курятник, там ее тоже не было, на заднем дворе   – никого. Жробейн в растерянности подошел к калитке и остановился в раздумье, когда увидел  Софью  и следовавших  за  ней     Владимира и  Марину.
 
    К тому моменту, как супруги переступили порог дома, Владимир уже уложил Анну на знакомую Волку кровать, а ведунья, склонившись над ней,  начала осмотр. Приподняв веки княгини, она по очереди осмотрела ее зрачки, потом,  приложив ухо к ее груди, долго  вслушивалась, пытаясь услышать сердцебиение. Затем обернулась  к присутствующим и махнула рукой в сторону входной двери.

  -Шли бы вы пока  на воздух, а то много слишком вас здесь, мешаете.
 Владимир сидел на лавке у входа, погруженный в свои, одному ему ведомые мысли, скрестив на груди  уставшие руки. Очнувшись от них, как от дурного сна, князь снял шлем,  поставил  рядом с собой и,  откинув густые волосы,  потер рукой затекший  лоб. Марина, рассматривая в   утреннем свете сидящего  напротив Владимира, пихнула мужа в бок и, когда он обернулся к ней,  указала глазами в сторону  князя. И только сейчас,  глядя на своего друга, снявшего  шлем  первый раз за все то время, как они выехали из Корсуни, он увидел, что его волосы и борода почти полностью поседели.

    Через несколько минут   показалась тетушка Софья и жестом пригласила всех зайти  в дом. Усадив гостей за стол и сама присев с ними рядом,  она сказала:
-Значит, так,  дети мои, дело плохо. Яд уже  в крови и творит свое черное дело, медленно убивая принцессу.

 Услышав это, Владимир схватился в отчаянии за голову.
 Но не так плохо,  как могло быть, - продолжила свою речь знахарка. - Тот, кто это сделал, к нашему счастью  ничего не смыслил в ядах. При правильном  применении этот яд должен  был убить Анну мгновенно. А вышло все совсем не так. Сейчас нам кажется, что она спит, но не сон это вовсе. Она на грани между жизнью и смертью. Ни жива и не мертва. Сейчас она - в небытие.

    -Так, что же делать с этим,  тетушка Софья, - спросил знахарку Волк, - и как долго она может так спать?
-В этой поре человек может оставаться как угодно долго, но есть одно но, пока у тела его хватит сил быть без еды и питья. А это  два, ну от силы три дня.
  Владимир с молчаливым вопросом посмотрел на Софью.
 -Скажу тебе, князь,  прямо   и без утайки. Есть одно средство. Сейчас про него забыли уже, а раньше этим пользовались часто. Кровь ей надо обновить и тем самым яд из нее выйдет, и питание телу ее давать будет.

  -Возьми хоть всю мою кровь, до последней капли.
-Эх, если бы все было так просто. У каждого человека кровь особенная,  другая ему не подойдет, и  если ее перелить все-таки, погибнет он от этого сразу. Кровь  берется только у близких родных больного, а  самая близкая  здесь  -  я, и  поэтому  кровь ей мою давать надо,  но давать аккуратно и понемногу, каждый день. Сколько времени потребуется  для  ее выздоровления, не знаю.  Могут пройти месяцы, иногда это длится годами, и только при условии, что кровь моя подойдет. Но это мы увидим с вами быстро.
 -Другого выхода, если я правильно тебя понял, у нас нет, - переспросил Софью князь.
 -Думаю, что нет.  По крайней мере,  я о нем не знаю ничего.
 -Ну тогда  надо делать, ждать нельзя, -  и,  посмотрев вопросительно на друзей, которые  в ответ  согласно  кивнули, добавил: - говори,  что для этого нужно, каждый из нас отдаст последнее.

       -От вас всех требуется только две вещи. Делать то,  что я скажу, и молиться о скорейшем выздоровлении Анны.
 Ведунья достала с полок кожаный переплет, внутри которого в разных по  размеру кармашках были сложены иглы, трубки из жил  какого-то животного и другие неизвестные князю и его друзьям приспособления.
  -Вот все то, что нам должно в этом деле пригодиться,  - сказала она,  вешая небольшой котелок с водой над очагом. -   Мне нужна будет только Марина. Мужики в этом деле - люди бесполезные.

 Знахарка, вытаскивая и раскладывая на столе необходимые ей инструменты, по очереди отправляла  их в кипящую  воду. Волк взял одну из игл и внимательно стал рассматривать. «Серебро, искусная работа, такая тонкая, а внутри полая, сразу видно дело рук старых мастеров, сейчас так вряд ли кто-то сделать сумеет», - подумал он про себя,  опуская иглу в котел.

 -Ну вот и все,  инструмент скоро будет готов. А ты,  князь,  целуй жену и с другом своим давайте на двор. Займитесь  дровами, их нам много вскоре понадобится, холода наступают.  И про лошадей не забудьте. Оно за делом и время пройдет незаметнее, да и мысли всякие в голову меньше лезут. Когда все будет готово, мы вас позовем.

  Князь подошел к жене, наклонился, поцеловал ее в губы, что-то тихо прошептал ей  и вместе с Волком вышел из дома, плотно притворив за собой дверь.
     Через час на пороге дома показалась Марина. Ее улыбающееся лицо светилось от счастья. Б ез всяких слов было понятно, что у них  появилась надежда, такая же,  как и связывающая их воедино судьба – одна на  всех.

      Прошло больше месяца с тех пор, как Софья начала  отдавать свою кровь Анне -  капля за каплей, выводя из нее яд и питая ее, пока та находилась в небытие.  Здоровье ведуньи ухудшалось,  силы покидали ее. И однажды, собрав всех за столом, она сказала:
 -Еще неделя и я не смогу больше давать Анне свою кровь, потому  как сама слабею с каждым днем. Ее кровь мы очистили, яд должен был  выйти, но когда ее душа вернется в уже здоровое тело только богу одному ведомо.  Нужно ехать в Сурожь. Там рядом с городом в пещерах праведник  живет отшельником, слухи о чудесах  старца  по всей  Тавриде давно ходят. Может быть,  он и вернет нашу Анну к жизни.

  Князь поднялся  со своего места: собираться в дорогу.
-Сядь, княже, угомонись,    – Волк   спокойно взглянул на него. -  Мест ты здешних и пути до Сурожи не знаешь, неделю только блукать по лесу  рядом с домом будешь. А вдвоем идти нам нельзя.  Поэтому в Сурожь отправлюсь я. Со старцем праведным,  думаю,  договоримся.
  И уже вскоре  после этого разговора, одинокий всадник мчался по заснеженной  степи, а за  спиной   летел параллельно земле,  подхваченный потоком встречного ветра, притороченный к острой макушке   шлема волчий хвост.


Продолжение-http://www.proza.ru/2013/07/21/952