Недобитый романтик

"Мы выбираем не случайно друг друга… Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании"
Зигмунд Фрейд

Глядя на неё он был готов верить в Бога, создавшего её такой, какая она есть. С неземной красотой. Лучистой душой, излучающей теплоту и материнскую заботу. Бездонными и загадочными карими глазами. С её бархатной кожей и тёмным прошлым.

Он был готов забыть о своём цинизме, поменять своё отношение к жизни. Забыть череду беспорядочных половых связей, запоев. Лечений легких венерических заболеваний, крайне неприятных. Ему казалось это знак свыше, что так с ним общается Творец всего сущего, и пора остепениться. И он влюбился, втрескался - называйте это как хотите - по самое не хочу.

Он был очень осторожен. Дорожил каждой минутой, проведенной с ней. Ибо он упивался ею. Упивался красотой, чистотой её беспечной души, как вином. И был хмельным от неведомых доселе чувств, переполнявших его.

Каждая новая встреча вызывала бурю. Нет. Тайфун эмоций, словно наркотик внутривенно. Сердце стучит бешено. Мурашки бегут по телу. И вот, уже другая запредельная вселенная. Не этот серый и черствый материальный Третий Рим с его хмурыми обитателями, а нечто иное, бесконечное и вечное.

"Как же она грациозно проводит своими длинными, нежными пальчиками с французским маникюром по своей изящной шее. Боже эта шея, эти изгибы, они сводят меня с ума" - Думал он глядя на неё.

"Сейчас она отведет ножку назад, поставит на мысок и будет мило болтать ей. Она ожидает меня, но она не знает, что я за ней наблюдаю. Я специально опаздываю на минуты две-три, чтобы робко, как в замочную скважину, подсмотреть за ней, напиться и подойти".

Она смогла приручить сердце ловеласа одиночки, научив чувствовать, жить и любить. Они сидели и говорили в парке часами, потом молчали, снова говорили, целовались, как голубки на глазах у прохожих. И его не волновало, что происходит вокруг. Он чувствовал себя ребёнком.

"Моя сладкая N, как же ты благоухаешь пьянящими ароматами… М…  Вдох за вдохом…. Наслаждение… Мои обонятельные рецепторы узнают  её запах из всех существующих, так пахнет только одна она. Древесные запахи перемешиваются с кокосовым ароматом, немного цитруса и еле-еле уловимые тонкие нотки молочного улуна. Боже, как же хорошо быть рядом с ней. Это лучше, чем оргазм, это оргазм всего тела до самого нутра, который длится постоянно, когда я нахожусь с нею. Это что-то вроде покоя сбалансированного с адреналином. Инь и Ян?" - Пробегали мысли в его голове, а они сидели, молча, обнявшись, на лавочке в ботаническом саду и созерцали бесконечность небесных пространств.

Город укутала ночь, лишь луна уныло передвигается по небосводу, преодолевая редкие сгустки облаков и вновь всё заливается лунными лучами. Фонари миганием перекликаются азбукой Морзе: фонарь 1: «.-.. / ..- / -… / --- / -… / -..-» (Любовь), фонарь 2: « .--. / .-. / . / -.- / .-. / .- / … / -. / .- » (Прекрасна). И для них, время встало навсегда, поскольку время стоит.

"Математика звука прекрасна, в ней есть какой-то экзистенциальный ступор, и в нем, уже не я, а мы фактуальны…" - проносились умные мысли в его голове.

Они смотрели друг на друга. Он чувствовал в  ней родную душу, и ничто не могло помешать выйти им из этой маленькой замедленной реальности, в которой они теперь вдвоём. Город. Сад. Ночь. Покой. Шелест утренних звёзд. Дорога домой.

"Мне нравится, как лежат твои растрепанные волосы этим ранним утром. Ты еще не проснулась, а я кротко, шевеля лишь глазами, упиваюсь тобою. У неё очень милое личико, когда она спит, сродни новорожденному младенцу. Вот она просыпается, улыбается, целует меня своими нежнейшими губами. И вновь сердце бешено стучит, и уже другая вселенная. Нагой она встаёт и одевает мою рубашку. Лежу украдкой, словно боюсь спугнуть зверя. Как же она сексуально выглядит по утру без макияжа, да ещё и в моей рубашке…. Ты моя Венера в мехах… Твои карие глаза - бездна, в которую так и хочется окунуться и забыться навсегда. Забыться… забыться…. Я закрыл глаза" - Он лежал с закрытыми глазами, N варила утренний кофе. Умиротворение и покой, он это чётко чувствовал. Но внезапно ему явилась мысль о том, что сегодня рабочий день и ему нельзя опаздывать. Он вскакивает и в спешке начинается собираться на работу. Уходит. "Всё произнесённое звучит нелепо. Все слова, все эпитеты, которые можно применить к её Божественности - это пустое. Она дьявольски  очаровательна. Чертовски красива. N - совершенное творение этого мира" - уже в дверях пронеслись ещё несколько мыслей в его голове. О сладкой N он забыл на несколько дней в связи с тяжелыми рабочими буднями.

Она олицетворяла свободу. Он - приверженцем догм и правил. Она порхала по жизни легко, смеясь, играя и, иногда заигрываясь. Он пытался придерживаться неких выдуманных правил в этой игре. Она играла без правил. Точнее не играла, а просто наслаждалась жизнью.

Романтизм, тем временем, пришёл к своему апофеозу. Он уже не мог представить, как можно пошло и вульгарно хотеть это чудесное и хрупкое создание. Он позволял себе только целовать её, а о физических запросах своей N - напрочь позабыл. В этом была его ошибка. Барышню это, мягко говоря, не совсем устраивало. Она ушла. Вернулась. Снова лобызания, долгие прогулки под луной, разговоры, молчания и прочая романтика. Её намёки. Его тупки. Он улетел куда-то разумом в астрал и приземлился на свою непонятную волну.

Сперва возникло недопонимание и молчание, потом непонятная обида, из обиды материализовалась злость, ненависть, ревность. Встречи всё реже. Пара скандалов. И всё, finita la comedia. Со временем злость прошла, обиды кончились ,  мозги прояснились. Всё встало на свои законные места, но кое что осталось.

Ну, а мораль сей бани такова: Жарить нужно баб, чтоб не остывали! Дядюшка Фрейд тут был прав. Эх… Недобитый романтик.