Пантикапей Боспор- Керчь история одного из древней

ВВЕДЕНИЕ
Река времени плывет, не прекращая своего движения ни на мгновение, захватывая с собой все по пути.  Всяк, попав в нее, мелькнет в ее бескрайности и утонет. Но, не всегда бывает так, сохранив, что было в ней  самой некогда, перенесет река в иную эпоху и предстанут остатки сохранившегося совсем в ином виде. Все будет зависеть от автора, от той цели, которую тот избрал, принимаясь за повествование.

Не летописец я, не летопись писал,
И год теперь уже зовут не летом.
Поэтом времени случайно стал,
И правду напишу об этом.

Стараюсь истину времен тех передать,
Что так давно канули в Лету.
Спарток, Лукулл и Митридат,
Вы писаны рукой историка-поэта.

И если мне удастся пробудить
Желание прочесть вот эти строки,
Знать, память продолжает жить
В наш век безверия жестокий.

В давние времена  Крым находился на задворках цивилизации. Плавание эллинов даже в Восточное Средиземноморье считалось великим подвигом, а выход в Черное море был доступен только таким героям, как Геракл. Недаром вначале плавания аргонавтов с ними был сам Геракл, сын Зевса.
Правда, потом он уступил честь возглавлять экспедицию по поискам золотого руна Ясону. Греки плохо знали мир. И на юг путь был небезопасен, а что тогда говорить о странах, подвластных Борею, богу  северных ветров. У эллинов, отличных  мореплавателей, строящих большие корабли, не было навигационных приборов, они плавали вдоль берегов, заселенных чуждыми грекам племенами, зачастую слишком враждебно относящиеся к пришельцам. А, что говорить о  море, которого они не знали? Отсюда, встреча аргонавтов с гарпиями, сближающимися скалами – Симплегадами. А, конечной целью плавания была всего-навсего, Колхида! Современное побережье Грузии, и только! Только много веков спустя, рискнули греки направиться к Крыму. Мы сегодня плохо представляем Крым прошлого, береговая линия которого претерпела значительные изменения, судя по тем, которые произошли в береговой линии города Керчи и его окрестностей. Возникает вопрос, почему греки свои первые города-колонии построили на западном и восточном берегу Крыма, не коснувшись южного? Юг их пугал своим внешним видом. Представьте, какой неуютной им показалась узкая полоса земли, за которой возвышалась горная гряда, густо поросшая лесом? Оттуда можно было ожидать появления любой напасти, учитывая полную зависимость древних от природных явлений. Вот почему они были обрадованы берегам Керченского полуострова, где не было высоких гор и где, местность относительно хорошо просматривались.

Крым создавал когда-то «кулинар»,
Земля к воде густым стекала тестом,
Из недр ее наружу рвался жар,
Рвалась земля, ища пустое место.

И успокоилась, затем совсем застыла,
Долина там, там высота – горой,
Обрывы там, где пусто место было,
И острова встречаются порой,

Где пали капли с «кулинара» рук,
Насыпал вперемежку камни, скалы,
Потом посеял ясень, граб, да бук,
Иные семена, что лесом древним
стали.

Восточный Крым крутых лишился гор,
Холмами вздыбилась равнина,
С трех сторон морских глубин простор,
Лесов, степей чудесная картина.

Отроги Крымских гор – холмистая гряда,
И самый крайний высится над морем.
Построили здесь люди города,
За первенство между собою спорят.

Здесь есть чистейшие источники воды,
Озера есть и небольшие реки.
И жара недр повсюду есть следы –
Оставлены грядущему на веки.

Есть сопки небольшие там и там,
В них кратер небольшой – земля живая,
И действует та сопка, как вулкан,
Клокочет, жидкой грязью заливая.

В лесах здесь чаще ясень, клен,
Болота тоже есть, лесные чащи,
И живность разная, что проживает в нем,
Медведи, кабаны, но всех олени чаще.

И степи есть, хоть их немного,
Полны цветов, высоких сочных трав,
Вглубь полуострова сквозь них идет дорога,
Здесь скот пасет скиф, киммериец, тавр.

Не нужно море им, были бы реки,
Чтобы скот водой поить.
Про рыбу и леса узнали как-то греки,
Боспор решили силой покорить.

Потом на смену им придут иные люди,
С восточной, Азиатской стороны,
И с запада, из солнечного юга,
Создатели неведомой страны…

БОСПОР  КИММЕРИЙСКИЙ
Край благодатный не мог не быть заселенным. Во тьму веков уходит история его. Кто может сказать, когда она началась? Кто первым заселил крымскую землю? Какой образ жизни вели люди тогда? Нет следов, нет. А может, есть, да мы не находим? Не с теми мерками подходим к прошлому? Прошлому и прежде наносились непоправимые раны из-за невежества или из-за желания скрыть преступные действия. Искателей старины из числа обывателей интересовали только материальные ценности, прежде всего золото и серебро. Да, и сегодня археологу мешают, как только могут, пряча от глаз его культурный слой при возведении новых строений. А сколько утрачено из того, что было открыто! Например, в 1891 году, во дворе дома № 29 по Нагорной улице гор. Керчи случайно открыли склеп. А там роспись стены, да еще какая!  В центре – прекрасное и скорбное лицо женщины – богини плодородия Деметры. Печальна богиня оттого, что дочь ее Кора отошла в царство Аида, оставив прекрасную, полную красок и света землю, сменив ее на мир теней и полумрака… Краски фрески яркие, словно недавно выполнены. Нет аналогов этой фреске в самой Греции. Не сохранилось ни единой. А здесь? Много веков прошло…Но, открыв склеп, нарушили люди условия, в которых краски пребывали, стали пропадать они… А как закрепить их, не знают?.. И все-таки, работой великих и кропотливых тружеников археологов, кое-что удалось. Контуры  далекого прошлого начинают проступать из глубин первого тысячелетия до нашей эры. Древний Боспор заселяли киммерийцы. Два города тогда имели название Киммерик, по разные стороны пролива располагались. Страна называлась Киммерия.  Занимались киммерийцы разведением скота. Племена вначале многочисленные могучие, со временем стали малочисленными и слабыми в военном отношении. Поэтому под давлением скифских племен ушли на запад, оставив после себя только название пролива – Киммерийский. Боспор Киммерийский! Вот и все, что осталось от народа и его многовековой истории. Кстати, было  в то время два Боспора: один Боспор Киммерийский, другой тот, который теперь называют Босфором. Само слово Боспор в переводе означает – «бычий брод» Так презрительно называли греки узкие проливы. В  VII – VI веках до нашей эры по степным просторам Евразии волнами идут передвижения кочевых народов в Восточную Европу. В это же время племена Восточной Европы вступили в соприкосновение с народами Кавказа, Малой и Передней Азии,  с древневосточным и античным миром. Пришли тогда в Крым и скифы. Откуда они? Что за люди? Что нам известно о скифах? Не спросишь у них самих: «Как вы жили на земле причерноморской?  Откуда вы пришли в Крым?» Может,довериться «отцу истории» Геродоту? Все-таки давно жил, многое знал!  Пока ясно одно, пришли скифы с  востока. По роду занятий – скотоводы. Но широких степей в Крыму в тот период времени не было. Керченский полуостров был покрыт лесами. Произрастали здесь дуб, клен, ясень. Каково пришлось здесь первым степнякам?  Может, пришлось жечь лес для создания простора?
Сверкнул луч солнца и погас.
Собрались на ночлег.
Короток отдых, в ранний час
Опять начнется бег.

Из года в год, из века в век,
Голодны или сыты?
Но начинают свой набег.
Идут на запад скифы.

Стоит из войлока шатер,
Вокруг пасутся кони,
Разводят небольшой костер,
Ко сну сидящих клонит…
По словам Геродота, у самих скифов существовало предание об их происхождении: на безлюдной земле, где гуляли буйные ветры, гнулись высокие травы, шумели листвой редкие деревья, только звери были, да в небесах птицы парили. Прогуливалась как-то степью широкой красавица юная. Заметил ее Зевс, зоркий взгляд у бога, не мог пропустить девушку, гибкую, стройную. У бога богов Зевса от дочери Борисфена (так древние греки называли Днепр), а была  ею та девушка, которую заметил царь богов, родился первый человек. Звали его Таргитай. Было у первого человека три сына – Липоксай, Арпоксай и Колаксай. Выросли парни, крепкими стали, вошли в силу мужскую, пошли в степь широкую, разгуляться, силушку попробовать. Вдруг зашумело, засвистело. Птицы стаями взлетели, понеслись прочь над землей. Травы к земле пригнулись. От свиста уши заложило у парней, пригнулись, глаза закрыли. Глухой удар. Открыли глаза и увидели, лежат на земле четыре золотых предмета: плуг, ярмо, секира и чаша. Лежат, ярко блестя под лучами солнца. Пытались старший и средний братья взять эти предметы, да не дались они им в руки, а вот младший смог и взять их, и унести с собой. Приняли старшие братья случившееся, как знак, свыше данный, и отдали бразды правления  младшему. Мирно жили старшие братья, не тяготясь властью младшего. От трех братьев и пошли роды скифские… Перечисление предметов, упавших с небес свидетельствует о том, что скифы стали переходить к оседлому образу жизни, а скотоводство стало уступать земледелию.
Что было прежде, и теперь?
Иная вышла доля.
Шатров уж нет, окно и дверь…
И воля уж – неволя!

Степных просторов просто нет.
Что делать скотоводу?
И пережив немало бед,
На хлеб садиться, воду…

Пусть тот же войлочный колпак,
Меч, лук, колчан и стрелы…
С землей сродниться не пустяк –
Совсем иное дело…

Пшеницу сеять и овес,
Ходить весной за плугом.
Такое скифу довелось –
Кормить зерном округу!
Есть еще одна легенда происхождения скифов. Судя по содержанию, создали ее древние греки. Вот она: Геракл, перегоняя стада Гериона, попал в безлюдную степь. Дело шло к ночи, а случилось это зимой. Застигли его мороз и метель. Что делать? Куда спрятаться? На три шага ничего не видно за стеной снега. Чтобы не замерзнуть, плотно завернулся Геракл в львиную шкуру, снятую им когда-то с Немейского льва, заснул. Пока спал, его лошади исчезли. Проснулся – нет лошадей! Пошел их искать. Долго скитался по заснеженной степи, пока не набрел на пещеру. Духом живым от той пещеры тянет. Заглянул в нее герой, удивился…Жила в той пещера змеедева, с красивым  женским телом до чресел, а ниже их - туловище змеи. Лицо нежное, прекрасное. Глаза голубые, голубые, как только может быть голубым небо в ясный летний день! Улыбнулась приветливой улыбкой Гераклу. Спросил ее сын Зевса: «Не видала ль ты табун лошадей? Не проскакал ли он мимо?» Змеедева не стала отпираться, заявив, что лошади у нее, но отдаст она их ему только после того, как он вступит с ней в любовную связь. Похоже, Геракл был не слишком разборчив, да и тело титаниды призывно манило… Дал согласие. От брака его со змеедевой родилось три сына. Уходя, Геракл оставил змееногой богине лук и пояс, сказав: «Когда сыны вырастут, пусть попробуют лук натянуть. Кто справится с этой задачей, будет хозяином этой земли. Остальные, не справившиеся, должны покинуть ее. Когда сыновья выросли, мать протянула лук им, передав приказание отца. Ни старший Агафирс, ни средний Гелон с задачей отца не справились. И только младшему сыну, Скифу, удалось выполнить завет отца. Он опоясался поясом Геракла и стал хозяином степи.
А что говорит наука?  В VIII – VII вв. до н.э. племена скифов-кочевников пришли в причерноморские степи с каких-то территорий Заволжья и Азии. Принадлежали скифы к племенам североиранской языковой группы. Постепенно, вследствие сильного смешения скифов с другими местными племенами постепенно исчезали характерные признаки их культуры. У них становятся  господствующими оседлые формы жизни, формируется городская культура, появляется государственность. Вначале жили скифы бедно, о чем свидетельствует бедность их захоронений. Но, начиная с VII – VI вв. до н.э., скифы начали вести успешные войны с персидским царем Дарием, войска которого вторглись на территорию Скифии. Удачные войны обогащали скифов. Прежде они пленных убивали, теперь они их ослепляли, превращали в рабов и использовали как тягловую силу.
Со временем, захоронения скифской знати становятся богатыми. Скажем, в 1830 году к Северо-западу от Керчи была вскрыта погребальная камера кургана Куль-Оба. В ней был погребен знатный скифский властитель. Помещен был в саркофаг из кипарисового дерева. На его голове была остроконечная войлочная шапка с двумя обручами  из листового золота с резьбой. Рядом лежал кожаный головной убор с золотыми пластинками, на них рельефные изображения сцен побратимства. На шее – золотая гривна с фигурками конных скифов. На руках – золотые кольца.  С ним лежали рядом  короткий железный меч, с рукояткой, покрытой листовым золотом; рукоятка для плети, обвитая золотой лентой, да точильный камень в золотой оправе. Рядом в деревянном ящике была погребена знатная женщина. Возможно, это была жена. А может, и любимая наложница? На ней диадема из электра (сплав золота с серебром), золотое ожерелье, электровый сосуд с изображением сцен скифской жизни (теперь он известен всему миру), золотые серьги и подвески. В древней могиле находился и скелет коня.  Погребения  V  века и более поздних веков на Керченском полуострове становятся еще богаче. Последнее из таких открытий было сделано в 1965 году, в одном из трех курганов вблизи деревни Огоньки. Название курганы получили - «Три брата» В одном из них было обнаружено захоронение знатной женщины в богатом золотом уборе. Она лежала под балдахином, обшитом по краям золотыми пластинками. Руки ее украшали золотые браслеты. На лбу – золотая диадема с изображениями львов, в ушах золотые серьги…
Могущество скифов растет. Скифы владеют землей не только Крыма, но и землями Причерноморья и Приазовья. В IV веке Скифией правил царь Атей, современник Филиппа Македонского. Правда, здесь могут быть и возражения, поскольку государственности, как таковой, у скифов не было. Скорее всего, имел место многоплеменной скифский союз. И называя Атея царем, я следую только тому титулу, которым назвали Атея древние греки. Он вел с македонским царем переговоры, даже был заключен договор о помощи в борьбе с дунайскими племенами. Но, Филипп вероломно нарушил договор, его войско вторглось на территорию Скифии. Скифы сражались яростно. В битве на Истре, происшедшей в 339 году погиб Атей. Было ему тогда 90 лет. Македонцы захватили много женщин, детей, угнали стада скота. Но сопротивление и ярость скифов были таковы, что Филиппу Македонскому с трудом удалось уйти от преследования скифами назад, домой. Правда, и скифы отказались от дальнейшего продвижения на юг. С гибелью Атея  Скифское царство распалось... Степи Причерноморья бесследно укрыли их. Более устойчивой оказалась скифская государственность в Крыму.
Кроме скифов в Крыму проживали и тавры. Имя их стало нарицательным для целой территории, под названием «Таврика». Но являются ли тавры аборигенами Крыма, или они также как и скифы, пришлые люди? Об этом народе еще менее известно, чем о скифах. Существование тавров  овеяно легендами о святилищах богини Девы, находящихся среди скал над морем. Спасшихся при кораблекрушениях тавры приносили в жертву на алтарях этих святилищ, что подтверждается находками археологов. Немало на эту тему было написано греками трагедий. С девой тавров связан греческий миф об Ифигении. Ифигении была любимой дочерью Агамемнона и Клитеместры. Агамемнон возглавлял союз греческих (ахейских) государств, участвующих в войне против Трои. Когда греческий флот направлялся под Трою, задержался он в беотийской гавани Авлиде из-за отсутствия попутного ветра. Жрец Калхант объявил уставшим от безделья грекам, что богиня Артемида гневается на них за оскорбление, нанесенное ей Агамемноном, и требует принести ей в жертву Ифигению. Уступая настойчивым требованиям ахейского войска и главным образом  царя Итаки Одиссея, а также  Менелая, по просьбе которого и собрались греческие воины в поход на Трою, Агамемнон вызвал Ифигению в Авлиду под предлогом ее бракосочетания с Ахиллом. Девушка была обязана покориться воле отца, обрекающей ее на смерть. В самый момент жертвоприношения Ифигения была похищена с жертвенного алтаря Артемидой, заменившей девушку ланью. Греки были потрясены исчезновением девушки, когда увидели обливающуюся кровью быстроногую лань. Сама же Ифигения  была перенесена богиней в Тавриду и стала жрицей в ее храме. Здесь она должна была  приносить в жертву всех попавших в эти края чужеземцев. От ее руки чуть было не погиб ее родной брат Орест, прибывший в Тавриду по повелению бога Аполлона, для того чтобы вернуть в Элладу деревянный кумир Артемиды. Но брат и сестра узнают друг друга, и Ифигения спасает Ореста. Вместе они возвратились в Грецию. Одновременно с этой легендой ходили легенды и о невероятном мужестве тавров в бою. У науки по вопросу происхождения тавров существует несколько взглядов. Одни считают их племенами, пришедшими оттуда, откуда пришли и скифы. Другие считают тавров  племенами фракийского происхождения. Есть ряд авторов, считающих, что тавры – прямые потомки киммерийцев, отошедших под давлением скифов в Крымские горы. У тавров основным занятием было скотоводство, они вели кочевую жизнь в горах. Позднее они занялись и пашенным земледелием, все зависело от характера земель. Рыболовство и охота были подсобными занятиями. Пиратство, в котором обвиняют тавров, едва ли могло быть распространено среди них, хотя бы потому, что тавры селились вдали от моря. Возможно, при кораблекрушениях они и расправлялись с несчастными, но лишь потому, что считали их своей добычей, посланной им богами. На Боспоре, о котором и будет идти преимущественно речь, тавров было ничтожно мало.
Существование скифов на крымской земле было сопряжено с постоянной борьбой за свою независимость. Слишком частыми были попытки завоевателей лишить их ее. Так, они успешно отразили нападения полководца Александра Македонского Зопириона и правителя Фракии Лисимаха, прославившихся своими победами. Да и позднее, скифы изгоняли греков, если те нарушали договор. И случалось это – нередко!
Из аборигенов Крыма следует остановиться еще и на сарматах. Попали они в Крым, двигаясь из Азии. Это были кочевники, их в Крыму было мало, поскольку пастбищ, подобных приволжским, донским и приазовским, здесь не было. Но след в истории Крыма они оставили. Свидетельством этому может быть поэтическая легенда о сарматской царице-воительнице Амаге и ее помощи херсонесцам.
«Амага, жена царя сарматов Мидосанка, была деятельной женщиной. Жили тогда сарматы на понтийском побережье. Муж Амаги предавался роскоши и пьянству, мало уделяя внимания повседневным делам. Вот и пришлось ей самой заниматься не свойственными женщине делами. Сама чинила суд и расправу, сама расставляла гарнизоны в стране, отражала набеги врагов, помогала обиженным соседям. Слава о ней разнеслась по всей Скифии. Справедливой была она и храброй. Жителей Херсонеса в Крыму часто притесняли скифы, нападая, убивая, грабя. Херсонесцы обратились за помощью к Амаге. Та послала скифскому царю приказание прекратить свои набеги на Херсонес. Но скифы не послушались.  Подумаешь, женщина грозит мужчине, скифскому царю! Тогда она, во главе 120 человек, сильнейших духом и телом воинов, проскакав за сутки 1200 стадий, внезапно явилась ко двору царя, перебила всех стражей у ворот. Остальные скифские воины, напуганные внезапностью нападения, бежали. Амага ворвалась во дворец, убила царя и его родственников, страну скифов отдала херсонесцам. Но царскую власть над нею передала сыну убитого,  приказав ему править справедливо и не трогать соседних эллинов и варваров» По времени, когда это происходило, выходит, что сыном убитого скифского царя мог быть Скилур…А Скилур уже  фигура реальная, а не мифическая. Он в истории Скифии – фигура заметная. Женщины- сарматки часто сражались рядом с мужчинами. Возможно, воинственность Амаги стала основанием считать всех  сарматок амазонками, женщинами-воинами?
ПАНТИКАПЕЙ
Поскольку целью этого повествования является Восточный Крым, то перейдем к той  части Крыма, которую прежде называли Боспорским царством, и главным городом которого был Пантикапей (современная Керчь). Скифы в Восточном Крыму в основном занимались пашенным земледелием, сея пшеницу. Живя у береговой линии, занимались они и рыболовством. Много рыбы и хлеба поставлялось на рынки греческих городов. В городах Боспорского царства жили и скифы, и тавры, и сарматы, но было их там незначительное число…
Свято место пусто не бывает,
Если даже крупное оно,
Человек его не забывает,
Быть пустым ему не суждено.

Берег неширокого пролива,
Реки есть – некрупные они.
Здесь всегда история бурлила,
Беспокойны ночи были, дни.

Рыбою богаты воды моря,
Есть земля, где можно сеять
хлеб.
Только часто возникают ссоры,
Горе оставляет часто след.

Киммерийцы, скифы и сарматы
Побывали здесь, и прочь ушли.
Дики были, силы слабоваты.
Греки здесь пристанище нашли.

С их приходом жизнь иною стала:
Строят храмы, виллы и дворцы.
И земля родить не перестала –
Шлет дары свои во все концы.

Город возникает на Боспоре,
Он растет, становится сильней,
Греция о нем услышит скоро
Он столицей стал – Пантикапей!

Раз возникнув, он не умирает,
Хоть с лица земли бывает стерт.
Из развалин снова возникает,
Хорошеет с каждым днем, растет!

Греки давно устремляли свои взгляды на Крым, пытаясь закрепиться здесь. Скифские племена долго оказывали сопротивление, но были просто изгнаны греками силой. Сюда те прибывали из греческих городов, из которых ведущее место по освоению приморских земель занимали Милет и Гераклея. Оба города располагались в Малой Азии, нынешней Турции. Кстати, город, построенный милетцами на реке Молочной, назывался по имени Милета – Милетополь.  Милетцами был построен город и в устье реки Дона (Танаиса). Назывался он Танаис  (по названию реки). Танаис по размерам уступал только Пантикапею. Кочевники доставляли туда рабов, шкуры и другие товары, а боспорцы  вино, одежду и другие изделия. Вначале Танаис был независимым самостоятельным полисом, потом  появилась зависимость от Пантикапея, хотя территориально он не входил в состав Боспорского царства.
    Шло время, и царь Боспора стал назначать в Танаис своего представителя в Танаис для взимания  налогов. Хотя до открытых войн дело не доходило, но цари Боспора – Фарнак, Асандр и Полемон захватили все земли вплоть до Танаиса.  И, наконец, дошло дело и до прямых враждебных действий. Боспорский царь Полемон разрушил Танаис за неповиновение.

Греки были искусными мореходами. Но чаще всего их плавание шло вдоль берегов. Здесь же, каботажное плавание исключалось.  Чтобы достичь берегов Крыма, приходилось пересекать бурное и глубокое море. Море носило немало имен: Киммерийское, Скифское, Сарматское. Может быть, оно имело еще и названия чисто местного характера, но такие названия до нас не дошли. Чаще всего древние греки называли море «Ахшайна», что означает «Черное». Такое название было дано морю из-за его негостеприимности. Оно встречало мореходов частыми штормами, непредсказуемыми бурями. Греки не любили плавать в открытом море на большие расстояния, а плавание вдоль берегов становилось опасным из-за пиратов. Все неприятное окрашивалось эллинами в черные цвета. Отсюда и название моря, закрепившееся за ним и до нашего времени. Когда началась колонизация причерноморских земель, и пути стали грекам знакомы, море изменило свое название. Оно стало называться «Понт Евксинский» - «Гостеприимный путь» Возможно, это произошло потому, что изменилась техника навигации, появились примитивные карты моря, часто выполненные на кожаных щитах. Теперь путь от южного берега Черного моря до северного занимал около трех суток. Ведущую роль в освоении берегов Северного Причерноморья  играл греческий город Милет. Он основал, по свидетельству Плиния, около 90 колоний, в том числе и на восточном берегу Крыма: Пантикапей, Феодосия, Нимфей, Тиритака, Мирмекий. Считается, что основателем города Пантикапея был милетец Археанакт. Потомки основателя города - Археанактиды правили им до 438 г. до н.э. Пантикапей (нынешняя Керчь) был самым значимым и крупным среди созданных греками городов. Он занимал очень выгодное положение и в экономическом, и в стратегическом положении. Он был расположен на высоком холме (нынешняя гора  Митридат), около прекрасной бухты; хорошими сухопутными дорогами был связан с многочисленными скифскими селениями в глубине полуострова. Название свое он получил, по словам Стефана Византийского и Геродота, от реки Пантикап (река Мелек-Чесме, она же – Приморская) Сегодня эта река напоминает короткий маловодный канал в центре города Керчи. Прежде же река была крупной, являлась источником водоснабжения города Пантикапея. В устье ее свободно заходили греческие корабли.

Июль. В разгаре лето,
Людские слышны голоса,
Корабль приходит из Милета
Надуты ветром паруса.

Вода спокойная пролива,
И солнце яркое печет,
Как лебедь крылья, горделиво,
На мачтах паруса несет.

Построились вдоль борта греки,
Над головами копий строй,
На берегу ни человека,
Встречает берег их пустой.

Опущен парус. Весла сушат,
И якорь за корму летит,
Милетцы выбрались на сушу,
Вода реки в глазах рябит.

Вкусна вода реки и чиста,
У берегов шумит камыш,
И песни птичьи голосисты,
А в остальном – покой и тишь.

«Там, на горе, будет акрополь,
Проходы вижу между скал»…
Команда: «снова  Милетополь?»
Владелец корабля сказал:

«Леса кругом, одни леса»…
«Воистину, здесь царство Пана!» -
Иные слышны голоса –
«Построим город чистый, славный!»

«Окажем богу Пану честь,
Укроет дланью город сей»…
Столицей станет город здесь
С названием «Пантикапей»
Есть и иное толкование слова «Пантикапей» - «рыбный путь» Второй после Пантикапея крупной колонией в Восточном Крыму была Феодосия. Во главе каждой колонии обычно стоял ее вождь и основатель – ойкист (от греч. «апойкиа» - колония). Ойкист руководил организаций и отправкой людей в колонию, а по прибытии – разделом земли между колонистами.  Основатель колонии был настолько высокочтимым лицом, что после смерти ему оказывали почести, как герою, устраивали специальные жертвоприношения и гимнастические состязания. Имя одного такого вождя стало известно всему миру благодаря древнегреческому мифу о суде Париса. Напомню, что он состоял из двух частей. В первой части шел рассказ о рождении Ахилла. Во второй – об участии его в Троянской войне и гибели. Матерью Ахилла была морская богиня Фетида, своенравная красавица, не желающая сочетаться ни с одним богом-олимпийцем. Любвеобильный Зевс воспылал страстью к Фетиде. Но наученный горьким опытом в бесчисленных любовных приключениях, он решил обратиться к богине судьбы! Та сказала только одну фразу, но фраза эта взволновала Громовержца. «От богини Фетиды родится сын, который мощью будет превосходить отца!» - вот каково было содержание ответа. А это означало только одно: Если Фетида вступит в брачные отношения с любым богом-олимпийцем, сын его станет опасным для Олимпа. Нужно, как можно скорее,  выдать ее за смертного. Такому решению воспротивилась богиня: « Чтоб я, бессмертная, стала выполнять волю смертного, выполнять его прихоти? Да, никогда!» Уговоры не помогали. Зевс принял единственно мудрое решение:
«Фетида, ты получишь в мужья того мужчину, который докажет физическое превосходство над тобой!»
Фетида усмехнулась: «Хотела бы я видеть того, кто смог бы меня одолеть!»
Желающих овладеть богиней в Греции нашлось немало. Но все они были побеждены богиней, погибли сражаясь.
Но, вот наступила очередь последнего. Им был могучий Палей. Богиня, приняв вид огромного быка, бросилась на смельчака. Но тот не бросился бежать, как это делали до него, а спокойно ожидал. Вот уже рога быка касаются тела Палея. В одно мгновение герой отступил на шаг в сторону, ухватил быка за рога и поверг наземь. При этом он сломал быку один рог. В одно мгновение богиня принимает образ огромного змея и обвивает тело Палея. Тот, ухватив змею поближе к голове двумя руками, так сжал  ее, что, задыхаясь, змея прошептала: «Сдаюсь!»
      Во второй части мифа говорится о том, что на пир богов-олимпийцев не была приглашена богиня раздора – Ирида. Мстительная богиня во время пира бросила на стол золотое яблоко, на котором было написано – «Самой красивой из богинь». Сразу же между богинями вспыхнула ссора из-за права обладать этим яблоком, поскольку каждая считала себя самой красивой. Особенно страстной ссора была между богинями Афиной, Герой и Афродитой. Эти три богини обратились к Зевсу с просьбой разрешить их спор. Зевсу было трудно решить этот вопрос. Афина была его дочерью, родившейся из его головы. Гера – женой. А Афродита – была богиней любви и красоты, силу которой испытал на себе любвеобильный бог богов. Зевс, понимая, что ему справедливо спор не разрешить, отослал богинь на суд к сыну Троянского царя Париса. Парис испытывал затруднения при разрешении этого вопроса, поскольку все три богини были прекрасны. Богини, видя то, что Парис не может присудить яблоко ни одной из них, решили подкупить его обещаниями. Гера обещала Парису бессмертие, Афина – мудрость, а Афродита обещала дать ему в жены самую красивую женщину земли. И Парис без колебаний отдал яблоко Афродите. Гера и Афина, разгневанные, улетели на Олимп, пообещав отомстить Парису. Самая красивая женщина Елена Спартанская была замужем за царем Менелаем. С помощью Афродиты Парис похитил Елену. Оскорбленный муж, Менелай, обратился ко всем греческим правителям помочь ему отомстить похитителю. Те дали согласие. Началась Троянская война, в которой греки долго терпели поражения. Решено было обратиться к прорицателю Калханту. Тот им сказал: «Вы только тогда станете побеждать, когда в ваших рядах появится Ахилл. Но, где искать его?  Стало известно, что мать Ахилла, Фетида, зная, что ее сыну предопределено судьбой погибнуть под Троей, стремилась спасти его и с этой целью закаляла его. Не довольствуясь этим, она спрятала Ахилла во дворце царя Ликомеда на острове Скирос. Там Ахилл жил, одетый в женские одежды среди дочерей Ликомеда. Здесь от тайного брака Ахилла с дочерью Ликомеда – Деидамии родился сын Пирр, прозванный позднее Неоптолемом,  Ахейские (греческие) вожди отправили на остров Скирос посольство во главе с Одиссеем. Одиссей и его спутники проникли во дворец царя, переодевшись купцами. Перед собравшимися девушками положили женские украшения, а в стороне от них были положены щит и меч. Девушки, и Ахилл подошли к украшениям. Но, по знаку, данному Одиссеем своим спутникам, те издали сигнал тревоги. Девушки разбежались, а Ахилл схватил щит и меч. Одиссей уговорил Ахилла принять участие в Троянской войне. Многих героев победил Ахилл, от рук его пал главный защитник Трои Гектор. Но и сам Ахилл погиб, будучи раненым стрелой Париса в единственное, уязвимое место, пятку, Пятка разболелась, и Ахилл умер.
Эрот, Фетида и Палей,
Что было между ними?
Эрот сразил стрелой своей,
Царь победил богиню.

Женою смертного она
По воле Зевса стала.
Печальных дум всегда полна,
Страдать не перестала

Пусть рок к Фетиде и жесток,
Пусть это и богиня
Но, что поделать, вышел срок,
Она родила сына.

От Мойры вещей ждет ответ:
«Что ожидает сына?
Красивый будет, или нет?
В бою неодолимым?»

Судьбы развернулись уста,
Слова слышны и стон:
«Не нужна смерти красота,
В бою погибнет он!

Ведь жизнь, как быстрая река,
Несется шумно, лихо…
Прославлен будет на века
В сказаниях и мифах!»

Печален стал богини лик,
Вздох потрясает грудь,
С трудом сдержала громкий
крик,
С лица не сходит грусть.

«Погибнуть сыну суждено!
Сложить печально руки?
Судьбы решение – одно…
А ей, Фетиде, муки!

Но, как судьбу перехитрить?
Нить Мойры не отнять!
Иль в ожиданье смерти жить?
Она – богиня!.. Мать!»

Решенье мудрое пришло.
Решительно и смело,
Наперекор судьбе, назло,
Взялась она за дело.

Чтоб зелье сделала из трав,-
Гекату упросила.
Чтоб сын неодолимым стал,
На Стикс купать носила.

И, поместив в огонь печи,
Ахилла закаляла,
Росою, собранной в ночи
Жар тела утоляла.

Он для меча неодолим, -
С судьбой играет в прятки,-
Но есть изъян, всего один,
И место его – в пятке.

Ахилл об этом и не знал,
Как тело закаляла,
Когда вокруг огонь пылал,
За пятку мать держала.

Курс не доведен до конца.
Увидев сына… Печь,
Гнев обуял царя, отца,
Он обнажает меч.

Бежит Фетида на Олимп,-
Палей туда не смеет…
Что происходит только с ним?
От ярости немеет…

Средь девушек живет Ахилл,
Забавы те ж, одежда,
И внешностью похожим был,
В оружии – невежда!

Идет война не первый год
В сражениях под Троей,
Страдает греческий народ,
В Аид идут герои…

Оракула такой ответ:
«Вы не возьмете Трою,
Пока средь вас Ахилла нет!»
Но, где найти героя?

На розыск послан Одиссей,
Он разыскал героя.
Прошло всего двенадцать дней,
И сдалась грекам Троя!

Но в битве той погиб герой,
Войну закончив ту,
Ему попал Парис стрелой
Точнехонько – в пяту!
Тело Ахилла было сожжено, а пепел, помещенный  в урну, похоронен на мысе Сигей (при входе в Геллеспонт со стороны Эгейского моря)
Но какое отношение имеет Ахилл к Восточному Крыму? Самое непосредственное. Согласно одной из гипотез, Ахилл был  ойкистом города Мирмекия. Его неуязвимость объяснялась характером оружия. В Мирмекии оно изготавливалось из стали (здесь были знакомы с выплавкой железа), у троянцев и остальных греков оружие и латы готовились из бронзы…  Здесь, в Мирмекии уже после гибели Ахилла были сооружены ему храм и жертвенник.
Греческие города-колонии, расположенные по обоим берегам Боспора Киммерийского (Керченского пролива) в V веке входили в состав Боспорского царства. Наиболее значительными были Мирмекий (на территории поселка Войкова, города Керчи). Тиритака (пос. Аршинцево), Нимфей (Эльтиген), Гермонасса (Тамань), Фанагория (Сенная). Следует отметить, что не всегда место положения городов совпадает с нынешним, - с того времени многое в местности изменилось. В то время река Кубань впадала непосредственно в пролив. Не было тогда и Таманского полуострова, на месте его  был архипелаг – группа отдельных островов. Впрочем, множественные архипелаги островов находились в Азовском море, оно было более мелким, чем сейчас. Изменились и очертания самого пролива. Так, Тиритака и Нимфей располагались по обе стороны большого залива, частью которого являлось и современное Чурбашское озеро. Заливом Черного моря было и Узунларское озеро, что находится в районе нынешней горы Опук. Там, где сейчас находится  паромная переправа через пролив, находились города Парфений (пос. Опасное) и Порфмий (между пос. Опасное и Маяк)  Низкий берег между Опасным и мысом «Фонарь» были дном большого залива, в том числе дно было и там, где располагается сейчас поселок Жуковка. Между Боспорским царством и античной Грецией были тесные взаимоотношения. Рыбные богатства пролива для Боспорского царства имели большое значение. Ловились осетры, величиной не уступающие дельфинам. А белуги были еще большими по величине. Добывались: сельдь, хамса, султанка, тарань, камбала и тунец (тунца теперь ни в Азовском, ни в Черном море нет). В Тиритаке находились многочисленные засолочные ванны. Вода в проливе была сильно опреснена, так что ее можно было употреблять в пищу. Страбон говорит об исключительном плодородии земель восточного Крыма, приносящих урожай сам-тридцать. Выращивались пшеница, просо, гречиха, ячмень. Рожь считалась сорняком. В древности территория Керченского полуострова утопала в лесах, садах и виноградниках. Росли дуб, вяз и ясень, смоковницы, алыча, абрикосы, гранаты. Обработка металлов, в том числе и железа, занимали выдающееся место среди ремесел. Золото и серебро были привозными. Столицей Боспорского царства, как сказано выше, был Пантикапей. Основная часть города с укрепленным стенами акрополем располагалась на вершине и по склонам горы. Вершину горы венчал шестиколонный  храм, посвященный богу Аполлону, покровителю Милета, мореплавателей и Пантикапея. Виден он был издалека. На вершине, за стенами акрополя, располагались и другие общественные здания. Основанием для кладки общественных зданий служили естественные выходы камня, скалы. Многие из них и сейчас носят следы воздействия человеческих рук.  Жилые районы города террасами располагались по склонам горы. Для укрепления террас из камня известняка устанавливались подпорные стены. Более всего жилища занимали Северо-восточный склон горы (от нынешней улицы Госпитальной до берега моря.) Жилища были самых разных размеров. Вид и характер их в зависимости от развития города  менялись. Играли роль экономика и торговля страны. Вначале строились небольшие жилища.  Большинство были крохотными, по нашим меркам, не более 8 метров квадратных. Стены жилища углублялись в почву, пол был глинобитным. Кровля деревянная, с земляным настилом, поверх которого росла густая трава.  Небольшой дворик ограждался каменной стеной, выбеленный известью. Во дворе находились хозяйственные постройки для хранения зерна и других съестных припасов. Здесь же устраивали примитивный очаг для приготовления пищи.  Иногда к жилищу пристраивались небольшие помещения, вроде наших кладовок, для хранения съестных припасов и  предметов быта. Дома имели водостоки в виде маски льва, из раскрытой пасти которого вытекала вода. Улицы были шириной около 1,5 метров и длиной около 10-15 метров. Правда, позднее, при правителях династии Спартоков, когда экономическое положение стало устойчивым, город украшался множеством зданий, крытых черепицей и мраморными плитами. Черепица была привозной и местного изготовления. Улицы вымащивались каменными плитами. Строились храмы. Территория Пантикапея уже не ограничивалась склонами горы. На месте современного Керченского порта находилась гавань, защищал ее мол, камни которого скреплялись цементом. Самая оживленная часть города, «агара», находилась там, где сейчас стоит средневековая церковь Иоанна Предтечи. У подножия горы находился храм Диониса. На площади стояло множество мраморных статуй.
Править городом Спартоки начали с 438 года, когда к власти пришел архонт Спарток I , сменивший последнего из Археанактидов. Неизвестно, был ли процесс передачи власти мирным, или насильственным. Судя по именам боспорских правителей – Спарток, Перисад, Комосария, все они имеют фракийское происхождение. Иными словами, на смену чисто греческому роду, пришел местный, смешанный – греко-скифский. Но, по-прежнему, полноправными  гражданами города были только греки. Выходцам из местных племен путь в ряды правящей верхушки был закрыт. Только те, кому удавалось добиться огромной экономической значимости, могли пополнить ряды эллинов, смешаться с ними. Эллинизация захватила позднее и правящий род. Наряду с такими фракийскими именами, как Спарток или Перисад, появляются чисто греческие – Сатир, Левкон, Притан, Евмел.
В V-IV веках до н.э. изменяются и внешние связи Боспора. В них место Милета  начинают занимать Афины. Этому способствовала экспедиция на Черном море крупнейшего государственного политика Аттики – Перикла. Установилось господство Афин над проливами, соединяющими Средиземное море с Черным. Началась оживленная торговля. В Афины рекой потекли хлеб и рыба, оттуда завозились изделия из мрамора, дорогие ткани, украшения. Города Боспора процветали.
Сын Спортока I  Сатир I (433 – 389 г. до н. э.) захотел, как говорят нынешние дипломаты, большего пространства. И, если чего-то очень хочется, то и предлог найдется. Впрочем, Сатир не искал предлога, он хорошо организовал разведку, узнал все слабости Фанагории, а затем, перебравшись нс отрядом греческих гоплитов, поддержанных скифскими всадникам, переправился через пролив и напал на Фанагорию. Больших усилий не потребовалось, город сдался на милость победителя. Гермонасса и Кепы  без боя приняли власть Сатира I  Аппетит приходит во время  еды. А такой лакомый кусочек находился всего а 17 километрах от Пантикапея и переправляться через пролив не надо. Назывался он Нимфеем, названный в честь нимф (водяных дев) покровительниц города  . В отличие от Пантикапея  Нимфей более был эллинизирован,  да и внешне он больше напоминал греческий город, и компактнее и красивее. Находился он  на плато мыса Карабурун (вблизи нынешнего Эльтигена). Земли вокруг прекрасные, дающие высокие урожаи пшеницы. Ею Нимфей и торговал, богатея на выгодной торговле. Город и свою собственную монету чеканил, и афинской пользовался. Главным торговым партнером Нимфея  были Афины. Чувствуя на себе тяжелый завистливый взгляд Сатира, Нимфей вошел в Афинский морской союз, делая ежегодный материальный взнос. За это он пользовался защитой Афин. Те держали за стенами города Нимфея небольшой, но отлично вооруженный отряд гоплитов. И пока Афины были крепки, надеяться на захват Нимфея было делом безнадежным. Мы сегодня часто слышим слова - коррупция, взяточничество    И прежде они имели место. Вот и командир афинского военного отряда Гилон был заподозрен в нарушении ведения дел, и был вызван на суд в Афины. Что передумал воитель, пока еще не обнажавший меч в защиту порученного его заботам города, но успевший прикарманить то, что полагалось давным-давно отправить в Афины, пока нос судна рассекал воды Черного моря, кто знает? Думается, что они были крайне невеселыми…  Но Гилону повезло, прибыв в Афины, ему удалось избежать суда. Просто афинянам некогда было заниматься проштрафимся  командиром нимфейских гоплитов. У них и без  него оказалось слишком много дел неприятных, связанных  с  поражением от Спарты. Гилон был на время отпущен и возвращался в Нимфей, отлично зная, что судьба предоставила ему лишь временную отсрочку от наказания, а в том, что оно состоится, и приговор будет суровым, он ни капельки не сомневался. Прибыв в Нимфей,, Гилон каким-то образом встретился с Сатиром, и тот узнал о положении дел в Афинах. Сатир понял: «Пришла пора проглотить лакомый кусочек!» Поддержанный греческим гарнизоном Нимфея, Сатир  присоединил его к своему государству. Предатель Гилон в подарок получил из рук Сатира правление городом Кепы. Какова судьба изменника была позднее, сказать не могу? Однако, полагаю, что печальной ее никак не назовешь. Гилон стал дедушкой по материнской линии одного из величайших ораторов древности,  духовного царя Афин – Демосфена!  Чтобы завладеть всем полуостровом, Сатиру надо было присоединить Феодосию, поддерживаемую и Афинами, и Гераклеей. Сходу одолеть городом не удалось. Феодосия оказалась крепким орешком. Осада города затянулась. Во время этой осады Сатир умер. Феодосией завладел  сын его Левкон I. Перевод имени означает –«Белый».  «Белый» и принял титул архонта Боспора и Феодосии, с прибавлением иных титулов: царь синдов, торстов, дандариев и псессов. Перечисление  названий племен свидетельствует о том, что этнический состав Боспорского царства был слишком пестрым. При правлении  Сатира I  эти племена были объединены общим названием – меоты. Местность, занимаемая ими «Меотидой» Отсюда, прежнее  название Азовского моря, данное ему древними греками – «Меотийское болото» Такое название морю было дано из-за мелководности его и обилия островов, делающих судоходство по нему не очень приятным.
Спокойной жизнь архонтов, а на деле тиранов, не назовешь. К примеру, против Левкона Iбыл организован заговор. Левкон, узнав о нем, обратился к купцам с просьбой о денежной помощи для найма воинов, чтобы можно было физически с ними расправиться. Купцы не только заняли деньги, но и сами с оружием в руках помогали царю расправиться с заговорщиками. Это одно из свидетельств того, что архонты пользовались наемниками в военных действиях.
Хоронили правителей в гробницах. В них помещались те вещи, которые, по тем верованиям, должны были служить покойному в ином мире. Среди предметов множество золотых украшений. Монументальные каменные склепы скрывались под высокой курганной насыпью. Обычно погребальная камера, квадратная или прямоугольная, перекрывалась несколькими рядами  правильно отесанных прямоугольных каменных плит, причем каждый последующий ряд нависал над предыдущим. Создавалось, таким напуском, подобие свода или купола, который закрывался каменной плитой. К склепу вел длинный каменный коридор, перекрытый уступчатым сводом. Такие погребальные камеры имеют склепы Юз-Обы, Куль-Обы, Мелек-Чесменского кургана.
Уступчатое покрытие обеспечивало возможность нести на себе огромную тяжесть насыпной земли. В архитектуре Греции того времени таких сооружений  нет.
Выдающимся памятником боспорской погребальной архитектуры  является Царский курган, находящийся на Северо-востоке Керчи. Археолог Ашик обратил внимание на идеально круглой формы холм высотой 18 метров. Он недоумевал… Ведь и до него раскопами курганов, но почему-то этот обошли вниманием? Он начал вести раскопки, они то и привели к открытию шедевра погребального зодчества.
 Царский курган  из всех остальных курганов  потрясает грандиозностью своих размеров. Практически он был виден со всех сторон. Отличается от остальных курганов он и тем, что свод погребальной камеры у него закрывался круглой плитой. Подошвенная часть погребальной камеры имеет прямоугольную форму. Затем стройка велась так, что прямоугольная форма сменяется квадратной, а квадрат заканчивается идеальным кругом. Выполнена эта архитектурная задумка из тех же нависающих плит  удачно и оригинально. К погребальной камере ведет длинный, 36 метров дромос, которому придана стрельчатая форма. Захоронение в некоторой степени напоминает знаменитую гробницу Атрея в Микенах, и относится к памятникам мировой культуры. Создание его относится к IV веку до н.э. Ограблен в древности. Ученые полагают, что в нем был похоронен один из боспорских царей: либо Левкон I, либо его сын Перисад I.
      Не всегда наследнику престола удавалось беспрепятственно его занять. Часто этому предшествовала кровопролитная война внутри самого государство, деля его на партии. Так,  к концу IV века до н.э. разгорелась борьба за престол между сыновьями Перисада I. Против старшего сына, законного наследника, Сатира II восстал младший сын Евмел. Он вступил в сговор с вождем прикубанского племени фатеев  Арифарном, вместе они и выступили против Сатира. Тот двинул против восставших войска. В боспорской армии Сатира кроме греческих и фракийских наемников было огромное количество скифов. Их было даже больше, чем греков и фракийцев.
В 310 году произошла битва близ реки Фате. Битву эту описал Диодор. Был летний день. Солнце нещадно парило, когда, форсировав реку, Сатир окружил свой лагерь телегами, на котором находился провиант для армии, а сам стал во главе войска, в самом центре боевого строя. Вокруг него находились отборные, храбрые воины. Увидев, что вражеские войска разделены на две части, Сатир решил их разбить по одиночке. Сначала он завязал конную стычку со свитой Арифарна, принудив последнего к бегству. Затем, прекратив преследование бежавших врагов, обрушился на Евмела. Разбитое войско восставших бежало, бежал вместе с ним и Евмел. Бежавшие укрылись в крепости, находящейся в труднодоступной лесистой местности, полной болот. Подходы к крепости со стороны болот прикрывались деревянными палисадами. Со свободной от болот стороны крепость была ограждена высокой стеной с башнями. С этих укреплений фатеи пускали тысячи стрел в боспорцев. Укрыться от них было трудно. Небольшие круглые щиты, удобные в ближнем бою, совершенно не защищали от стрел, пускаемых издалека. Уже на пути к крепости войска Сатира понесли от стрел большие потери. Теперь, вблизи укреплений, потери многократно возросли, был смертельно ранен стрелой и Сатир II.
         Борьба за престол на этом не кончилась. Второй брат Притан, законный преемник Сатира по старшинству, возглавил ее. Евмел предлагал Притану так разделить власть, чтобы Притан сохранил за собой Западный Боспор, находившийся на крымской земле, а ему, Евмелу, достался Восточный (на кубанской стороне) Пританом такое предложение было отклонено. Борьба продолжалась. Притан потерпел поражение, бежал. Но был настигнут в городе Кепы, и был там убит.
Нет мира на земле, идет война,
Меч поднимает брат на брата,
И бьются, бьются племена
За власть, за землю и за злато.

Евмела победил Сатир,
Смертельно ранен при осаде,
Притану был предложен  мир,
Не уступил земли ни пяди.

Но смерть забрала все сама,
Детей Притана и Сатира.
Коль нет расчетов и ума,
То лучше б все закончить миром!


Евмел учинил кровавую расправу над членами семей и приверженцев братьев. Понимая, что такой расправой он может оттолкнуть от себя жителей Боспора, Евмел собрал народное собрание, на котором обещал сохранить без изменений традиционный образ правления.
Кстати, в истории Боспорского царства о народном собрании сообщается только этот, единственный раз. Кроме того, Евмел обещал освободить население от податей, наверное, для того, чтобы уменьшить недовольство. Евмелу за годы правления удалось присоединить к Боспорскому царству ряд новых территорий. Заставил он и Танаис почувствовать руку Боспорского царя на себе. Расправился Евмел и с морскими пиратами, ему удалось очистить от них Черное море. Это сделало его популярнейшей фигурой не только в Причерноморье, но и среди всех жителей Средиземноморья. Планы Евмела были грандиозны, он хотел подчинить все причерноморские племена Боспору. Херсонес во время правления Евмела, чувствуя силу Боспорского царя, часто обращался к нему за помощью и получал ее. Смерть помешала Евмелу выполнить задуманное.
Правившие после Евмела Спарток III  и Перисад II стали называть себя уже не архонтами, а царями, что говорило об усилении центральной власти Боспорского царства.. За свою долгую историю города Боспора переживали то взлет, то падение, Все зависело от состояния торговли. Замирала торговля, и города разрушались, превращаясь в селения, сокращаясь по площади. Расширялись внешнеэкономические связи, и строились храмы, местную глиняную черепицу кровель сменял мрамор. Расширялись улицы, корабли бороздили пролив, велась засолка рыбы на экспорт Пришло время и Аттика стало слабой, превратилась в разменную монету  в войне Понтийского царя Митридата VI Евпатора с Римом. Но, кто бы из них не брал верх в войне, Греция, - основной рынок сбыта товаров Боспора, -  не могла участвовать в торговле. А, следовательно, Пантикапей тоже серьезно болел. Больному Боспору трудно было отражать нападения скифов. Беспокоило и появление невесть откуда взявшихся сарматов. Боспор должен был платить дань варварам. А откуда взять деньги, если торговля еле теплится, если храмы преобразуются в винодавильни. К кому обратиться за помощью? В тайне окружение Боспорского царя Перисада V  решило обратиться за защитой к царю Понта Митридату Евпатору.
Коли пришла болезнь, недуг,
И силы нет – ослаб,
Врагом стать может
прежний друг,
А другом – даже раб.

Движения товаров нет –
Приходит запустение.
Оно – начало многих бед,
А где искать спасение?

«Защиты не окажет Рим,
Он далеко, за морем,
С врагом сражаешься один…
Сведет в могилу горе!

А близко, рядом – Митридат…
Признать его владыкой?-
Так думал в тайне Перисад,
Когда прижало лихо!

МИТРИДАТ  ЕВПАТОР
Лето. Раннее утро. Легкая дымка нависла над водами залива, едва заметно, нежно касаясь их. Над водами носятся чайки, высматривая добычу. Тишина нарушается их криками. Город притих и живет ожиданием прибытия в Пантикапей представителя Понтийского царя Митридата VI  Евпатора. Что ожидает горожан? По городу ползут разные слухи, один нелепее другого. Но вот из-за мыса показались корабли. Все ближе и ближе они к Пантикапею. Идущие в кильватер друг за другом триремы, втягиваются в гавань. На флагштоках развеваются знамена с полумесяцем и звездой, символы царя Понта.  На судах находятся воины, уставшие за трехсуточный переход Черного моря. Они рады тому, что переход через море был благополучным. Будущее сокрыто от них, но они не слишком задумываются над этим. Они прибывали на Боспор после сражения со скифами, когда их на помощь в борьбе с ними пригласили херсонесцы. Раньше в таких случаях на союз с Херсонесом шел Боспор, но теперь он сам заботится о защите собственных границ.
Раньше на помощь Херсонесу приходила его метрополия Гераклея, теперь она сама находилась в бедственном положении. И херсонесцам пришлось искать военной помощи у Митридата Евпатора. А что оставалось им делать, когда скифы подошли вплотную к Херсонесу и осадили порт Ктенунт?  (где находился этот порт историками не установлено)
Войска Митридата на судах, во главе с полководцем Диофантом, высадились на  берег. Им пришлось сразу же вступить в бой со скифами. Те толпой с визгом и криками бросились в атаку на понтийцев, но вынуждены были  тут же отступить, оставив лежащими на земле многочисленных убитых и умирающих в конвульсиях раненых.. Сказывалась военная выучка высадившихся и превосходство в техническом оснащении. Диофант усилил количественно свои войска, включив в них граждан Херсонеса цветущего возраста. Грекам в частых и кровопролитных стычках удалось овладеть центром скифского государства и завладеть городами-крепостями Хабеи и Неаполь. После этого был заключен мирный договор со скифами, и Диофант отбыл в Понт, по пути решив выполнить дипломатическую функцию, побывав в Пантикапее. Прибывших в Пантикапей, встречает у причалов боспорская знать. Диофант сразу заметил разницу во внешнем облике городов. Херсонес ничем не отличался от обычных греческих городов, он был и красивее и уютнее, но Пантикапей превосходил его размерами и множественными оборонительными сооружениями. Прямо из гавани Диофант направляется во дворец царя. Переговоры длятся недолго. Оговорены все детали отречения Перисада V от власти, Власть передается Митридату.

Гонцов послали к Митридату,
Власть Перисад отдать готов,
Из Понта прибыли солдаты,
Сам Диофант привез послов.

Неторопливый разговор, -
Вином наполнены бокалы,-
И частью Понта стал Боспор,
А Перисад царя вассалом!


        Митридат VI Евпатор при жизни играя большую роль на Боспоре, продолжал влиять и после смерти. Его именем названа гора в центре города Керчи. Причем это название сохранилось от времен, предшествовавших нам.
Возникает необходимость более подробно остановиться на характеристике этой личности. Митридат, бесспорно, принадлежал к числу наиболее ярких личностей и выдающихся политических деятелей своего времени. Недаром его ставят в один ряд с такими фигурами античности, как Юлий Цезарь, Помпей Великий, Александр Македонский. Человек большой физической силы, огромного роста (более 2 метров), неуемной энергии, разносторонней одаренности, Митридат знал 22 языка, что давало ему возможность объясняться без переводчиков со своими подданными, принадлежащими к различным племенам и народностям. Не имея систематического образования, он интересовался  наукой и искусством. Но был жесток и вероломен, как и большинство эллинистических монархов.  Под властью Митридата оказалось одно из самых больших и могущественных государств того времени. Митридат был самым крупным из противников Рима. Уже один факт того, что ему удалось вести с Римом войну более 30 лет, должен был приковать к нему внимание. Сколько раз  Риму удавалось громить войска Митридата, но он вновь и вновь поднимался и вел войну не на жизнь, а на смерть. В начале первой войны с Римом (89-85 гг. до н.э.) Митридат одержал ряд блестящих побед в Малой Азии, где его встречали, как освободителя от римского гнета. Но все это было до того времени, когда армией римлян стал командовать Сулла. Будущего римского диктатора Луция Корнелия Суллу посылают в Каппадокию, чтобы обуздать Митридата, который стал не в меру предприимчив и чуть ли не вдвое увеличил свое могущество и державу. Сулла осадил Афины, которые поддерживали в войне Митридата. Тем временем военачальник Митридата Евпатора, Таксил  начал движение со стороны Фракии и Македонии  на соединение с войсками самого талантливого понтийского полководца Архелая. Соединенные силы Митридата обрушились на войско римлян, но были разбиты. Победу Сулла отпраздновал в Фивах. Пока он праздновал, в тылу у него опять стала действовать армия царя Понта Митридата. Численностью она не уступала той, с которой римскому консулу удалось только что справиться. Оказалось, что к остаткам войск Архелая присоединилось 80 тысяч войск, которые привел Дорилай (один из военачальников Митридата Евпатора) И опять войска Митридата были разбиты. Кажется, с Митридатом покончено, остается только преследовать и взять в плен. А там – триумф! И скованного, в цепях ведут опаснейшего врага Рима, подталкиваемого древками копий. А он, Сулла, на колеснице…Но, римскому полководцу не удалось закончить победоносной войны. Суллу отвлекали события, происходившие в самом Риме, где сторонники Мария, его врага, подняли голову. К чему победа над Митридатом, если Марий угрожает самому существованию Луция. И в этот момент к Сулле прибыл царский полководец Архелай с предложением о мире. Он убеждал римского консула оставит Азию и Понт и, взяв у Митридата деньги, триеры (морские суда) и сколько понадобиться войск, плыть в Рим, чтобы начать войну со своими противниками. Сулла в свою очередь предложил Архелаю перестать заботиться о Митридате, а воцариться вместо него, став союзником и другом римского народа. Архелай отверг мысль о предательстве. Сулла сказал тогда ему:
« Тебе кажется постыдным мое предложение? Ты не смеешь говорить о предательстве! Не тот ли ты самый Архелай, что бежал от Херонеи с горсткой солдат, уцелевших от стодвадцатитысячного войска, два дня прятался в Охроменских болотах и завалил все дороги Беотии трупами своих людей?» Архелай после этих слов стал просить Суллу о заключении мира. Мир был заключен на следующих условиях: Митридат уходит из Азии и Пафлогонии, отказывается от Вифинии в пользу Никомеда и от Каппадокии в пользу Ариобарзана, выплачивает римлянам две тысячи талантов и передает им семьдесят обитых медью кораблей. Сулла же закрепляет за Митридатом все прочие владения и объявляет его союзником римлян. Личная встреча Митридата и Суллы для заключения мирного договора состоялась в Дардане. И тот, и другой, явились в сопровождении больших военных отрядов. Могло показаться, что они решили померяться силами. Митридат вышел навстречу Сулле и протянул ему  руку. Сулла, прежде, чем пожать руку Евпатора, спросил:
«Прекращаешь ли ты войну на условиях, которые я согласовал с Архелаем?»
«Да, я выполню эти условия!» - ответил царь.
Тогда Сулла приветствовал его и, обняв, поцеловал. Тут же Сулла примирил Митридата с царями Ариобарзаном и Никомедом. Было это в 85 году до н..э. Мир был заключен. В этом эпизоде истории  Луций Корнелий Суллы проявил себя не полководцем, а достаточно опытным дипломатом.  Митридат Евпатор отплыл в Понт. Появилось время для передышки, и Митридат Евпатор занялся приготовлениями к очередной войне.

К началу кризиса царской власти на Боспоре Евпатор успел вновь восстановить свои силы. Завоевание и присоединение к Понту земель продолжалось.
Возвращение Диофанта в Синопу было приятным событием и радовало сердце царя Митридата. Но радость омрачилась тем, что силы скифов не были сломлены, они в очередной раз нарушили заключенный с Диофантом мирный договор и «отложились от царя, изменив положение дел» Мало того, они привлекли себе на помощь племя роксоланов. Положение в Херсонесе приняло угрожающий характер, и вновь Диофанту пришлось с отрядом воинов отправляться в Крым. Была глубокая осень, та пора года, когда Черное море в преддверии зимы, часто бунтует. Правда, все суда, отправившиеся из Синопы, благополучно прибыли в Херсонес. Здесь его с нетерпением ждали. Горожане вместе с воинами Диофанта двинулись на скифские крепости. Непогода вмешалась в действия полководца, он повернул на западное побережье полуострова, овладел Керкинитидой, другими укреплениями, долго находившимися в руках скифов, и приступил к осаде Калос-Лимена. Удалось ли ему ее взять, или нет, - об этом ничего не известно.
Скифский царь Палак готовился к решительной битве с Диофантом. В решающем бою Диофант одержал крупную победу, уничтожив значительную часть пехоты и конницы скифского царя. Синопец в начале весны двинулся на скифские крепости…
   С задачей по усмирению скифов Диофант справился. Оставалось отправиться в Пантикапей, чтобы окончательно подчинить Боспор власти Митридата…
Готово все для отреченья,
Хоть Диофант не дипломат,
Сюда приехал с порученьем
Послал сюда сам Митридат

Верой и правдой служил своему господину выходец из славного города Синопы, Диофант. Многому научился у своего повелителя, многое из усвоенного пригодилось ему в его нелегкой службе. А служба была разной. То он становился полководцем, ведя за собой армию, то превращался в дипломата. И кто знает, не будь у него дипломатических способностей, смог  бы Митридат VI Евпатор закрепить за собою то, что добывалось силой оружия? От Диофанта требовались и решительность, и быстрота действий. Царь Понта не терпел медлительности. Хорошо усвоил полководец греческое изречение: «Bis dat, qui cito dat» По-русски оно звучит: «Тот дает дважды, кто быстро дает!» Но главное правило, которое он вынес и усвоил, как непреложную истину: «Никому и никогда не доверять!» Не доверять, особенно тогда, когда всей душой и каждой клеточкой своего тела, хочется этому последовать. Второй приезд Диофанта в Пантикапей разительно отличался от первого. На этот раз он прибыл сюда на кораблях Херсонеса, в зените своей славы. Благодарные жители Херсонеса поставили Диофанту памятник, с описанием  его побед. Но, на Боспор с ним прибыло немного солдат. Ровно столько, чтобы надежно охранять его особу и чтобы вызывать почтительность и уважение к ней. Несмотря на уговоры царя Перисада отдохнуть в отведенных ему для сна покоях, понтийский полководец отказался.  После обильного ужина Диофант стал собираться на корабль. Перисад высказал досаду тому обстоятельству, что столь высокий гость отказался от предложенного ему самого почетного и удобного помещения во дворце. Диофант вежливо, но твердо повторил свой отказ. У понтийского полководца имелось на этот раз больше времени и возможностей сравнивать Херсонес с Пантикапеем. Херсонес был истинно греческим городом, к таким, какими их  привык видеть понтийский полководец. А Пантикапей соединял в себе эллинизм с самым обычным варварством. А Диофант знал не на словах коварство варваров, восточных сатрапов, чтобы доверять им?  Но не только  это заставило Диофанта отказать гостеприимному хозяину. Было слишком тепло, и ночлег на корабле был предпочтительнее душного с обилием благовоний дворцового помещения. Легкое покачивание на волнах снимало душевную нагрузку, физическое утомление, накопившееся за день. Но главное, внутреннее спокойствие,- на корабле Диофант был значительно в большей безопасности. Пробраться врагу на корабль было значительно труднее, чем подкрасться с кинжалом в переходах дворцовых покоев. Вернувшись в сопровождении воинов на корабль, Диофант улегся на приготовленное ложе и долго ворочался, не в силах уснуть. Сдержанный в пище и вине, сегодня вечером он выпил вдвое больше обычного, и, следуя варварским обычаям, пил вино, неразбавленным водой. Он  много съел осетрины, приготовленной по местным правилам, с множеством специй, в том числе и с зернышками граната. Рыба была необычайно вкусной, куски ее так и таяли во рту… Диофант вспомнил обрюзгшее лицо Боспорского царя, его нервозность. «Да, слаб стал потомок первого Спортока, ни силы военной, ни золота в казне, ни мощи в членах!» Вино, беспутная жизнь подорвали здоровье Боспорского царя. И становится понятным, почему он отрекается от власти. Ему угрожают не только внешние враги, но и собственное окружение. И еще, нельзя было не заметить, что передача власти иноземцу, пусть и с таким популярным именем, как Митридат Евпатор, многими из окружения царя воспринимались неприязненно. Угрозу самому себе Диофант почувствовал интуитивно. Можно было не сомневаться, что во дворце Перисада зреет заговор…Диофант поднялся с ложа и выбрался на палубу. Ночь была тихой и темной, каковыми и бывают летние ночи на Боспоре. От поверхности моря веяло прохладой, По поднятию и опусканию судна можно было судить о спокойном дыхании уснувшего моря.
На юго-востоке темных небес едва прослеживалась тонкая полоска серпа месяца. Но вместо одной звезды, как это было на знамени Евпатора, на темном бархате ночи сияло множество ярких звезд. Береговая линия города терялась в темноте, Ни одного огонька на всю уснувшую округу. Диофант присел на бухту просмоленного каната и незаметно для себя задремал. Привычку спать сидя, он сохранил еще с ранних военных походов, когда только таким способом можно было восстановить силы перед боем. Разбудили его многочисленные звуки на берегу. Хотя еще солнце не стало подниматься и косые лучи его не коснулись стен храма Аполлона на вершине горы, а город пришел в движение. Первым желанием было отправиться на лодке к берегу, но осторожность восторжествовала. Прибывшие на корабль двое его солдат, рассказали, что в городе восстание. Царь убит. Идет расправа над близкими ему людьми и группой понтийских воинов, оставшихся на берегу. Лицо Диофанта не изменилось, оно оставалось бесстрастным, когда он выслушивал донесение своих солдат. Потом он велел сниматься с якоря, поднять паруса и взять курс на Херсонес.
Поднялся город, недоволен,
Исчезли тишина, покой,
Там горожанин пал, там – воин.
И кровь лилась большой рекой.

И  Диофант бежал назад
На корабле из Херсонеса,
Царь  был зарезан Перисад,
И нет спасительного места

Объявлен был Савмак царем,
Он целый год Боспором правил,
Не стало лучше жить при нем,
Хотя монету свою плавил.

Восстание продолжалось около года. В короткий срок оно распространилось по всей западной части Боспора. В руках восставших находились и Пантикапей и Феодосия. Но племена Северного Кавказа и Прикубанья не поддержали Савмака, дальнего родственника Перисада, давно мечтавшего о захвате власти. Савмак был провозглашен  царем, Началась даже чеканка монет с его профилем. Но, как и при Перисаде, жизнь на Боспоре продолжала едва теплиться, приходилось выплачивать скифам еще большую дань. Многие отвернулись от Савмака. Через год на Боспор прибыл Диофант. С помощью армии и флота он через несколько месяцев отвоевал у Савмака и его сторонников Пантикапей и Феодосию, жестоко покарал восставших. Савмак был закован в цепи и отправлен в столицу понтийского царя Синопу. Дальнейшая судьба Савмака не известна. Скорее всего, он был казнен.
Боспорское царство и большая часть Крыма были включены в состав Понтийского царства.

Год прошел и Диофант
Явился с армией и флотом,
И полководческий талант
                Победы яркой стал оплотом.

 
        Митридат Евпатор не мог согласиться с потерей многих провинций, которые отошли от него из-за поражений, нанесенных ему римлянами. Он готовился к войне. Северо-западная часть Таманского полуострова Митридатом VI была превращена в сильно укрепленный район. Все города, особенно Гермонасса и Фанагория были превращены в крепости. Кроме них были построены крепости-башни прямоугольной формы, построены из сырцовых кирпичей, окружены рвами. Таких крепостей, расположенных одна от другой на расстоянии от двух до десяти километров было более двадцати. Высота стен достигала 5-6 метров, внутри башен были помещения с запасами воды и пищи. Вокруг таких башен возникали небольшие поселения. Гарнизон крепостей был постоянным.
     Пытаясь привлечь на свою сторону беднейшие слои населения, Митридат прибег к освобождению рабов и освобождению бедных от долговых обязательств. Этим он оттолкнул от себя рабовладельческую верхушку. Тоже он произвел и на Боспоре. Чтобы увеличить численный состав своей армии, Митридат вербовал в нее рабов, а это не могло не оттолкнуть от него боспорскую рабовладельческую знать. Война требовала средств. Митридат увеличил налоги, недовольство им возросло «Он приготовил много оружия и копий, и военных машин, ни щадя ни лесу, ни рабочих быков для изготовления тетив (из их жил), и на всех наложил налоги, даже на самых маломощных. Его служители по сбору налогов чинили многие обиды без ведома Митридата» - писал историк II века н.э. Эти действия приводили к разрушению хозяйств. Были разрушены многие богатые дома в Пантикапее. Ущерб потерпели Кепы. Прекратилась жизнь Порфмия. Утратил свой городской вид Мирмекий. Евпатор искал себе союзников, выдавая дочерей (их у него было много) за властителей земель и государств. Наиболее последовательным и надежным из них был Тигран II Великий, царь Великой Армении. Зять часто участвовал в походах тестя.

 АРМЯНСКОЕ  ПОСОЛЬСТВО

В Синопе пир идет горой –
Прием армянского посольства,
Приехал сам Тигран Второй
Отведать Понта хлебосольство.

Пируют третий день подряд,
Под утро звуки утихают,
Владыка Понта Митридат
Гостей приятных принимает.

Такого не было давно –
Суровый царь сегодня весел,
Пенится кипрское вино,
И льется звук армянских песен.

В чертогах властвует восток,
Столы от сладостей ломятся,
Поющий песни хор умолк,
И взоры услаждают танцы.

Прочь разговор о всех делах,
Смотри, дивись Армения,
Подвижны, гибки дев тела,
И страстные движения.

Надежен Митридата тыл,
Тигран Второй ему стал зятем,
Пускай враги умерят пыл…
Армянский царь лицом приятен,

Каскад седеющих волос
Повязкой схвачен золотою,
С горбинкой небольшою нос,
Широк в плечах, и станом строен.

Открытый и спокойный взгляд,
Отважный и суровый воин,
Доволен зятем Митридат,
За дочь свою теперь спокоен.

Кровь Митридата не умрет,
В армянской крови растворится,
Пока он, Понта царь, живет,
Тиха Армении граница
Армения в тот период времени была крупным по территории государством, а царь Тигран известным азиатским властителем.


Закончив военные приготовления, Митридат Евпатор вторгся в Вифинию. Города вновь встречали его с радостью, и не только в одной Вифинии, всю Малую Азию охватил приступ радости. Обеспокоенный Рим искал полководца, который возглавил бы поход на Митридата.  Вспомнили и о Лукулле, который уже имел опыт войны с восточным властелином, когда служил в войсках Суллы.
В римском сенате решали вопрос:
Кто в Азии будет сражаться?
«Метелл слишком стар,  Цетег – недорос,
А к Котта так трудно добраться;

Великий Помпей в Пиренеях застрял, -
Серторий – не просто докука,
Сам долго уроки успешно давал
Нелегкой военной науки.

На консула должность соперников нет,
Сторонников много Лукулла, -
В расцвете здоровья и прожитых лет!
А раны?  Давно затянуло!»

В напарники Лукуллу был направлен сенатор Котта. Лукулл, понимая всю серьезность войны с Митридатом, тщательно готовился. Котта же, полагая, что настал его звездный час, приступил к действиям. Считая, что триумф в его руках, что не стоит делиться лаврами с Лукуллом, он вступил в сражение. Лязг, крики, храп. Скачут лошади, облачка пыли повисли над их следами. Красны и жестоки лица сражающихся. Воздух полон стрел. Безумные лошади волокут за собой тела своих убитых наездников. Пыль, пыль, - все закрыто пеленой, белесой и едкой. Сквозь нее проглядываются бледные фигуры сражающихся людей. Вытаращенные глаза, раздувающиеся ноздри, оскаленные рты. Из них вырываются аханье и крики. Пыль, грязь, кровь, сжатые кулаки, дергающиеся в конвульсиях тела. Отрубленные конечности. Выпавшие наземь внутренности, вытекающие из разрубленных голов мозги. Сражение закончено. Котта  достиг того, что в один день был разбит и на суше, и на море, потеряв 60 судов со всеми людьми и четыре тысячи пехоты. Сам был заперт и осажден в Халкедоне, где только можно было ожидать от Лукулла освобождения. В войске Лукулла раздавались голоса, что следует оставить Котту с его проблемами, а самим идти  вперед и захватить Митридатовы владения, пока они лишены защитников. Особенно старался Архелай, тот самый Архелай, что прежде служил у Митридата полководцем и за большие деньги переметнулся к римлянам. Лукулл, выступая перед своими воинами, сказал:
«Я предпочту вызволить из рук врагов хоть одного римлянина, нежели завладеть всем достоянием вражеским!»
Имея в своем распоряжении тридцать тысяч пехотинцев и две с половиной тысячи конников, Лукулл двинулся на Митридата. Противники вот-вот должны были сойтись, их разделяло расстояние не более 50-ти метров, но… Что-то дрогнуло, словно воздух стал плотным и прогнулся перед рядами противоборствующих воинов, небо разверзлось и большое огненное тело, внешне похожее на бочку, а цветом на расплавленное серебро  понеслось к земле. Потрясенные люди потеряли дар речи и способность двигаться. С шумом, напоминающим падение с уступа воды, предмет пролетел между рядами противников и скрылся. И римляне, и понтийцы, устрашенные этим явлением, разошлись.
Лукулл не торопился встретиться вплотную с воинами Митридата. В борьбе с ним он избрал тактику, приносившую желанные плоды, без жертв со стороны римлян. Учитывая огромную численность армии Митридата, требовавшей огромного количества провианта, Лукулл стремился сделать так, чтобы это продовольствие к Евпатору не поступало. Подсчеты показывали, что запасы кончатся в три-четыре дня, а, следовательно, спешить с битвой не следует. Пусть воины противника будут ослаблены голодом. Он велел делать в своем лагере огромные запасы, чтобы можно было долго выжидать, не терпя голода…
Между тем Митридат окружил город Кизик  своими войсками в десять рядов, а с моря  расположил свои корабли. Он тоже не спешил, ожидая подхода войск своего зятя Тиграна. Митридату просто не повезло, иначе это и назвать невозможно. На заре подул сильнейший северный ветер, море взволновалось. Затем ветер внезапно сменил направление и подул с юга. Он повалил и повредил осадные башни и катапульты Митридата, расшвырял по морю его корабли. Продовольствие закончилось. Полководцы Митридата обманывали царя, и он пребывал в неведении относительно голода, царившего в его войсках. Скоро он узнал, какая нужда терзала его солдат, доведенных голодом до людоедства. Лукулл в бой не вступал, он не стремился к показному блеску побед, он бил врага по его желудку и прилагал все усилия, чтобы лишить его пропитания. Митридат решил увести свои войска в Вифинию. Дело было зимой, отступающие попали в снежную бурю, которая довершила дело голода.
         Митридат спешил. Чтобы отвлечь внимание Лукулла и задержать его, он  послал в Греческое море флот под командою своего полководца Аристоника. Лукулл за это время нашел изменника, который за деньги привел римлян к готовящимся к отплытию кораблям. Аристоник, не зная об измене, увидев изменника, и не подумал о том, что тот привел с собою врагов. Корабли вместе с людьми попали в руки римлян. Митридат, узнав об этом, бежал морем, а войско его отправилось сушей. Около реки Граника Лукулл напал на отступающих  и полностью разгромил их. Оставалось покончить с самим Митридатом. Следовало его перехватить, пока он не вышел в Черное море. Этого сделать римлянам не удалось, корабли Митридата скакали по волнам Понта Эвксинского. Однако,  злосчастная судьба преследовала Митридата по пятам. В море разыгралась буря, как это часто бывает зимой на Черном море, часть кораблей она расшвыряла по водным просторам, часть потопила. Самый красивый из кораблей, которым всегда гордился Митридат, гибнет разбитый бурей. В последних усилиях, тонущие хватаются за его останки, гонимые волнами. Шумом и ревом, водяной пылью наполнен воздух.  Сам Митридат плыл на огромном грузовом корабле и видел картину гибели своего флота.  К берегу судно подойти не могло из-за своей громоздкости. Но и на воде оно едва могло держаться, так  как в трюм набралось достаточно много воды. Матросы едва успевали ведрами вычерпывать ее.  Царь перешел во время шторма на легкое пиратское судно и благополучно прибыл в Гераклею Понтийскую…
Лукуллу его центурионы  советовали на время прекратить военные действия против Митридата, но он пренебрег этими советами и вторгся во владения царя. Сначала ему пришлось терпеть недостаток в съестных припасах, но вскоре положение с продовольствием наладилось. Местное население в достаточном количестве снабжало им римские войска. Думаю, что делалось это не без принуждения. Отступая от наседавших римских легионеров, Митридат видел воочию, как его служители заблаговременно вывозят свое имущество, не веря в военный талант своего повелителя, но другим этого делать, не позволяли. Военный лагерь понтийского царя был обречен. Надеяться на то, что царедворцы  будут биться с римлянами, было напрасно. И действительно, возмущенные солдаты свое недовольство и гнев всем происходящим, вылили на своих командирах. Они стали бесчинствовать и грабить. Полководцу Дорилаю пришлось поплатиться жизнью только потому, что на нем было пурпурное платье на плечах. Жреца Гермея насмерть затоптали в воротах лагеря. Сам Митридат, всеми покинутый, смешался с толпой и насилу выбрался из лагеря. У него даже не было коня. Только позднее евнух Птолемей, заметив его в толпе бегущих по гигантскому росту, спрыгнул со своей лошади и уступил ее царю. Римляне тоже заметили  гигантскую фигуру царя и стали преследовать Митридата, но тому удалось уйти от преследования. В руках Лукулла оказались огромные ценности, принадлежавшие лично царю. Но жены и сестра Митридата Нисса в руки римлян не попали. Они были убиты по приказу Евпатора. Путь Лукуллу был открыт. Митридату ничего не оставалось, как направиться в Армению, к своему зятю Тиграну Великому. Была зима. В Армении зимы суровы. И Митридату пришлось на себе это испытать
       Упрекать зятя в том, что он не поддержал Митридата в самом начале похода, было уже поздно. Митридат почти ни на что не надеялся. И все же был удивлен тем, что Тигран собирается двинуть свои силы в ближайшее время в Ликаонию и Киликию, чтобы первым открыть военные действия, вторгнувшись в Азийскую провинцию. Хотя это было отрадным слышать, но, похоже, подняться Митридату, было не дано. Основная территория Понтийского царства была захвачена римскими войсками. Его приказ о пополнении войск за счет отпущенных на свободу рабов, был не по душе рабовладельцам, его подданным. Они встали на путь прямой измены.  Цепь предательств продолжалась. В 70 году до н.э. римлянами была взята столица Синопа. Поражению Митридата способствовало наличие в понтийских городах, в том числе и в Синопе, значительной проримской партии. Серьезную поддержку Лукуллу оказал сын Митридата Махар, правивший Боспором в отсутствие отца. Махар изменил Митридату в самую трудную для него минуту. Он предоставил полководцу Лукуллу, осаждавшему Синопу, продовольствие, заготовленное для  жителей столицы, и население оказалось под угрозой голодной блокады. Горожанам  ничего не оставалось, как открыть римлянам ворота. Но и этого оказалось мало, Махар прислал Лукуллу венец ценой в тысячу золотых с просьбой признать его другом и союзником римского народа.
Противник знакомый- сам царь Митридат,
Всем в Риме знакомое имя.
В бою с ним погибло немало солдат,
Коварствами славен своими.

В сражениях многих Евпатор устал,
Иль старость его одолела,
Иль время пришло, срок расплаты настал…
Так часто не ладилось дело!

И там проиграл, и тут он – разбит…
Враги осадили столицу,
Лукулл наседает, Евпатор – бежит,
В Боспоре надеется скрыться!

Но, агония Митридата продолжалась. Лукулл счел, что прежняя война уже окончена и, оставив претора Сорнатия с шеститысячным отрядом стеречь Понтийскую область, сам с двенадцатью тысячами пехоты и тремя тысячами всадников отправился вести следующую войну. На этот раз с Тиграном Великим. Это вызвало недовольство в Риме.  Там стали подумывать о замене полководца. Выбор пал на Помпея Великого.

Серторий повержен – вернулся Помпей,
И им заменили Лукулла.
Обижен сенатом, он пьет много дней.
На пир к нему смерть заглянула !
 
Лукулл вне дел. Талантливый полководец обижен, хотя вернулся в Рим с неисчислимыми богатствами, принадлежавшими Митридату Евпатору. Немалые средства достались и самому Лукуллу. Наконец-то, Луций Лициний Лукулл мог жить в свое удовольствие, предаваясь чревоугодию. Пиры, закатываемые им довольно часто, роскошью и разнообразием стола затмили все, что было ранее известно в этом отношении Риму. К нему мог в гости прийти любой. Если гости отсутствовали, то сервировка стола все равно была превосходной.

Лукулл и есть Лукулл, -
Ценитель дорогих обедов.
Кто от пиршеств его хлебнул,
Тот видел свет, и видел небо.

Случилось, он пришел один,
И была скромною трапеза.
Воскликнул гневно господин,
А в голосе звучит железо:

«Что больше денег нет?
В карманы бедность заглянула?
Коль нет гостей на мой обед –
Лукулл пирует у Лукулла!»

После отъезда Лукулла в Рим, Гней Помпей Страбон, прозванный Помпеем Великим, разделив весь свой флот для охраны моря между Финикией и Боспором, сам выступил против Митридата У Митридата к этому времени было тридцать тысяч пехотинцев и две тысячи конницы, но уверенность в успехе покинула царя, и он не решался дать сражение Помпею. Он расположился лагерем вначале на сильно укрепленной и неприступной горе, но вскоре покинул ее из-за недостатка воды. Возможно, перенос лагеря был роковой ошибкой Митридата Евпатора. Он не успел обустроить новый лагерь и укрепить его. Помпей со своими воинами окружил лагерь и стал обносить его валом. Тактика, избранная Помпеем, напоминала ту, которую избрал и Лукулл. Митридат выдерживал осаду в течение 45 дней, затем, перебив неспособных носить оружие и больных, бежал с частью воинов. Помпей в полночь настиг войско Митридата, расположившееся на ночлег. Сражение произошло ночью, при тусклом свете луны. Митридат был разбит и бежал. Только трое спутников сопровождали царя.. Митридат опять отправился  в Армению. Но на этот раз, Тигран отказал ему в убежище и даже объявил награду в сто талантов за его голову, Митридат, миновав истоки Евфрата, продолжал бегство через Колхиду. Оставалось еще одно убежище – Пантикапей…
Помпей  не стал далее преследовать Митридата  в малознакомой и болотистой Меотиде. Надо было вначале наказать соратника Митридата – Тиграна Великого, и он вторгся в пределы Армении. Туда его приглашал молодой Тигран, перед этим восставший против своего отца Тиграна Великого. Встреча произошла у реки Аракс. Молодой Тигран вместе с Помпеем захватывали один город за другим. Армяне не оказывали сопротивления. Так, без боя, Помпей приблизился к столице Армении. Был самый разгар армянского лета. Правда, высоко в горах удушающей жары не ощущалось.
   Помпея вышел приветствовать сам Тигран Великий, со всеми знаками смирения и хотел, было опуститься перед ним на колени. Помпей не допустил этого, взял и привлек его к себе. Это не понравилось царевичу. Помпей объявил царю Тиграну Великому, что виновник всех прежних несчастий  - Лукулл. И пусть Тигран владеет своими землями, уплатив только римлянам семь тысяч талантов за нанесенный ущерб. Обрадованный царь согласился. Сын же, напротив, сильно досадовал и сказал, что он не нуждается в Помпее и может найти себе другого римлянина. Помпей велел наложить на него оковы и содержать в тюрьме для триумфа. Что может сделать зарвавшийся в гордыне царевич? Как он забылся, разговаривая с человеком, который одним движением брови может отправить его в подземелье, замуровать там, отправить на эшафот, или просто приказать заколоть мечом, когда власть его над телом беспредельна?
Из Армении Помпей направился преследовать Митридата через земли, заселенные альбанами и иберами – кавказскими племенами. Помпей разгромил эти племена, пытавшиеся ему противостоять. Но продолжать преследование Евпатора в местностях Меотиды не стал. Это представляло большие затруднения и опасность, поэтому  он ограничился блокадой Крыма.
Отдыхая от сражений и такого количества неудач, Митридат составил грандиозный план похода на Рим через придунайские земли и Альпы. В этом плане Боспор должен был играть роль продовольственной базы и поставщика людской силы. Большие надежды царь возлагал на местные племена, в частности на скифов и тавров. Но его идеи и план не находили поддержки у городского и сельского населения Боспора. Да и армия Митридата относилась без всякого энтузиазма к планам этого похода, не хотелось воинам идти в тяжелое и длительное путешествие, да еще в чужую землю.
ГИБЕЛЬ  МИТРИДАТА
      Судьбу Митридата решило восстание. Началось оно в Фанагории, затем перешло на Нимфей и Феодосию. К восстанию присоединился и Херсонес. Сын Митридата Фарнак поднял мятеж против отца. Солдаты провозгласили его царем. Митридат покончил жизнь самоубийством. Вначале он пытался принять яд, но яд не подействовал на Митридата, поскольку, опасаясь за свою жизнь, он приучил себя к ядам. Этот же яд, принятый его двумя дочерями Митридатис и Ниссой,  подействовал почти мгновенно. Видя, что яд на него не действует, Митридат бросился на меч. Правда, согласно описанию римского писателя Аппиана, Митридат сам сделать этого не мог  и попросил заколоть себя Битоита, начальника стражи.
Аппиан приводит в своем описании смерти Митридата такие последние слова Евпатора:
«…Самого страшного и столь обычного в жизни царей яда – неверности войска, детей и друзей – я не предвидел…»

Нет мира на земле! Война. Война!
Он тридцать лет воюет с Римом,
А сколько бед уж принесла она,
И сколько жертв  неисчислимых!

В последних битвах не везло,
Казалось, вот придёт победа,
Царя морщинами покрытое чело,
А в продвижении – ни следа.

Пантикапей – Боспорская столица,
Последняя  надежда и оплот,
Он здесь ещё сумеет возродиться,
Он воинов на Рим отсюда поведёт.

Путь был сюда совсем не прост:
Через Колхиду шли, вдоль моря,
Лишений вынести пришлось,
И вдоволь нахлебаться горя.

«Сил нет. Казалось, что порой,
Должны бы опуститься руки,
Зять отказал ему -Тигран Второй,
Впредь будет для него наукой,

Как перед Римом пасть и лебезить,
Как долго унижать свою державу!
Позора личного водой  не смыть,
И рабством не добиться права».

Понт не видал спокойных дней,
С кем только Митридат не бился,
Марк Красс, Лукулл, Помпей,
У каждого врага чему-то научился.

«Не избежать римлянам  мести,
Так много в мире недовольных,
Примкнут ко мне, услышав вести,
Победа над врагами будет полной…

Нет, с юга я на Рим не нападу,
Войска мои преодолеют горы,
По римским площадям  пройду,
На кончике меча я принесу им горе.

Тепла б дождаться, по весне,
Когда коням везде довольно корма;
Я соберу под своё знамя всех,
Отважных, лютых, непокорных»

Как много в своей жизни испытал,
Жизнь приключеньями богата,
Ещё никто из смертных не видал,
Печали на лице у Митридата.

Преследуемый, в юности скакал,
Не находя в родной степи спасения,
Бродил один средь серых скал,
Ища хотя б минутного забвения.

Его он только в битвах находил,
И редко на груди красавиц,
Гигантский рост. Избыток сил,
От матери и от отца достались.

Он мудрость грамотой постиг,
На книги  денег, время, не жалея,
Будь проза то, иль бойкий стих,
Крупицы знаний в них не тлеют.

Он вечно время с  истиной сверял,
Ценил всегда философов советы,
Но никогда и никому не доверял,
Благодаря судьбу не раз за это.

Как часто поджидала его смерть!
Под видом праздности и лени,
Сумел пройти, осмыслить, одолеть,
Не став пред смертью на колени.

Он помнил, в чашу доброго вина,
Добавив яду, льстиво подавали,
Приникнув к ней, он пил  до дна,
С улыбкой на устах. Враги не знали,

Что Митридат решил уже давно,
Чтобы по нём не лили слёзы,
Яд добавлять велел к себе в вино,
Всё время повышая его дозы.

Настолько приучился к ядам,
Что приглашал врага на пир.
Тот пил, с царем усевшись рядом, -
И отправлялся в «лучший мир».

Поскольку  пил вино без опасения, -
Из амфоры одной всем наливалось, -
От угощенья  не было спасения…
С гостями это часто повторялось.

В его державе двадцать два народа,
(Он эти языки  прекрасно знал)
Со всеми говорил без переводов,
Евпатор никому бесед не доверял.
               *   *   *
Сейчас в Пантикапее тишина…
От моря легкий ветер веет,
О берег хлюпает игривая волна,
На горизонте паруса белеют.

Легко по небу мчатся облака,
То скроют солнце, то закроют,
Течёт внизу ленивая река,
Давно в Пантикапее нет покоя.

На лицах горожан тревога,
Лежит на сердце тяжкий ком,
Надежды тают, - их немного, -
Беда ворвётся в каждый дом.

Не уберечь жены, детей,
Имущество своё, богатство,
Когда падёт Пантикапей,
Всех ожидают плен и рабство.

Беда перешагнёт родной порог,
Ворвётся в царские чертоги,
А Митридат старик уже, не бог,
С трудом передвигает ноги.

И на душе царя  великая тоска, -
Такого прежде не бывало,
Он раньше сам водил в поход
 войска,
Теперь сидит под опахалом

И ждёт известий. Ждёт гонца
От Фарнака, родного сына,
Победы  ль славной, тяжкого конца,
Безвестность так невыносима.

Тишь, полутьма царят в покоях,
Ничто от дум не отвлекает,
А вестей нет, так неспокойно,
Надежды постепенно тают!

Вдруг шум и стук в передней, -
Всем ожиданиям конец, -
И царь велит:  «Ко мне, немедля,
Пропущен должен быть гонец!»

Поднялся с трона в полный рост,
Гонца испепеляет взором:
«Какую весть ты мне принёс,
Победа ли, иль знак позора?»

«Прости, о, государь, дурная весть,
Мы не сошлись с врагом на поле,
Ваш сын утратил доблесть, честь,
С врагом не состоялось боя.

Фарнак римлян ведет сюда
Вступивши  с ними в сговор,
Ты предан, государь, пришла беда,
Ты сам увидишь это скоро»

«Гонец судьбы, печали вестник,
Я не казню, хоть сделать это, волен,
Врагам моим неси известие,
Что я не раб, а царь и воин!»

Гонец ушёл. Уселся Митридат
Обдумать и принять решение,
Его печален, но спокоен взгляд,
Нет на челе следов волнений.

«Служил я полумесяцу, звезде, -
Изменчива, как женщина, судьба,-
Я думал о величии везде,
Не для меня роль жалкого раба!

Судьба моя,  уж лучше вечный мрак,
Чем я взглянуть посмею,
Как торжествует и ликует враг,
Влача меня с веревкою на шее!

Меня, царя, ведут в цепях по Риму,
За консульскою колесницей,
Копьём подталкивая в спину,
И  будут надо мной глумиться!

Жизнь прожита, что впереди?
Довериться изволил сыну,
Взрастив змею на собственной груди.
Удар предательски нанесен в спину!»

Решение царя созрело и пришло:
«Нет сил сражаться, да и нечем,
Непоправимое уже произошло,
Мгновенна смерть, а след позора
вечен!»

Рабы под царским взглядом сникли.
Владыка жив ещё и не сражен…
Повсюду слышны вопли, крики,
Детей там убивают, царских жён.

Таков приказ царя, не хочет он,
Чтобы врагу достались жены, дети,
Весь путь земной им завершён.
Что может удержать на этом свете?

Всё кончено. Уже слышны шаги,
И звон оружия… Почти что рядом,
Вот-вот пред ним появятся враги;
Царь поднимает кубок с ядом.

Смерть не идёт и не тускнеет взгляд,
И Митридат обеспокоен,
Хоть доза велика, убить не может яд,
Но, царь не женщина, а воин.

«Клинок надёжный меня не подведёт,
И хватит ещё сил его извлечь»…
Враг открывает дверь, идёт…
И Митридат бросается на меч.

Фарнак вошел. Отцовский труп,
Залитый еще свежей кровью…
«Сыновний выполняет труд,
Отмеченный «особенной любовью».

Труп в римский лагерь волокли
За ноги, привязавши к колеснице,
И долго бился Митридат в пыли…
Ликуют в стане вражеские лица!

Забальзамированный труп
С почётом на корабль доставлен.
В Рим морем Митридата повезут,
Как будто он  – в зените славы.

Такого в Риме, право, не бывало:
Триумф настал, а пленных нет.
Толпа на шествие внимательно
взирала,
Проносят  мимо символы побед…

Шагают чётко воинов когорты,
Сидит на колеснице триумфатор,
За ним, непокоренный, гордый
Под знаменем своим сам Митридат
Евпатор.

На форуме сооружён помост,
На нём останки Митридата,
Он мёртвый здесь – желанный гость!
Толпятся женщины, патриции,
солдаты.

Объявлен праздник. Десять дней
Столы от яств будут ломиться, -
Поить, кормить и развлекать людей
За счёт казны,- так решено в столице.

Всяк должен хоть глазком взглянуть.
Он потрясал весь Рим когда-то.
Потом ладьей отправят в путь,
В Синопу, бывшую столицу Митридата.

ПАНТИКАПЕЙ – ВСЕ  ЕЩЕ  СТОЛИЦА
Фарнак овладел всем, что принадлежало его отцу, и написал Помпею, что он сделал это ради него и римского народа. После смерти Митридата (63 год н.э.) Фарнак получил свою власть из рук римлян вместе с почетным титулом их «друга и союзника». Однако, Фарнак, стремившийся восстановить  под своей властью все прежнее царство Митридата,, вступил за него в борьбу с Римом. В это время Гай Юлий Цезарь находился в Сирии. Там он узнает, что претор Домиций разбит сыном Митридата Фарнаком и с немногочисленной свитой бежал из Понта, а Фарнак, с жадностью используя свой успех, занял Вифинию и Каппадокию, напал на так называемую Малую Армению и подстрекает к восстанию всех тамошних царей и тетрархов. Цезарь тотчас же выступил против Фарнака с тремя легионами. В большой битве при городе Зеле он совершенно уничтожил Фарнака. Когда мятежного  «друга и союзника Рима» представили закованного в железо пред очи римского полководца, тот презрительно сказал:
«Отпустите жалкое подобие Великого отца!»
Фарнак был изгнан из Понта и погиб. Сообщая об этом в Рим, Цезарь выразил внезапность и быстроту этой битвы тремя словами:  «Vine, vide, vice!» . По-русски это звучит: «Пришел, увидел, победил!»
Что получил Фарнак взамен?
Его назвали «другом Рима».
Кто раз ступил на путь измен,
Судьба того обходит мимо...

Надежды лопнули на трон;
Фарнак на царство не помазан,
Повиноваться должен он
Наместника приказу…

Восстал. В сражении разбит.
Всем показавши спину.
За жизнь ничтожную дрожит,
Рабом готов стать господину.

В цепях, униженный и жалкий,
Не в силах с ужасом бороться,
Как пес, побитый плетью, палкой,
Стоял пред римским полководцем.

И смерил взглядом победитель,
Не видя доброго конца:
«Снимите цепи, отпустите,
Подобье жалкое великого отца!»
               *      *       *
Керчь… Скромная гора,
И лестница, ведущая к вершине.
Гуляет на вершине детвора
И произносит Митридата имя.

Времён седая память отойдёт,
Но, свежая живёт пока, не тает.
И раз в году и «Митридат» цветёт,
Весну победы в мае отмечая!

Шум, музыка. Венки, цветы…
Солдатские сто грамм и каша…
Возможно, Митридат, и слышишь
 ты,
Как чтят керчане память нашу!
Во время войны Фарнака с Цезарем власть на Боспоре захватил Асандр. Возможно, что это был один из отдаленных потомков Спартокидов. Взять власть, не значит, удержать ее…
    Обстановка с захватом власти осложнилась тем, что победивший Фарнака Юлий Цезарь, выдвинул на боспорский престол своего ставленника – Митридата VII Пергамского, побочного сына Митридата Евпатора. Митридат Пергамский с войском прибыл на Боспор. Встреча с Асандром была для него неудачной, в сражении Митридат Пергамский был убит. Асандру было тогда около 63 лет. Чтобы укрепить власть, придав ей законный характер, Асандр вступил в брак с Динамией, дочерью Фарнака и внучкой Митридата Евпатора
Нет покоя снова на Боспоре,
На Боспоре властвует Асандр.
Власть над царством кто теперь оспорит?
Может, римский император сам?

Может, сын побочный Митридата,
Тоже Митридат, но из Пергама?
Юлий Цезарь помогал когда-то,
Только не открыто и не прямо.

Но удачу не дарили боги,-
Как о том сказанье говорит,-
Хоть спасли тогда пергамцев ноги,
В том бою был Митридат убит.

Правление Асандра было удачным для Боспора. Ему удалось преодолеть царившую в нем разруху. Был сооружен Асандром третий оборонительный вал на Керченском полуострове (хотя до сих пор  не решен вопрос о его местонахождении). В Пантикапее был построен храм Афродиты Навархиды (Судоначальницы),
Скорее всего, это было сделано в честь какой-то морской победы, может быть, над пиратами.
В 63 году до н.э. произошло сильное землетрясение и разрушение Пантикапея. Поэтому в годы правления преемников Митридата Евпатора проводились большие восстановительные работы. Строились дома, сооружались искусственные террасы, укреплялись они подпорными стенами из камня ракушечника, добывавшегося в каменоломнях. Таким камнем Боспор был богат. Боспорцы научились из него делать красивые, превосходные вещи.
Беда одна не ходит.
Их две, иль три идут подряд,
И цель себе сама находит,
О том дела и говорят.

Смерть Митридата. Потрясенья,
Такого и не ждал Боспор!
К нему пришло землетрясение.
Оно началось с пляски гор.

Пантикапей пустился в пляс,
От радости плясал, от горя?
В движении земля была лишь час,-
От города остались камня горы.

Валились наземь стены, кровли,
Плясали, словно пьяные, дома.
Боспор не пролил много крови,
Но чашу горькую испил до дна.

Несутся стаями вороны,
Знать есть еще для них пожива.
Погибших близкие хоронят.
Хвала богам за то, что живы!
После смерти Асандра некоторое время самостоятельно правила страной Динамия. Борьба за престол продолжалась. Очередным претендентом на него выступил авантюрист Скрибоний. Он выдавал  себя за внука Митридата Евпатора и ссылался на решение римского императора Августа, который якобы поручил ему управление Боспором. Завоевать к себе уважение на Боспоре ему так и не удалось. Чтобы удержать власть, Скрибонию пришлось вступить в брак с Динамией.
Рождает смута наглецов –
«Сынов и внуков Митридата»,
Утративших своих отцов
И совесть, бывшую когда-то

Благую создавая весть,
Ссылаясь на веленья Рима,
Любым путем на трон бы сесть, -
Им все пути преодолимы.,
Интриги начинают плесть.

Что ожидает впереди?
Неведомо авантюристу,
И как за прошлым не следи,
Оно подводит, коль не чисто…
Рим снова вмешивается в дела Боспора, предлагая своего ставленника Полемона, царя Понта, целиком зависевшего от Рима. Скрибонию не удается встретиться с Полемоном. Недовольные боспорцы сами убили Скрибония. Но и Полемона тоже не хотят видеть на боспорском престоле, открыто и резко высказываются против него. В помощь Полемону,  Агриппа, зять Августа, ведавший делами восточных провинций, снарядил военную экспедицию. Под угрозой войны боспорцы подчинились Полемону. Но и ему, чтобы утвердиться на боспорском престоле, пришлось по прямому приказу Августа, жениться на Динамии. Полемон жестоко подавил восстание против Боспора в Танаисе. Прежде Танаис платил дань Пантикапею, не высказывая недовольства. Теперь, пользуясь смутами в нем, решил освободиться. Не вышло! Часто при Полемоне  восставали местные племена. Да и в отношениях с Динамией не все было в порядке, она порвала связь между ними. Полемон погиб в 8 году до н.э. при попытке вооруженной силой подавить восстание одного из сарматских племен. Последующие 16 лет после гибели Полемона правила сама Динамия. Ее правление было спокойным. Оживилась жизнь на Боспоре. Шло  большое жилищное строительство в Пантикапее Воздвигнут  был храм Афродиты Урании Апатуры, считавшейся покровительницей Боспорского царства на Олимпе.
Динамия подчеркивала внешне свою лояльность к Риму. Ставила императору Августу статуи, снабжая их посвятительными надписями. Называла себя  «другом римлян» и чеканила монеты с изображением портретов римских императоров. Однако политика Динамии была антиримской. Она всегда подчеркивала свое родство с Митридатом Евпатором и продолжала его традиции. После смерти Асандра  Динамия выпустила золотые монеты с собственным портретом на лицевой стороне, звездой и полумесяцем на обратной. Потом она выпускала монеты с монограммой Митридата Евпатора.

Сколько претендентов на престол!
От Асандра и до Полемона,
Только мелкий претендент пошел,
Внучку Митридата берет в жены.

Чтобы править, нужен только брак
С дочерью Фарнака Динамией.
В мир теней уходит Митридат –
Только живо на Боспоре имя.
          В начале I века н. э. на  Боспоре утвердилась новая династия, основателем которой был Аспург. Не исключена возможность того, что Аспург был сыном Динамии и Асандра. Он носил пышный «титул царя  царей», но одновременно «Друг кесаря и друг римлян». Все свидетельствует о том, что сохраняется огромная зависимость царства Боспорского от Рима. Аспург владел не только Восточным Крымом, практически власть его распространялась на весь Крым, в том числе и на Херсонес. В надписях царя Аспурга I   говорится о подчинении скифов и тавров. Но это подчинение было временным. Во владения  Боспора входили северокавказские и прикубанские племена. Рука Боспорского царя  доставала и Танаис. Царя Аспурга обожествляли, в Пантикапее был построен посвященный ему храм.
   После смерти Аспурга римский император Калигула решил посадить на боспорский престол своего ставленника Полемона II. При этом не учитывалось то обстоятельство, что Аспургу должны были наследовать его дети. То есть, решением Калигулы от власти отстранялись прямые наследники Аспурга. Старший сын Аспурга,  Митридат VIII не подчинился решению римского императора и объявил себя царем. Реакции Рима на этот акт не последовало, поскольку Калигула   в Риме был убит. Преемник Калигулы император Клавдий вынужден был признать царем Боспора Митридата VIII.
Снова поднимается Боспор
Волею Аспурга, Митридата,
Даже с Римом начинает спор,
Как Евпатор начинал когда-то…

Только те исчезли времена,-
Жалки у Евпатора потомки, -
Из-под Рима не видна страна,
Малая, подвластная, в потемках.
Митридат отказался следовать в кильватере политики Рима. Он стремился к полной независимости и отказался даже от внешних проявлений лояльности. На золотых монетах Боспора значилось имя Митридата VIII c полным его царским титулом. Намерения Митридата выдал римлянам его младший брат Котис. Император Клавдий низложил Митридата VIII и утвердил царем Котиса. Но, одного формального низложения Митридата было недостаточно. Следовало вступить в вооруженную борьбу и титул царя добыть вооруженным путем. Опираясь на римские войска, Котис выступил против брата. Встреча состоялась на противоположном  берегу пролива. Митридат опирался на военную  силу местных племен - сираков и ворсов. Сплоченности у них не было… Митридат был разбит. Случилось это в 46 году нашей эры. Править Боспором стал Котис. Его правление отличалось невероятно выраженным раболепием перед Римом. На монетах, чеканенным Котисом, было изображение римского императора, имя и титул самого Котиса не указывались. Был введен культ римского императора, ему как богу молились, а жрецом этого культа стал сам Котис. Это было странным хотя бы потому, что Боспор никогда не был римской провинцией. Каким бы слабым он не был в отдельные промежутки времени, но всегда оставался самостоятельным государством. Император Нерон стремился укрепить римское влияние в странах эллинистического востока. Им была сделана попытка установить прямой протекторат над Боспором, а с этой целью следовало к превращенному в провинцию Понтийскому  царству  присоединить Боспор. В 62 году н.э. в Крым была отправлена римская военная экспедиция. Чем она закончилась, неизвестно, как и не известна судьба  самого Котиса. Только после этого почему-то  стали на Боспоре чеканить монеты с изображением императора Нерона? Однако превратить Боспор в провинцию так и не удалось. Похоже, местное население оказало серьезный отпор этой идее. Смерть Нерона прервала процесс лишения Боспора самостоятельности, попыток более не осуществлялось.
Из рук царей уходит власть
Народу не найти управу,
Хоть власти сохранилась часть,
А с ней обрывки права.
Государство стало полностью зависеть от Рима. Римские императоры стали утверждать боспорских царей.
Теперь цари на Боспоре приняли римское династическое имя Тибериев Юлиев, как символ подчинения, с сохранением официального титула  «друг Кесаря и друг римлян» Боспор получает от Рима денежные субсидии на содержание армии для защиты греческих городов от возрастающего натиска окружающих племен.
Чеканка монет на Боспоре продолжалась, мало того, она даже поощрялась Римом. Боспор вступает в период своего второго экономического и культурного расцвета. Получили расцвет сельское хозяйство, рыбный промысел, ремесла, строительство, торговля. Правда, торговля  ограничивалось размерами понтийского государства. Редко боспорские суда ходили в восточное средиземноморье и почти никогда к италийским берегам.
  Рим, несмотря на кажущееся величие, слабел. Время было напряженное. Приходилось неоднократно вступать в военные столкновения  с кочевыми племенами, скифским государством.
К власти на Боспоре приходит новый царь Савромат I. Опять происходит смена имен. Цари носят  фракийские имена, чувствуется усиление в обществе сарматов. Характер захоронений меняется. Холмы исчезают. Теперь погребальные склепы  либо вырубываются  в скале или в глинистом грунте. В русской археологической литературе такие погребения получили название – катакомбы.
Усиливается давление скифских племен на Боспорское царство. Боспорские цари Савромат II и Рескупорид III одерживают ряд побед над скифами, разрушают их столицу Неаполь, разрушают их оборонительные стены, временно подчиняют их своей власти. Прежние городища Мермекий и Тиритака все более приобретают сельский вид, городская жизнь не восстанавливается. Они выполняют роль винодельческого и рыбопромыслового пригородов Пантикапея. Спокойной жизни нет, идут одна война за другой. Боспорским царям приходится постоянно воевать теперь  уже  с племенами аланов.
Было это и при Котисе II, было при Савромате I, было и при Рескупориде III. Теперь каждый боспорский горожанин становился воином. Редко кто умирал своей смертью, большинство преждевременно отдавали жизнь свою в боях. Как и во времена Спортока в составе боспорской армии служило много наемников, главным образом фракийцев. Во второй половине I века в непосредственной близости от второго оборонительного вала был построен город-крепость Илурат. Он просуществовал до III века. Его строительство говорило не только о необходимости защиты Боспора, но и об относительном богатстве строящих. Располагалась крепость на возвышенности, круто обрывающейся с двух сторон. Отсюда местность хорошо просматривалась. Толщина стен крепости у основания была равна 6 метрам. Город был обнесен мощной оборонительной стеной с башнями. К стенам крепости примыкали жилые кварталы. Вся планировка крепости говорит о том, что здесь  были не просто воины, а военные поселенцы, Они совмещали оборону от врага с ведением хозяйственных работ. Воины занимались домашним ремеслом, сельским хозяйством. Впрочем, в этот период времени многие поселения Боспора тоже обносятся крепостными стенами. Боспорское государство, как это было и прежде, оставалось многоплеменным и многоязычным. Общим связующим языком во все времена был греческий.
В  III веке, примерно с тридцатых годов, Боспор переживает очередной экономический упадок. Идет упадок  торговли. Все чаще и чаще следуют грабительские набеги готов. Поддержки Рима нет, он  и сам с трудом отбивается от варваров. Все труднее удается Боспору отбивать набеги. Пираты просто одолели государство. Чтобы сохранить само существование Боспора, Боспорским царям приходится  предоставлять свой флот пиратам для их походов на кавказское побережье, а затем Малую Азию и Грецию. Качество золотой монеты Боспора ухудшается, затем заменяется низкопробным серебром, медью и, наконец, совсем прекращается. Идет натурализация хозяйства. Мирмекий и Илурат  прекращают свое существование. На царском престоле появляются лица, не принадлежащие к династии Тибериев Юлиев, например Ферсандз и Хедосбий. По-видимому, именно этих царей имеет в виду византийский историк V века Зосима, когда говорит, что в это время на Боспоре правили «недостойные и презренные люди».
На Боспоре новые цари,
Из презренных, мелких, недостойных,
Гибнет царство, что ни говори…
Жалким стал теперь боспорский воин.

То придут аланы, то сарматы,
Жизни от насильников не стало.
А от гуннов полчищ и отрядов,
Пепелище только и осталось

В 70-х годах IV в.н.э. в Боспор вторглись гунны. Они пришли в Европу из Центральной Азии. Гунны сжигали дома, убивали или угоняли жителей. В союзе с гуннами действовала часть сормато-аланских племен. Пантикапей погиб.
Нет, такого не бывало здесь,
Хоть привыкли к частым войнам,
бедам,
Скорая, как мысль, примчалась весть,
О врагах бесчисленных поведать.

Почернела степь от их коней,
Воздух разрывают визг и крики…
К битве не готов Пантикапей, -
Белыми от страха стали лики.

Кто копье готовит, кто топор.
Женщины кричат и плачут дети!
К обороне не готов Боспор,
И от смерти никуда не деться!

Враг ворвался, яростно кричит,
Точно в цель их попадают стрелы,
Красные от крови их мечи.
Гибнут дети, старики и девы.

Над Боспором вьются гарь и дым.
Разрушают статуи и храмы.
Небо стало хмурым и седым,
Солнце сквозь него зияет раной!

И опять волна уходит в степь,
Катится стремительно на запад.
За спиной своей оставив смерть.
Некому скорбеть о павших, плакать!
Нет Пантикапея, древней столицы Боспорского царства. Сколько минует лет, когда на его месте возникнет другой город, с другим названием? Продолжит ли он славные страницы истории?
Солнцем прокаленная земля
И холмы, покрытые полынью.
Высохшие травы на полях,
Небеса с чуть побледневшей
синью.

И нагромождения камней,
Серые обрывистые скалы.
В прошлое ушел Пантикапей,
О себе оставив только славу.

ПАНТИКАПЕЙ  СТАНОВИТСЯ  БОСПОРОМ
Нашествие гуннов было стремительным. Они разгромили готов, прошли смерчем по Европе, оставляя после себя пепелища. На стороне гуннов участвовали и славяне. Царь гуннов Аттила в 453 году заболел и умер. После него осталось 70 детей и молодая вдова, даже не потерявшая невинность. После смерти все сыновья Аттилы претендовали на престол отца, а покоренные племена поддерживали разных царевичей. Большинство гуннов встало на сторону вождя Эллака, но против него выступили гепиды и остготы. В битве при Недао гунны были разбиты, Эллак погиб. Попытка сражаться с византийцами закончилась их поражением на Нижнем Дунае. Часть уцелевших гуннов ушла на Волгу и, смешавшись там с местным населением, образовала народность – чуваши.
Римская держава распалась на две части: западную с центром в Риме и Восточную с центром Византием (Константинополь). По названию столицы Восточную Римскую империю стали называть Византией. Западная Римская империя в конвульсиях умирала, удары германских племен все труднее становилось отражать. Византия, напротив, процветала и расширяла свои владения. Не могла она не обратить внимание на Крым. Вновь начинают подниматься города..   
     Рыбные промыслы Керченского пролива не могли не заинтересовать византийцев. На месте бывшего Пантикапея возникает город с названием Боспор.  Язычество кануло в Лету. Византийский император Константин утвердил государственной религией – христианство. За заслуги его, столицу Византии переименовали в Константинополь. Неудивительно, что и в Боспоре строится христианский храм.
Время постройки, приблизительно X век, место – у подножия горы Митридат, неподалеку от того места, где в славном городе Пантикапее стоял храм бога вина Диониса. Пройдут века, были пристройки и переделки, но храм сохранился до наших дней, он носит название церкви Иоанна Предтечи.
Схлынули кочевники, ушли.
Нет селений, только пепелища.
Змеи здесь убежище нашли.
Ветер по холмам и долам рыщет.

Были здесь сады, да больше нет.
Но осталась все-таки основа.
Пусть пройдет еще немало лет, -
Город небольшой возникнет снова.

Византия городом владеет,
За владенье не ведется спор,
Не зовут его Пантикапеем,
Просто называется – Боспор.
     Нет, город не достигнет того положения, которое он занимал, когда был столицей Боспорского царства. Он и не велик, и не блещет общественными строениями. Жилища небольшие, живут в них бедняки и люди среднего достатка. Основное занятие – рыболовство. А рыбаками те, чьи предки занимались этим промыслом издавна – греки. Еще, имеются винодавильни для производства вина. Сеют хлеб, но только для внутренних нужд, так как торговля не достигла высот своих.

Добывали соль, ловили рыбу,
И давили терпкий виноград,
В известь превращали камня глыбы,
Как и много лет тому назад.

В пифиях из глины сусло бродит,
В амфоры сливается вино,
Сбыт оно пока еще находит,
С рыбою соленой заодно.

В камне прорезают ходы, штольни,
Подземелья стали глубоки.
Пилит камень, кашляет невольник,
Да и в море тонут рыбаки.

Тяжек труд, а заработки малы,
И в Боспоре велики налоги…
Вечные заботы и усталость,
Ноют руки, опухают ноги…

Все изменилось. Изменилось направление торговых путей. По просторам Приазовья и Причерноморья кочуют многочисленные воинственные племена, ведущие примитивный образ хозяйствования. Севернее и восточнее возникли государства, такие как Киевская Русь и Хазарский каганат. Неспокойна Русь, постоянно угрожает Византии. Вот, в 860 году у стен Константинополя появились ладьи русов
Привел их сюда князь Аскольд.
Константинополь осажден,
А выдержит ли он блокаду?
Враг смел и дерзок, и силен,
И горожанам с ним не сладить!

Аскольда Киевского длань
Тяжка, и надо откупиться.
Какую он наложит дань?
Пределы есть ли и границы?

Чтоб не повадился ходить
Презренный варвар, с силой бычьей…
Не знает кесарь, как тут быть?
Не стать бы легкою добычей.

Молитвы, ладан курят в храмах,
Пусть Бог язычников уймет!
Пусть море им предстанет ямой
И поглотит чужой народ!

Господь молитву услыхал,
Наслав на русов ветер, бурю,
Ладьи несет на камни скал,
Их корабли с дружиной губит.

Унялось море, светел мир,
Ушли остатки войска русов.
И кесарь объявляет пир,
Молитвы к Господу несутся!
Кесарь пустился в погоню. Были предупреждены печенеги и ожидали  русов у устья Днепра. Аскольду пришлось уходить через Керченский пролив, где его не ждали.
   В Восточной Европе возникло мощное государство Хазарский каганат. Сами хазары были кавказским народом, вели племенной образ жизни, были миролюбивы, у них не было государственности. В хазарские земли стекались с Юга иудеи, из Персии, Армении, Азербайджана и селились здесь. Сюда же мигрировали иудеи из Византии. Обладая большими богатствами, они скоро стали в главе коренного населения. Общей религией стал иудаизм. Название Хазария сохранилось. Богатство еврейской общины вызывало зависть соседей. Овладеть им решил попробовать Киевский князь Игорь. Случилось это в 939 году. Игорь захватил, принадлежащий хазарам город Самкерц (ныне Тамань). Еврейский полководец Песах разбил дружину Киевского князя. Тот бежал через Керченский пролив и город, стоящий на западном берегу пролива – Керц (Керчь). Песах прошел по всему Крыму, его южному берегу, повсюду уничтожая христианское население. Спаслись лишь те, кто укрылся в неприступном Херсонесе. Пройдя Перекоп, он дошел до Киева, и обложил его данью.

Князь Игорь захватил кусок земли
чужой,
Не проглотил, а ею подавился,
Он бражничал с дружиной небольшой,
Пока хозяин той земли не появился.

Да не один, а с армией большой,
С оружьем непривычным, незнакомым.
Могилу каждый третий здесь нашел…
Когда та весть еще дойдет до дому?

Несется клином стая журавлей,
Усядутся на берег вдоль Днепра,
Никто не видит плача матерей,
И верных жен страданий до утра.

Беду тяжелую принес язычник, рус,
Не только близким, всем славянам,
Легла беда, как непосильный груз
В Крыму, на плечи христианам.

Урок евреем тяжкий преподан,
Учись всегда у мудрого врага,
Ты многого хотел, теперь ты платишь
дань;
Ведь жизнь всегда живому дорога.
.
 КОРЧЕВ
В 964 году сын князя Игоря Святослав напал на Хазарию, предал ее огню и мечу. Хазары-иудеи сохранили за собой лишь земли по реке Кубани и берегу Керченского пролива.
В 986 г., сказано в сочинении  Иоанна Мниха, русские совершенно свободно прошли через Северный Кавказ, вдоль Терека, до Каспийского и Черного моря и захватили хазарские земли. Русы усвоили хазарское наименование Керчь, преобразовав его в Корчев и заимствовали у византийцев наименование Таматарху, переделав его в Тмутаракань. Восемнадцатимильный Керченский пролив не был преградой для норманнов. Завоевав Таматарху, русы, по-видимому, подчинили и стоявшую напротив Керчь, положив основание будущему Тмутараканскому княжеству.
Оставшиеся на этой земле хазарские иудеи не стали отстаивать независимость, для этого у них не было сил. Решено было приспособиться к жизни под защитой славянского меча.
Бедна еврейская община,
Торговые прервались связи,
И раввина гнетет кручина –
Погибло все, что было, разом.

Сгорели чудо города,
Расхищены богатства,
Кому и что теперь продать,
Куда теперь податься?

Кто побогаче, едет в Крым,
А бедному и там не сладко,
Еврей не выживет один
Там, где не ведают порядка.

Но слухи мечутся, растут,
Твердят о том открыто, прямо,
Из Киева сюда идут
Дружины русские, славяне.

Была попытка подкупить,
Но князь на золото не клюнул,
Что делать, как тут быть,
Бежать, и на общину плюнуть?

Остаться, тенью переждать,
Смириться перед силой…
Ворвалась в город русов рать,
Но князь остановил их…

И воцарился мир, покой,-
Доколь никто не знает,
Сменилось все, мир стал иной,
Мстислава князем называют
Впервые Мстислав Владимирович, сын киевского князя Владимира Святого, попал в шестилетнем возрасте в Тмутаракань, данную ему отцом в удел. До сих пор не установлено: была ли Тмутарокань на месте нынешнего гор. Темрюка, или на месте нынешней Тамани. В состав Тмутараканского княжества входил и город Корчев (Керчь). Друзьями князя стали иудеи. Он, когда достиг взрослого возраста, женился на иудейке. В последствие это помещало ему занять киевский престол.
В 1022 году военные силы Тмутароканского князя встретились с силами вождя косогов  Редедей. Победив врага, Мстислав не стал преследовать косогов, Между ним и ими установились надолго дружественные отношения

Князь Владимир провожает сына, -
Далеко находится удел, -
У Мстислава крепкая дружина,
Хоть и молод, но разумен, смел.

Надоело у отца, под боком,
Воевод отцовских ублажать,
Пусть беду и встретит ненароком,
От судьбы своей не убежать.

Степь широка, ни конца, ни краю,
Но простер отец над нею длань.
А Мстислава, что там ожидает
Так далек надел – Тмутаракань.

Прибыл, не успел обжиться,
Как пришел сосед его проведать,
Перешел с дружиною границу
Князь косогов – великан Редедя.

Говорит: «зачем губить дружины?
Мы сойдемся пешими в бою,
Победишь, ты будешь господином,
Землю забирай, семью мою.

Ну, а нет, я забираю все:
И детей, жену твою, богатства, -
Таково условие моё,
Не на жизнь, а на смерть будем
драться!»

Вот сошлись, косог, гора горой,
Жмет Мстислава, тот едва стоит,
Смерть в глаза глядит ему порой,
Пресвятой он деве говорит:

«Помоги, тебе воздвигну храм, -
Видишь, как неравны наши силы,
Ох, велик, огромен басурман,
Помоги, не дай сойти в могилу!»

И свершилось чудо! Князь Мстислав,
Словно под врагом земля разверзлась,
Великана под себя подмял
И клинком охотничьим  зарезал.

Живя в Тмутаракани, князь Мстислав Владимирович никогда не забывал о Киеве. Узнав о смерти отца, Мстислав собрал дружину, основную массу которой составляли хазары-иудеи, собрал степняков ясов, косогов (черкесов), призвал северян, живущих севернее Чернигова, и пошел искать «золотого стола киевского». Момент был выбран удачно, князь Киевский  Ярослав находился на севере своего государства, ведя борьбу с вторгшимся на его территорию князем Полоцким Брачиславом и с язычниками волхвами, вновь занявшимися человеческими жертвоприношениями. Встреча Мстислава и Ярослава произошла в битве при Листвине в 1024 году. Действия происходили так, как они описаны в стихах. Между братьями был  заключен союз. Мстислав был набожным, он не мог иметь некрещеную жену, поскольку жена иудейка не приняла христианство, а его потомство не могло перейти в иудаизм, хотя по законам торы они считались евреями. Учтя все это, Мстислав уступил киевский престол брату, а сам избрал уделом своим Чернигов. Он умер, не оставив наследника в 1036 году, Его княжество перешло в руки Ярослава, получившего прозвище – Мудрого.

Степь широкая, волнуется ковыль,
Над степью небо ярко голубое,
Коней копыта поднимают пыль,
Дружину князь ведет, нарушив мир покоя.

Который день все степь, да степь,
Там буйволы вдали, резвятся серны,
Стремится князь, да видно, не успеть,
Дорога не близка, узка и скверна.

Оставлен им удел на воеводу,
Идет с дружиною своею налегке,
Не тянутся за ним груженые подводы,
А пища и вода в степи, невдалеке.

С ним  едет верная наложница-жена,
Да родичи ее -  хазары-иудеи,
Как примет русская страна,?
На радушный прием надеяться не смеет.

Мстислав Тмутараканский сказочно богат,
Наемники его – касоги, ясы, гузы
Что выставить успеет сводный брат,
Горсть утомленных битвой русов?

Пошли леса и виден уже Днепр,
Прорвались небеса – дождь крупный
с градом,
Река ревет, беснуется, как вепрь,
Сверкают молнии и громов канонады…

Знамение Мстиславу Бог дает.
К удаче ли, к бесславью, поражению?
Мстислав свои войска уверенно ведет,
Что может задержать его движения?

Князь Ярослав был к встрече не готов,
Немало дел серьезных Ярослава;
Сначала усмирял взбесившихся волхвов,
Потом отбил дружины Брачислава,

Управился с делами – путь домой,
Но тут с Мстиславом состоялась встреча,
(Два брата, хорошо знакомые с войной)
Ужасной и кровавой была братьев сеча.

Мстислав в той битве с братом победил,
                Но чем-то он встревожен, недоволен,
Когда по утру поле брани обходил,
На каждом метре, видел, - мертвый воин.

И сгоряча сказал, предельно откровенно:
«Вот – мертвый северянин, вот – варяг,
Кто рад? Моя дружина – несомненно,
Такой цене победы я не рад!»

Недаром говорят: «Мой враг – язык!»,
Ушли, обидевшись, и ясы, и касоги.
Мстислав задумался, поник –
Осталось воинов немного…

И победитель обратился к Ярославу,
Был заключен меж ними договор,
Чернигов с землями – Мстиславу,
А Ярославу – киевский престол.
В государственном Эрмитаже находится мраморная плита с древнейшей русской
                надписью, из 67 букв. Она сообщает нам о том, что «в 1068 году князь Глеб Святославич
измерил ширину Керченского пролива от Тмутороканя до Корчева. Она составила
14 тысяч сажен».

Глеб Святославич написал, -
Дошла к нам надпись та на камне,
Что он измерить приказал
Путь от Керчи к Тмутаракани.

В саженях измерялся путь
По льду замерзшего пролива.
А замысла того, в чем суть?
Дать знать потомкам горделиво,

Что был такой-то и такой,
Решившийся  измерить море!
Давно ушел князь в мир иной,
Дав повод для раздумий, спора:

Тмутарокань – она, иль он?
Когда возник, когда исчез?
И что теперь на месте том,
Вода ли, иль зеленый лес?

А где стоял Тмутаракань, -
Ведь до сих пор никто не знает,
Темрюк ли то, или Тамань?
Тот камень тайн не открывает.

Мне все равно, тому лишь рад, -
В широких поисках ли, узких, -
Что девять сотен лет назад
Здесь жили и трудились русские!
. К IX-X вв. русы представляли уже большую силу, став единственными хозяевами Северного Причерноморья. Черное море на протяжении 400 лет официально именовалось Русским морем, а керченский пролив назывался Русской рекой. С образованием удельного Тьмутараканского княжества город, названный Корчевом, играет важную роль как морские ворота Киевской Руси. в начале XII в. древнерусский Корчев подвергается половецким набегам и разрушениям, но русское население продолжает жить и позже, до ордынского нашествия. (Арабы в те века, помимо Корчева, упоминали еще и город Россов, или Россию).  Речь идет по-видимому о городе, который находился в районе Ени-Кале. В 1872 году при раскопках в районе крепости Еникале была найдена свинцовая печать Ратибора, наместника Великого князя Киевского Всеволода в Тмутаракани.
При раскопках 1912 года обнаружена печать Феофании Музалон, византийской патрицианки, жены князя Олега Святославича.
По закону Ярослава Мудрого после смерти великого князя престол наследует не сын его, а следующий по старшинству рождения брат. Если поколение братьев исчезало, престол должен был наследовать сын самого старшего брата. Умерший великий князь Святослав имел пятерых сыновей. Но  и сам Святослав не был старшим. Старшим, если помните, был Изяслав, бежавший в Польшу. Иными словами, прямым  потомкам  Святослава не суждено было наследовать киевский престол. Мало того, им еще следовало позаботиться  о княжеском уделе. На деле это были князья изгои. Их и до  святославичей немало было на Руси и все искали себе места. Таким местом, куда устремлялись взоры ищущие, была далекая Тмутаракань. Вот там-то, и началась борьба между изгоями, которых приглашали к себе иудео-хазары, и святославичами, мечтой которых было вернуть себе, хотя бы отцов Чернигов, в котором закрепился младший брат Святослава Всеволод и его сын – Владимир Мономах. В 1078 году Роман и Олег Святославичи вместе с внуком Ярослава Борисом  двинулись на Русь. О том, что происходило далее:

Внезапно умер Святослав
От «желвака», в покое,
Власть никому не передав,
А сыновья – изгои.

Вести должны они борьбу, -
Им не уступят дяди, -
Придется искушать судьбу,
Хотя б богатства ради.

Пытаясь, захватить удел,
На злобе, на обмане,
Но начинают передел
С Тмутаракани.

Изгои – князь Олег, Роман,
Внук Ярослава – князь Борис
Покинули Тмутаракань.
И на Чернигов подались.

Навстречу старшие князья,
Пришли -родные дяди,
Ту сечу описать нельзя,
                Шла не за жизнь, а власти
ради…

Пал в битве старый Изяслав,
Борис убит стрелой,
Роман, тот к половцам бежал,
Олег к себе,- домой.

В кочевьях был убит Роман,
Причина – неизвестна,
Олег пришел в Тмутаракань,
И продан был бесчестно.

Он деньги, что ли, задолжал
Ростовщикам-евреям,
И чтобы князь не убежал,
С колодкою на шее,

Продали грекам- византийцам,
Под шапочный разбор,
Сумел в Царьграде отличиться –
Был русский заговор.

Напились русские вина, -
И к Басилевса  спальне,
Проснулась Комнина жена,
И заговор отставлен,

Олег с другими был прощен,
Сказали, что не враг,
С патрицианкой Музалон
Был заключен им брак.

К тмутараканскому причалу
Галера с Византии,
В короне княжеской причалил
Архонт, иль князь, Руссии.

Он с молодой приплыл женой,
Красива, с длинной шеей,
Не всякий день встречать дано,
Красавиц иудеям.

Ну, а потом резня была,
Прибыл Олег недаром,
Месть страшная его вела –
Убиты все хазары.
Хаим Видас, глава иудейской общины, бежал из города, оставив его на произвол судьбы, на милость победителя. Но милости к побежденным не было. Дружинники Олега, опьянев от выпитого вина и крови, шатались по городу, выискивая жертвы. Пограбили, поубивали и успокоились. Кровь, где запеклась, где ушла в землю. На площадях ее смыли дожди… Практически уничтоженный город  был отдан Алексею Комнину, императору Византии.

Был город отдан Алексею,
Олег на Русь с дружиной,
Кто сильному перечить смеет?
Был взят отцов Чернигов

Примечания: заговор против Алексея Комнина, императора  Византии был произведен русскими наемниками, которые, напившись вина, направились  к спальне Басилевса. Они были оттеснены и заперты в одном из помещений дворца. Проспавшись, буяны просили о прощении и были прощены. Однако русская гвардия была заменена англо-саксонскою.
Тмутаракань был передан Алексею Комнину в 1094году и стал принадлежать Византии Стал вновь принадлежать Византии и Корчев (Керчь). Русь утратила право на этот клочок земли.
Примечание: Архонт Руссии – греческий сан  русского князя.

Византия слабеет. Двор царский еще поражает роскошью, но своего войска нет, а наемники требуют платы, да к тому же не слишком надежны они.   С востока темной тучей двигаются турки- сельджуки. Под их натиском не устояла Византийская империя, рухнула
Идет турецкая огромная орда,
все на пути своем сметая.
В Боспор опять пришла беда,
И снова город в крови утопает.

Пройдут года, он чуть живой, -
К Керчи  у Турции позиция такая:
Пусть здесь царит мертвецкий сон…
И город потихоньку умирает.

В нем улиц нет больших и площадей,
И муэдзин кричит, не умолкая,
А в городе живет полтысячи людей,
И те, конечно, прозябают.

Идут года. Нет города, село,
На улицах пасутся мирно козы.
Боспору в Крымском ханстве не везло,
По прошлому он проливает слезы.

С востока тучей степями двигается татаро-монгольская орда. Обломав свои крылья при столкновении с чехами, монголы оседают вблизи Волги. Бату-хан строит здесь свою столицу – Золотой Сарай Время идет, орда слабеет и распадается. В 1240 году одна из частей ее обосновалась в Крыму. Чем заняться скотоводам в Крыму, привыкшим к широким степным просторам и набегам?

Орда пришла, что делать ей?
Здесь ограничены просторы.
Нет выпаса для табунов коней,
А с юга подпирают горы!

Что нужно степняку? Раздолье
трав,
Да чистая вода для водопоя,
И ценности, что силою забрал –
Набегами живут, разбоем!

А тактика набегов? Быстрота,
Добычу захватил и мигом прочь,
Коль конь хорош, то цель проста
Союзник у татар – глухая ночь.

Добыча главная татарина – рабы,-
Ценнее девушки и дети,
Мужчины, если крепки, не слабы.
Татарин не рыбак, ему не нужны
сети!

Стихия чуждая татарину – вода,
Тем более – соленая, морская.
Степь родиной его была всегда,
Широкая, и без конца и края!
С середины XIII в. на берегах керченского пролива появляются итальянские феодалы — генуэзцы и венецианцы, граждане двух итальянских городов-республик.

ЧЕРЧИО
1317 год. В это время в Италии  эти два города-республики достигают невиданного расцвета. Генуэзцы вытесняют из Крыма венецианских купцов, и в 1318 году основывают на побережье Крыма много своих колоний. На Керченском полуострове их две: Черчио  (Керчь) и Кафа (Феодосия)  На этот раз особенно процветает Кафа, Черчио находится в тени  своей соседки. В память о том времени в гор. Керчи является «генуэзский мол»,  на том месте где сейчас видно великолепное портовое сооружение  в центре города, заменившее обветшавший генуэзский мол прошлого
В приморских городах татары
не живут,
В них проживают генуэзцы,
В торговле каждый из них плут,
Имеющий значительные средства.

Кафа, а в ней невольничий базар,
Толпа славян измученных, угрюмых.
Живой сбывается товар,
Рабами загружают палубы и трюмы.

В порту разноголосья гул…
Там якорь поднят, поднят парус.
А дальше морем на Стамбул…
Доплыть, всего-то и осталось?..

А Керчь такою стала жалкой,
Торговли нет, пришел конец.
Здесь все живут охотой, да рыбалкой
Пасут в степи стада овец.

КЕРЧЬ
В 1353 году татарские кочевья в Причерноморье постиг джуд (гололедица). Начался массовый падеж скота, люди голодали. Чтобы спастись от голода татары  продавали своих детей генуэзцам. Генуэзцы с удовольствием скупали девочек и мальчиков для продажи их в рабство, в расчете на получение больших барышей. Узнав об этом, хан Орды Джанибек страшно возмутился. По татарским понятиям получение рабов в виде военной добычи было справедливо, но наживаться на несчастье соседа в мирное время считалось аморальным. Войска Джанибека осадили сильную генуэзскую крепость Кафу (нынешняя Феодосия) Генуэзцы имели флот, у татар его не было. Долго обстреливали стрелами татары осажденных. Пробовали пускать стрелы, обмотанные горящей паклей, изредка удавалось поджечь какое-то строение за крепостной стеной.. Клубится дым, пламя растет, несутся тучи несут дожди. Залило дождем горящее… и все!
Крепость для татар была практически неприступной. Тогда по приказу Джанибека катапультой на территорию крепости был заброшен труп, погибшего от чумы. Болезнь страшная, все испепеляющая  спустилась в Кафу, кося всех без разбора. Десятками уносила болезнь людей, каждую ночь и каждый день. Зачумленные дома заколачивали досками, живых вместе с мертвыми. Поредели ряды осажденных, оставили они Кафу и отправились в Геную, по пути сделав остановку в Константинополе. В Европе  чума унесла более половины всего населения. Все остальное в стихах.

Предвидеть должен Джанибек,
Чуму в Кафу подбросив,
Что слаб пред нею человек,
Чума подряд всех косит.

Всех, без разбору, не щадит,
Ни малых и ни старых,
У смерти сердце, как гранит,
Не знает про усталость.

Кафа оставлена врагом,
И Джанибек доволен,
Изгнал врага, а что потом?..
Не медик он, а воин.

Ну, а чума гулять пошла,
Добралась до Царьграда,
Быть может, дальше б не пошла,
Да вот беда, досада…

Миграция случилась крыс
Из Азии в Европу;
И слуги смерти понеслись,
Проделав в Италию тропы.

Чума Италию прошла,
До Франции и Англии добралась,
Потом в Германию пришла,
Здесь ненадолго задержалась,

На север двинулась на Русь,
По Пскову славно погуляла,
Царят отчаянье и грусть,
И, наконец, в Москву попала.

ЧУМА  В  КЕРЧИ
Чума пришла и на Боспор,
И Керчью завладела.
Но здесь такой большой простор,
И слишком малым дело.

Здесь мало жителей живет,
Пустынная округа.
Там рыбу ловит; сеет, жнет –
Один, как перст, нет друга!

Чума поймает одного –
Горячку даст, бубоны.
С беднягой рядом – никого.
Один живет – на склоне.

Чума вздохнула и ушла,
Не дружат здесь со смертью!
Работа в поле вновь пошла,
И ловят рыбу сетью.
Одними набегами Крымский хан прожить не может. Нужны рынки сбыта. Единоверцы живут только на юге. Но татары не дружат с морской стихией, чего не скажешь о турках. Приходится крымскому ханству жить под турецким протекторатом.

НА   СТАМБУЛ
Турция, установив протекторат над Крымским ханством, понимала, что степняки, привыкшие к набегам, не очень заботились об охране водных рубежей. Открытым оставался Керченский пролив, а следовательно всегда сохранялась опасность нападения со стороны. Нужно укрепиться на берегу пролива.  Крепость Ени-Кале (Новая крепость) возведена турками в 1703 г. у самого узкого места пролива – на восток от г. Керчи в сторону Переправы. Третий ярус крепости украшен башенками в турецком стиле, гладко закругленные купола и основания которых, вероятно, хорошо отводили по касательной удары орудийных снарядов. А мощные орудия отсюда легко накрывали корабли в проливе.
В 1699 году сорокашестипушечный  российский корабль « Крепость» шел Керченским проливом, не таясь, опасаясь только мелей.
На этом корабле в г. Керчь прибыл и  Петр Великий.  Судно везло в Стамбул русского посла Украинцева. Встреча с пашой произошла в Ени-Кале, нынешнем пригороде Керчи.

Паша лежал, прикрыв глаза,
У ног сидела одалиска.
Сияло солнце…Вдруг гроза,
Один удар, но очень близко.

Запыхавшись, вбежали стражи.
Глаза на выкат, рот открыт.
Толкаясь, говорили разом:
«Корабль у берега стоит!»

Вскочил паша, схватил халат,
К окну бежит, он видеть хочет…
Действительно, у берега – фрегат,
И незнакомый флаг полощет.

Крест голубой на белом фоне
И оторочен полосой               
Паша старается припомнить, -
Но почему же он косой?

Откуда? Кто? И как посмел
Под стены крепости явиться?
А если он начнёт обстрел?..
Не справимся,  не стоит биться!

Куртины, бастионы стары…
Да, и собраться время нужно,
И обленились янычары
Не согласованны, недружны…

Вспотел паша, трясется туша.
Потуже запахнул халат.
«Наверно, с сотню будет пушек…
Аллах, не одолеть фрегат!»

От корабля отваливает лодка,
Паша лицо ладонями умыл.
Выходит бодрою походкой
Из лодки великан, в расцвете сил

« Москва? – паша ошеломлен –
Нелепость!»
А за спиною свиты гул,
И глас: «Фрегат российский
«Крепость»
Курс выбирает на Стамбул!»
Появление  русского корабля под Керчью, заставляет турецкого султана поторопиться со строительством. Для защиты от пришельцев с севера, Турция возводит на берегу Керченского пролива большую и крепкую крепость – Ени-Кале, что в переводе означает – «Новая крепость».  Строится она в 1700-1706 годах. Строителем ее был итальянский архитектор – Голоппо. Вблизи крепости возникает крупное поселение, с тем же названием, что и крепость. По численности оно значительно превосходит захиревший город Керчь. , до 1771 года располагалась резиденция турецкого паши. Часть этой крепости, построенной на самом берегу моря, сохранилась до настоящего времени..

3 июня  1771 года крепость Ени-кале была без боя взята русскими войсками, которыми командовал генерал-майор князь Щербатов. Ключи от крепости преподнес князю Щербатову последний турецкий управитель крепости – паша Гасан Ефенди. Комендантом крепости был назначен генерал Борзов И.Н.  Кстати, в честь его одно из сел азовского побережья Керченского пролива названо Борзовкой. За город Керчь, уступающий в значимости Ени-Кале, русским пришлось  вступить с турками в сражение. Отличились в этом сражении офицеры известных дворянских фамилий: капитан Павел Гагарин, граф Захар Чернышев,  князь Александр Голицин, князь Петр Долгорукий и другие.

КУЧУК – КАЙНАЙЖИРСКИЙ
МИРНЫЙ   ДОГОВОР
В 1774 году Крым был в результате русско-турецкой войны присоединен к России. По этому поводу и был заключен Кучук-Кайнайжирский мирный договор, по которому западный берег Керченского пролива, вместе с городом Керчь на вечные времена переходил во владение России
Зачем в пустую спорить, говорить,
Вести бесплодные, ненужные дебаты?
И без того видна протянутая нить
Меж тем, что есть, и что было когда-то?

Напомню только тем, кто подзабыл,
А может и не знал об этом. Между
прочим,
В глубокой древности здесь был
Оплот Руси на Юге – город  Корчев!

Отторгнут был у русов на века,
Но незабытый Русью,
Утрата была слишком велика,
Чтоб вспоминать о ней без грусти.

На Крым ходили много раз,
Воителям всегда мешало что-то,
То бестолковым был наказ,
То вмешивались силы Порты

Бросок последний – впереди вода,
Устали князя Долгорукого солдаты…
Победу закрепили лишь тогда,
Когда за стол уселись дипломаты.

На веки вечные к России отошли, -
Спор долго шел, слова неторопливы -
Полоска узкая земли,
Строения вдоль берега пролива.

Где шириною в километр, где пять,
От Эльтигена до нынешних Осовин,
Не отступали дипломаты ни на пядь,
Борясь за край земли, куда ступил
наш воин.

России нужен был кусок этой земли,
По сути, он - ключ от пролива,
Ведь мимо не проскочат  корабли,
Чтоб батарея пушек не накрыла.

Шли годы. Здесь часто войны шли,
Землицу кровью русской оросили,
И, наконец, к тому сейчас пришли,
Отторгнута земля без боя от России.

И СНОВА  СРАЖЕНИЕ
1790 год. Вот уже 6 лет прошло, как Россия стала владельцем Керченского пролива. Давно закончилась кровопролитная русско-турецкая война. И вдруг в водах пролива появляется турецкая эскадра под командой Гусейн-паши.  Небольшая русская эскадра под командованием адмирала Федора Ушакова завязывает с нею бой. В течение пяти часов воды пролива, под Керчью, оглашаются пушечными залпами. Турецкая эскадра разбита.
Прошли года, успели примириться, -
На север нет свободного пути, -
Турецкая эскадра появиться
Изволила, и к Керчи подойти.

Не приглашали в гости янычаров:
На стол не мечут пироги,
Не угощают водки чарой.
Коли не звали, - знать враги!

И Ушаков недолго размышлял, -
По туркам били наши пушки,
Их ядрами он щедро угощал,
Пусть знают, с русскими не шутки!

ПУШКИНУ
К сожалению, к моменту прибытия в город Керчь великого русского поэта Пушкина ничего не было. Пыльный, грязный городишко, с несколькими «приличными» зданиями. Семья генерала Раевского, с которой путешествовал поэт, спешило. Поэт только мог взобраться на гору Митридат.
Не зная истории Боспорского царства, он безуспешно искал могилу Митридата Евпатора. В 1820 году он писал брату: «Морем мы приехали в Керчь. Здесь увижу я развалины Митридатова гроба, здесь увижу я следы Пантикапеи, думал я – на ближайшей горе  посреди кладбища увидел я груду камней, утесов, грубо высеченных – заметил несколько ступеней, дело рук человеческих. Гроб ли это, древнее ли основание башни – не знаю. За несколько верст остановились мы на Золотом холме. Ряды камней, ров, почти сравнявшийся с землей – вот все, что осталось от города Пантикапеи».
Уныние и разочарование веет от этих строк. Не знал Александр Сергеевич, что захоронение тела Митридата было не в Керчи, а в Синопе (Нынешней Турции), где была его столица, а в Пантикапее он – погиб. Правда, когда Пушкин писал своего Евгения Онегина, он не забыл о Керчи, посвятив ей несколько строк в главе путешествия Онегина:
«Воображенью край священный:
С Атридом спорил там Пилад,
Там закололся Митридат…»

Наш город как-то посетил,-
Поэт. В ту пору был опальным,-
Признаться не в восторге был,
Увидев Керчи лик печальный.

На гору поднимался он
В часы вечернего заката,
Где охватил могильный сон
Владыку Понта – Митридата.

Разочарован и уныл,-
Усталые Раевских лица,-
Поэт им долго говорил,
Что не нашел царя гробницу.

Нетерпелив поэт и молод,
Но цепок, ясен его взгляд,
В душе его оставил город
Не только пыльный свой наряд.

Пусть посетил он две строки,
Но написал их добрый гений,
В них мало слов, зато каких,
К тому же это был «Евгений».

КРЫМСКАЯ ВОЙНА
Крымская война. 1853 год. Объединенные англо-французко-турецкие войска занимают город Керчь. Небольшой отряд казаков храбро сражался, но враг многократно превосходил силы казаков… «Союзники» начали хозяйничать в городе, нанеся ему непоправимые потери. Ими был разграблен старейший русский музей древности, с богатейшими экспонатами античного периода времени. Не имеющие цены древние сокровища попали в Британский музей и французский Лувр.
С керамикой расправились невежественные турецкие солдаты…
Есть битвы громкие,
есть местного значения.
Победа временна, как талая вода.
Но мирное страдает население,
В объеме полном, и всегда!

Открытый ветрам, город
беззащитен,
Есть полусотня местных казаков.
Реляций громких в книгах не ищите,
Итог сражения таков:

Десятка три есть раненых, убитых,
С российской и турецкой стороны.
Победа та не лаврами увита –
Масштабы малые известнейшей войны.

Кто мог, тот перебрался на Тамань,
Кто не успел, тот в городе остался.
Хоть победителям теперь не платят дань,
Но принцип тот же, с древности остался.

И как, тогда, насилие, грабеж…
Ограблены дома, купеческие лавки,
По миру пущена заведомая ложь,
Что победители не тронули и палки.

Ограблен исторический музей,
«Музеем древности» тогда он назывался,
Что долго создавал Пантикапей,
Парижу, Лондону  достался.

А что турецкие солдаты?
Керамику побили в черепки…
Не слышали они о Митридате…
А для истории потери – велики!

Кто бывал в Керчи и подробно знакомился с названиями его пригородов, мог встретиться, на первый  взгляд, с интересными названиями: Старый Карантин,  Новая Карантинная слободка, Солдатская слободка.  Дело было в том, что после Крымской войны, царское правительство поняло, насколько беззащитны берега Восточного Крыма, особенно Керченского пролива. Это – хорошо, что противник не воспользовался им для того, чтобы перенести театр военных действий на Азов. Последствия таких действий нанесли бы России непоправимый ущерб. Решено было построить на берегу крепость Керченского пролива. Поручили это герою Севастопольской обороны, военному инженеру Тотлебену. Кто видел это творение, вошедшее в мировой каталог крепостных   сооружений, поймет, насколько гармонично она вписывалась в окружающий пейзаж. Будучи абсолютно незаметной ни со стороны моря, ни с суши, она способна была поразить любую цель, от утлой лодчонки, до крупного корабля. Жаль, что она сейчвс подвергается разорению…
И название вышеупомянутых слобод было связано с несением службы в этой крепости, гарнизон которой составлял в мирное время свыше 5-ти тысяч человек. Солдаты, поступающие на службу, должны были пройти санитарный карантин. А унтер-офицеры, составляющие цвет царской армии, жили семьями, вне крепости, являясь ежедневно на службу.

На мысе Ак-Бурун, за крепостной
стеной
Есть батареи, казематы.
Не пахнет здесь седою стариной,
Проходят службу здесь российские
солдаты.

Солдаты все проходят карантин…
Есть Старый Карантин и Новый.
А унтер-офицер с женою, не один…
Солдатская слободка – их основа.

Хозяйство небольшое, огород,
Кабанчик в хлеве, куры, да корова.
Из местных, цвета красного, пород.
Стог сена рядом с домом, да полова…

Строитель крепости, герой войны
Тотлебен,
Шедевр действительно создал.
Солдат по утру водят на молебен,
Заполнен весь церквушки зал.

Бог в сердце и душе, присяга
России-матушке, да батюшке-царю!
Солдат жизнь отдает, коль это надо.
В атаке яростной, бою!

Историки и археологи занимаются самой серьезной работой, по крохам собирая прошлое, выясняя, как и чем жили люди прошлого, какие ремесла, какие жилища, какие верования? Для обывателя история – цепь непрерывных войн, а чем люди занимались между ними? Только восстанавливали утраченное, разрушенное? А откуда появлялось то новое, что поднимало человеческое общество на новую высоту?
Так часты войны, недород.
Не нужно быть пророком,
Чтоб предсказать их наперед,
И видны четко оком.

Откуда ожидать беды?
Взор обращали к небу:
«Пошли нам мира и воды,
И дай кусочек хлеба!»

Открыты, светлы небеса,
Ни туч на нем, ни грома…
Мы верим только чудесам
Нам мудрость незнакома.

В беде, что валится на нас,
Мы виноваты сами,
Она приходит не на час,
Бьет долгими годами.

В истории такого нет,
Заметны только войны,
И государь оставит след,
Создав большую бойню!

А коль в сказаньях перерыв,
О том нигде ни строчки,
Ну, значит, был покой и мир,
И можно ставить точку.

Мир в данной местности, покой,
В других – идут сраженья.
К тому подход совсем ной,
Иные – положения.

Что сгинул тот и сгинул тот
В истории – ни слова,
Ведь люди гибли каждый год,
И будут гибнуть снова!

Керчь долго оставалась захолустным пыльным городом Керчь-Еникальского городничества. Отцы города отдавали все, что могли, чтобы  город был не хуже других. Развитию города способствовало создание Керченского торгового порта в 1821 году. Появилась возможность вывозить основное богатство рыбу. Во всех районах города были засолочные ванны.
История России продолжалась. Где-то происходили войны, где-то строилось масштабное, грандиозное, а Керчь оставалась в стороне. Один из важнейших в прошлом политических центров превратился в захолустье. О нем знали только то, что здесь много рыбы, и даже сельдь, вылавливаемая здесь,  получила название «керченской». О великом прошлом вспоминали тогда, когда археологи при раскопке очередного кургана находили в нем богатое захоронение. Всплеск эмоций и опять город забыт! Правда, в Санкт-Петербурге нашлись ученые мужи, догадавшиеся  создать в городе музей, назван он был – музеем древности. И здание специальное выстроили. Построено оно было в стиле древнего храма. Прототипом послужил храм Тезея в Афинах. Находился он на склоне горы, обращенной к морю, практически был виден с трех сторон. Всякий приезжающий с моря видел белоснежный великолепный храм, окруженный со всех сторон морем
Русские дворяне, знающие города с древней историей, видели развалины великолепных зданий, как например, в Афинах, слышали о гигантских египетских пирамидах. А история древнего Пантикапея, прародителя Керчи, спрятана глубоко под землю. Обращают внимание на то, что находится наверху, да еще возвышается над землей. Неудивительно, что обратили внимание на себя курганы, насыпные холмы. Вот над ними и поработали археологи. Но есть еще курганы, которые ждут, когда к ним прикоснется рука человеческая. Знали о курганах и те, кто жил много веков назад. Неудивительно, что многие из них разграблены еще в древности. Грабители были и позднее, у некоторых грабеж могил превратился в ремесло, в Керчи у них было особое название – сатавки! В разграбленных захоронениях можно лишь рассчитывать на обломки керамики и случайно утерянные грабителями вещи. Археологам затруднительно даже сказать о том, кто был захоронен в том, или ином, кургане. А искать под землей культурный слой трудная, а порой и неблагодарная работа. Не только время поработало над уничтожением следов истории, но и человеческих – разрушалось, сжигалось, вывозилось и выносилось! История более близкого к нам времени сохранилась и сохраняется в названиях улиц. Но и здесь, работает так называемый политический заказ. Скажем, кто из юных керчан знает об Ашике, князе Херхоулидзе, Стемпковском, Кушнареве? Что они сделали для города? В чем заслуги этих людей? Лучше знают о Желябове, да и то, скорее по названию улицы, да школы, носящей его имя. А спроси напрямую, что сделал Желябов? Так, наверное, уже и забыли, что он покушался на жизнь царя, и был казнен! Знают поселок Войкова, село Войково (прежний Катерлез), ул. Войкова, завод имени Войкова. Но не все знают, что он, как и Желябов, был керчанином, участвовал в революции 1917 года, и был убит в Польше, когда  находился там с дипломатической миссией. А памятники, устанавливаемые властью в Керчи, к истории его никакого отношения не имеют. Стоит памятник Ленину, памятник Тарасу  Шевченко. Ни тот, ни другой в городе не бывали. Правда, и в древности подобное было. Ставили в Пантикапее памятники римским императорам, которые тоже ни разу не побывали в подвластном им городе. Память революции и гражданской войны сохранилась в названиях улиц: в честь расстрелянных революционеров - Самойленко, Горбульского и других. Пройдет время и никто не скажет, а кем каждый из них был? Если, конечно, не будет создана книга памяти!
Не та книга памяти, куда заносятся все фамилии погибших подряд, А только тех, кто оставил заметный след в истории города! И следует относиться бережно и к памяти тех, кто, возможно из-за политической конъюнктуры,  не нравится.
    А теперь представим, что было сделано до революции:
Построена железная дорога (одноколейная, с множеством разъездов), функционирует она и сейчас. Построена была табачная фабрика (хозяин – Месаксуди). Ее изделия ценились во всем мире, не только в России. Брянский завод – на месте нынешнего завода им. Войкова. И по-прежнему главное богатство Керчи - рыба!
Не забывала Керчь и о духовности. В связи с многоликостью, многонациональностью жителей, строились храмы для удовлетворения всех религиозных конфессий…
Есть кирха, собор и мечеть,
Итальянская церковь, костел,
Синагога и храмов – не счесть
Монастырь был в ближайшем из сел.
О стариках и сиротах общество того времени тоже не забывало:
Для сирот был построен приют,
Стариков приютит «богадельня»…
Ожидают еда и уют,
И кровать с белоснежной постелью.

Продолжал функционировать Керченский торговый порт, обслуживающий и внутренние торговые связи.
У порта есть колесный пароход,
Он дважды в сутки ходит на Тамань,
На палубе волнуется народ.
Везут рыбец, чехонь, судак, тарань…

Корзины с фруктами и овощами,
Картофель молодой, томаты…
Все, что растет под небесами,
Что создавалось здесь когда-то!
Керченский рынок поражал обывателя изобилием продуктов. Рыбы было много, а названий ее еще больше. Многие из них уже больше не ловятся, исчезли. На керченский рынок вывозила свои товары и продукты Кубань. Город был многонациональным, и каждый угощал посетителя рынка изделиями своего труда. Итальянец тут же на глазах мог приготовить спагетти, а крымский татарин – чебуреки, караим – свой, ни с чем несравнимый «караимский пирожок».
Как фокусник, на рынке,
Товар предлагал продавец,
С домашней колбаскою кринки,
Султанка, селедка, рыбец.

Сметана, ряженка, Катык,
Лаваш, лапша и чебуреки,
Копченый сом, икра, балык,
И сидра яблочного – реки.

С румяной корочкой пирог,
Арбузы, персики и дыни,
Тут не соседствует подлог.
Здесь правила для всех едины.

Поторговаться здесь не грех,
И выпить за здоровье друга,
Здесь разговоры, громкий смех,
И чарка – верная подруга.
 
Керчь была театральным городом. Вспомните пьесу Островского «Лес». В ней встречаются два актера Счастливцев и Несчастливцев, приветствуя друг друга, они говорят:
« Ты куда?»
- Из Вологды в Керчь!
« А ты откуда?»
- Из Керчи в Вологду!
Действительно в городе был небольшой, но прекрасный театр. Он был удобен для зрителей, удобен и для актеров. Была в театре своя постоянная труппа, в том числе и балетная. Театр располагался на небольшой площади, при пересечении улиц «Имени 23 мая» и «Крупская»
Институт благородных девиц,
И театр, пусть и малых размеров,
Сколько видел ликующих лиц,
Когда здесь представляют
премьеру!

Здесь балетная труппа была,
И своя была труппа актеров,
О театре повсюду молва
Приезжали сюда на гастроли.
Кроме Кушнаревского института благородных девиц в городе функционировали гимназии, училища. Здесь был и музей древности.
В Керчи – гимназии, музей,
Есть небольшой бульвар Приморский.
Есть храм, конечно, - не «Тезей»
На Митридате, на пригорке.

В городе, что ни шаг, встречались винные погребки. В них было прохладно, уютно, стояли столики, а за стойкой, за спиной хозяина, стояли бочки с чудесным выдержанным вином.
На улице много подвалов,
Везде продавали вино,
А пьяных на улицах мало,
О драках не слышно давно.

Вино ведь не пьют, а смакуют,
Познать его вкус, аромат.
Вином здесь не просто торгуют,
О марках вина говорят,

События в городе, мире
Обсудят за чаркой вина.
Тут мифы, сказания, были…
Стемнело, идут по домам.

И были построены две лестницы, ведущие на гору Митридат: Большая и малая митридатские лестницы.

На весь город было несколько городовых, поддерживающих дисциплину и порядок, многочисленными помощниками городовых были – дворники.
И чинов полицейских немного,
И собак, без цепи, ни одной.
Подаяние просит убогий,
С полотняной сумой за спиной.

   1-я мировая война в Керчь пришла только тогда, когда по сговору с украинской радой по улицам города стали маршировать немецкие солдаты. Но, они были не долго. Вскоре их заменили деникинцы. 23 мая 1919 года керченская подпольная организация организовала восстание. Оно было плохо подготовлено, закончилось провалом и расстрелами. В память этого события, улица, где подпольщики оказывали самое яростное сопротивление, названа «23 мая 1919 года»
Решили подпольщики власть захватить,
Никто не пришел на подмогу,
И смертную чашу придется испить,
Не двум и не трем, слишком многим.

К безумным и смерть не приходит сама,
Она не откажет, коль просят!
Восстание тоже не признак ума,
Когда подготовки не носит!

ПРОЩАНИЕ  СЛАВЯНК
Гражданская война шла к концу. Закончив войну с Польшей, Советская Россия получила возможность сосредоточить силы против белогвардейских войск Врангеля, занимающих Крым. Было достигнуто значительное численное превосходство над врангелевскими войсками. Красная армия под командованием Фрунзе, преодолев вброд Сиваш и крымский перешеек, ворвалась в Крым. Понимая бессмысленное сопротивление, остатки врангелевских войск садились на суда в городе Керчи  и отплывали в безвестность. Было это 16 ноября 1920 года.
Стоят пароходы у пирса, дымят,
«Прощанье славянки» оркестры
играют,
И медные трубы не славой гремят,
А стонут натужно и тихо рыдают.
               
Не в бой, в неизвестность эскадра
плывет,
А груз – искалечены судьбы,
И вряд ли кому-то из них повезет,
Иные просторы им чужды.

Здесь слез не стыдятся, им знают
цену,
Здесь слабых и трусов не видно,
Здесь полною мерой познали войну,
За Русь, за Отчизну обидно.

«Владимир на шашке, кресты
на груди,
За храбрость, отличье давали
Оплачена кровь, за Россию труды
Здесь Родиной не торговали,

Почетный географ, ученый и воин,
Суровый российский барон,
Он участи славной, казалось,
достоин,
Последний шлет Керчи поклон,

Тут дождь припустил, мокры щеки
солдат,
Их поздняя осень слезой провожает,
Склонилась в поклоне гора Митридат,
А медные трубы оркестра рыдают.

Не все отплывают, на пирсе стоят,
Поблекли суровые лица,
По морю блуждает тоскующий взгляд.
Нет выхода, смерть…Заграница…

Зачем это все, и кому это надо?
Вдоль берега лодки снуют,
От берега в море уходит армада,
Прощальный ружейный салют.

Что в Турции ждет, распростерты,
объятья?
Иль сон на скамье, мостовой?
И к Богу взывают, и сыплют проклятья,
Молитвы звучат – «Упокой»…

Оставлено все тут, напрасны надежды.
Оставлена предков земля,
Цена велика, не такая, как прежде,
В развале страна и семья.

Прошли ураганом военные грозы,
В душе ледяная тоска,
У всех на глазах видны крупные слезы,
И смерть, и беда так близка…

Кто землю в мешочек, на грудь и на шею,
Целует портовый причал.
И нет никого, кто еще не жалеет,
Что клятву в бою не сдержал.

А сколько обид, сколько слез, унижений,
И сколько ненужных побед?
Таких же ненужных больших поражений,
Надолго оставивших след.

А сколько пролито за Родину крови,
И с той, и с другой стороны?
Свободу народную начали строить
С развала великой страны…

В 1925 году во время сильного шторма у основания Средней косы образовалась промоина, отделившая песчаную косу от материковой части Таманского полуострова. Образовался остров, его назвали «Тузлой»
Этот остров изменил ход водных течений в проливе и стал в наше время предметом политической спекуляции.

Жизнь в Керчи входила постепенно в нормальное русло. Я не стану говорить о тех политических баталиях, проходивших в структурах власти, которые рикошетом били по всему обществу. Я описываю те изменения, которые происходили во внешнем облике. В городе была, как и по всей стране, великая стройка. На месте маленького Брянского завода, был построен гигантский металлургический завод, близнец Мариупольской «Азовстали». Работало на нем 12 тыс. рабочих. Рядом был построен коксохимзавод имени  Кирова. Здесь же, неподалеку работала агломерационная фабрика. На змеином мысу был создан порт для приема угля, привозимого из Донбасса на коксохимзавод. В Камыш-Буруне была построена вторая аглофабрика, продукт которой – агломерат, поступал на Мариупольский завод Азовсталь. Построен был рыбоконсервный завод, судоремонтная база и много других предприятий. Город становился одним из самых крупных в Крыму и назывался «Индустриальное сердце Крыма» Он продолжал расти и развиваться, были построены новые здания банка, гостиницы, трикотажной фабрики. Построена трамвайная линия, протяженностью от центра города до металлургического завода. В развитие города вмешалась война.


ВЕЧЕР  НАКАНУНЕ  ВОЙНЫ.

Бульвар в ограде, платный вход.
От моря легкий запах йода.
Входной  билет берет народ –
Скудна у города природа.

Деревьев мало, пыль, песок,
Их ветер в воздух поднимает.
И чайки скорбный голосок
Над морем тихо замирает.

Воскресный вечер. На бульваре
Играет духовой оркестр.
Кружатся в вихре танцев пары
На скамьях нет свободных мест.

Всех возрастов собрались люди:
И молодежь, и  старики,
И женщины с высокой грудью,
С кудрями, словно парики.

В театре-ракушке, на сцене
«Марица» Кальмана идет,
Собрались те, кто сцену ценит,
А, в общем – денежный народ.

И тут же, рядом, за оградой,
Карманы у кого пусты,
Которые искусства ради,
Готовы  многое снести,

С актером разделить успех,
Прикованные к сцене взгляды,
Их восхищение и смех
Дороже денежной награды.

Под «поплавком» шумит вода,
Мускаты пьют и пьют кагор,
Здесь «сливки» общества всегда,
Серьезны споры, разговор.

А кто попроще – сидр и пиво,
Меж ними разговоры грубы,
И выводы нетерпеливы,
Легко здесь заработать «в зубы»

             *   *    *
Взошла луна, стал светел Митридат,
Так очертанья четки, тонки.
Вдоль улицы акаций виден ряд,
Белеет наверху часовня.

Пониже видно здание музея,
В народе говорят, что строили эллины,
Здесь копия стоит того «Тезея»,
Чей прототип находится в Афинах.

Свежее воздух стал. Бульвар пустеет.
Свет гаснет в фонарях огромных,
И стали опустевшие аллеи
Приютом армии влюбленных.
 
    Война практически вошла в город 27 октября 1941 года, когда немецкие бомбардировщики совершили первый налет на город, Последствия бомбардировки были ужасными, бомбы попали в порт, где с судов шла разгрузка боеприпасов (снарядов и авиабомб) и складирование их на территории рыбоконсервного завода. Часть города превратилась в груды руин. После этой бомбежки, бомбардировки города стали ежедневными, точно по часам. Начинались с 8 часов утра и продолжались до 6 часов вечера. Потом они стали проводиться и в ночное время. Основные предприятия были эвакуированы на Восток вместе с рабочими и их семьями. Немцами был потоплен в проливе пароход «Рот-Фронт», спаслись лишь единицы. А были здесь только мирные люди!  Оставшиеся, работоспособные, продолжали работу, но на  эту  работу не влияли фронтовые события. Многие жители города покинули его. В числе их покинула город и семья автора (отец был на фронте)
Восточный  Крым. Так далеко от него западная граница страны. Никто даже в страшном сне не мог предвидеть, чтобы вал войны мог так быстро докатиться до скромного портового города. А он добрался. Было решено пересидеть бомбежки в селе Чурбаш, отстоящем от города в 12 километрах. Там я и увидел первого фашиста.
Три дня гремела канонада
Вдали от нашего села.
Потом  ударили снаряды,
И вот в село война пришла.

В нем женщины и дети,
С десяток, может, стариков,
Входили немцы на рассвете,
Под пенье птиц и петухов.

Прихода мы со страхом ждали,
Что на душе, не передать,
Идут с звериною моралью,
Казнить, пытать и убивать.

К нам в комнату ворвался воин,
Кричит: «Зольдатен, рус!»
Он – плотен, крепко скроен,
Совсем молоденький, безус,

И рыжий, с розовым отливом,
Невероятно волосат,
Грудь ходуном его ходила,
А вообщем – вражеский солдат.


А на столе кусочки, крошки,
И кринка с теплым молоком,
Скомкал фашист движеньем жестким,
И в рот послал одним глотком.

Пьет молоко и проливает,
На грудь, на шею и живот.
И также молча выбегает,
А мы стоим, разинув рот.

А через день пришел обоз,
Скотину режут, птицу бьют,
Идет насилие, грабеж.
Дым коромыслом, жрут и пьют.

И начался «порядок новый»:
Доносы, пытки и расстрелы,
Бесправие – его основа,
Нет ни конца и нет предела.
25 октября 1941 года гитлеровцы прорвали фронт на  Перекопе, и 51 армия советских войск, неся огромные потери, стала отступать на Керченский полуостров. После тяжелых боев на акмонайских позициях армия отошла в Керчь. 16 ноября 1941 года немцы вошли в Керчь.

ВОЙНА ВОЙДЕТ…
 ВОЙНА ВОШЛА…
Война войдет во все квартиры,
И не останутся в сторонке,
Убогих много, вдов и сирот,
Придет ко многим похоронкой.

С бомбежками пришла и в Керчь,
Со свастикой висят приказы,
Конец один – расстрел и смерть,
Расправа без суда и сразу.

РАССТРЕЛ
Есть чувство приближенья смерти,
Оно бывает в жизни только раз.
Когда машины прибыли на место,
И слышится отрывистый приказ…

У рва построены в шеренгу люди,
Обнажены. Там – грудою одежда.
Руками девы прикрывают груди,
Растаяла последняя надежда…

Один да на один, и смерть – одна,
И боль одна, и личное отчаянье,
Пусть даже смерть не слишком и видна,
А только смерти хладное дыхание.

А видеть смерть своих детей,
Раздетых до гола, стоят у края рва.
Ни спрятать их, укрыть от палачей?
Тут настигает боль, небытия провал.

Хрип тяжкий, стоны недобитых,
И алой кровью сочатся тела,
В ров сбрасывают раненых, убитых,
И сыплется земля и наступает мгла.

Идут расстрелы день, за днем,
С коротким перерывом на обед,
Под ветром сильным и дождем,
Конца расстрелам, казням, нет.
Полтора месяца длилась оккупация города. За этот период времени более 8 тысяч керчан были расстреляны и зарыты в Багеровском противотанковом рву, который для защиты города от танков. вырыли женщины.
 
КЕРЧЬ  ЯНВАРЬ-МАЙ   1942 год
26 декабря 1941 года корабли Черноморского флота и Азовской военной флотилии, под командой контр-адмирала Горшкова С.Г. приняли на борт соединения 51 армии (командующий  генерал В.Н Львов ) и 44 армии ( командующий генерал А.Н. Первушин) начали высадку десанта на Керченский полуостров. В Керчи и  Феодосии было высажено 42 тыс. человек. Высадка  происходила в тяжелейших зимних условиях в штормовую погоду и при отсутствии прикрытия высаживаемых войск с воздуха. Корабли во многих случаях  не могли подойти к берегу и бойцы прыгали в ледяную воду  и вплавь добирались до берега. Очень много бойцов потеряли конечности (руки и ноги) из-за отморожений. Немцы, растерянные, бежали.
Под Новый год, враги не ожидали,
Десантом нашим город взят,
В одном белье из города бежали
На запад, показав свой зад.

Флаг красный на гостинице полощет,
А наших нет, ушли вперед,
Еще пустынны улицы и площадь,
Но начинает заполнять народ.

Повсюду радость, возгласы и крики,
Свободна Керчь, и немца нет.
Взволнованные, радостные лица,
Хоть горя тяжкого на них оставлен
след.

Добавилось морщин и седины,
Не греет ветхая одежда,
Закутаны в платки, измождены,
Совсем не те, что были прежде.

И Керчь совсем иною стала,
Не бегает по улице трамвай,
И кораблей не видно у причалов,
Где был настил, торчат головки свай.

Деревья, покалеченные, скверов.
Развалины, сожженные дома,
На окнах стекол нет, одна фанера.
Не пострадала только лишь тюрьма.

Порошит снег колючий, мелкий,
По Ленинской цепочкой санки,
Их тянут женщины и детки,
Везут отцов и сыновей останки.

Пришли свои, и посветлело небо,
И стало как-то в городе теплей,
Мы получаем вдосталь хлеба,
А с ним идет работа веселей.
Вскоре немцы перехватили инициативу и, нанеся 15 января 1942 года упредительный удар,  вновь овладели гор. Феодосией Советские войска были вынуждены отойти на ак-монайские позиции  на Керченском полуострове. Вновь господство немцев в воздухе над Керчью стала неоспоримым, хотя теоретически было равенство сил.
Недолго город ликовал,
Опять пошли воздушные налеты,
И смрад, и дым над городом вставал,
По самолетам бьют зенитные расчеты.

Бомбежки стали методичны, точны,
Готовит к ним сирены вой,
В укрытия попрятались все срочно,
Ушли враги,  звучит отбой.

Спасенье – щели, да подвалы,
Надежда на святых и Бога,
И смерть людей привычной стала,
Теперь их гибнет слишком много.

Пришла цветущая весна,
Но фронт приблизился, он рядом,
Теперь всем стало не до сна,
Стал город настоящим адом.

Мы чувствуем нутром, что происходит
там,
Дела на фронте стали плохи,
Бомбят теперь и по утрам,
Всю ночь разрывы и всполохи.

А ночь пришла, висит ракета,
Светло становится, как днем,
Бомбежки стали без просвета,
Мы смерти ожиданием живем.

Заполнены больницы, лазареты,
Военные спешат на переправу,
Мне не забыть мгновенья эти,
Беда, спаси нас, Боже правый!
8 мая  гитлеровцы нанесли удар по войскам Крымского фронта – командующий генерал Д.Т Козлов, начальник штаба генерал П.П. Вечный. Противник прорвал оборону 44 армии и вынудил наши войска к отходу. Хотя  Советские войска имели численное превосходство в людях, танках, артиллерии, и равенство с врагом в авиации. Командование Крымского фронта и представитель Ставки Л.З.Мехлис, не сумели организовать отпора немецким войскам и планомерного отхода своих войск. Наши войска в тяжелых условиях  под непрерывным воздействием вражеской авиации вынуждены были переправиться через Керченский пролив  на Таманский полуостров.  Удалось эвакуировать около 120 тыс. человек. 19 мая 1942 года немцы овладели Керчью. 73 тыс. советских солдат и офицеров попали в плен.
Ени-Кале, Жуковка и Глейки,
Глазами не окинуть панорамы,
Как берега Кубани «далеки»,
Четыре километра водной гладью прямо.

Орудия, и сколько мертвых тел,
Отчаянье людей бросает в воду,
Не знаю, кто пролив преодолел,
Пусть даже и в хорошую погоду?

Плывут бойцы на камерах и бочках,
А сверху пулеметы поливают,
В воде мелькают головы, как кочки,
В пучине моря исчезают.

Вопрос возник: Кто виноват?
Я помню имя это – Мехлис,
Недобро  поминал  солдат,
К чертям собачьим посылая всех их…

Не легкою прогулкою война,
И плата – миллионы жизней,
Обратная медали сторона –
Страданья для спасения отчизны.

Салюты и фанфары, фейерверки
Для тех, кто не видал войны,
А память – в треугольничках-конвертах
Из той, исчезнувшей страны.

Я не стану описывать защиту аджимушкайских каменоломен, страдания подземного гарнизона, расплачивавшихся за неумелые действия командующего фронтом, за ошибки как стратегического, так и тактического характера. Как бы то ни было, оценка действий самого подземного гарнизона заслужила признательность общества.
Керчь снова в оккупации и снова – расстрелы и ожидания расстрелов. Но время идет, фронт  приближается к городу, вот, уже Кубань освобождена от немецко-фашистских оккупантов.

В ночь с 31 октября на 1 ноября 1943 года 318-я стрелковая дивизия 18-й  армии преодолела Керченский пролив и захватила крохотный плацдарм в районе рыбного поселка Эльтиген. Уходили они очень рано, далеко еще был рассвет. Мотоботы заполнялись людьми строго по счету, лишних не брали. Из вещмешков выбрасывали все, что казалось грузом. Ворчливо проверяя их содержимое, старшины оставляли только хлеб, табак и патроны. Только стали отходить от берега, расшумелось море. Длинные волны свирепо шипели, расстилаясь  белой простынею по берегу, и скатывались обратно в ночную темноту
       Совинформбюро 6 ноября 1943 года сообщило: «…Южнее города Керчь наши десантные части овладели сильно укрепленным пунктом противника Эльтиген…»
Что собой представлял в то время Эльтиген.
Это – небольшая деревня, даже по меркам Крыма, где села всегда были небольшими. Ряд одноэтажных небольших домиков из камня- ракушечника, крытых  глиняной черепицей, вытянулись вдоль берега моря, отступив от кромки воды на 50-60 метров. От водяных валов бушующего в шторм моря их защищает невысокий песчаный вал, поросший кустарником и колючками. Окна домов смотрят на зелено-голубые валы, накатывающиеся с шумом на берег, Позади домов берег круто поднимается вверх. Там, на верху немцы оборудовали доты. Пространство от них и до воды простреливается полностью, укрытием от пуль может служить песчаный вал, вблизи песчаного берега, а от минометных мин…
С первого же часа  высадки наших войск развернулись тяжелые бои. Немецкое командование имело приказ Гитлера - Крым удерживать во что бы то ни стало! На побережье Керчи было сосредоточено до 60 тысяч немцев, не считая румынских войск. Положение наших усложнялось тем, что противник  владел всеми высотами, лишая возможности наши войска маневрировать. И еще, надо представить, что от берега к высотам тянулось минное поле. И нужно было видеть, как главстаршина медслужбы Галина Петрова, одна, в темном бушлате, топала ногой перед колючей проволокой и кричала:
«Мин нет!
Она буквально танцевала на минном поле, пытаясь поднять попадавшую наземь цепь пехоты у самой кромки воды  Правда, в тот момент немногие могли бы назвать ее!  Скоро стало ясно, что десант не удался. Немцы блокировали его со всех сторон, даже с моря. Шли дни,: первый, второй, пятый… На Эльтигене яростно дрались моряки, за каждый метр земли. Самолеты кидали десантникам мешки с продуктами и боеприпасами. А верховное командование  готовилось ко второму десанту, севернее Керчи. Накапливало силы технику, суда.  Эльтигенцам оставалось надеяться только на себя!
Там героизм, где глупость – очевидна,-
Нам некогда пока все это разбирать.
Довлеет враг, ну, до чего ж обидно,
Так просто, ни за что, страдать и умирать!

Пологий берег, холмики песка,
Крутой подъем, на нем траншеи, доты,
Уткнулись мы в песок, гнев одолел, тоска,
Прижали нас к земле фашистов пулеметы.

А сколько нас потом останется лежать?
Что донесут в официальных сводках?
Вперед идти никак нельзя,
Назад не убежать, и не уплыть, пусть даже
Были б лодки!

Вот, если б мы, да дороги б были,
Нас с воздуха хотя бы поддержали,
Не жались бы лицом до матушки-земли,
И телом бы не бились, не дрожали!

Терпенья нет, но вот, настала ночь,
Нас группа, что в живых осталась, уходила.
От ада Эльтигена мы уходили прочь…
Вот так, ребята, все происходило!

Потом был штурм, подъем на Митридат,-
За яростным огнем не видно дали,
Вот, истинная правда про десант,
На катерах мы землю покидали…

Да, сражались и гибли герои! Невероятный героизм – прорваться сквозь стену артиллерийского огня и выйти неповрежденным назад. Победы в этой операции не было! Выводил оставшихся  командир 318-й
Новороссийской стрелковой дивизии полковник В.Ф. Гладков. Это он отдавал приказ на штурм. Это под его командованием бились  десантники несколько дней на прилегающих к морю улицам Керчи, пока прорвавшиеся катера не забрали всех на свои борта. Очень многие погибли на эдьтигентской земле!

      А в это время Северо-восточнее Керчи  завладели плацдармом наши войска. Они должны были помочь эльтигенцам, против которых немцы бросили две пехотные дивизии. Северо-восточный берег в районах сел Жуковка, Опасное, Глейки  не был  пологим и песчаным, да и глубины этой части пролива невелики, да и отмелей здесь немало, среди них – знаменитые Церковные банки (после встречи с ними в церквях  служили за упокой усопших). Одно преимущество, это самое узкое место пролива, всего 4км. отделяют крымский берег от кубанской песчаной косы, называемой «Чушка».
Самое узкое место пролива,
Глянешь, напротив – «Чушка»,
Здесь и заметнее море бурлило,
Берег скалистый, так мало песка.

Нет ярких красок. Печальный,
Жестко-коричневый цвет.
Может быть, был он таким
Изначально,
Или тускнел много лет!
В истории этого десанта заметную роль играет малюсенькое село, прилепившееся к самому берегу пролива, с редким названием – «Глейки». Здесь первым, проявившим героизм был гвардеец, рядовой – Тарасенко Павел. Он первым ворвался на сопку у рыбацкого поселка Глейки, гранатой уничтожил немецких пулеметчиков и воткнул в землю, на вершине сопки, красный флаг. Появление красного флага на сопке всколыхнуло десантников, они поднялись во весь рост и пошли в атаку. Образовалась настолько широкая полоса земли, что можно было устанавливать не только пушки, но и принимать самолеты У-2 Несколько слов о нем…
Я в Глейках проснулся утром ранним.
Солнце не взошло, из вод поднялось,
Где-то ночевало, на Кубани,
В море долго-долго умывалось!

Было тусклым, пыльным на закате,
Опускаясь в темную постель,
Облаком укрылось, чуть примятым,
Только соловья заслышав трель!

День настал обычный, трудовой,
Рыбаки ушли в просторы моря,
Мир сейчас, а был когда-то бой,
Многие рождались здесь герои!

В ночь на 1-е ноября  свыше 400 советских орудий обрушили огонь на немецкие позиции по линии Опасное-Глейки. Немцы уже в 1942 году получили урок десантирования Красной армии в этом месте пролива. Они ожидали штурма и поэтому готовились к нему. Командовал немецкими войсками генерал-лейтенант Еннеке. Он был большой специалист по фортификационным сооружениям, и поэтому хорошо подготовился к штурму. После этого, поддержанные авиацией, наши войска начали высадку десанта Этому способствовало то обстоятельство, что немцы бросили на борьбу с эльтигентским десантом две дивизии. В первую ночь было высажено 4500 человек, правда, только с одиннадцатью орудиями. Немцы опомнились и начали борьбу с десантниками. У немцев здесь не было полевой артиллерии, а только зенитные орудия. Но они наклонили орудийные стволы вниз и встретили атакующих осколочными снарядами. Правда, это длилось недолго. Майор Анатолий Пушкаренко, живший здесь до войны, и хорошо знающий местность, зашел с десантниками в тыл немцам и захватил эти орудия. Мало того, из них начал вести обстрел немцев. Немцам не помогли ни численное превосходство, ни танки. Плацдарм расширялся, были взяты село Баксы и северная часть Аджимушкая. Дальше установился фронт по этой линии. Сил не было нашим двинуться вперед! А у немцев их не хватало, чтобы сбросить высадившихся в море.
Эльтиген вниманье приковал,
Бросали немцы средства, силы…
Эхом отозвался среди скал,
Залпом артиллерии накрыли.

Цель одна – Опасное, Глейки…
Вал огня. Все пылью затянуло.
В воздухе снуют штурмовики.
Вся земля в разрывах утонула.

Запестрел в проливе «Тюлькин флот»,
Миновали отмели, банки.
Здесь десанта высадка идет,
Пушки, минометы…Вот бы танки…

Немцы от броска оторопели,
Скоро их растерянность прошла,
Из орудий бьют по нас шрапнелью…
И пехота наша залегла.

Нелегко давался нам успех,
Многих мы друзей не досчитались,
Горюшка хватило нам на всех,
Многие в земле лежать остались.

Заняты Жуковка и Глейки,
Подошли к Баксам, Аджимушкаю.
У врага потери велики,
Да и наши силы убывают.

Время шло. Окончилась зима.
Поднялась трава, цветы в апреле,
Установка, наконец, дана:
Двигаться вперед! Пора за дело!

Был еще один десант в Керчи, о котором мало говорят. Возможно, потому, что он был высажен  уже в 1944 году, в январе месяце. Высадка десанта шла прямо в Керченском порту. Пространство между широким и защитным молом штурмовал 369-й отдельный батальон морской пехоты. Повлиять на расстановку сил он не мог. Только теперь линия фронта проходила в самом городе, линией разделения была речка Мелек-Чесме. Так и стояли друг против друга, ведя позиционные бои наши и немцы..
Шел февраль месяц. Прошло четыре месяца, как был высажен десант. Наши войска плотно охватывали Керчь, немцы прочно ее удерживали. Катера, идущие с Кубани в Крым обстреливались с Митридата. Транспортные самолеты  перехватывались  над морем «мессерами». Над проливом завязывались воздушные бои. Пока дрались между собой истребители, транспортные самолет проскакивали и садилисьь на поле, изрытое воронками из-под снарядов и авиабомб. А на косе «Чушка» пекли хлеб для десантников. Дров там не было, использовались телеграфные столбы.
Пришел апрель и началось наступление наших войск с двух сторон: со стороны Перекопа и со стороны Керчи.
11 апреля 1944 года город Керчь был освобожден от фашистской нечисти.


ВОЗВРАЩЕНИЕ
Керчь. 13  апреля  1944 года.
В первой половине ноября 1943 года войска Северо- Кавказского фронта И Черноморского флота провели Керченско- Эльтигентскую десантную операцию. Для высадки десанта  было привлечено 17 бронекатеров, 25 торпедных, 40 сторожевых катеров,  катеров-тральщиков, 250 различных  самоходных и несамоходных транспортных средств. В жесточайший шторм, под ураганным огнем противника происходила высадка десанта. Суда с глубокой осадкой не могли подойти к берегу,  поэтому воины с  них бросались в ледяную воду, плыли к берегу и, выбравшись, шли в атаку. Десант, высаженный у Эльтигена, атаковали крупные силы врага. Закрепиться нашим войскам не удалось, часть десантников была эвакуирована, а часть пробилась к Керчи на соединение с 56 армией, частям которой, под командой генерала К.С. Мельника, удалось закрепиться на небольшом плацдарме северо-восточнее Керчи. Овладеть городом и развить наступление глубь полуострова армии не удалось. Из города немцами было удалено население, часть его была вывезена в Германию. Часть ожидала вне города возвращения своих.
8 апреля советские войска нанесли удар по крымской группировке врага. Прорыв немецкой обороны был нанесен одновременно в нескольких места.  Главный удар 51 армии под командой генерала Я.Г. Крейзера с сивашского плацдарма для гитлеровцев был совершенно неожиданным. Перешли в наступление  и части 56 армии со стороны Керчи. Потом был штурм  Сапун-горы и освобождение Севастополя. Крым вновь стал советским.
Апреля первая декада,
По-летнему стоит жара,
Зима ушла, весна, отрада,
Домой, домой идти пора.

И днем, и ночью – канонада,
Как гром весеннею порой,
А это знак: собраться надо,
И налегке, пешком, домой.

Решение, коротки сборы,
Имущества у нас не счесть:
Есть на дорогу – разговоры,
Котомка за спиною есть.

В ней – пресные лепешки,
Да два десятка сухарей,
Нож, спички, соль и ложка,
И в путь-дорогу поскорей.

Дорогой пыльною бредем,
Со лба стекают капли пота,
А нам навстречу, на подъем,
Лавиной движется пехота.

Рокочут танки, струйкой дым,
Орудия на конной тяге.
Мы с изумлением следим,
Колышутся повсюду стяги.

Вдали белеет «Соляная» -
Предместье города Керчи,
Осколки стекол отражают
Косые солнышка лучи.

Лишился крова, возвращаюсь,
Такого счастья долго ждал, -
О, Господи! Прости, я каюсь,
Как прежде многого не знал.

Пришло и к нам такое зло,
В чудовищном обличии,
Нет ни кого, кому б везло…
Крушились судьбы личные.

Родившись где-то, в стороне,
Катком тяжелым прокатилось,
Катилось по моей стране,
И катится пока, не скрылось.

Не многим счастье улыбнулось,
Ценою тяжких испытаний,
Да и меня беда коснулась,
Я уцелел – предмет мечтаний.

В той мясорубке уцелеть, -
Подарок мне к победе нашей,
Когда людей косила смерть,
Без звуков траурного марша.

Феодосийское шоссе,
                Подводы тянутся, солдаты,
Сосредоточенные все,
Идут, торопятся куда-то,

Дорога влево, катит вниз,
Камыш-Бурун остался справа,
От моря веет легкий бриз,
И воздух чистый, без отравы.

У въезда в город – будка, пост,
Здесь документы проверяют,
На возраст смотрят и на рост,
Мужчин в отряды собирают.

Призывный возраст – сразу в строй!
Теперь их ждет Сапун-гора,
А старики пойдут домой,
И женщины, и детвора.

Я – в первой сотне горожан,
Зарегистрированных властью,
Урок такой судьбою дан,
Хоть был готов к нему, отчасти.

Увидеть Новый Карфаген,
Разрушенный до основанья,
Скелеты зданий, крыши, стен…
Прощенья нет и оправданья.

Растет и закипает злость, -
Потом затихнет и уйдет:
«Была б живою только кость,
А мясо? Мясо – нарастет!»

Что делать с памятью моей?
Могу ль с другими поделиться?
В прошедшей веренице дней
Запомнились живые лица.

Я продолжаю вспоминать:
Идут со звездами Давида,
Там тянет на салазках мать
Труп дочери, врагом убитой.

Сенная площадь, и толпа,
Мужчины, женщины и дети,
Удары, крики и мольба…
Осело в памяти все это…

Зловещий Багеровский ров,
Огнем пылавшая «Колонка»,
В ней семьи потеряли кров,
Расстреляна моя сестренка.

Безумны матери глаза,
Ее застывший в крике рот.
Тут разве вспомнишь о слезах,
Давно их выплакал народ…

«Порядок новый» и заботы,
Туда – нельзя, а там – не сметь!
Везде начертано: «Ферботен!»
Не выполнил и тут же смерть.

Пытаюсь все это забыть,
Но постоянно мысли лезут,
А с ними очень трудно жить,
Как ржавчина грызет железо,

Так постоянно жгут меня,
Но, правда, днем ослабевают,
Заботы трудового дня
От мыслей грустных отвлекают.

Мой дом лишился крыши, в нем,
Сквозь комнаты идет траншея,
Там нет стены, а тут – проем,
Пол взорван, мусора – по шею.

Нет мостовой, над ней трава,
Коси косой, и будет сено.
И тут траншея пролегла,
Оттуда тянет запах тлена.

Тут была баня, а там – банк,
Война метлою разметала,
В Мелек-Чесме застрявший танк,
И груд бесформенных металла.

Проходы с надписью – «Мин нет»,
Под ней написана фамилия.
Немой вопрос, немой – ответ,
Здесь – фронтовая линия.

Казалось, каюсь, мне тогда,
Что Керчь не возродится,
Над городом прошли года,
Взметнулся город белой птицей.

Когда закончит свой полет,
Не ведаю, не знаю,
Но тот, апрельский, мой приход
Я часто вспоминаю.

МЫ  НА  ПЛАВУ
Никто в мире и предполагать не мог, что уже в 1947 году в Советском Союзе будут отменены хлебные карточки, когда они сохранялись в большинстве воевавших тогда стран и пострадавших значительно меньше. Промышленность по объему выпускаемой продукции достигла довоенного времени.

Война ушла. Прошло два года.
Каков разительный успех.
Дух поднимается народа.
Он вырос на виду у всех.

Продуктов много в магазинах.
Исчезла и печаль на лицах,
Повсюду движутся машины,
Нам было, чем гордиться.
Потом стала налаживаться мирная жизнь. Первыми в городе были восстановлены школы и уже 1 октября все дети школьного возраста сели за парты. Не хватало школьных тетрадей, но учебники поступили, в большинстве своем их получил каждый, но были и такие предметы, которые не были обеспечены в полной мере, в таком случае, учебник выдавался на двух, реже на трех человек. Учебники выдавались бесплатно, ремонт школ производился только за счет государства. Учащиеся дети в большой перерыв получали белу булочку (80 граммов) и сладкий чай. С первого же дня освобождения город стал готовиться к работе и зиме, хотя весь лежал в руинах. По степени разрушенности он не уступал Сталинграду!
Нет, город тогда не носил звание «Город-герой», но он восстанавливался. Восстанавливалась его рыбная промышленность, к рыбколхозам  добавились «Керчьрыбпром» и «Югрыбпоиск», оснащенные океанскими траулерами, плавучими рыбозаводами, промышляющими рыбу в океане.
Научно-исследовательский институт «АЗЧЕРНИРО», переименованный в «ЮГНИРО», прежде ютившийся на склоне горы Митридат, получил прекрасное новое здание.
Был построен  завод «Залив», строивший супертанкеры, водоизмещением в 180 тыс. тонн, суда длиной 300 метров, шириной 45 и высотой бортов  в 25 метров, да еще с надстройкой в пятиэтажный дом высотой
На месте табачной фабрики был создан Судоремонтный завод
Построены два Стеклотарных комбината, паромная переправа, и многое, многое другое…
И всему этому пришел конец, когда наступил  развал Великой страны. Город, по сути, стал мертвым.

ГОРОД НОЧЬЮ
Керчь  осень  1993 года

Запомнилось немногое едва:
Просторы площадей и улиц кружева,
Пустынных, погруженных в мрак,
И душу леденящий страх,
Что вместо фейерверков и тусовок
Вернулось время светомаскировок.

НОРД -  ОСТ
Керчь  1994 год

В разрывах туч мелькнет луна,
Как свежий срез головки сыра,
Ночь беспощадно холодна.
Тоскливо, муторно и сыро.

И в серой пелене дождя
Не разглядеть фигур прохожих,
Как четко рассмотреть нельзя
И зданий, друг на друга схожих.

На берегу лежит баркас,
Ржавеет три - четыре года,
Гостиницей он стал сейчас
Бездомным, сирым в непогоду.

Сухое место, отыскав, шальные,
Влюбленные  ютились пары,
И бьются брызги водяные 
По камням кожи тротуара.

И с синевой озябших губ,
Под аркой пряталась девчонка,
И ветер рвал из тонких рук
Подол коротенькой юбчонки.

Усталый город мирно спал,
Циклон по городу носился,
По крышам, чердакам гулял,
В квартиры жителей просился.

И общий темно-серый фон
На улицах пустых, угрюмых,
И лишь гремел металлолом
По днищам корабельных трюмов

Грузить его не уставал
Порт, краны двигались со стоном
И вывозимый за рубеж металл
Для нас был похоронным звоном.

А ветер злился и крепчал,
Выл дико, словно стая бесов.
И бились волны о причал
Из скользкого гнилого леса.

НАСЛЕДНИКИ
Наследники мы прошлого сейчас,
Оставим ли хоть что-нибудь в наследство?
Как встретит будущее нас?
Или для нас там не осталось места?

Фантазия бурлит, реальность прочь,
Повсюду «Гарри Поттеры», вампиры,
И в памяти царит густая ночь,
Ее не пробудить ни прозою, ни лирой!

Вся остальная история славного города Керчи, гербом которого со времен Пантикапея был и остается Грифон, происходит на ваших глазах.
Тяжелый период переживает он. Хотелось бы, чтобы судьба улыбнулась одному из древнейших городов мира – он того достоин




Вариант П 
Соответствует ли своему гербу характер города?  И почему древние обитатели того города, который  был на месте современной Керчи, избрал  себе гербом фигуру грифона, трудно сказать? Только, думается, разумом они обладали. Для того, чтобы оберегать  берега (вдумайтесь только в сочетание этих двух слов), нужно было обладать и острым взглядом орла, и мощью мускулистого тела льва. Ну, а как же без крыльев перелетать с одного берега на другой? Государство, столицей которого был Пантикапей, омывался водами двух морей и соединявшего их пролива. Нынче известное всем Азовское море в те времена далекие называлось древними греками «Меотийским болотом» из-за своей незначительной глубины. Племена кочевые, живущие по берегам его – меотийцами или меотидами. Черное море  в разные времена  называлось по-разному, все зависело от того, как  встречало оно мореходов: Понт Эвксинский, что означало – «Путь гостеприимный»», «Айшна» - «Черное», бурное, злое. В средние века Черное море на протяжении 400 лет называлось «Русским морем». Восточные народы, и в первую очередь арабы, называя море Русским, давали знак всем торгующим людям о том, что властвуют над этим торговым путем русы, люди суровые, гневные и опасные. Пролив прежде назывался Боспором Киммерийским, по названию киммерийцев – древних племен, обитавших здесь. Само же слово «Боспор» или Боспорос – означал в переводе – «Коровий брод». Такое название было связано с мифом о красавице Ио, ставшей любовницей Зевса. Ее главный бог эллинов превратил в корову, спасая  от ревности своей жены Геры. По преданию через этот пролив красавица  Ио, принявшая вид коровы, переправлялась. В средние века пролив называли «Русской рекой» Потом уже когда город из Пантикапея, последовательно меняя свои названия, стал Керчью, пролив стали называть Керчью. Сколько народов перебывало на этих берегах? Попробую перечислить их, не давая подробной характеристики, но, соблюдая последовательность: киммерийцы, тавры, фракийцы, скифы, греки, понтийцы, сарматы, римляне, готы, гунны, византийцы, славяне, иудеи, русы или россы хазары, половцы, татаро-монголы, русские. Стоит ли удивляться тому, что  Крыму проживает такое множество лиц разных национальностей? Смотря на очертания берегов пролива, подумайте и над тем, что в те далекие времена, когда город только зарождался, они были совсем иными. Там, где сегодня взору вашему предстает Чурбашкое озеро, был глубоко вдающийся в берег залив. У выхода его с одной стороны находился город Тиритака  (напротив останков аглофабрики), с другой – Нимфей (плато Карабурун вблизи современного Эльтигена). Второй залив, глубоко вдающийся в сушу, находился там, где расположена сегодня «Жуковка». И так же по обеим сторонам залива,  смотрели друг на друга ликами  зданий  еще два города – Парфемий (Опасное) и Парфмий  (Маяк). Воды пролива были сильно опреснены рекой Кубань, впадавшей тогда прямо в пролив. Там где сегодня находится пос.Войкова, рядом с территорией больницы №2 располагался город Мирмекий. И над всеми этими городами, включая Таманский полуостров, земли устья Дона и город Танаис (Азов), а также весь Керченский полуостров с Феодосией, возвышался Панитикапей. Возвышался и в прямом, и в переносном смысле слова. Он занимал всю площадь высокого холма, который теперь называют горой Митридат. Улицы его террасообразно спускались к подножию горы. Основная часть города с укрепленным стенами акрополем располагалась на вершине и по склонам горы. Вершину горы венчал шестиколонный  храм, посвященный богу Аполлону, покровителю Милета, мореплавателей и Пантикапея. Виден он был издалека. На вершине Митридата располагался акрополь - укрепленная цитадель с прямоугольной центральной башней, въездными воротами, стенами и бастионами, от которых сохранились вырубленные в скале площадки.
 На вершине, за стенами акрополя, располагались и другие общественные здания.
Благосостояние города росло, и все большее число храмов и красивых зданий появлялось. . В центре полиса во II в. до н. э. были построены театр и здание для городских властей - "Пританей"- площадью около 450 кв.м. В нем «пританы» (чиновники) вершили дела города, принимали чужеземных послов и так далее В Пританее имелся окруженный колоннадой и статуями двор с алтарем для жертвоприношений.. И сегодня можно видеть несколько колонн от этого здания и дворик.  В помещении Пританея всегда горел огонь, посвященный богине Гестии, хранительнице домашнего очага. Священный неугасимый огонь города, являлся символом единения граждан Пантикапея. Такой же огонь, но символизирующий уже единство всех эллинов, находился в Пританеях древнегреческих святилищ Олимпии, Дельф. Вероятно, именно отсюда берет свое начало дошедшая до нас традиция зажигать «объединяющий» огонь перед началом Олимпийских игр.
Позднее сооружались и иные храмы. Стали обожествлять и реальных царствующих лиц. В честь их создавались стелы с указанием их «великих» деяний, ставились статуи и даже воздвигались храмы. Так, например, на вершине горы, неподалеку от храма Аполлона, был воздвигнут храм Аспурга, уступающий величиной и богатством храму солнечного бога, но все же внушительный, и видимый издалека. Аспург царствовал в I веке нашей эры. Являлся основателем новой царствующей династии. Считают, что он мог быть сыном царицы Динамии (внучки царя Митридата) и Асандра –одного из потомков Спартока, к которому мы еще вернемся в этом коротком повествовании. Укреплялись и стены, возведенные вокруг полиса, они поражали величественностью своей и толщиной. Основанием для кладки общественных зданий служили естественные выходы камня, скалы. Многие из них и сейчас носят следы воздействия человеческих рук.  Жилые районы города террасами располагались по склонам горы. Для укрепления террас из камня известняка устанавливались подпорные стены. Более всего жилища занимали Северо-восточный склон горы (от нынешней улицы Госпитальной до берега моря.) Жилища были самых разных размеров. Вид и характер их в зависимости от развития города  менялись. Играли роль экономика и торговля страны. Вначале строились небольшие жилища.  Большинство были крохотными, по нашим меркам, не более 8 метров квадратных. Стены жилища углублялись в почву, пол был глинобитным. Кровля деревянная, с земляным настилом, поверх которого росла густая трава.  Небольшой дворик ограждался каменной стеной, выбеленный известью. Во дворе находились хозяйственные постройки для хранения зерна и других съестных припасов. Здесь же устраивали примитивный очаг для приготовления пищи.  Иногда к жилищу пристраивались небольшие помещения, вроде наших кладовок, для хранения съестных припасов и  предметов быта. Дома имели водостоки в виде маски льва, из раскрытой пасти которого вытекала вода. Улицы были шириной около 1,5 метров и длиной около 10-15 метров
Сегодня во многих местах из земли проступают еле заметные кладки стен древних мастерских литейщиков, оружейников, гончаров. Несколько ступенек в узком проходе между мастерскими - древнейший переулок города, построенный в VI в. до н. э.  Археологи назвали этот переулок Ремесленным.
. Правда, позднее, при правителях династии Спартоков, когда экономическое положение стало устойчивым, город украшался множеством зданий, крытых черепицей и мраморными плитами. Черепица была привозной и местного изготовления. Улицы вымащивались каменными плитами. Строились храмы. Территория Пантикапея уже не ограничивалась склонами горы. На месте современного Керченского порта находилась гавань, защищал ее мол, камни которого скреплялись цементом. Самая оживленная часть города, «агара», находилась там, где сейчас стоит средневековая церковь Иоанна Предтечи. У подножия горы находился храм Диониса. На площади стояло множество мраморных статуй.
Вернемся к названию горы. Кто такой был «Митридат»? За что он был так возвышен людьми?  Это был царь Понтийской державы, занимающей пространство современной Турции, части Ирака, власть его распространялась на территорию нынешней Греции и часть территории Балкан. Столицей его обширного государства была Синопа (Синоп). Вспомните о Синопском морском сражении, выигранном адмиралом Нахимовым?
Личность царя Митридата VI Евпатора (132-63 гг. до н. э.),  незаурядная. Потомок Александра Македонского в одного из главных соратников персидского царя Дария, он был выдающейся личностью, разносторонне развитым человеком, владевшим двадцатью двумя языками, позволяющими ему вести прямой разговор со всеми людьми, проживающими на пространстве его царства. .Митридат имел рост свыше 2-х метров и обладал огромной физической силой, неукротимой энергией и мужеством, глубоким умом и жестоким нравом
.. Воинственный царь вел упорную многолетнюю борьбу с Римом, пытаясь сокрушить могущественную империю, но, в конце концов, был разгромлен сам. Мы еще вернемся к нему ниже. У основания горы в древности.
Вода пролива была резко опреснена водами Кубани. Но был еще один источник водоснабжения – река Пантикапа, давшая название городу. Воды ее были чистыми и вкусными. На месте ее сейчас находится речка «Приморская», более похожая на ручей, загаженный руками горожан. Прежде она была намного величественнее, устье  позволяло заходить в ее воды и кораблям. Наверное, она и позднее не утратила своего значения, если удостоилась от татар крымских названия «Мелек-Чесме», что в переводе означает – «Царственная речка».
Для строительства города использовались выходы камня. Их не хватало, приходилось забираться под землю и резать камень ракушечник там. Так возникли каменоломни. Самыми величественными из них были те, которые называют теперь «Аджимушкайскими», прославившиеся действиями подземного гарнизона Советских войск, спустившимися в каменоломни в мае 1942 года, чтобы не сдаваться врагу, а продолжать борьбу с немецкими оккупантами. Возглавлял этот гарнизон полковник Ягунов.  Страдания подземного гарнизона, расплачивавшегося за неумелые действия командующего фронтом, за ошибки как стратегического, так и тактического характера. Как бы то ни было, оценка действий самого подземного гарнизона заслужила признательность общества.
О величине подземных выработок камня, о протяженности  штолен, ходов и коридоров, погруженных в вечный мрак, судить трудно – все они до настоящего времени не изучены.
Камень-ракушечник легкий, поддающийся обработке,  стал материалом, из которого вырезали скульптурные украшения, надгробные плиты. Современная Керчь обладает самой огромной коллекцией древних надгробий в мире. Прежде этот лапидарий был мастерской, в которой работали многие ученые со всех концов бывшего Союза. Теперь эти бесценные каменные плиты разбросаны куда попало.
Ракушечник стал материалом из которого древние строили свои захоронения. Строили так умело, что и в наше время приходится удивляться их мастерству и математическим расчетам. Стоит только взглянуть на величественный «Царский курган»  - усыпальница одного из боспорских царей, построенная в IV в. до н. э., является шедевром античного зодчества. Курган сооружен на естественном холме, высота насыпи —17 м. длина окружности 260, диаметр 80 метров. К склепу, расположенному внутри кургана, где находилась гробница царя, ведет каменный коридор- дромос, длиной 36 см. Сам дромос может свидетельствовать с каким знанием дела, как тщательно обрабатывался и укладывался камень, без употребления скрепляющего раствора, когда в щель между камнями невозможно просунуть лезвие бритвы. Уникальной является и кладка свода кургана - идеально ровные круги, сложенные из каменных плит насухо. Кинематографисты находят их очень подходящими для неземной архитектуры При раскопках Царского кургана захоронения в усыпальнице не оказалось: она была разграблена еще в древности. Однако, судя по величине ее и импозантности, полагают, что в ней был погребен представитель династии Спартокидов - боспорский царь Левкон I Уникальной является кладка свода кургана - идеально ровные круги, сложенные из каменных плит насухо. Кинематографисты находят их очень подходящими для неземной архитектуры (389-349 гг. до н.э.) или его сын Перисад I.
Размерами этот курган значительно превосходит Мелек-Чесменский:
Мелек-Чесменский курган  по своей архитектуре похож на Царский. В нем обнаружено захоронение знатного боспорца, относящееся к IV или III в. до н.э. Название свое он получил от названия речки «Мелек-Чесме». Находится курган на территории городской автостанции. Курганы – образования искусственные, насыпные. Большинство курганов подверглись ограблению в различное время. Однако, некоторые позволили раскрыть свои тайны ученым.
Так в 1830 г. археологи провели раскопки знаменитого скифского кургана Куль-Оба, расположенного в нескольких километрах севернее Керчи. В склепе, сложенном из гладко отесанных камней, оказалось захоронение скифского вождя. Правитель был погребен с женой и рабом. Тут же найден богатейший клад предметов быта и украшении, относящихся к IV в. до н. э. Среди наиболее ценных находок — шедевры античного ювелирного искусства: витая золотая гривна с фигурами конных скифов на концах, золотая чаша, богатые подвески с медальонами, на которых изображена голова Афины в шлеме, знаменитая ваза из электра (сплав золота и серебра) — со сценами из скифской жизни и другие. К сожалению, ознакомиться с ними в Керчи невозможно — сокровища из скифского кургана хранятся в С.-Петербурге, в Эрмитаже.
Были в Керчи захоронения  и иного вида. К ним относится всемирно известный античный памятник — склеп Деметры.. Находится он на 2-й Продольной улице. Интерес вызывает, прежде всего, роспись склепа с изображением Деметры — греческой мифологической богини плодородия, покровительницы земледелия. Это уникальный памятник боспорской живописи первой половины I века. На стенах склепа сохранились также изображения фигур Гермеса — покровителя путников, Плутона — владыки царства мертвых, нимфы Калипсо, орнамент в виде винограда. Искусственно сооружена копия этого склепа у начала большой Митридатской лестницы.
Из камня-ракушечника воздвигнут  Обелиск Славы, установленный в 1944 г. Рядом с ним, на так называемом "первом кресле Митридата", откуда, по преданию, понтийский царь любовался морем, там же горит Вечный огонь в честь воинов, стоявших на защите города и освобождавших Керчь от врага.
При сооружении этого памятника строителям пришлось взрывать вершину горы для строительной площадки. Митридат стал чуточку ниже «ростом». При этом исчезла еще один из достойных памятников, стоявший на горе – часовня, воздвигнутая над могилой Стемпковского, Это было красивое, как будто парившее в небесах сооружение, присевшее на вершину горы для отдыха. архитектурное сооружение. Оно в течение долгих лет  украшало вершину горы Митридат
Только один человек был удостоен был чести быть похороненным на вершине горы. Это был  И.А.Стемпковский, градоначальник города Керчи, сделавший очень много для его украшения и, особенно для археологических изысканий. Стемпковский  не был историком по профессии своей, он был офицером русской армии, участвовал в Бородинском сражении и побывал после разгрома Наполеона в Париже. Изучавший там историю и археологию, он не мог не заинтересоваться возможностями такого древнего города, как Керчь, не уступавшей по возрасту, а скорее всего превосходившей его. Он много помогал французскому эмигранту Дюбрюксу, занимавшемуся археологией древнего Пантикапея. Дюбрюкс и возвел над могилой Стемпковского часовню
Над хребтом горы поднимается несколько вершин: ближе к морю, у восточной оконечности горы, так называемое Первое кресло Митридата, далее – скалистый выступ, Второе кресло Митридата. Первое кресло Митридата получило своё название из-за нескольких полукруглых ступеней, высеченных в скале и в XIX веке считавшихся остатками трона легендарного царя. О них упоминает А.С. Пушкин, посетивший Керчь в августе 1820 года: "Я тотчас отправился на так называемую Митридатову гробницу (развалины какой-то башни)… на ближайшей горе посреди кладбища увидел я груду камней, утёсов, грубо высеченных – заметил несколько ступеней, дело рук человеческих. Гроб ли это, древнее ли основание башни – не знаю".
Что поделать, великий поэт слабо знал историю впервые виденного им края. 
Сейчас на вершине Первого кресла – временное устройство Вечного огня в память павших героев Великой Отечественной войны.
С вершины горы в ясные дни видны берега Таманского полуострова,  просматривается и контролируется часть пролива. Вот почему в течение почти всей своей истории высоты Митридата служили наблюдательными пунктами, играя важную роль в обороне пролива. Гора сохранила остатки самых ранних открытых раскопками древнегреческих укреплений на Первом кресле и самых поздних – бетонированных укреплений, возведённых в годы последней войны.
Если мы спустимся с горы и двинемся на запад по территории прежнего Боспора, то
 перед нами предстаёт засушливая полынная или ковыльная степь, перемежающаяся полями и прерываемая гребнями невысоких гор или валами, холмами и курганами; солончаки и солёные озёра; группы периодически извергающихся грязевых сопок, окружены потрескавшейся серой коркой. Нужно стать воистину художником, чтобы ощутить все труднообъяснимое, но глубоко проникающее очарование этой обожжённой солнцем земли с серовато-жёлтой травой, чёткими контурами безлесных холмов с тёмно-серыми и рыжеватыми выходами камня, ветра, пахнущего полынью, и видимые синие просторы моря, плещущего в песчаные берега и голые скалы. Но так ли было в древние времена?  В древности территория Керченского полуострова утопала в лесах, садах и виноградниках. Росли дуб, вяз и ясень, смоковницы, алыча, абрикосы, гранаты.
Каково пришлось здесь первым степнякам?  Может, пришлось жечь лес для создания простора?  В древности территория Керченского полуострова утопала в лесах, садах и
..Самым распространенным занятием боспорских жителей было виноделие.
Воды кишели рыбой. Ловились осетры, величиной не уступающие дельфинам. А белуги были еще большими по величине. Добывались: сельдь, хамса, султанка, тарань, камбала и тунец (тунца теперь ни в Азовском, ни в Черном море нет). В городе Тиритаке находились многочисленные засолочные ванны. Вода в проливе была сильно опреснена, так что ее можно было употреблять в пищу.
 Страбон говорит об исключительном плодородии земель восточного Крыма, приносящих урожай сам-тридцать. Выращивались пшеница, просо, гречиха, ячмень. Рожь считалась сорняком. Жители города Нимфея занимались хлебопашеством.
А вот горожане Мермекия, того самого, который расположен в 4,5 км от центра современной Керчи, за пансионатом «Киев», и раскопки которого производятся, занимались выплавкой железа и изготовлением из него изделий, и в первую очередь оружия. С историей Мермекия связана гипотеза древнегреческого героя Ахилла. Он был ойкистом  Мермекия.  Так назывались в древности глава греческой колонии. А Мермекий и был одной из таких колоний.
 Имя Ахилла стало известно всему миру благодаря древнегреческому мифу о суде Париса. Напомню, что он состоял из двух частей. В первой части шел рассказ о рождении Ахилла. Во второй – об участии его в Троянской войне и гибели. Матерью Ахилла была морская богиня Фетида, своенравная красавица, не желающая сочетаться ни с одним богом-олимпийцем. Любвеобильный Зевс воспылал страстью к Фетиде. Но наученный горьким опытом в бесчисленных любовных приключениях, он решил обратиться к богине судьбы! Та сказала только одну фразу, но фраза эта взволновала Громовержца. «От богини Фетиды родится сын, который мощью будет превосходить отца!» - вот каково было содержание ответа. А это означало только одно: Если Фетида вступит в брачные отношения с любым богом-олимпийцем, сын его станет опасным для Олимпа. Нужно, как можно скорее,  выдать ее за смертного. Такому решению воспротивилась богиня: « Чтоб я, бессмертная, стала выполнять волю смертного, выполнять его прихоти? Да, никогда!» Уговоры не помогали. Зевс принял единственно мудрое решение:
«Фетида, ты получишь в мужья того мужчину, который докажет физическое превосходство над тобой!»
Фетида усмехнулась: «Хотела бы я видеть того, кто смог бы меня одолеть!»
Желающих овладеть богиней в Греции нашлось немало. Но все они были побеждены богиней, погибли сражаясь.
Но, вот наступила очередь последнего. Им был могучий Палей. Богиня, приняв вид огромного быка, бросилась на смельчака. Но тот не бросился бежать, как это делали до него, а спокойно ожидал. Вот уже рога быка касаются тела Палея. В одно мгновение герой отступил на шаг в сторону, ухватил быка за рога и поверг наземь. При этом он сломал быку один рог. В одно мгновение богиня принимает образ огромного змея и обвивает тело Палея. Тот, ухватив змею поближе к голове двумя руками, так сжал  ее, что, задыхаясь, змея прошептала: «Сдаюсь!»
      Во второй части мифа говорится о том, что на пир богов-олимпийцев не была приглашена богиня раздора – Ирида. Мстительная богиня во время пира бросила на стол золотое яблоко, на котором было написано – «Самой красивой из богинь». Сразу же между богинями вспыхнула ссора из-за права обладать этим яблоком, поскольку каждая считала себя самой красивой. Особенно страстной ссора была между богинями Афиной, Герой и Афродитой. Эти три богини обратились к Зевсу с просьбой разрешить их спор. Зевсу было трудно решить этот вопрос. Афина была его дочерью, родившейся из его головы. Гера – женой. А Афродита – была богиней любви и красоты, силу которой испытал на себе любвеобильный бог богов. Зевс, понимая, что ему справедливо спор не разрешить, отослал богинь на суд к сыну Троянского царя Париса. Парис испытывал затруднения при разрешении этого вопроса, поскольку все три богини были прекрасны. Богини, видя то, что Парис не может присудить яблоко ни одной из них, решили подкупить его обещаниями. Гера обещала Парису бессмертие, Афина – мудрость, а Афродита обещала дать ему в жены самую красивую женщину земли. И Парис без колебаний отдал яблоко Афродите. Гера и Афина, разгневанные, улетели на Олимп, пообещав отомстить Парису. Самая красивая женщина Елена Спартанская была замужем за царем Менелаем. С помощью Афродиты Парис похитил Елену. Оскорбленный муж, Менелай, обратился ко всем греческим правителям помочь ему отомстить похитителю. Те дали согласие. Началась Троянская война, в которой греки долго терпели поражения. Решено было обратиться к прорицателю Калханту. Тот им сказал: «Вы только тогда станете побеждать, когда в ваших рядах появится Ахилл. Но, где искать его?  Стало известно, что мать Ахилла, Фетида, зная, что ее сыну предопределено судьбой погибнуть под Троей, стремилась спасти его и с этой целью закаляла его. Не довольствуясь этим, она спрятала Ахилла во дворце царя Ликомеда на острове Скирос. Там Ахилл жил, одетый в женские одежды среди дочерей Ликомеда. Здесь от тайного брака Ахилла с дочерью Ликомеда – Деидамии родился сын Пирр, прозванный позднее Неоптолемом,  Ахейские (греческие) вожди отправили на остров Скирос посольство во главе с Одиссеем. Одиссей и его спутники проникли во дворец царя, переодевшись купцами. Перед собравшимися девушками положили женские украшения, а в стороне от них были положены щит и меч. Девушки, и Ахилл подошли к украшениям. Но, по знаку, данному Одиссеем своим спутникам, те издали сигнал тревоги. Девушки разбежались, а Ахилл схватил щит и меч. Одиссей уговорил Ахилла принять участие в Троянской войне. Многих героев победил Ахилл, от рук его пал главный защитник Трои Гектор. Но и сам Ахилл погиб, будучи раненым стрелой Париса в единственное, уязвимое место, пятку, Пятка разболелась, и Ахилл умер. Но какое отношение имеет Ахилл к Мермекию» Чем реально объяснит его неуязвимость? Да только тем, что его доспехи были стальными, у всех остальных – бронзовые.
Но коль мы заговорили об ойкистах и истории Ахилла, не пора ли перейти вообще к истории Пантикапея?
В давние времена  Крым находился на задворках цивилизации. Плавание эллинов даже в Восточное Средиземноморье считалось великим подвигом, а выход в Черное море был доступен только таким героям, как Геракл. Недаром вначале плавания аргонавтов с ними был сам Геракл, сын Зевса.
Правда, потом он уступил честь возглавлять экспедицию по поискам золотого руна Ясону. Греки плохо знали мир. И на юг путь был небезопасен, а что тогда говорить о странах, подвластных Борею, богу  северных ветров. У эллинов, отличных  мореплавателей, строящих большие корабли, не было навигационных приборов, они плавали вдоль берегов, заселенных чуждыми грекам племенами, зачастую слишком враждебно относящиеся к пришельцам. А, что говорить о  море, которого они не знали? Отсюда, встреча аргонавтов с гарпиями, сближающимися скалами – Симплегадами. А, конечной целью плавания была всего-навсего, Колхида! Современное побережье Грузии, и только! Только много веков спустя, рискнули греки направиться к Крыму. Возникает вопрос, почему греки свои первые города-колонии построили на западном и восточном берегу Крыма, не коснувшись южного? Юг их пугал своим внешним видом. Представьте, какой неуютной им показалась узкая полоса земли, за которой возвышалась горная гряда, густо поросшая лесом? Оттуда можно было ожидать появления любой напасти, учитывая полную зависимость древних от природных явлений. Вот почему они были обрадованы берегам Керченского полуострова, где не было высоких гор и где, местность относительно хорошо просматривались.
Ведущую роль в освоении берегов Северного Причерноморья  играл греческий город Милет. Он основал, по свидетельству Плиния, около 90 колоний, в том числе и на восточном берегу Крыма: Пантикапей, Феодосия, Нимфей, Тиритака, Мирмекий. Остается невыясненным вопрос, какие условия предшествовали колонизации: насильственные или нет? Вопрос далеко  не праздный, поскольку грекам приходилось осваивать уже освоенное до них!
Считается, что основателем города Пантикапея был милетец Археанакт..Потомки основателя города - Археанактиды правили им до 438 г. до н.э.

В 438 году к власти пришел архонт Спарток I , сменивший последнего из Археанактидов. Неизвестно, был ли процесс передачи власти мирным, или насильственным. Судя по именам боспорских правителей – Спарток, Перисад, Комосария, все они имеют фракийское происхождение. Иными словами, на смену чисто греческому роду, пришел местный, смешанный – греко-скифский. Но, по-прежнему, полноправными  гражданами города были только греки. Выходцам из местных племен путь в ряды правящей верхушки был закрыт. Только те, кому удавалось добиться огромной экономической значимости, могли пополнить ряды эллинов, смешаться с ними. Эллинизация захватила позднее и правящий род. Наряду с такими фракийскими именами, как Спарток или Перисад, появляются чисто греческие – Сатир, Левкон, Притан, Евмел.
В V-IV веках до н.э. изменяются и внешние связи Боспора. В них место Милета  начинают занимать Афины. Этому способствовала экспедиция на Черном море крупнейшего государственного политика Аттики – Перикла. Установилось господство Афин над проливами, соединяющими Средиземное море с Черным. Началась оживленная торговля. В Афины рекой потекли хлеб и рыба, оттуда завозились изделия из мрамора, дорогие ткани, украшения. Города Боспора процветали.
Сын Спортока I  Сатир I (433 – 389 г. до н. э.) захотел, как говорят нынешние дипломаты, большего пространства. И, если чего-то очень хочется, то и предлог найдется. Впрочем, Сатир не искал предлога, он хорошо организовал разведку, узнал все слабости Фанагории, а затем, перебравшись нс отрядом греческих гоплитов, поддержанных скифскими всадникам, переправился через пролив и напал на Фанагорию. Больших усилий не потребовалось, город сдался на милость победителя. Гермонасса и Кепы  без боя приняли власть Сатира I  Аппетит приходит во время  еды. А такой лакомый кусочек находился всего а 17 километрах от Пантикапея и переправляться через пролив не надо. Назывался он Нимфеем, названный в честь нимф (водяных дев) покровительниц города  . В отличие от Пантикапея  Нимфей более был эллинизирован,  да и внешне он больше напоминал греческий город, и компактнее и красивее. Находился он  на плато мыса Карабурун (вблизи нынешнего Эльтигена). Земли вокруг прекрасные, дающие высокие урожаи пшеницы. Ею Нимфей и торговал, богатея на выгодной торговле. Город и свою собственную монету чеканил, и афинской пользовался. Главным торговым партнером Нимфея  были Афины. Чувствуя на себе тяжелый завистливый взгляд Сатира, Нимфей вошел в Афинский морской союз, делая ежегодный материальный взнос. За это он пользовался защитой Афин. Те держали за стенами города Нимфея небольшой, но отлично вооруженный отряд гоплитов. И пока Афины были крепки, надеяться на захват Нимфея было делом безнадежным. Мы сегодня часто слышим слова - коррупция, взяточничество    И прежде они имели место. Вот и командир афинского военного отряда Гилон был заподозрен в нарушении ведения дел, и был вызван на суд в Афины. Что передумал воитель, пока еще не обнажавший меч в защиту порученного его заботам города, но успевший прикарманить то, что полагалось давным-давно отправить в Афины, пока нос судна рассекал воды Черного моря, кто знает? Думается, что они были крайне невеселыми…  Но Гилону повезло, прибыв в Афины, ему удалось избежать суда. Просто афинянам некогда было заниматься проштрафимся  командиром нимфейских гоплитов. У них и без  него оказалось слишком много дел неприятных, связанных  с  поражением от Спарты. Гилон был на время отпущен и возвращался в Нимфей, отлично зная, что судьба предоставила ему лишь временную отсрочку от наказания, а в том, что оно состоится, и приговор будет суровым, он ни капельки не сомневался. Прибыв в Нимфей,, Гилон каким-то образом встретился с Сатиром, и тот узнал о положении дел в Афинах. Сатир понял: «Пришла пора проглотить лакомый кусочек!» Поддержанный греческим гарнизоном Нимфея, Сатир  присоединил его к своему государству. Предатель Гилон в подарок получил из рук Сатира правление городом Кепы. Какова судьба изменника была позднее, сказать не могу? Однако, полагаю, что печальной ее никак не назовешь. Гилон стал дедушкой по материнской линии одного из величайших ораторов древности,  духовного царя Афин – Демосфена!  Чтобы завладеть всем полуостровом, Сатиру надо было присоединить Феодосию, поддерживаемую и Афинами, и Гераклеей. Сходу одолеть городом не удалось. Феодосия оказалась крепким орешком. Осада города затянулась. Во время этой осады Сатир умер. Феодосией завладел  сын его Левкон I. Перевод имени означает –«Белый».  «Белый» и принял титул архонта Боспора и Феодосии, с прибавлением иных титулов: царь синдов, торстов, дандариев и псессов. Перечисление  названий племен свидетельствует о том, что этнический состав Боспорского царства был слишком пестрым. Спокойной жизнь архонтов, а на деле тиранов, не назовешь. К примеру, против Левкона Iбыл организован заговор. Левкон, узнав о нем, обратился к купцам с просьбой о денежной помощи для найма воинов, чтобы можно было физически с ними расправиться. Купцы не только заняли деньги, но и сами с оружием в руках помогали царю расправиться с заговорщиками. Это одно из свидетельств того, что архонты пользовались наемниками в военных действиях.
Не всегда наследнику престола удавалось беспрепятственно его занять. Часто этому предшествовала кровопролитная война внутри самого государство, деля его на партии. Так,  к концу IV века до н.э. разгорелась борьба за престол между сыновьями Перисада I. Против старшего сына, законного наследника, Сатира II восстал младший сын Евмел. Он вступил в сговор с вождем прикубанского племени фатеев  Арифарном, вместе они и выступили против Сатира. Тот двинул против восставших войска. В боспорской армии Сатира кроме греческих и фракийских наемников было огромное количество скифов. Их было даже больше, чем греков и фракийцев.
В 310 году произошла битва близ реки Фате. Битву эту описал Диодор. Был летний день. Солнце нещадно парило, когда, форсировав реку, Сатир окружил свой лагерь телегами, на котором находился провиант для армии, а сам стал во главе войска, в самом центре боевого строя. Вокруг него находились отборные, храбрые воины. Увидев, что вражеские войска разделены на две части, Сатир решил их разбить по одиночке. Сначала он завязал конную стычку со свитой Арифарна, принудив последнего к бегству. Затем, прекратив преследование бежавших врагов, обрушился на Евмела. Разбитое войско восставших бежало, бежал вместе с ним и Евмел. Бежавшие укрылись в крепости, находящейся в труднодоступной лесистой местности, полной болот. Подходы к крепости со стороны болот прикрывались деревянными палисадами. Со свободной от болот стороны крепость была ограждена высокой стеной с башнями. С этих укреплений фатеи пускали тысячи стрел в боспорцев. Укрыться от них было трудно. Небольшие круглые щиты, удобные в ближнем бою, совершенно не защищали от стрел, пускаемых издалека. Уже на пути к крепости войска Сатира понесли от стрел большие потери. Теперь, вблизи укреплений, потери многократно возросли, был смертельно ранен стрелой и Сатир II.
         Борьба за престол на этом не кончилась. Второй брат Притан, законный преемник Сатира по старшинству, возглавил ее. Евмел предлагал Притану так разделить власть, чтобы Притан сохранил за собой Западный Боспор, находившийся на крымской земле, а ему, Евмелу, достался Восточный (на кубанской стороне) Пританом такое предложение было отклонено. Борьба продолжалась. Притан потерпел поражение, бежал. Но был настигнут в городе Кепы, и был там убит. Евмел учинил кровавую расправу над членами семей и приверженцев братьев. Понимая, что такой расправой он может оттолкнуть от себя жителей Боспора, Евмел собрал народное собрание, на котором обещал сохранить без изменений традиционный образ правления. . Евмелу за годы правления удалось присоединить к Боспорскому царству ряд новых территорий. Заставил он и Танаис почувствовать руку Боспорского царя на себе. Расправился Евмел и с морскими пиратами, ему удалось очистить от них Черное море. Это сделало его популярнейшей фигурой не только в Причерноморье, но и среди всех жителей Средиземноморья. Планы Евмела были грандиозны, он хотел подчинить все причерноморские племена Боспору. Херсонес во время правления Евмела, чувствуя силу Боспорского царя, часто обращался к нему за помощью и получал ее. Смерть помешала Евмелу выполнить задуманное.
Правившие после Евмела Спарток III  и Перисад II стали называть себя уже не архонтами, а царями, что говорило об усилении центральной власти Боспорского царства.. За свою долгую историю города Боспора переживали то взлет, то падение, Все зависело от состояния торговли. Замирала торговля, и города разрушались, превращаясь в селения, сокращаясь по площади. Расширялись внешнеэкономические связи, и строились храмы, местную глиняную черепицу кровель сменял мрамор. Расширялись улицы, корабли бороздили пролив, велась засолка рыбы на экспорт Пришло время и Аттика стало слабой, превратилась в разменную монету  в войне Понтийского царя Митридата VI Евпатора с Римом. Но, кто бы из них не брал верх в войне, Греция, - основной рынок сбыта товаров Боспора, -  не могла участвовать в торговле. А, следовательно, Пантикапей тоже серьезно болел. Больному Боспору трудно было отражать нападения скифов. Беспокоило и появление невесть откуда взявшихся сарматов. Боспор должен был платить дань варварам. А откуда взять деньги, если торговля еле теплится, если храмы преобразуются в винодавильни. К кому обратиться за помощью? В тайне окружение Боспорского царя Перисада V  решило обратиться за защитой к царю Понта Митридату Евпатору. Прибывший для переговоров полководец Митридата Диофант направляется во дворец царя. Переговоры длятся недолго. Оговорены все детали отречения Перисада V от власти. Власть передается Митридату. На Боспор с Диофантом прибыло немного солдат. Ровно столько, чтобы надежно охранять его особу и чтобы вызывать почтительность и уважение к ней. Несмотря на уговоры царя Перисада отдохнуть в отведенных ему для сна покоях, понтийский полководец отказался.  После обильного ужина Диофант стал собираться на корабль. Перисад высказал досаду тому обстоятельству, что столь высокий гость отказался от предложенного ему самого почетного и удобного помещения во дворце. Диофант вежливо, но твердо повторил свой отказ. У понтийского полководца имелось на этот раз больше времени и возможностей сравнивать Херсонес с Пантикапеем. Херсонес был истинно греческим городом, к таким, какими их  привык видеть понтийский полководец. А Пантикапей соединял в себе эллинизм с самым обычным варварством. А Диофант знал не на словах коварство варваров, восточных сатрапов, чтобы доверять им?  Но не только  это заставило Диофанта отказать гостеприимному хозяину. Было слишком тепло, и ночлег на корабле был предпочтительнее душного с обилием благовоний дворцового помещения. Легкое покачивание на волнах снимало душевную нагрузку, физическое утомление, накопившееся за день. Но главное, внутреннее спокойствие,- на корабле Диофант был значительно в большей безопасности. Пробраться врагу на корабль было значительно труднее, чем подкрасться с кинжалом в переходах дворцовых покоев. Вернувшись в сопровождении воинов на корабль, Диофант улегся на приготовленное ложе и долго ворочался, не в силах уснуть. Сдержанный в пище и вине, сегодня вечером он выпил вдвое больше обычного, и, следуя варварским обычаям, пил вино, неразбавленным водой. Он  много съел осетрины, приготовленной по местным правилам, с множеством специй, в том числе и с зернышками граната. Рыба была необычайно вкусной, куски ее так и таяли во рту… Диофант вспомнил обрюзгшее лицо Боспорского царя, его нервозность. «Да, слаб стал потомок первого Спортока, ни силы военной, ни золота в казне, ни мощи в членах!» Вино, беспутная жизнь подорвали здоровье Боспорского царя. И становится понятным, почему он отрекается от власти. Ему угрожают не только внешние враги, но и собственное окружение. И еще, нельзя было не заметить, что передача власти иноземцу, пусть и с таким популярным именем, как Митридат Евпатор, многими из окружения царя воспринимались неприязненно. Угрозу самому себе Диофант почувствовал интуитивно. Можно было не сомневаться, что во дворце Перисада зреет заговор…Диофант поднялся с ложа и выбрался на палубу. Ночь была тихой и темной, каковыми и бывают летние ночи на Боспоре. От поверхности моря веяло прохладой, По поднятию и опусканию судна можно было судить о спокойном дыхании уснувшего моря.
На юго-востоке темных небес едва прослеживалась тонкая полоска серпа месяца. Но вместо одной звезды, как это было на знамени Евпатора, на темном бархате ночи сияло множество ярких звезд. Береговая линия города терялась в темноте, Ни одного огонька на всю уснувшую округу. Диофант присел на бухту просмоленного каната и незаметно для себя задремал. Привычку спать сидя, он сохранил еще с ранних военных походов, когда только таким способом можно было восстановить силы перед боем. Разбудили его многочисленные звуки на берегу. Хотя еще солнце не стало подниматься и косые лучи его не коснулись стен храма Аполлона на вершине горы, а город пришел в движение. Первым желанием было отправиться на лодке к берегу, но осторожность восторжествовала. Прибывшие на корабль двое его солдат, рассказали, что в городе восстание. Царь убит. Идет расправа над близкими ему людьми и группой понтийских воинов, оставшихся на берегу. Лицо Диофанта не изменилось, оно оставалось бесстрастным, когда он выслушивал донесение своих солдат. Потом он велел сниматься с якоря, поднять паруса и взять курс на Херсонес.
Восстание продолжалось около года. В короткий срок оно распространилось по всей западной части Боспора. В руках восставших находились и Пантикапей и Феодосия. Но племена Северного Кавказа и Прикубанья не поддержали Савмака, дальнего родственника Перисада, давно мечтавшего о захвате власти. Савмак был провозглашен  царем, Началась даже чеканка монет с его профилем. Но, как и при Перисаде, жизнь на Боспоре продолжала едва теплиться, приходилось выплачивать скифам еще большую дань. Многие отвернулись от Савмака. Через год на Боспор прибыл Диофант. С помощью армии и флота он через несколько месяцев отвоевал у Савмака и его сторонников Пантикапей и Феодосию, жестоко покарал восставших. Савмак был закован в цепи и отправлен в столицу понтийского царя Синопу. Дальнейшая судьба Савмака не известна. Скорее всего, он был казнен.
Боспорское царство и большая часть Крыма были включены в состав Понтийского царства.
Война с Римом, продолжавшаяся более двух десятков лет, истощала силы Митридата. К тому же в последние годы неудачи все чаще преследовали его, судьба отвернулась, что ли? Преследуемый римскими полководцами Лукуллом, и сменившим его Помпеем Великим, Митридат перебрался на Боспор и, сделав Пантикапей своею временной столицей, стал, в очередной раз готовиться к войне с ним.  Отдыхая от сражений и такого количества неудач, Митридат составил грандиозный план похода на Рим через придунайские земли и Альпы. В этом плане Боспор должен был играть роль продовольственной базы и поставщика людской силы. Большие надежды царь возлагал на местные племена, в частности на скифов и тавров. Но его идеи и план не находили поддержки у городского и сельского населения Боспора. Да и армия Митридата относилась без всякого энтузиазма к планам этого похода, не хотелось воинам идти в тяжелое и длительное путешествие, да еще в чужую землю.
      Судьбу Митридата решило восстание. Началось оно в Фанагории, затем перешло на Нимфей и Феодосию. К восстанию присоединился и Херсонес. Сын Митридата Фарнак поднял мятеж против отца. Солдаты провозгласили его царем. Митридат покончил жизнь самоубийством. Вначале он пытался принять яд, но яд не подействовал на Митридата, поскольку, опасаясь за свою жизнь, он приучил себя к ядам. Этот же яд, принятый его двумя дочерями Митридатис и Ниссой,  подействовал почти мгновенно. Видя, что яд на него не действует, Митридат бросился на меч. Правда, согласно описанию римского писателя Аппиана, Митридат сам сделать этого не мог  и попросил заколоть себя Битоита, начальника стражи.
Аппиан приводит в своем описании смерти Митридата такие последние слова Евпатора:«…Самого страшного и столь обычного в жизни царей яда – неверности войска, детей и друзей – я не предвидел…» Произошло это в 63 году до н. э.
Цицерон, узнав о гибели Митридата VI, назвал его"самым великим из властелинов, с которыми Рим вел когда-нибудь войны".
Фарнак овладел всем, что принадлежало его отцу, и написал Помпею, что он сделал это ради него и римского народа. После смерти Митридата (63 год н.э.) Фарнак получил свою власть из рук римлян вместе с почетным титулом их «друга и союзника». Однако, Фарнак, стремившийся восстановить  под своей властью все прежнее царство Митридата,, вступил за него в борьбу с Римом. В это время Гай Юлий Цезарь находился в Сирии. Там он узнает, что претор Домиций разбит сыном Митридата Фарнаком и с немногочисленной свитой бежал из Понта, а Фарнак, с жадностью используя свой успех, занял Вифинию и Каппадокию, напал на так называемую Малую Армению и подстрекает к восстанию всех тамошних царей и тетрархов. Цезарь тотчас же выступил против Фарнака с тремя легионами. В большой битве при городе Зеле он совершенно уничтожил Фарнака. Когда мятежного  «друга и союзника Рима» представили закованного в железо пред очи римского полководца, тот презрительно сказал:
«Отпустите жалкое подобие Великого отца!»
Фарнак был изгнан из Понта и погиб. Сообщая об этом в Рим, Цезарь выразил внезапность и быстроту этой битвы тремя словами:  «Vine, vide, vice!» . По-русски это звучит: «Пришел, увидел, победил!»
Во время войны Фарнака с Цезарем власть на Боспоре захватил Асандр. Возможно, что это был один из отдаленных потомков Спартокидов. Взять власть, не значит, удержать ее…
    Обстановка с захватом власти осложнилась тем, что победивший Фарнака Юлий Цезарь, выдвинул на боспорский престол своего ставленника – Митридата VII Пергамского, побочного сына Митридата Евпатора. Митридат Пергамский с войском прибыл на Боспор. Встреча с Асандром была для него неудачной, в сражении Митридат Пергамский был убит. Асандру было тогда около 63 лет. Чтобы укрепить власть, придав ей законный характер, Асандр вступил в брак с Динамией, дочерью Фарнака и внучкой Митридата Евпатора
Рим снова вмешивается в дела Боспора, предлагая своего ставленника Полемона, царя Понта, целиком зависевшего от Рима. Скрибонию не удается встретиться с Полемоном. Недовольные боспорцы сами убили Скрибония. Но и Полемона тоже не хотят видеть на боспорском престоле, открыто и резко высказываются против него. В помощь Полемону,  Агриппа, зять Августа, ведавший делами восточных провинций, снарядил военную экспедицию. Под угрозой войны боспорцы подчинились Полемону. Но и ему, чтобы утвердиться на боспорском престоле, пришлось по прямому приказу Августа, жениться на Динамии. Полемон жестоко подавил восстание против Боспора в Танаисе. Прежде Танаис платил дань Пантикапею, не высказывая недовольства. Теперь, пользуясь смутами в нем, решил освободиться. Не вышло! Часто при Полемоне  восставали местные племена. Да и в отношениях с Динамией не все было в порядке, она порвала связь между ними. Полемон погиб в 8 году до н.э. при попытке вооруженной силой подавить восстание одного из сарматских племен. Последующие 16 лет после гибели Полемона правила сама Динамия. Ее правление было спокойным. Оживилась жизнь на Боспоре. Шло  большое жилищное строительство в Пантикапее Воздвигнут  был храм Афродиты Урании Апатуры, считавшейся покровительницей Боспорского царства на Олимпе.
Динамия подчеркивала внешне свою лояльность к Риму. Ставила императору Августу статуи, снабжая их посвятительными надписями. Называла себя  «другом римлян» и чеканила монеты с изображением портретов римских императоров. Однако политика Динамии была антиримской. Она всегда подчеркивала свое родство с Митридатом Евпатором и продолжала его традиции. После смерти Асандра  Динамия выпустила золотые монеты с собственным портретом на лицевой стороне, звездой и полумесяцем на обратной. Потом она выпускала монеты с монограммой Митридата Евпатора.
В начале I века н. э. на  Боспоре утвердилась новая династия, основателем которой был Аспург. Не исключена возможность того, что Аспург был сыном Динамии и Асандра. Он носил пышный «титул царя  царей», но одновременно «Друг кесаря и друг римлян». Все свидетельствует о том, что сохраняется огромная зависимость царства Боспорского от Рима. Аспург владел не только Восточным Крымом, практически власть его распространялась на весь Крым, в том числе и на Херсонес. В надписях царя Аспурга I   говорится о подчинении скифов и тавров. Но это подчинение было временным. Во владения  Боспора входили северокавказские и прикубанские племена. Рука Боспорского царя  доставала и Танаис. Царя Аспурга обожествляли, в Пантикапее был построен посвященный ему храм.
   После смерти Аспурга римский император Калигула решил посадить на боспорский престол своего ставленника Полемона II. При этом не учитывалось то обстоятельство, что Аспургу должны были наследовать его дети. То есть, решением Калигулы от власти отстранялись прямые наследники Аспурга. Старший сын Аспурга,  Митридат VIII не подчинился решению римского императора и объявил себя царем. Реакции Рима на этот акт не последовало, поскольку Калигула   в Риме был убит. Преемник Калигулы император Клавдий вынужден был признать царем Боспора Митридата VIII. Митридат отказался следовать в кильватере политики Рима. Он стремился к полной независимости и отказался даже от внешних проявлений лояльности. На золотых монетах Боспора значилось имя Митридата VIII c полным его царским титулом. Намерения Митридата выдал римлянам его младший брат Котис. Император Клавдий низложил Митридата VIII и утвердил царем Котиса. Но, одного формального низложения Митридата было недостаточно. Следовало вступить в вооруженную борьбу и титул царя добыть вооруженным путем. Опираясь на римские войска, Котис выступил против брата. Встреча состоялась на противоположном  берегу пролива. Митридат опирался на военную  силу местных племен - сираков и ворсов. Сплоченности у них не было… Митридат был разбит. Случилось это в 46 году нашей эры. Править Боспором стал Котис. Его правление отличалось невероятно выраженным раболепием перед Римом. На монетах, чеканенным Котисом, было изображение римского императора, имя и титул самого Котиса не указывались. Был введен культ римского императора, ему как богу молились, а жрецом этого культа стал сам Котис. Это было странным хотя бы потому, что Боспор никогда не был римской провинцией. Каким бы слабым он не был в отдельные промежутки времени, но всегда оставался самостоятельным государством. Император Нерон стремился укрепить римское влияние в странах эллинистического востока. Им была сделана попытка установить прямой протекторат над Боспором, а с этой целью следовало к превращенному в провинцию Понтийскому  царству  присоединить Боспор. В 62 году н.э. в Крым была отправлена римская военная экспедиция. Чем она закончилась, неизвестно, как и не известна судьба  самого Котиса. Только после этого почему-то  стали на Боспоре чеканить монеты с изображением императора Нерона? Однако превратить Боспор в провинцию так и не удалось. Похоже, местное население оказало серьезный отпор этой идее. Смерть Нерона прервала процесс лишения Боспора самостоятельности, попыток более не осуществлялось.
Государство стало полностью зависеть от Рима. Римские императоры стали утверждать боспорских царей.
Теперь цари на Боспоре приняли римское династическое имя Тибериев Юлиев, как символ подчинения, с сохранением официального титула  «друг Кесаря и друг римлян» Боспор получает от Рима денежные субсидии на содержание армии для защиты греческих городов от возрастающего натиска окружающих племен.
Чеканка монет на Боспоре продолжалась, мало того, она даже поощрялась Римом. Боспор вступает в период своего второго экономического и культурного расцвета. Получили расцвет сельское хозяйство, рыбный промысел, ремесла, строительство, торговля. Правда, торговля  ограничивалось размерами понтийского государства. Редко боспорские суда ходили в восточное средиземноморье и почти никогда к италийским берегам.
  Рим, несмотря на кажущееся величие, слабел. Время было напряженное. Приходилось неоднократно вступать в военные столкновения  с кочевыми племенами, скифским государством.
К власти на Боспоре приходит новый царь Савромат I. Опять происходит смена имен. Цари носят  фракийские имена, чувствуется усиление в обществе сарматов. Характер захоронений меняется. Холмы исчезают. Теперь погребальные склепы  либо вырубываются  в скале или в глинистом грунте. В русской археологической литературе такие погребения получили название – катакомбы.
Усиливается давление скифских племен на Боспорское царство. Боспорские цари Савромат II и Рескупорид III одерживают ряд побед над скифами, разрушают их столицу Неаполь, разрушают их оборонительные стены, временно подчиняют их своей власти. Прежние городища Мермекий и Тиритака все более приобретают сельский вид, городская жизнь не восстанавливается. Они выполняют роль винодельческого и рыбопромыслового пригородов Пантикапея. Спокойной жизни нет, идут одна война за другой. Боспорским царям приходится постоянно воевать теперь  уже  с племенами аланов.
Было это и при Котисе II, было при Савромате I, было и при Рескупориде III. Теперь каждый боспорский горожанин становился воином. Редко кто умирал своей смертью, большинство преждевременно отдавали жизнь свою в боях. Как и во времена Спортока в составе боспорской армии служило много наемников, главным образом фракийцев. Во второй половине I века в непосредственной близости от второго оборонительного вала был построен город-крепость Илурат. Он просуществовал до III века. Его строительство говорило не только о необходимости защиты Боспора, но и об относительном богатстве строящих. Располагалась крепость на возвышенности, круто обрывающейся с двух сторон. Отсюда местность хорошо просматривалась. Толщина стен крепости у основания была равна 6 метрам. Город был обнесен мощной оборонительной стеной с башнями. К стенам крепости примыкали жилые кварталы. Вся планировка крепости говорит о том, что здесь  были не просто воины, а военные поселенцы, Они совмещали оборону от врага с ведением хозяйственных работ. Воины занимались домашним ремеслом, сельским хозяйством. Впрочем, в этот период времени многие поселения Боспора тоже обносятся крепостными стенами. Боспорское государство, как это было и прежде, оставалось многоплеменным и многоязычным. Общим связующим языком во все времена был греческий.
В  III веке, примерно с тридцатых годов, Боспор переживает очередной экономический упадок. Идет упадок  торговли. Все чаще и чаще следуют грабительские набеги готов. Поддержки Рима нет, он  и сам с трудом отбивается от варваров. Все труднее удается Боспору отбивать набеги. Пираты просто одолели государство. Чтобы сохранить само существование Боспора, Боспорским царям приходится  предоставлять свой флот пиратам для их походов на кавказское побережье, а затем Малую Азию и Грецию. Качество золотой монеты Боспора ухудшается, затем заменяется низкопробным серебром, медью и, наконец, совсем прекращается. Идет натурализация хозяйства. Мирмекий и Илурат  прекращают свое существование. На царском престоле появляются лица, не принадлежащие к династии Тибериев Юлиев, например Ферсандз и Хедосбий. По-видимому, именно этих царей имеет в виду византийский историк V века Зосима, когда говорит, что в это время на Боспоре правили «недостойные и презренные люди».
В 70-х годах IV в.н.э. в Боспор вторглись гунны. Они пришли в Европу из Центральной Азии. Гунны сжигали дома, убивали или угоняли жителей. В союзе с гуннами действовала часть сормато-аланских племен. Пантикапей погиб.
Гунны быстро, как и пришли, исчезли. Римская держава распалась на две части: западную с центром в Риме и Восточную с центром Византием (Константинополь). По названию столицы Восточную Римскую империю стали называть Византией. Западная Римская империя в конвульсиях умирала, удары германских племен все труднее становилось отражать. Византия, напротив, процветала и расширяла свои владения. Не могла она не обратить внимание на Крым. Вновь начинают подниматься города Крыма
     Рыбные промыслы Керченского пролива не могли не заинтересовать византийцев. На месте бывшего Пантикапея возникает город с названием Боспор.  Язычество кануло в Лету. Византийский император Константин утвердил государственной религией – христианство. За заслуги его, столицу Византии переименовали в Константинополь. Неудивительно, что и в Боспоре строится христианский храм. Время постройки, приблизительно X век, место – у подножия горы Митридат, неподалеку от того места, где в славном городе Пантикапее стоял храм бога вина Диониса. Пройдут века, будут пристройки и переделки, но храм сохранится до наших дней. Сейчас он носит название церкви Иоанна Предтечи. Это единственная из византийских церквей северного Причерноморья, чудом уцелевшая среди всех исторических перипетий, которыми было наполнено тысячелетие от гибели Тмутараканского княжества до Великой Отечественной войны. Она принадлежит к распространённому в то время в византийском культовом зодчестве крестокупольному типу. В XIII – XIV веках церковь Иоанна Предтечи была превращена в мечеть
 Интересно впечатление от неё арабского писателя Ибн-Батуры, останавливавшегося в ней по пути в Кафу в 1334 году: "Я увидел церковь, направился к ней, застал в ней монаха и на одной из стен церкви увидел изображение мужчины арабского в чалме, опоясанного мечом и с копьём в руке. Перед ним горела лампада. Я сказал монаху: "Что это за изображение?" Он ответил: "Это изображение пророка Али", и я удивился его ответу. Мы переночевали эту ночь в церкви, сварили себе кур, которых привезли с собой на корабле". Удивление Ибн-Батуры вызвано тем, что Ислам запрещал изображать живые существа. Отступление от этого запрета можно объяснить нетвёрдостью мусульманских устоев в этих краях, где одна культура постоянно сменяла другую, сохраняя по инерции некоторые черты предыдущей.
Но вернемся к исторической последовательности.    Город   Боспор не достигнет того положения, которое он занимал, когда был столицей Боспорского царства. Он и не велик, и не блещет общественными строениями. Жилища небольшие, живут в них бедняки и люди среднего достатка. Основное занятие – рыболовство. А рыбаками те, чьи предки занимались этим промыслом издавна – греки. Еще, имеются винодавильни для производства вина. Сеют хлеб, но только для внутренних нужд, так как торговля не достигла высот своих.
Все изменилось. Изменилось направление торговых путей. По просторам Приазовья и Причерноморья кочуют многочисленные воинственные племена, ведущие примитивный образ хозяйствования. Севернее и восточнее возникли государства, такие как Киевская Русь и Хазарский каганат. Неспокойна Русь, постоянно угрожает Византии. Вот, в 860 году у стен Константинополя появились ладьи русов. Кесарь пустился в погоню. Были предупреждены печенеги и ожидали  русов у устья Днепра. Аскольду пришлось уходить через Керченский пролив, где его не ждали.
   В Восточной Европе возникло мощное государство Хазарский каганат. Сами хазары были кавказским народом, вели племенной образ жизни, были миролюбивы, у них не было государственности. В хазарские земли стекались с Юга иудеи, из Персии, Армении, Азербайджана и селились здесь. Сюда же мигрировали иудеи из Византии. Обладая большими богатствами, они скоро стали в главе коренного населения. Общей религией стал иудаизм. Название Хазария сохранилось. Богатство еврейской общины вызывало зависть соседей. Овладеть им решил попробовать Киевский князь Игорь. Случилось это в 939 году. Игорь захватил, принадлежащий хазарам город Самкерц (ныне Тамань). Еврейский полководец Песах разбил дружину Киевского князя. Тот бежал через Керченский пролив и город, стоящий на западном берегу пролива – Керц (Керчь). Песах прошел по всему Крыму, его южному берегу, повсюду уничтожая христианское население. Спаслись лишь те, кто укрылся в неприступном Херсонесе. Пройдя Перекоп, он дошел до Киева, и обложил его данью. Недолго это длилось
В 964 году сын князя Игоря Святослав напал на Хазарию, предал ее огню и мечу. Хазары-иудеи сохранили за собой лишь земли по реке Кубани и берегу Керченского пролива.
В 986 г., сказано в сочинении  Иоанна Мниха, русские совершенно свободно прошли через Северный Кавказ, вдоль Терека, до Каспийского и Черного моря и захватили хазарские земли. Русы усвоили хазарское наименование Керчь, преобразовав его в Корчев и заимствовали у византийцев наименование Таматарху, переделав его в Тмутаракань. Восемнадцатимильный Керченский пролив не был преградой для норманнов. Завоевав Таматарху, русы, по-видимому, подчинили и стоявшую напротив Керчь, положив основание будущему Тмутараканскому княжеству.
Оставшиеся на этой земле хазарские иудеи не стали отстаивать независимость, для этого у них не было сил. Решено было приспособиться к жизни под защитой славянского меча.
Внук Святослава -  Мстислав Владимирович, сын киевского князя Владимира Святого, попал в шестилетнем возрасте в Тмутаракань, данную ему отцом в удел. До сих пор не установлено: была ли Тмутарокань на месте нынешнего гор. Темрюка, или на месте нынешней Тамани. В состав Тмутараканского княжества входил и город Корчев (Керчь). Друзьями князя стали иудеи. Он, когда достиг взрослого возраста, женился на иудейке. В последствие это помещало ему занять киевский престол.
В 1022 году военные силы Тмутароканского князя встретились с силами вождя косогов  Редедей. Победив врага, Мстислав не стал преследовать косогов, Между ним и ими установились надолго дружественные отношения
Живя в Тмутаракани, князь Мстислав Владимирович никогда не забывал о Киеве. Узнав о смерти отца, Мстислав собрал дружину, основную массу которой составляли хазары-иудеи, собрал степняков ясов, косогов (черкесов), призвал северян, живущих севернее Чернигова, и пошел искать «золотого стола киевского». Момент был выбран удачно, князь Киевский  Ярослав находился на севере своего государства, ведя борьбу с вторгшимся на его территорию князем Полоцким Брачиславом и с язычниками волхвами, вновь занявшимися человеческими жертвоприношениями. Встреча Мстислава и Ярослава произошла в битве при Листвине в 1024 году. Действия происходили так, как они описаны в стихах. Между братьями был  заключен союз. Мстислав был набожным, он не мог иметь некрещеную жену, поскольку жена иудейка не приняла христианство, а его потомство не могло перейти в иудаизм, хотя по законам торы они считались евреями. Учтя все это, Мстислав уступил киевский престол брату, а сам избрал уделом своим Чернигов. Он умер, не оставив наследника в 1036 году, Его княжество перешло в руки Ярослава, получившего прозвище – Мудрого.
. К IX-X вв. русы представляли уже большую силу, став единственными хозяевами Северного Причерноморья. Черное море на протяжении 400 лет официально именовалось Русским морем, а керченский пролив назывался Русской рекой. С образованием удельного Тьмутараканского княжества город, названный Корчевом, играет важную роль как морские ворота Киевской Руси. в начале XII в. древнерусский Корчев подвергается половецким набегам и разрушениям, но русское население продолжает жить и позже, до ордынского нашествия. (Арабы в те века, помимо Корчева, упоминали еще и город Россов, или Россию).  Речь идет по-видимому о городе, который находился в районе Ени-Кале. В 1872 году при раскопках в районе крепости Еникале была найдена свинцовая печать Ратибора, наместника Великого князя Киевского Всеволода в Тмутаракани.
При раскопках 1912 года обнаружена печать Феофании Музалон, византийской патрицианки, жены князя Олега Святославича.
По закону Ярослава Мудрого после смерти великого князя престол наследует не сын его, а следующий по старшинству рождения брат. Если поколение братьев исчезало, престол должен был наследовать сын самого старшего брата. Великий князь Святослав.  Один из сыновей Ярослава Мудрого имел пятерых сыновей, но ни одному из них  не суждено было наследовать киевский престол. Мало того, им еще следовало позаботиться  о княжеском уделе. На деле это были князья изгои. Их и до  святославичей немало было на Руси и все искали себе места. Таким местом, куда устремлялись взоры ищущие, была далекая Тмутаракань. Вот там-то, и началась борьба между изгоями-святославичами, которых приглашали к себе иудео-хазары.  Мечтой которых было вернуть себе, хотя бы отцов Чернигов, в котором закрепился младший брат Святослава Всеволод и его сын – Владимир Мономах. В 1078 году  внезапно умирает Святослав, никому власть не передав. Дети его Роман и Олег Святославичи вместе с внуком Ярослава Борисом  двинулись на Русь, на Чернигов подались. Навстречу им старшие князья (родные дяди) вышли. Сеча страшная была Шла не за жизнь, а власти ради. Борис был убит стрелой, Роман к половцам бежал. Олег решил вернуться в Тмутаракань. Но иудеи встретили его не ласково. То ли он деньги им задолжал, то ли, что иное, только схватили они его и продали в рабство. Купили  его византийцы. Там он стал служить у басилевса Комнина, в варяжской дружине. Взбунтовалась, как-то дружина эта, и была брошена в острог. Повинились перед императором византийским и были прощены. Князю повезло: женился он  на патрицианке византийской Музалон. И  на кораблях византийских вместе с женой и дружитной направился к себе в Тмутаракань Встречали иудеи прибывших торжественно, но не забыл про обиду князь, велел всех, до единого, резать!
Хаим Видас, глава иудейской общины, бежал из города, оставив его на произвол судьбы, на милость победителя. Но милости к побежденным не было. Дружинники Олега, опьянев от выпитого вина и крови, шатались по городу, выискивая жертвы. Пограбили, поубивали и успокоились. Кровь, где запеклась, где ушла в землю. На площадях ее смыли дожди… Практически уничтоженный город  был отдан Алексею Комнину. С 1094 год Тмутаракань стала принадлежать Византии. Стал вновь принадлежать Византии и Корчев (Керчь). Русь утратила право на этот клочок земли. О т Ом, что они до того принадлежали русским, свидетельствуют находки, сделанные в Ени-Кале.  В 1872 году при раскопках в районе крепости Еникале была найдена свинцовая печать Ратибора, наместника Великого князя Киевского Всеволода в Тмутаракани.
Византия слабеет. Двор царский еще поражает роскошью, но своего войска нет, а наемники требуют платы, да к тому же не слишком надежны они.   С востока темной тучей двигаются турки- сельджуки. Под их натиском не устояла Византийская империя, рухнула
Обломав свои крылья при Время идет, орда слабеет и распадается. В 1240 году одна из частей ее обосновалась в Крыму. Чем заняться в Крыму скотоводам, привыкшим к широким степным просторам и набегам? Только набегами и торговлей рабами. Но Керчь, как стал называться город, удален от прямой поездки в Стамбул… Захирела Керчь, в селение превратилась.
Идет 1317 год. В это время в Италии  эти два города-республики достигают невиданного расцвета. Генуэзцы вытесняют из Крыма венецианских купцов, и в 1318 году основывают на побережье Крыма много своих колоний, пользуясь расположением турецкого султана.  На Керченском полуострове их две: Черчио  (Керчь) и Кафа (Феодосия)  На этот раз особенно процветает Кафа, Черчио находится в тени  своей соседки. В память о том времени в гор. Керчи появляется «генуэзский мол». Находился он на том месте где сейчас видно великолепное портовое сооружение, носящее тоже имя, но построенное позднее – просто обветшал генуэзский мол прошлого, и был заменен. Пришло время, и генуэзцы были изгнаны из Крыма. Полуостров находится под протекторатом Турции.
Турция, установив протекторат над Крымским ханством, понимала, что степняки, привыкшие к набегам, не очень заботились об охране водных рубежей. Открытым оставался Керченский пролив, а следовательно всегда сохранялась опасность нападения со стороны. Нужно укрепиться на берегу пролива. Глава города паша проживал в г.Керчи. Тут же располагался небольшой турецкий гарнизон. Большего держать, казалось, и нечего! Кто побеспокоит?
В 1699 году сорокашестипушечный  российский корабль « Крепость» шел Керченским проливом, не таясь, опасаясь только мелей.
На этом корабле в г. Керчь прибыл и  Петр Великий.  Судно везло в Стамбул русского посла Украинцева.  Переполох, вызвав великий, корабль пришвартовался в Керчи. Встреча царя Петра с пашой произошла в Керчи.
Появление  русского корабля в проливе, заставляет турецкого султана поторопиться со строительством. Для защиты от пришельцев с севера, Турция возводит на берегу Керченского пролива большую и крепкую крепость – Ени-Кале, что в переводе означает – «Новая крепость».  Строится она в 1700-1706 годах. Строителем ее был итальянский архитектор – Голоппо. Крепость Ени-Кале  возведена турками в 1703 г. у самого узкого места пролива – на восток от г. Керчи в сторону Переправы. Третий ярус крепости украшен башенками в турецком стиле, гладко закругленные купола и основания которых, вероятно, хорошо отводили по касательной удары орудийных снарядов. А мощные орудия отсюда легко накрывали корабли в проливе.
 Вблизи крепости возникает крупное поселение, с тем же названием, что и крепость. По численности оно значительно превосходит захиревший город Керчь.  Здесь до 1771 года располагалась резиденция турецкого паши. Часть этой крепости, построенной на самом берегу моря, сохранилась до настоящего времени..

3 июня  1771 года крепость Ени-кале была без боя взята русскими войсками, которыми командовал генерал-майор князь Щербатов. Ключи от крепости преподнес князю Щербатову последний турецкий управитель крепости – паша Гасан Ефенди. Комендантом крепости был назначен генерал Борзов И.Н.  Кстати, в честь его одно из сел азовского побережья Керченского пролива названо Борзовкой. За город Керчь, уступающий в значимости Ени-Кале, русским пришлось  вступить с турками в сражение. Отличились в этом сражении офицеры известных дворянских фамилий: капитан Павел Гагарин, граф Захар Чернышев,  князь Александр Голицин, князь Петр Долгорукий и другие.
В 1774 году Крым был в результате русско-турецкой войны присоединен к России. По этому поводу и был заключен Кучук-Кайнайжирский мирный договор, по которому западный берег Керченского пролива, вместе с городом Керчь на вечные времена переходил во владение России.
1790 год. Вот уже 16 лет прошло, как Россия стала владельцем Керченского пролива. Давно закончилась кровопролитная русско-турецкая война. Мирная жизнь. И вдруг в водах пролива появляется турецкая эскадра под командой Гусейн-паши.  Небольшая русская эскадра под командованием адмирала Федора Ушакова завязывает с нею бой. В течение пяти часов воды пролива, под Керчью, оглашаются пушечными залпами. Турецкая эскадра разбита.
Крымская война. 1853 год. Объединенные англо-французко-турецкие войска занимают город Керчь. Небольшой отряд казаков храбро сражался, но враг многократно превосходил силы казаков… «Союзники» начали хозяйничать в городе, нанеся ему непоправимые потери. Ими был разграблен старейший русский музей древности, с богатейшими экспонатами античного периода времени. Не имеющие цены древние сокровища попали в Британский музей и французский Лувр.
Кто бывал в Керчи и подробно знакомился с названиями его пригородов, мог встретиться, на первый  взгляд, с интересными названиями: Старый Карантин,  Новая Карантинная слободка, Солдатская слободка.  Дело было в том, что после Крымской войны, царское правительство поняло, насколько беззащитны берега Восточного Крыма, особенно Керченского пролива. Это – хорошо, что противник не воспользовался им для того, чтобы перенести театр военных действий на Азов. Последствия таких действий нанесли бы России непоправимый ущерб. Решено было построить на берегу крепость Керченского пролива. Поручили это герою Севастопольской обороны, военному инженеру Тотлебену. Кто видел это творение, вошедшее в мировой каталог крепостных   сооружений, поймет, насколько гармонично она вписывалась в окружающий пейзаж. Будучи абсолютно незаметной ни со стороны моря, ни с суши, она способна была поразить любую цель, от утлой лодчонки, до крупного корабля. Жаль, что она сейчас подвергается разорению…
И название вышеупомянутых слобод было связано с несением службы в этой крепости, гарнизон которой составлял в мирное время свыше 5-ти тысяч человек. Солдаты, поступающие на службу, должны были пройти санитарный карантин. А унтер-офицеры, составляющие цвет царской армии, жили семьями, вне крепости, являясь ежедневно на службу.
Керчь долго оставалась захолустным пыльным городом Керчь-Еникальского городничества. Отцы города отдавали все, что могли, чтобы  город был не хуже других. Развитию города способствовало создание Керченского торгового порта в 1821 году. Появилась возможность вывозить основное богатство рыбу. Во всех районах города были засолочные ванны.
История России продолжалась. Где-то происходили войны, где-то строилось масштабное, грандиозное, а Керчь оставалась в стороне. Один из важнейших в прошлом политических центров превратился в захолустье. О нем знали только то, что здесь много рыбы, и даже сельдь, вылавливаемая здесь,  получила название «керченской». О великом прошлом вспоминали тогда, когда археологи при раскопке очередного кургана находили в нем богатое захоронение. Всплеск эмоций и опять город забыт! Правда, в Санкт-Петербурге нашлись ученые мужи, догадавшиеся  создать в городе музей, назван он был – музеем древности. И здание специальное выстроили. Построено оно было в стиле древнего храма. Прототипом послужил храм Тезея в Афинах. Находился он на склоне горы, обращенной к морю, практически был виден с трех сторон. Всякий приезжающий с моря видел белоснежный великолепный храм, окруженный со всех сторон морем
Русские дворяне, знающие города с древней историей, видели развалины великолепных зданий, как например, в Афинах, слышали о гигантских египетских пирамидах. А история древнего Пантикапея, прародителя Керчи, спрятана глубоко под землю. Обращают внимание на то, что находится наверху, да еще возвышается над землей. Неудивительно, что обратили внимание на себя курганы, насыпные холмы. Вот над ними и поработали археологи. Но есть еще курганы, которые ждут, когда к ним прикоснется рука человеческая. Знали о курганах и те, кто жил много веков назад. Неудивительно, что многие из них разграблены еще в древности. Грабители были и позднее, у некоторых грабеж могил превратился в ремесло, в Керчи у них было особое название – сатавки! В разграбленных захоронениях можно лишь рассчитывать на обломки керамики и случайно утерянные грабителями вещи. Археологам затруднительно даже сказать о том, кто был захоронен в том, или ином, кургане. А искать под землей культурный слой трудная, а порой и неблагодарная работа. Не только время поработало над уничтожением следов истории, но и человеческих – разрушалось, сжигалось, вывозилось и выносилось! История более близкого к нам времени сохранилась и сохраняется в названиях улиц. Но и здесь, работает так называемый политический заказ. Скажем, кто из юных керчан знает об Ашике, князе Херхоулидзе, Стемпковском, Дебрюксе, Спицыне? Что они сделали для города? В чем заслуги этих людей? Лучше знают о Желябове, да и то, скорее по названию улицы, да школы, носящей его имя. А спроси напрямую, что сделал Желябов? Вряд ли знают о том, что он покушался на жизнь царя, и был казнен! Знают про поселок Войкова,  о село Войково (прежний Катерлез), ул. Войкова, завод имени Войкова. Но не все знают, что он, как и Желябов, был керчанином, участвовал в революции 1917 года, и был убит в Польше, когда  находился там с дипломатической миссией. А памятники, устанавливаемые властью в Керчи, к истории его никакого отношения не имеют. Стоит памятник Ленину, памятник Тарасу  Шевченко. Ни тот, ни другой в городе не бывали. Правда, и в древности подобное было. Ставили в Пантикапее памятники римским императорам, которые тоже ни разу не побывали в подвластном им городе. Память революции и гражданской войны сохранилась в названиях улиц: в честь расстрелянных революционеров - Самойленко, Горбульского и других. Пройдет время и никто не скажет, а кем каждый из них был? Если, конечно, не будет создана книга памяти!
Не та книга памяти, куда заносятся все фамилии погибших подряд, А только тех, кто оставил заметный след в истории города! И следует относиться бережно и к памяти тех, кто, возможно из-за политической конъюнктуры,  не нравится.
    А теперь представим, что было сделано до революции:
Построена железная дорога (одноколейная, с множеством разъездов), функционирует она и сейчас. Построена была табачная фабрика (хозяин – Месаксуди). Ее изделия ценились во всем мире, не только в России. Брянский завод – на месте нынешнего завода им. Войкова. И по-прежнему главное богатство Керчи - рыба!
Не забывала Керчь и о духовности. В связи с многоликостью, многонациональностью жителей, строились храмы для удовлетворения всех религиозных конфессий: есть кирха, собор и мечеть, итальянская церковь, костел, синагога и храмов – не счесть. Монастырь был в ближайшем из сел. О стариках и сиротах общество того времени тоже не забывало: для сирот был построен приют, стариков приютит «богадельня»…
Продолжал функционировать Керченский торговый порт, обслуживающий и внутренние торговые связи.
В городе был небольшой, но прекрасный театр. Он был удобен для зрителей, удобен и для актеров. Была в театре своя постоянная труппа, в том числе и балетная. Театр располагался на небольшой площади, при пересечении улиц «Имени 23 мая» и «Крупская»
Кроме института благородных девиц в городе функционировали гимназии, училища. Здесь был и музей древности
В городе, что ни шаг, встречались винные погребки. В них было прохладно, уютно, стояли столики, а за стойкой, за спиной хозяина, стояли бочки с чудесным выдержанным вином.
Керченский рынок поражал обывателя изобилием продуктов. Рыбы было много, а названий ее еще больше. Многие из них уже больше не ловятся, исчезли. На керченский рынок вывозила свои товары и продукты Кубань. Город был многонациональным, и каждый угощал посетителя рынка изделиями своего труда. Итальянец тут же на глазах мог приготовить спагетти, а крымский татарин – чебуреки, караим – свой, ни с чем несравнимый «караимский пирожок».
За годы советской власти город стал крупным промышленным центром металлургии, химии, судостроения, рыбной промышленности.
Кто знает, чтобы было с городом не ворвись в него третья за  прошедшее  столетие?
    Война практически вошла в город 27 октября 1941 года, когда немецкие бомбардировщики совершили первый налет на город, Последствия бомбардировки были ужасными, бомбы попали в порт, где с судов шла разгрузка боеприпасов (снарядов и авиабомб) и складирование их на территории рыбоконсервного завода. Часть города превратилась в груды руин. После этой бомбежки, бомбардировки города стали ежедневными, точно по часам. Начинались с 8 часов утра и продолжались до 6 часов вечера. Потом они стали проводиться и в ночное время. Основные предприятия были эвакуированы на Восток вместе с рабочими и их семьями. Немцами был потоплен в проливе пароход «Рот-Фронт», спаслись лишь единицы. А были здесь только мирные люди!  Оставшиеся, работоспособные, продолжали работу, но на  эту  работу не влияли фронтовые события. Многие жители города покинули его.
Восточный  Крым. Так далеко от него западная граница страны. Никто даже в страшном сне не мог предвидеть, чтобы вал войны мог так быстро докатиться до скромного портового города. А он добрался. 25 октября 1941 года гитлеровцы прорвали фронт на  Перекопе, и  советские войска, неся огромные потери, стали отступать на Керченский полуостров. После тяжелых боев на акмонайских позициях армия отошла в Керчь. 16 ноября 1941 года немцы вошли в Керчь.
Город погрузился во тьму оккупации. Более 8 тысяч расстрелянных только в одном Юпегеровском противотанковом рву.
26 декабря 1941 года корабли Черноморского флота и Азовской военной флотилии, под командой контр-адмирала Горшкова С.Г. приняли на борт соединения 51 армии (командующий  генерал В.Н Львов ) и 44 армии ( командующий генерал А.Н. Первушин) начали высадку десанта на Керченский полуостров. В Керчи и  Феодосии было высажено 42 тыс. человек. Высадка  происходила в тяжелейших зимних условиях в штормовую погоду и при отсутствии прикрытия высаживаемых войск с воздуха. Корабли во многих случаях  не могли подойти к берегу и бойцы прыгали в ледяную воду  и вплавь добирались до берега. Очень много бойцов потеряли конечности (руки и ноги) из-за тморожений. Немцы, растерянные, бежали.
А дальше бои на Акмонайском перешейке. Чудовищные бомбардировки города
8 мая  гитлеровцы нанесли удар по войскам Крымского фронта – командующий генерал Д.Т Козлов, начальник штаба генерал П.П. Вечный. Противник прорвал оборону 44 армии и вынудил наши войска к отходу. Хотя  Советские войска имели численное превосходство в людях, танках, артиллерии, и равенство с врагом в авиации. Командование Крымского фронта и представитель Ставки Л.З.Мехлис, не сумели организовать отпора немецким войскам и планомерного отхода своих войск. Наши войска в тяжелых условиях  под непрерывным воздействием вражеской авиации вынуждены были переправиться через Керченский пролив  на Таманский полуостров.  Удалось эвакуировать около 120 тыс. человек. 19 мая 1942 года немцы овладели Керчью. 73 тыс. советских солдат и офицеров попали в плен.
Керчь снова в оккупации и снова – расстрелы и ожидания расстрелов. Но время идет, фронт  приближается к городу, вот, уже Кубань освобождена от немецко-фашистских оккупантов.
В ночь с 31 октября на 1 ноября 1943 года 318-я стрелковая дивизия 18-й  армии преодолела Керченский пролив и захватила крохотный плацдарм в районе рыбного поселка Эльтиген. Уходили они очень рано, далеко еще был рассвет. Мотоботы заполнялись людьми строго по счету, лишних не брали. Из вещмешков выбрасывали все, что казалось грузом. Ворчливо проверяя их содержимое, старшины оставляли только хлеб, табак и патроны. Только стали отходить от берега, расшумелось море. Длинные волны свирепо шипели, расстилаясь  белой простынею по берегу, и скатывались обратно в ночную темноту
       Совинформбюро 6 ноября 1943 года сообщило: «…Южнее города Керчь наши десантные части овладели сильно укрепленным пунктом противника Эльтиген…»
Что собой представлял в то время Эльтиген.
Это – небольшая деревня, даже по меркам Крыма, где села всегда были небольшими. Ряд одноэтажных небольших домиков из камня- ракушечника, крытых  глиняной черепицей, вытянулись вдоль берега моря, отступив от кромки воды на 50-60 метров. От водяных валов бушующего в шторм моря их защищает невысокий песчаный вал, поросший кустарником и колючками. Окна домов смотрят на зелено-голубые валы, накатывающиеся с шумом на берег, Позади домов берег круто поднимается вверх. Там, на верху немцы оборудовали доты. Пространство от них и до воды простреливается полностью, укрытием от пуль может служить песчаный вал, вблизи песчаного берега, а от минометных мин…
С первого же часа  высадки наших войск развернулись тяжелые бои. Немецкое командование имело приказ Гитлера - Крым удерживать во что бы то ни стало! На побережье Керчи было сосредоточено до 60 тысяч немцев, не считая румынских войск. Положение наших усложнялось тем, что противник  владел всеми высотами, лишая возможности наши войска маневрировать. И еще, надо представить, что от берега к высотам тянулось минное поле. И нужно было видеть, как главстаршина медслужбы Галина Петрова, одна, в темном бушлате, топала ногой перед колючей проволокой и кричала:
«Мин нет!
Она буквально танцевала на минном поле, пытаясь поднять попадавшую наземь цепь пехоты у самой кромки воды  Правда, в тот момент немногие могли бы назвать ее!  Скоро стало ясно, что десант не удался. Немцы блокировали его со всех сторон, даже с моря. Шли дни,: первый, второй, пятый… На Эльтигене яростно дрались моряки, за каждый метр земли. Самолеты кидали десантникам мешки с продуктами и боеприпасами. А верховное командование  готовилось ко второму десанту, севернее Керчи. Накапливало силы технику, суда.  Эльтигенцам оставалось надеяться только на себя!
Да, сражались и гибли герои! Невероятный героизм – прорваться сквозь стену артиллерийского огня и выйти неповрежденным назад. Победы в этой операции не было! Выводил оставшихся  командир 318-й
Новороссийской стрелковой дивизии полковник В.Ф. Гладков. Это он отдавал приказ на штурм. Это под его командованием бились  десантники несколько дней на прилегающих к морю улицам Керчи, пока прорвавшиеся катера не забрали всех на свои борта. Очень многие погибли на эдьтигентской земле!

      А в это время Северо-восточнее Керчи  завладели плацдармом наши войска. Они должны были помочь эльтигенцам, против которых немцы бросили две пехотные дивизии. Северо-восточный берег в районах сел Жуковка, Опасное, Глейки  не был  пологим и песчаным, да и глубины этой части пролива невелики, да и отмелей здесь немало, среди них – знаменитые Церковные банки (после встречи с ними в церквях  служили за упокой усопших). Одно преимущество, это самое узкое место пролива, всего 4км. отделяют крымский берег от кубанской песчаной косы, называемой «Чушка».
В ночь на 1-е ноября  свыше 400 советских орудий обрушили огонь на немецкие позиции по линии Опасное-Глейки. Немцы уже в 1942 году получили урок десантирования Красной армии в этом месте пролива. Они ожидали штурма и поэтому готовились к нему. Командовал немецкими войсками генерал-лейтенант Еннеке. Он был большой специалист по фортификационным сооружениям, и поэтому хорошо подготовился к штурму. После этого, поддержанные авиацией, наши войска начали высадку десанта Этому способствовало то обстоятельство, что немцы бросили на борьбу с эльтигентским десантом две дивизии. В первую ночь было высажено 4500 человек, правда, только с одиннадцатью орудиями. Немцы опомнились и начали борьбу с десантниками. У немцев здесь не было полевой артиллерии, а только зенитные орудия. Но они наклонили орудийные стволы вниз и встретили атакующих осколочными снарядами. Правда, это длилось недолго. Майор Анатолий Пушкаренко, живший здесь до войны, и хорошо знающий местность, зашел с десантниками в тыл немцам и захватил эти орудия. Мало того, из них начал вести обстрел немцев. Немцам не помогли ни численное превосходство, ни танки. Плацдарм расширялся, были взяты село Баксы и северная часть Аджимушкая. Дальше установился фронт по этой линии. Сил не было нашим двинуться вперед! А у немцев их не хватало, чтобы сбросить высадившихся в море.
Был еще один десант в Керчи, о котором мало говорят. Возможно, потому, что он был высажен  уже в 1944 году, в январе месяце. Высадка десанта шла прямо в Керченском порту. Пространство между широким и защитным молом штурмовал 369-й отдельный батальон морской пехоты. Повлиять на расстановку сил он не мог. Только теперь линия фронта проходила в самом городе, линией разделения была речка Мелек-Чесме. Так и стояли друг против друга, ведя позиционные бои наши и немцы..
Шел февраль месяц. Прошло четыре месяца, как был высажен десант. Наши войска плотно охватывали Керчь, немцы прочно ее удерживали. Катера, идущие с Кубани в Крым обстреливались с Митридата. Транспортные самолеты  перехватывались  над морем «мессерами». Над проливом завязывались воздушные бои. Пока дрались между собой истребители, транспортные самолет проскакивали и садилисьь на поле, изрытое воронками из-под снарядов и авиабомб. А на косе «Чушка» пекли хлеб для десантников. Дров там не было, использовались телеграфные столбы.
Пришел апрель и началось наступление наших войск с двух сторон: со стороны Перекопа и со стороны Керчи.
11 апреля 1944 года город Керчь был освобожден от фашистской нечисти.
стала налаживаться мирная жизнь. Первыми в городе были восстановлены школы и уже 1 октября все дети школьного возраста сели за парты. Не хватало школьных тетрадей, но учебники поступили, в большинстве своем их получил каждый, но были и такие предметы, которые не были обеспечены в полной мере, в таком случае, учебник выдавался на двух, реже на трех человек. Учебники выдавались бесплатно, ремонт школ производился только за счет государства. Учащиеся дети в большой перерыв получали белу булочку (80 граммов) и сладкий чай. С первого же дня освобождения город стал готовиться к работе и зиме, хотя весь лежал в руинах. По степени разрушенности он не уступал Сталинграду!
Нет, город тогда не носил звание «Город-герой», но он восстанавливался. Восстанавливалась его рыбная промышленность, к рыбколхозам  добавились «Керчьрыбпром» и «Югрыбпоиск», оснащенные океанскими траулерами, плавучими рыбозаводами, промышляющими рыбу в океане.
Научно-исследовательский институт «АЗЧЕРНИРО», переименованный в «ЮГНИРО», прежде ютившийся на склоне горы Митридат, получил прекрасное новое здание.
Был построен  завод «Залив», строивший супертанкеры, водоизмещением в 180 тыс. тонн, суда длиной 300 метров, шириной 45 и высотой бортов  в 25 метров, да еще с надстройкой в пятиэтажный дом высотой
На месте табачной фабрики был создан Судоремонтный завод
Построены два Стеклотарных комбината, паромная переправа, и многое, многое другое…
И всему этому пришел конец, когда наступил  развал Великой страны. Город, по сути, стал таким, о котором говорилось в сказке о Буратино: «Пациент скорее мертв, чем жив..