Круг замкнутой цепи событий

Сценарий к кинороману:
1. «Одно начало от будущих событий»
2. «Круг замкнутой цепи религиозных событий»
3. «Прошлое – Настоящее – Будущее – круг замкнутой цепи событий».

«История начала/единения всех религий, конфессий – на основе единого начала самой Веры в понимании  Бога, в понимании Мысли – в философском трактовании сущности необходимости, объединения всех религий в Объединенное Религиозное Начало.

Эпиграф
Человеку – обладателю разума, необходимо показать его значимость в цепи богоугодных событий. И объединение религий на основе Веры – важно для всех верующих без исключения.
Зрелость на конкретном примере – на пример на экране – видения единения религий – на конкретном житейском примере с участием конкретного лица в сопричастности к нескольким религиям с фундаментом Веры, ведущей к  общему самобытному единению. В основе увидения  мной решения – в виде киноромана, в который лег сюжет оспринятой мной на уровне подсознания и осмыслен на уровне информационоой общей основы моего мироощущения.
Духовный мир человека – это неотъемлемая часть всего сущего в пространстве и времени, он есть основа от общего начала в бесконечное продолжение.
В.Л. Видякин.
Итоговая цель сущности всех религий в том, чтобы объединиться в единый, совершенный духовный базис, основанный на понимании единого Бога, единой Веры, единого общего начала. Энергия внутреннего мира совершенного разума, коим является человеческий мозг, сам Человек с его интеллектуальным базисом, созданной природой, духовным творцом – это все без принадлежности к какой-либо конфессии, расе, религии.
Любой Бог, создавая обладателя высшего разума, руководствовался пониманием ответственности создаваемого им совершенства, а совершенством может быть только разум – подобие самого Создателя. И поэтому то, что создавалось, имело одни корни, одного начала, и в одно продолжение в будущее,  цель которого – совершенство созданного подобно создателю. Эта цель у всех религий одинакова, от создания простейшего до вершины совершенства созданного.
Мысль – это есть продукт энергии совершенного разума человека (будь он любой веры, нации) и мысль, материализуясь, излучает свет – (он живой – имея нейрон мозга со знаком Н+). Учеными установлен факт излучения света мысли, и спектральный анализ показал бело-голубую тональность такого излучения. Спектральный анализ показывает, что и у негра, и у белого, и у исламиста, и у христианина и т.д спектр демонстрирует одну тональность световой гаммы. А посему факт – что мысль материальна, но безнациональна. Бог, создавая человека, создавал туркмена, русского, китайца, еврея, и создатель руководствовался одним понятием совершенного, он принял совершенные механизмы при создании, а все незначитльное оставалось следствием на пути самосовершенства созданного, на пути к высшему пьедесталу, куда направляет создатель. И итог этого пути хоть и ведет разными руслами, но в итоге, как  в природе все равно все реки впадают в одно общее море, при этом сливаясь и солеными потоками, и с мутными, и с кристально чистыми, но в конце концов в объединенном состоянии,вода, смешавшись, преобразуется в однородную водную стихию, где зарождается новая жизнь, новые течения с одинаковой по составу живой.
Природа всегда  создавала в своем лоне все по одной единственной правильной и совершенной схеме, так как  не правильные схемы создаваемого вели к тупиковой ситуации и вышибались из колеи продолжения.
Если взять и проследить цепочку от условной отправной точки до цели конечного результата, то все нити ведут к одному итогу, цели ( создание совершенства по подобию создателя его единому закону, ведущему во второе продолжение, ни к концу от начала, а в бесконечное продолжение – вечное). И эти нити развития  на этом можно сравнить с нитями в крепком канате. Крепкий канат состоит из нитей, одинаковых по составу или может быть разных по окрасу, но когда их соединяют вместе, скручивают в одно целое, они уплотняются, каждая нить, поддерживая другую, - все вместе делают прочной общий канат, состоящий из многих нитей, который выдержит любую тяжесть – то нить за счет распределения силы напряжения на все нити одинаково и одновременно. Я хочу этим примером подтвердить то, что итог, цель всех внутренних духовных путей ведут к цели, Быть единым целым на преодолении пути совершенства духовности, от чего зависит общая энергетика самоотдачи. И не важно, как будут произноситься слова мысли верующего, обращенные к богу-создателю, они будут идти из глубины духовного мира, и чем он имеет большую общность, тем он богаче, объемнее, излучая при этом свет благих необъятных помыслов – энергий. И сама мысль – энергия разума - есть энергия духовности – она имеет одно начало – это и есть человеческий совершенный разум. И размышляя глобальней над понятием исторического начала сущности человека, имеем одни истоки со всем живым да и не живым окружающим миром тоже.
Эти истоки в понятии бога – от создателя, в понятии науки – переходного толчка от РНК к ДНК и обратно – во второе продолжение. Я хочу сказать, что и духовный мир понятия бога, космос, наука, живое и не живое, все получает движение в путь совершенства всего в природе и мироздании, от энергии разума, от мысли. Чашу весов к пути совершенства перевешивают энергия биологического, интеллектуально происхождения, нейрон головного мозга через излучения (Н+) мысли, обращенной или к создателю, или к действительности, или в будущее. И формирование этой живой материи идет от первоистока (по научному от глицина – межзвездного пространства – это есть набор аминокислот такой, как в РНК и ДНК. С некоторым различием оперируя природными, духовными и научными фактами, мы твердо видим, что перваоосновой в мироздании является:
1. Вера – мысль, обращенная к создателю.
2. Мысль – продукт биологического происхождения, имеющий свою фундаментальную основу, живую материю Нейрон головного мозга интеллектуального происхождения, а точнее ДНК с кодом на воспроизводство себе подобного, то есть совершенного.
3. ДНК – белок – нуклиды – прошедший этап совершенства и перехода от РНК к ДНК.
4. РНК – составная РНК да и ДНК – набор аминокислот с некоторым исключением составных, но в которых базой переходного материала является межзвездное пространство – глицин.
5. Аминокислоты – базисом аминокислот является глицин, который имеет набор всех составных аминокислот, они входят в состав РНК и ДНК, но после воздействия толчка к переходу (посыл  передвижке через движение мысли в общем природном потоке, и этим потоком является фосфоплазматрон – внутриядерный элемент интеллектнейрона (Н+), несущий информационный код-программу).
6. Глицин – набор аминокислотот предыдущих прошедших процессов переформирования – распада в свободном состоянии космического холода и межзвездного энергетического равновесия – условного баланса.
7. Главная ступень – барьер перехода от простых составляющих к сложным белковым соединениям, перепрограммирование и движение к совершенному белковому составному базису и ведущих к новому второму началу в продолжение, что в свою очередь ведет так же к совершенному созданного разумом, богом – и снова цель – это есть мысль совершенного разума.
В этих семи ступенях с этапами, переходами и есть вершина и цель, совершенство развития всего мировоззрения, которое ведет в бесконечное продолжение. И у природы, и у бога, и у центра мироздания единая цель, она объединяет все это мироощущение в одно понятие и в одно целое. Как бы оно ни называлось – по научному объединенный разум, бог, природа, центр мироздания, - основа всех понятий – мысль.
При объединении мысли, концентрации, направлении в единое благое русло при помощи духовного мира, объединения его в общий мировой духовный базис, который направляет этот поток и он при этом не имеет ни национальности, ни конфессии, ни принадлежности к вере, а имеет цель продолжения в мир пространства и времени.
И если мы положим рядом основы религий (священные писания), то найдем много общего и от единых истоков и одно направление в будущее – к обожествлению личности. Хотя все писания писались философами древности (священниками) в разных концах света, на разных языках, мы увидим общность – это мысль – мысль бога, мысль человека верующего, и эти мысли заложены в священном писании – учении. И где  итогом является объединение всех и в особенности верующих в одно глубокое масштабное понимание самой сути Веры, значение мысли и слова, на чем зиждется любая вера.
Не случайно мысли у разных священных писателей шли от одного истока и в одном направлении. Цель мыслей – объединиться с мыслями всех мыслящих, направить их в одно русло и материализовать пришедшие из выше (из подсознания), через деятельность, самобытность, осуществление представления гармоничного богоугодного богоподобного сообщества всех верующих. То есть, говоря языком библий, коранов, постулатов, цель – есть создание человека (себя) по богоподобию, так, как задумал бог, стремясь создать человека не только физиологически по себе подобию, но и внутренний мир, его духовность должны иметь светлое начало, стержень веры – это светлое общее будущее. И цель богов – создание человека как элемент высшего совершенства в природе, в бытие, в пространстве и времени. И сия цель у всех религий у всех священных писаний едина. Это единение по конечной цели делает единой первоосновой и единым фундаментом для единения всех верований во всебогоугодное русло, дабы отбросить разногласия и затуманенное, затемненное представление конечной цели в той или иной вере.
Не зря ( в мире нет случайностей) развитие самобытных взаимоотношений происходит быстрее и уже много лет. Люди объединяются в сообщества, убеждаясь в том, что у нас больше общего, чем разного. Жизнь сама показывает, что сообща легче жить. Взаимопомощь ведет к осветлению внутреннего мира и помогает, основываясь на Вере, идти правильным путем.

От автора.
Связь прошлого, настоящего и будущего на уровне подсознания – это уже неоспоримый факт. Связь настоящего с прошлым обогащает мировоззрение, расширяет кругозор, помогающий жить и стремиться найти связи в информационном поле всего мироздания в будущем. Признавая значимость прошлых знаний, идя в ногу с настоящим, праведным легче осуществлять связь в будущем, вера в общность всего в мире помогает вершить немыслимые прорывы во всех сферах деятельности человека, природы, духовного мира. Связь на уровне подсознания, интеллекта, это самое главное звено в цепи межгалактичечских событий в пространстве и времени. Возможности в этих связях человека не ограничены.

Увиденный мной сюжет лег в основу видения (философским понятием) неизбежности объединения религий, конфессий в одно религиозное начало, так как истоки всех религий без исключения идут из понимания происхождения мысли происхождения мысли, происхождения базиса веры. Все понимания религии в подсознании. И описанный ниже мной сюжет дал мне основу восприятия глобального информационного поля на определенной волне взаимосвязи в будущие процессы материализации. Описанный мною сюжет и развитый впоследствии в кинороман есть этап материализации информации через мысль и центр кодирования мозга (в данном случае моего центра).
Описанный сюжет и сам роман есть продукт кода-шифра пришедшего извне по коду создателя общей картины событий и ее материализационная цель. Мысль через видения мироощущения моими глазами осмысливается в подсознании. По коду извне шифруется, передается единому обладателю разума, которому судьба, бог предопределил то или иное предназначении. В мире не бывает совпадений, есть только предопределенное предназначение от рождения до следующего этапа во второе продолжение. Каждый из нас обязан выполнить свою миссию, веря в создателя и в продукт им созданный, то есть в себя. Без веры в высшее богоначало ничего нельзя сдвинуть с мертвой точки, без мысли, ее материализации, ничего не получится.
А сюжет, мной увиденный через объединенное информационное поле даст, на мой взгляд, почву современными глазами и современным мышлением оценить и для себя и для каждого индивидуума принять решение – правдива ли суть веры в общем понимании как духовный базис и фундамент различных верований.

Глава 1.
Религии от одного начала.
С чего начинается первоисток зримого религиозного понимания самой веры.

Тихим ранним азиатским утром, без снега, покрыты инеем деревья и провода, трава и кустарники покрыты густыми кристаллами мелких, не похожих на снежинки льдинок инея. Как поется в песне «темно-синий иней лег на провода…». Суть этих слов как никогда правдива в сегодняшней реалии, действительна в ранние утренние часы, пока еще нет солнца, и его лучи не заиграли в кристалликах инея, съедая их, весь этот узор отливает голубизной, демонстрируя взгляду чистоту и синеву водной субстанции в замороженном виде.
Не большой, но пробиравший морозец обозначает выдыхаемй изо рта теплый воздух. Сидя у подножия холма на рюкзаке с двумя молодыми солдатами срочниками ждем первых лучей солнца, которые растворят иней, и сырость не будет так мешать нашей работе по разминированию восточных склонов холма, где когда-то местные деревенские афганцы с соседнего аула сажали поля риса, а может быть пшеницу или еще что. А сейчас после долгих лет войны и наши, русские, и американцы, и пакистанцы напичкали эту землю смертельными саженцами. Хотя уже давно принято межгосударственное решение против пехотных мин, фугасов и т.д. в этой многострадальной земле миллионы всевозможных смертельных сюрпризов. И они не дают спокойно жить и трудиться бедным и так обиженным судьбой людям, где их страна стала яблоком раздора и манипуляцией со стороны государств-сверхдержав.
Размышляя об этом крае, я невольно вспоминал свою деревню, свою землю, нашу тоже не легкую жизнь. И хотя у нас в земле нет смертельных сюрпризов, так зато у нас полно чинуш и местных князьков, которые тоже не дают спокойно жить и работать, трудиться на своей земле, при этом не бояться за своих близких, за своих родных, за природу и братьев наших меньших.
Я понимаю, как мы, каждый из нас, по-своему любит свой край, свою землю, но все же не все думают одинаково. Некоторые дорвавшись до власти, не знают, куда себя деть, при этом маясь от избытка и изобилия, начинают терять сущность свою человеческую, веру, благоразумие. Теряют понятие, что такое БОГатство, (что это от понятия, что дал Бог), благоразумие (даже это слово расшифровывается по-русски как «разум во благо»). Для них богатство – это единовременное благополучие – сладострастие, то есть прямая, ведущая в тупик, из которого нет выхода. Их мысли направлены не к богу, а к стремлению обогащения.
Мои мысли, уносившие меня далеко, в сибирскую деревеньку с красивым названием Черемошка, где весной черемуховым запахом пронизан каждый сантиметр воздуха, река, изворачивающаяся по всей деревне, приютила заросли черемухи, боярышника и ивы, дурманит целебным духом, казалось бы как будто этот запах идет из космоса, смешиваясь с общим благоуханием чебреца и земляники, и все это полностью охватывающий мой дух, мое сознание, на мгновение мне даже показалось, я чувствую запах черемухи и сирени.
Я и не заметил, как мои сослуживцы подошли к линии электропередач, на проводах которой висел налипший иней. Один из них, которого зовут Сергей, вытащил из кобуры пистолет, снял его с предохранителя и стал стрелять по ним, сбивая таким образом иней, при этом широко улыбаясь своим проделкам. Выстрелы меня встряхнули и установили на место в действительно настоящее, и все мои сюжеты родных краев исчезли, а в ушах еще стоял звук выстрелов. Я встал, подошел к Сергею с Владимиром, остановил Сергея, взявши его за рукав, и произнес:
- Тебе что, больше нечем заняться? Маешься от безделия. Ничего, через час, как все подсохнет, пахать будешь до безумия. А во-вторых, если перебьешь провод, конец упадет к ногам, земля сырая, и тогда конец и тебе и всем нам вместе. Мины, которые рядом в сырой земле, сработают от электроимпульса проводов взрыватели, начнется эпопея обезвреживания и самоубийства. Мне кажется тебе не хватаем мозгов, чтобы сообразить, что можно делать, а чего нельзя. Заповедь сапера: «Сначала думай, а потом делай!».
Сергей не обиделся, он убрал в кобуру пистолет, молча сел на свою рюкзак, и, опустив глаза произнес:
- Извини, не подумал. Ты прав, я - болван.
Второй сослуживец Владимир произнес:
- Да ладно, не нужно из этого делать трагедию, ничего ведь не случилось.
Я ответил:
- Да, конечно, слава Богу и Аллаху, что ничего не случилось. И что Сергей, такой беспечный говорит о том, что он никогда не попадал в переделки и не научен горьким личным опытом, нужно учиться или хотя бы прислушиваться к чужому опыту, наша задача – делать свою работу в помощь местным жителям, а не то, чтобы творить безрассудство, занимаясь баловством.
С этими словами мы сели каждый на свой рюкзак. Владимир, прежде, чем сесть, вытащил фляжку с водой, отхлебнул пару глотков и передал Сергею. Сергей отказался. Владимир протянул фляжку мне. Я взял фляжку, сделал один глоток, вода на вкус мне не понравилась. Мне показалось, что она немного солоноватая и какая-то безвкусная, я вернул фляжку Владимиру и, облокотившись на выступ каменистости, вслушивался в тишину, которая установилась после грохота выстрелов Сергея.
Сергей только сопел, устремив взгляд туда, куда он только что направлял пистолет. Я постарался прочесть его мысли. По его мимике на лице мне было понятно  то, что он рассуждает о правильности своего поступка. И вот в этот момент, наверняка, рисует себе картину того, что могло бы случиться в случае попадания пули в электропровод. Его зрачки слегка были расширены, а разрез глаз слегка сузился. Это говорит о том, что он испугался. И в первых лучах восходящего солнца было видна слегка заметная тень бледности. Глядя на него, я сам себя успокоил тем, что сейчас все-таки он все взвесит и сделает какой-то для себя вывод. Я вспомнил своего сына Вадима, какой он беспечный и безответственный все-таки, хоть это и возрастное, но молодые ребята внутренне самодисциплинируются и укоряя долгомыслящие. Все-таки многое зависит от воспитания и состояния внутри него духовного мира человека. Я часто вспоминаю свою юность в Средней Азии в г. Ташаузе, помню взаимоотношения ребят, моих друзей туркменов, узбеков. Я часто сравнивал самодисциплину этих парней, живущих среди нас, но почитающих своих старших, уважая понимания внутреннего мира своих соседей, родственников. Ведь вера в мусульманского бога также как ив христианского включает частичку уважения не только к святыням, но и к ее почитателям, верующим. Что христиане, что мусульмане с верой в бога несут уважение, лояльность, благочестие, частично исполняя заветы своих богоугодных писаний.
Я понимаю, как важно быть духовно богатым, ведь от такого богатства зависит и твой внутренний мир, твой кругозор мироощущений, твой характер. Я теперь часто задаю себе вопрос, где же я упустил своего сына Вадима, по чему я не смог ощутить его внутреннюю опустошенность, отрешенность. Его характер сформировался эгоистическими побуждениями, действиями. Я не вправе уповать на излишнюю заботу дедушек и бабушек. Я все чаще задаю себе вопрос, а где я был в это время, почему не дал отворот сюсюканьям и люлюканьям. Ведь я помню с детства, как жестко отец меня воспитывал, мне доставалось от него больше всех, хотя все было справедливо, я больше старшего брата куролесил, и не обращал внимания на нарекания со стороны матери. Ремешок частенько ходил по моей спине и седалищу, но это были уроки назидания, и я считаю, они принесли благодатные плоды. А вот мой сын вырос эгоистом и безответственным, ну это моя заслуга. Хотя я понимаю, он не глупый и вообще время даст ему собраться с мыслями, и характер, заложенный генетическим началом, проявится не в худшем ракурсе.
Сидя и размышляя над этими житейскими проявлениями, я невольно перенесся в Ишимбай к моей любимой доченьке Леночке, и каждый раз думая о самом дорогом человечке на земле меня прошибает слезность, трепетность, волна безмерной отцовской любви к этому цветочку, который как лучик солнца пробивается сквозь тяжелые тучи, согревает душу и заставляет трепетать сердце. Я невольно в такие моменты вспоминаю о фотографии, которую ношу всегда с собой, детскую ее фотографию, с косичками и бантиками, сфотографированную в детском саду в пять или шесть лет перед школой. Невольно пробиваются мысли олицетворенье ангелов – дети, чистота и нежность детей и внуков, проявление духовности, богатство внутреннего мира и ощущений, идущих глубоко из подсознания. Кажется эти чувства выше земных, они такие же, как сами ангелы из седьмого неба, из обиталища богов и райской сферы.
Было очень тихо, и слегка зябко, взошедшее солнце еще не грело, и иней, казалось, сегодня не исчезнет, но эта кажущаяся неиссякаемая сырость скоро все-таки поглотится лучами энергией света тепла и жизни. Рядом на не высохших кустиках, высохших до  желтизны, но под влагой инея и ночного холода казавшихся каменными и сверкающими в первых лучах нашего бога природы на земле, солнца. На секунду, проявившись из космического путешествия своих мыслей, обратив внимание взглядом на кустики, и на то что из инея появляются капельки влаги, я автоматически снова провалился в мир размышлений, воспоминаний моих грёз.
Тишина вокруг нас способствовала развитию сюжетов, которые лежали на полочках памяти сознания, и благоприятные условия помогали грёзам материализоваться. Мои мысли снова уносились в далёкие родные края, к тихой, чистой, уютной деревенской Черемошке, в сознание всплывают видеосюжеты прошедшего времени, наш зелёный, поросший  спорышом дворик, весь палисадник и клумбы в цветах, без которых мать не может жить. И с весны до поздней осени, когда уже прохладно, но цветы ещё радуют глаз, георгины, гладиолусы, астры и всевозможные разноцветья. Мать хотя с трудом, но всё же копошиться вокруг этих клумб, цветников, кустов роз, маков.
Я часто задумываюсь над теми фактами  гармонии природы и человека на примере своей матери, нашей старой, но целеустремлённой и неиссякаемой воли человека менять природу, ухаживать за растениями, доставляя этим радость всем, кто рядом, и себе в том числе. Казалось, что природа чувствует заботу, вознаграждая человека обильными плодами его труда и стремлению существования в полной гармонии и полном согласии с законами природы и постулатами бытия.
Я наблюдал за её светящимися глазами с молодой искринкой, когда она рыхлит землю вокруг клумб с цветами или грядки в огороде. Я вспоминаю, как она меня однажды позвала, оторвала меня от писания, я вышел на улицу и спросил, в чём дело. Она подозвала меня поближе к плетущимся петуниям, которые уже своими плетями добрались до крыши веранды, и показала мне как в первых лучах солнца цветки, которые на ночь закрываются, теперь уже медленно, но заметно невооружённым глазом по мере ухода тени, как только луч солнца коснулся очередного цветка, он начинает расправлять свои сиреневый, розовые, бардовые лепестки, превращаясь в грамофончики. Это было интересно наблюдать, но какой восторг в глазах матери, это было не передать. Она мне говорила,  что эти цветы всегда любил отец, и он всё время удивлялся, какие же умные цветы, хоть и растения, но умные, совершенные.Закрываясь, не даёт ночной прохладе мёрзнуть пестику, тычинкам, он всегда задумался, и говорил, что природа сама совершенная и стремится нас сделать совершенными и помогает нам жить по её совершенным законам.
Я невольно стал думать о том, как мать сейчас дома одна, суетится у печки: дрова, уголь, зола…Зимой ей всегда тяжелее, летом ей помогают жить ее цветы, помидоры, заботы в солнечные погожие деньки доставляют больше радости. А зимой, когда меня нет, она остается со своим котом Сёмкой и моим добрым псом, уже старичком Графом, общаясь больше сними, ворчит на них, ругает по мелочам, но тем не менее любит их, ведь они – члены ее семьи.
Мысли, уносившие меня далеко, вдруг прервались хрустом сухой веточки колючки сзади нас, на вершине пригорка, у подножия которого мы сидели и размышляли каждый о своем, дожидаясь теплого солнышка, которое через некоторое время позволит начать свою работу, для чего мы сюда пришли, и в чем заключается контракт с нашим ведомством и с местной афганской службой безопасности. Когда я услышал хруст ветки, я машинально повернул голову в ту сторону, но это мое движение было не правильное. Я всегда знал, что за этими сигналами может последовать, но мои мысли о доме затормозили мое сознание и реакцию. Обернувшись, я боковым зрением на долю секунды заметил промелькнувший приклад автомата, ударивший по затылку Сергея, который сидел рядом со своим рюкзаком и дремал, углубившись в свои размышления. Я в ту же секунду, получив удар в лоб, отключился, розовые круги пред глазами сменила темнота и мрак, я провалился в бесчувствие, но пред этим, мне казалось, за тысячную длю секунды пред моими глазами как скорый поезд пронеслась вся моя жизнь, от сюжетов моего детства в Туркмении до моих детей, и вся жизнь. И тут промелькнула мысль: вот и всё, на этом закончилась моя земная эпопея. И я сам себе отвечал и задавал вопросы, вот после темноты  должен быть виден тёмный туннель с искрящимися проносившимися бликами света это планете, а туннель, сужаясь, несёт меня в глубину всё с большей скоростью, где должен появиться ярко голубой переход в белый центр, куда меня несёт и откуда я появлюсь в другое второе начало моего бытия во вселенной. И что я не буду ощущать свою плоть, я буду энергетической субстанцией, но с моим интеллектом и самосознанием, и что будет всё по-прежнему, но без ощущения тяжести моего тела. Но свет действительно появился, и сколько времени прошло я не знаю, но после появления в моих глазах света я не почувствовал космической невесомости, а напротив ощутил тяжесть своего тела гораздо больше, чем до того, как я отключился. Я чувствовал адскую боль в голове, было такое ощущение, что у меня на лбу выросли тяжёлые рога и от этого я не могу держать голову, которая раскалывается надвое, кое-как приоткрыв глаза, я увидел какой-то сарай с пробивающимся лучиком солнца через маленькое окошко, без стёкол под самым потолком. Но слышать я ничего не слышал, шум в ушах напоминал шум бушующего потока реки с бульканьем и шипением. Я сообразил, что этот шум вследствие выросших на моём лбу воображаемых рогов, боль снова пронзила моё тело, особенно голову. Я снова провалился в темноту  небытия.
Сколько прошло времени я не знаю, но я очнулся от прикосновения к моему лбу чьей-то руки с влажным куском тряпки. Открыв глаза, я увидел перед собой Сергея, который обрывком грязной окровавленной тряпки вытирал мне лоб, и когда я открыл глаза, он слегка сделал попытку улыбнуться, но его перекошенное болью лицо скорей походило на маску страдающего аборигена. Лицо его было грязное, перепачканное и кровью, и грязью, из-за правого уха виднелся след высохшей крови. Я вспомнил приклад, которым заехали ему по затылку, и понял, что ему крепко досталось. Лёжа на спине, я попытался приподняться на локтях и сесть, в этот раз от этой попытки я не потерял сознания и понял, что боль немного утихла, хотя рога на лбу я ещё чувствовал, и ощущение тупой боли в центре лба говорило о том, что лоб вздулся и наверняка отёки и синяки под глазами делают ужасающей маску моего лица. Очков рядом не было. По всей вероятности, во время удара прикладом они разлетелись во все стороны, но я поймал себя на мысли, что если бы очки разбились в момент удара, то мои глаза сейчас бы не смотрели на Сергея, значит, они всё-таки целые или может не сильно повреждены.
Я открыл рот и хотел спросить ум Сергея, что с ним и с Владимиром, и где мы, и где мои очки. С трудом выдавив первую фразу, я понял, что всё очень нехорошо, но не безнадёжно, раз я могу говорить, вижу всё вокруг, адекватно оцениваю обстановку, значит самое ценное, что у меня есть – голову, мне не раскололи, и если и повредили, то  не очень. Похоже, удар был профессиональным. Тот, кто бил, рассчитал силу удара, не хотел убить, а только стремился вырубить и обездвижить. Сергей тихо, видно, что ему было тоже тяжело разговаривать, ответил на мой вопрос, что мы в сарае закрыты под замком, и что Владимир два раза приходил в себя и снова терял сознание. Он показал взглядом в угол сарая,  где на какой-то тряпке лежал Володя, тяжело дышал и слегка постанывал. Я спросил у Сергея, что с ним. Он ответил, что его с начала ножом, а потом добавили по голове, у него в правом боку ножевая рана, но кровь запеклась, и, похоже, ранение не серьёзное, но проникающее. Я, встав на колени, на четвереньках подполз к Володе, поднял его гимнастёрку, с правой стороны между третьим и четвёртым ребром была видна скользящая рана от ножа. Видно, нож скользнул по ребру, то есть четвёртое ребро защитило его от более глубокого проникновения, и нож при ударе вскользь вспорол мышечную ткань и лишь слегка проник в полость грудной клетки. Я пощупал у него пульс и затем лоб, видно, что у него была температура, но пульс его вроде бы в норме. С правой стороны в задней части головы была видна запекшаяся кровь, след от удара тяжелым предметом. Я немного упокоился, убедившись, что мы вроде бы живы, и травмы вроде бы не смертельные. Я спросил у Сергея, есть ли здесь вода попить. Он ответил, что в углу стоит канистра с грязной водой, он там мочил кусок своей нижней рубашки, когда вытирал мне лоб. Кожа выше лба от удара у меня была рассечена, но он протер рану и теперь она подсыхает.
Сергей спросил:
- Ну, как голова? Черепок целый?..
Я ответил:
- Да, вроде бы целый. И слава Аллаху. Для меня голова – самое главное, если треснет мой котелок, все, труба, я писать ничего не смогу.
Он снова хотел улыбнуться, но только перекосил рот, и я понял его юморной взгляд. Вокруг нас было темно, холодно, и в нос бил резкий запах чего-то тухлого. Одно единственное окно без стекол с решетками, через которое попадал свежий воздух и лучи взошедшего над холмами солнца, говорило о том, что сейчас далеко за полдень, и что прошло часов пять или шесть, как я очнулся вне сознания. Вдруг Володя в углу зашевелился и что-то сквозь сон пробормотал, мы с Сергеем подползли к нему поближе. Сергей попросил очнувшегося:
- Вовчик, меньше двигайся и барахтайся, ты ранен, но рана не серьезная, так что до свадьбы заживет.
Сергей среди нас оказался самым крепким, и выходит ему досталось поменьше, чем нам с Вовчиком.
Я спросил Володю:
- Вовчик, сильно болит?
Он ответил:
- Бок болит, но не очень. А вот затылок болит, такое ощущение, что кувалдой долбанули по башке, а теперь изнутри ее как будто надули. Вся башка болит, нет терпения.
Я ответил:
- Ясно. Сотрясение. Будет долго голова болеть. Видно, когда тебя ударили ножом, тут же чем-то вслед двинули по башке. Ну, ничего, потерпи. Пить хочешь?
Он ответил:
- Не знаю, пить хочу или это у меня просто губы слиплись. Но во рту солоноватый привкус, видимо, по зубам тоже досталось, и разговаривать тяжело.
 При этом видно было, как перекосилось его лицо от боли. Я прошептал ему:
- Тогда лежи и не разговаривай. Вот глотни пару глотков воды и постарайся уснуть.
Он отпил два глотка воды из консервной банки, которую ему поднес к губам Сергей. Остатки воды в банке окрасились в красный цвет крови. Я забеспокоился за его ножевую рану. Окраска – это могла быть просто рана изнутри – рассеченная губа или щека, и чтобы не наводить панику и на ребят и на себя я весело произнес:
- Ничего, до свадьбы заживет. Вот, если бы мой рюкзак сейчас сюда, там есть у меня и травка, и мумие, и спирт, это было бы неплохо.
Сергей с иронией заметил:
- Ага,  сейчас будет еще и шашлык с пивом, и копченая вобла с горячей лепешкой.
Я вспомнил последние несколько минут перед тем, что с нами приключилось. Я виноват, что  не проявил бдительность и допустил, что нас застали в расплох, но кто знал, что нас могут нейтрализовать. Я был уверен, что местные все знают, чем мы здесь занимаемся и навряд ли кому в голову могло прийти нас убивать или таким образом захватить. Ведь и местное население, и моджахеды сами страдают от мин и фугасов, они наоборот должны всячески помогать нам, однако, наверное, все-таки я ошибался, коли мы здесь и нас слегка помяли.
Вдруг за дверью послышались сначала шаги, затем разговор на фарси с охранником, затем щелчок замка и через несколько секунд дверь со скрипом на железных кованых петлях открылась. В темный сарай ворвался свет и в проеме двери появился дух с редкой бородой в грязном потрепанном чапане. На голове у него такого же вида был тюрбан. Войдя в сарай, он подошел к Вовчику и развернул его к свету лицом. Тот застонал и не глядя на духа выматерился, обозвав его чурбаном. Дух услышал звук слова, но не понял смысл. Левой рукой дотронулся до своего тюрбана и что-то сквозь зубы процедил по-своему, после чего пнул ногой пленника. Вовчик, стиснув зубы, ничего не ответил.
Я произнес по-узбекски, думая, что он поймет: как можно бить лежачего?
Хоть тюркский и фарси – это разные языки, но некоторые слова схожи. Я сказал:
- Эй, бала кой-сана, урмиды  сен ей дулус. – что означало – Эй, парень, брось, не бей его, ты же не свинья.
Он посмотрел на меня, резко выругался, но меня не ударил. Посмотрев мне в глаза и показав пальцем на Сергея, он сделал знак «Встать» и указал на дверь. Я встал и Сергею подал знак идти за мной. Надо было, как бы там ни было, узнать, что нас ожидает дальше.
Выйдя из сарая на свет, я прищурил глаза. Солнце в первую секунду ослепило, и от этого голова заболела, и пульсировал, как будто в голове постукивали молоточки. Сергей вышел вслед за мной. Охранник, который сидел с автоматом на камне у дверей, подошел поближе к нам и дулом автомата показал на тропинку, ведущую во двор, находящийся чуть ниже по уровню, чем сарай. Он был просторным и обнесен глиняным со встроенными камнями дувалом высотой метра полтора. Возле дома, построенного из такого же материала стоял старенький потрепанный УАЗ-462 без тента, а ближе к входной двери, у которой находились двое духов с автоматами, стоял чистенький и совсем не старый Лендровер темно-зеленого цвета. Дом был вполне большой и видно что далеко не бедный, не кибитка нищего дехканина. Я, живя и воспитываясь в Туркмении, научился навскидку определять, что есть что. Хотя эти народы различались, но по сути все они среднеазиаты, и их менталитет на 80 процентов похож. И уклад жизни, и духовный мир мало чем отличны.
Я понял, что здесь находятся какие-то начальствующие духи, и теперь им интересно, кого им притащили. Им хотелось взглянуть на нас, но если им показали наши рюкзаки и их содержимое, я думаю, они поняли, кто мы. Моя интуиция и моя прозорливость мне подсказала, что опасного не стоит ожидать. Наверняка, разберутся и решат с не худшим для нас продолжением трагичного сюжета. Поэтому я почувствовал себя уверенней, и когда тот дух, который пришел за нами, показал на тропинку, ведущую к дому, указав пальцем на дверь, я смело пошел вперед, Сергей – за мной, Вовчика мы оставили лежать, поняв, что он не сможет идти.
Спускаясь с небольшого пригорка, я уловил с правой стороны запах плова, который готовился прямо на улице во дворе, и двое духов, не вооруженных, крутились возле большого, в метр в диаметре, казана, от которого доносился запах уже почти готового плова. У меня в этот момент засосало под ложечкой. Повернувшись к Сергею и идущему сзади духу, я сыронизировал:
- Жаль, Вовчик не смог пойти, нас ведут угостить пловом, а он так и останется голодным. Ну, ничего, мы ему баранью ножку принесем.
Серега продолжил мою юморную мысль:
- Да, наверное нам сейчас и водочки нальют с солеными огурчиками и горчичкой.
Те двое, которые стояли у входной двери, обратили на нас внимание, когда мы потихоньку спускались со стороны сарая и что-то говорили друг другу. Через пару минут, подойдя к двери, сзади идущий дух что-то нам крикнул. Мы остановились, и я посмотрел на него. Он сделал знак рукой остановиться. Мы стояли рядом, напротив охранников, а он зашел внутрь дома. Вдруг из дверей выскочил пацанчик в ватном чапане, на голове у него была вязаная шапка, зеленая с белыми полосками, но грязная, и поэтому казалась серо-зеленого цвета. На ногах у него были ботинки, пыльные, но похоже, что новые. Он остановился возле нас, как вкопанный и уставился на меня своими темными подвижными глазенками, не испугавшись, а наоборот с интересом. Я прочитал в его взгляде какое-то любопытство и восторг. Я без очков плохо видел и не мог определить его реакцию. За ним следом вышла молодая, на вскидку лет около тридцати, женщина в платье прямого покроя, но из ткани, как я раньше видел на женщинах Туркмении, такие же шелковые платья носили и узбечки. Женщина взглянула мне в глаза, и я уловил в ее взгляде удивление. Она на секунду замешкалась, потом опустила глаза, взяла мальчишку за руку и повела в ту сторону, откуда доносился аромат плова. Мне на секунду показалось, что в красивых глазах и в застенчивом взгляде я уловил что-то знакомое, на миг показалось, что этот взгляд я уже где-то видел, может быть давно, но точно видел Моя интуиция, зрительная память и обостренное чувство восприятия окружающего мира подсказывали, что это так и я не ошибаюсь. Но вместе с тем я не мог эту женщину видеть, ведь я здесь никогда не был, и она, наверняка дальше своего кишлака никуда не ходила. Я подумал, что наверняка это мое предвидение событий дало отклик, я наверное видел ее в будущих событиях, где картина материализовалась, а теперь события складываются в реалии, ведь это моя теория, мой закон ( материализации мысли в потоке информационного поля – диматериализация).
И тут я вспомнил, что в моем рюкзаке лежит черновой экземпляр моей книги, и что духи могут просто-напросто выбросить ее, но самое главное, - меня как будто обдало кипятком, - там мои рукописи и тетрадь со стихами. Жалко, теперь столько материала пропадет, я ведь не смогу все снова написать и восстановить, потому что мысль из потока информации материализуется только изначально, в первозданном виде, а повтор никогда не складывается так, как первоначально. Поэтому я записываю первоначальную информацию, а впоследствии расшифровываю. Промелькнула мысль, что написанное раньше теперь не восстановится, а ведь это целый сборник стихов и почти полкниги, написанной в течение полугода. Все эти мысли промелькнули за долю секунды, и когда женщина с мальчишкой ушла, меня ткнул в спину стволом дух, который стоял у дверей, а тот, который вошел внутрь что-то ему говорил. Потом он мне показал на дверь и сказал, по-видимому, чтобы мы вошли. Впереди шел дух, а мы с Сергеем шли за ним по закоулкам коридоров. Войдя во вторую дверь справа, дух за рукав бушлата втянул меня, а потом втолкнул Сергея.
Комната, в которую нас привели, была просторная и светлая, большие окна вдоль левой стены были зашторены тяжелыми шелковыми занавесками, висевшими по краям окон, а посередине окон висела тонкая, как паутина белая капроновая ткань, воздушная и несомая, казалось, что она без крепежа и парит в воздухе. Я направил свой взгляд на топчан, возвышенность по глухой стене, занимающую примерно две трети комнаты. Топчан был устлан коврами, а вдоль стен лежали круглые подушки. Опираясь на них, на ложе восседали трое бородатых душманов, двое помоложе, с черными бородами, а один постарше, лет под шестьдесят, и форма его наполовину седой бороды напоминала форму туркменского кетменя: сверху поуже, а к низу пошире и закругленная, как трапеция с овальным основанием. Я обратил внимание на этого немолодого духа: его одежда, тюрбан, его внешний вид чем-то отличались от остальных. И мой цепкий взгляд оценил точно, что он не просто дух. До нашего прихода они сидели, разговаривали между собой и пили чай из пиалушек. На достархане стояли возле каждого заварной чайничек, а в комнате стоял аромат зеленого чая и пряных сладостей. Посреди достархана на красивом блюде из цветного стекла лежали конфеты и белая кунжутовая узбекскя халва. Я точно знаю, что такую халву делают только узбеки, у афганцев, таджиков и других мусульманских народов нет в национальных блюдах такой халвы, это национальная узбекская, а точнее даже именно Хивинска кунжутовая (рецепт древних хазаров, которому более 2500 лет, их исторический центр – г. Хива, я сам из этих мест, поэтому знаю). Сейчас зима и в такой период халва хранится долго, не тает, как в жаркое время года. Обычно ее начинают готовить осенью, с ноября-декабря до апреля. Мои скромные познания о Средней Азии мне все-таки немного помогают, хотя и в неприятных ситуациях.
Когда мы были у дверей этой комнаты, я услышал несколько фраз, сказанных одним из присутствовавших духов, он ответил на вопрос пожилого и упомянул имя Давид-Хан, сделав отрицательный жест рукой. Когда же нас ввели в комнату и подвели к топчану, то эти духи находились как бы выше нас. Перед топчаном один из молодых духов сделал нам знак сесть, а тот, который нас привел, отошел назад к двери и сел, скрестив по-мусульмански ноги в позе лотоса.
Я сел первым, также по-мусульмански подогнув под себя ноги. Сергей, посмотрев на меня, попытался сесть так же, но у него ничего не получилось, и он сел чуть боком, выставив ноги в сторону. Несколько секунд они все трое рассматривали нас молча, затем пожилой на ломаном русском спросил меня:
- Ти плохо видишь, и эта твой, - показа мои очки.
Я молча кивнул, и он протянул мне очи, не произнося ни слова. Я встал и подошел поближе, чтобы взять очки. Когда я протянул руку, он посмотрел мне в лицо, прямо в глаза. Я поймал его взгляд на моей переносице и подумал, что там, наверное, осталась кровь. Из его рук я взял очки, потер переносицу, как я делал это всегда, средним пальцем левой руки проведя по переносице и лбу, и одел очки. Вот теперь я отчетливо видел их лица и все вокруг. Когда я в упор посмотрел в глаза этому опрятному мусульманину, я увидел в его глазах какое-то удивление и вместе с тем вопрос и размышление над чем-то. Похоже, он задал сам себе вопрос и пытался на него ответить. Пауза затянулась на секунд десять, затем он посмотрел на Сергея, и обратившись к тому, что сидел справа от него, что-то сказал по-своему. И я опять услышал имя Давид-Хан и сам себе подумал, что, наверное, этот Хан какая-то шишка, и, возможно, они ждут его, но решили начать беседу через этого пожилого, очевидно знавшего русский язык. По крайней мере, я понял, что нас не будут ни пытать, ни терзать, а что-то хотят выяснить. Это немного меня успокоило, я внутренне был готов к длительной беседе. Один из молодых, потягивая из пиалы чай, сказал пожилому, обращаясь к нему Аслям-Бек. Я понял, что это его имя. Посмотрев на Сергея, я понял, что он глотает слюну, но не показывает, что хочет жрать, как волк. У меня и у самого еще во дворе от запаха плова свело желудок. Тот, который Аслям, обращаясь ко мне на плохом, но понятном русском, спросил:
- Это твой рюкзак, в котором книги, тетради и бумаги, кроме инструмента по обезвреживанию мин.
Я кивнул и ответил:
- Да, это мой рюкзак, мои вещи, и я старший в группе, а эти двое срочников – мои помощники, саперы, они просто помогают, и что они не опытные, но имеют кое-какой навык по разминированию и русских, и американских мин.
Он перевел на свой язык мой ответ, обращаясь к двоим, сидящим рядом и тут же спросил:
- Ты что писатель или поэт и что это за книга? Судя по твоим документам и подписи на книге и рукописях, эта книга твоя, и стихи тоже. Ты – он открыл мою книгу, Видякин Валерий, так?
Я ответил утвердительно.
- Ты из Новосибири?
- Дя, я из Новосибирской области и моя военная специальность сапер, и сюда я приехал работать именно по этой специальности.
Он спросил:
- А дома у тебя какая специальность?
Я ответил:
- Автомеханик, работал и водителем, и механиком, и инженером. А сюда попал по контракту с военной организацией по оказанию помощи в подготовке и очистке земель для строительства, прокладки газопровода и разведки полезных ископаемых в этих местах.
Он опять перевел мой ответ своим напарникам, при этом отхлебнув из пиалы чай. Далее он спросил:
- Что вы делали там, где вас взяли наши люди?
Я ответил, что должны были разминировать это место, а затем нанести на карту данный участок как свободный от мин, а у этого холма должна проходить дорога, которую будут строить совместно наши дорожники и афганское правительство.
Тогла он спросил:
- Почему вы стреляли и в кого?
Я так и думал, что без следа стрельба Сергея не пройдет, и предчувствие меня не подвело. Я ответил, что молодые ребята баловались, пока мы ждали восхода солнца, чтобы высохла земля от ночного инея, и пока я сидел, задумавшись, ребята решили покуролесить, стреляя из своих пистолетов. Аслям снова перевел мой ответ, и когда он снова посмотрел мне в лицо, я почувствовал его взгляд на моей переносице, при этом его взгляд не был злым и ненавистным, а наоборот, он пытался что-то понять. Секунду подумав, он спросил, сколько мне платят за мою работу. Я ответил, что немного, но это в пять раз больше, чем я получал дома, работая на Севере. Я начал ему объяснять, что из Новосибирска я ездил в Сургут, Нижневартовск и т.д., а это две тысячи километров на Север, к Ледовитому океану, там я строил жилые поселки, трубопроводы и обслуживал буровиков, которые бурили нефтяные и газовые скважины. Он немного подумал над моим ответом и перевел его духам, которые жевали халву и запивали чаем, подливая его из заварных чайничков.
Вдруг со стороны входной двери послышались шаги, и, раскрыв дверь, вошел дух, который стоял у входа и что-то произнес на своем языке. Я смог разобрать только похожее на узбекское слово «Гельды» (пришел, приехал) и опять имя Давид-Хан. Я сообразил, что приехал их старший. Двое духов помоложе встали с топчана, одели свои мелкие резиновые галоши и, направившись к дверям, вышли наружу. Тот, который сидел у дверей, встал, но не вышел а остальными, а остался стоять у дверей внутри комнаты, но отойдя немного в сторону, чтобы не мешать проходу другим. Мы продолжали сидеть и переглянулись с Сергеем. Было слышно, как снаружи гудела машина, затем совсем рядом с домом она затормозила, был слышен визг тормозов. Мужской говор во дворе стал перемещаться в помещение, и тут послышался женский говор и радостный крик пацана, который встречался нам, когда мы входили в дом. По радостному возгласу и щебетанию парня я понял, что вернулся его отец, и он рад, по видимому, прыгая у отца на руках. И я подумал, что, похоже, это и есть хозяин, тот самый, которого они называли Давид-Ханом, а паренек – его сын, ну а та симпатичная молодая женщина – одна из его жен. Минут через пять в комнату вошли люди, мы сидели спиной к дверям и поэтому не видели, сколько и кто вошел. Я только услышал, как дух, который стоял у двери и охранял нас, поздоровался, а пожилой Аслям сидел и, молча, смотрел мне в лицо. На Сергея он ни разу не глянул, а с меня не сводил  глаз и при этом о чем-то размышлял. Мне на минуту показалось, что он что-то вспоминает и поэтому пытливо меня разглядывает. Но я был почему-то очень спокоен и держал себя хладнокровно.
Когда вошли с улицы люди, он поднял на вошедших глаза и улыбнулся. К нему подошел и, разувшись, присел рядом на колени тот, которого мы здесь не видели. Вслед за ним влезли и уселись те двое, которые выходили встречать хозяина. При этом тот, который сидел справа от Асляма, сел поодаль, пододвинув к себе со стороны другую подушку, а к тому месту,  где сидел сам подложил еще одну подушку и пригласил хозяина. При этом налил из своего чайничка в чистую пиалу чай и поставил возле его места. Вновь появившийся искоса и вскользь глянул на нас, сел на предложенное место, продолжая высказывать приветствия в адрес Асляма, держа его ладони в своих, как они делают во время приветствия. Через секунду паузы, отхлебнув по глотку чая, они минут семь беседовали на своем языке. Аслям что-то объяснял вошедшему, показал мою книгу и тетради, подал мою военную книжку и книжку Сергея. Тот повертел книжку Сергея, взглянул на него, взвесил скользящим взглядом, отложил в сторону и взял в руки мою. Я видел боковым зрением, как он перелистнул несколько страниц, потом быстро вернулся туда, где вклеена фотография, минуту-две внимательно смотрел, взглянул на меня, потом опять в книжку. Потом опять в упор посмотрел мне в лицо, слегка прищурив глаза. В следующую секунду его глаза широко раскрылись, и мне на мгновенье показалось, что он слегка улыбнулся. Что-то его во мне развеселило. Я подумал, вот дух, этот еще и улыбается. В этот миг я себя поймал на мысли, что эти его веселые улыбающиеся глаза с высоким лбом мне почему-то знакомы, но я убрал взгляд и подумал, что это только показалось. Эти духи все на одно лицо. Но у него было интересное лицо, на вид лет 35-40, черная как смола бородка по форме напоминала мою, точно такая же была у меня в молодости, когда еще не была седая. В следующий момент в комнату вошла  та женщина, в руках она держала большое блюдо с пловом, она передала его духу, который сидел с краю. Тот поставил это яство на середину достархана, пододвинув ближе к Хозяину и Асляму,  хозяин пододвинул блюдо ближе к Асляму, давая понять, что по старшинству и честь. Тот стал ножом, вытащенным из-за пояса резать мясо на мелкие кусочки и раскладывать сверху на плов. Запах мяса разнесся по комнате, у меня заурчал желудок. В этот момент в комнату влетел пацаненок и как пуля, не раздеваясь, влетел на топчан, сел к отцу на колени, при этом вытянул ноги, демонстрируя новые кроссовки. Аслям похвалил его и что-то спросил, тот ответил быстро и прижался к отцу. Я понял одно слово «Ата», (что означает отец). В руках у пацана была длинная конфета, она напоминала маленький жезл гаишника, я посмотрел на парня и слегка улыбнулся.
Аслям, глянувший на меня в этот момент, спросил меня по-русски, почему я улыбаюсь, а хозяин громко рассмеялся. Я подумал, что он по-русски все понял. Я перевел взгляд на него и наши взгляды встретились. И меня как будто обдали кипятком: я узнал его, а он узнал меня. Он широко улыбнулся и по-русски обращаясь к своему сыну произнес:
- Вот, Вали-Бек, познакомься. Это тот самый русский аксакал, который пятнадцать лет назад спас жизнь твоему отцу, и ты появился благодаря ему, если бы не он, меня и еще двоих наших родственников не стало бы. Поэтому я назвал тебя в честь него, моего и твоего спасителя. Он – Валера-джан из Новосибирска, а ты Вали-Бек, мой младший сын, любимец и мой наследник. Как у русских говорят, он – твой крестный отец. Аслям сидел молча, выронив нож из рук, и смотрел то на меня, то на него, а двое духов, которые сидели рядом, и ничего не поняв, озадаченно смотрели на разговор хозяина. В следующий миг, он посадил пацана рядом, встал, подошел ко мне, поднял меня и обнял, сильно прижав к себе, и произнес:
- Ну, здравствуй, брат!
Сергей сидел в недоумении с раскрытым ртом и бегающими глазами.
Я тоже крепко обнял хозяина и сказал:
- Ну, здравствуй, Давид!
До этого никто в этой комнате не произносил его имя, и поэтому, широко раскрыв глаза, на нас смотрели все, даже парень затих и ничего не понимал.
Аслям спросил:
- Давид, так это тот сибиряк Валера, про которого ты мне рассказывал?
Давид ответил:
-Да, это он, мой крестный брат.
После чего он потащил меня за собой на топчан и усадил рядом, налил пиалу чая в свою пиалу, протянул мне. Когда мы садились его сосед подвинулся, а мне пододвинул свою подушку, по-видимому без слов понял, что здесь что-то не так. Когда я сел, то взглянул на Сергея, на его лице было написано облегчение и внутреннее спокойствие. В комнату снова вошла та женщина в сопровождении еще одной молоденькой, лет 18-19, они несли подносы с фруктами и овощами. Поставив их на край топчана, молодая вышла, а та, про которую я подумал, что она ена хозяина, по-своему позвала пацана. Потом она посмотрела на меня и Давида и по-своему что-то сказала Давиду. Тот, повернувшись к Асляму и ко мне по-русски произнес:
- Видишь, жена говорит, что как только увидела тебя, так сразу узнала. Она запомнила тебя, когда ты был у нас в Хиве и гостил у меня дома. Она помнит, как наша мать помолилась за тебя нашему Аллаху за то, что ты спас моего дядьку и Темура, моего друга. Видишь, у женщин хорошая память. А вот эта девушка, которая сейчас выходила, это моя старшая дочь. Тогда она была маленькой, а старшему сыну было тогда два годика, помнишь?
Я ответил:
- Да, я все помню, и часто вспоминали брата твоего, и соседей.
- А про брата ты вспомнил, я знаю, Валера-брат, как он с тобой поступил плохо, но впоследствии я его за это наказал, мне про это рассказал сосед Илям, такой высокий , помнишь?
Я ответил:
- Да, помню. Я после этого у него был в гостях.
- Брат, не обижайся на меня за брата. Я его наказал, а после его Аллах наказал. Мама наша тоже говорила, что его за того русского Валеру Аллах призвал, - при этом, упоминая Аллаха Давид провел руками по бороде.
Потом он сделал знак Сергею, чтобы тот сел га топчан рядом с духом, и тот подставил ему пиалу и налил в нее чай из чайничка. Сергей отпил глоток. Хоть он и был голоден, видно, что его больше мучила жажда и он не заметил, что чай горячий.
Жена Давида стояла и смотрела на меня, а в ногах у нее стоял, прижавшись, пацан. Она широко улыбалась. Потом сказала Давиду что-то по-своему, тот утвердительно кивнул, и женщина вышла, уведя за собой сына.
Аслям, обращаясь ко мне, сказал:
- За своего друга, который остался в сарае, не переживай, ему сейчасчто надо сделают, помогут, напоят, накормят. А мы давайте покушаем здесь. Будьте гостями в доме нашего Давид-Хана.
Давид, улыбнувшись, похлопал меня по плечу и произнес:
- Будь, как дома. Ты – мой гость, а не пленник. И твои друзья – тоже гости, тем более Аслям-Бек рассказал, что и как, я во всем разберусь, все будет хорошо. Вас еще весь аул и вся округа Кандагара будут носить на руках, ведь ты не воевать сюда приехал. А помогать людям, это все поняли. А что до этого произошло, приносим извинения, наши люди думали, что вы минировали. Ну, в общем это все потом. А сейчас, брат, давай кушать, пить, отдыхать и все остальное.
После этих слов, обратившись к Асляму, он знаком руки указал на достархан. Аслям как старший первым взял правой рукой плов с маленьким кусочком мяса. И мы начали есть. Я ел не спеша, боясь показать, что я голодный и съел бы таких два подноса сам. Сергей, не обращая на сидевших рядом внимания, ел спешно, прикусывая нарезанными помидорами и лепешкой, мягкой и душистой, при этом сопел и поглядывал на Асляма. И я понял, почему он поглядывал на Асляма: все ели, сняв свои тюрбаны, а Аслям – в своем тюрбане, раздвинув полы белого чапана-халата. Видно было, что он сухощав, не имеет живота, как у остальных присутствующих мусульман. И до меня теперь только дошло, что он старший здесь не по возрасту, а по статусу, то есть он священник-имам, и поэтому его тюрбан по форме отличается от остальных головных уборов духов. Аслям что-то сказал охраннику у дверей, который стоял и долго наблюдал сцену, закончившуюся трапезой вместе с хозяевами.
Мы от души поели, попили чай, Давид предложил нам выпить, но я и за себя и за Сергея отказался. Давид, по-видимому уже наевшись, облокотился на подушку и вытер руки полотенцем, которое лежало у него на коленях, потом достал сигарету из пачки, лежавшей рядом, и закурил. Вдруг его лицо прояснилось и он, повернув голову в мою сторону, спросил:
- Валера, а как поживает Сергей, тот с бородой, твой водитель на КрАЗе?
Я, кивнув головой, ответил, что у него все хорошо, живет в Новосибирске, работает, есть внуки.
Он спросил:
- А у тебя внуки есть?
Я утвердительно кивнул.
В этот момент Аслям передал Давиду мои тетради, книгу и несколько фотографий, которые я всегда и везде возил с собой. Я ему сказал:
- Посмотри вон там. Парень чуть постарше твоего сына и есть мой первый внук. Живет в г. Сургуте на Севере. Жду еще внука.
Он просматривал фотографии. Остановился на той, на которой мать во дворе стоит в цветнике и спросил:
- Мама жива? С кем она живет?
Я ответил:
- Живет одна, пока я по командировкам мотаюсь.
Потом он взял книгу в руки, открыл первую страницу, затем перевернул 3-4 странички и прочитал несколько строк стихов, закрыл. Посмотрел на меня и сказал:
- Я тогда еще в Хиве думал, что ты не коммерсант, ты как Ходжа Насреддин – путешественник, писатель и герой своего времени. Раз ты пишешь, то как ты попал сюда и что тебя заставило.
Немного задумавшись, я ответил:
- Да, действительно, с некоторых пор я стал писать, но это не приносит заработка, и чтобы жить, мне пришлось и на Севере работать, и вот сюда завербоваться по военному контракту. Ведь в армии 1976-78 гг. моя военная профессия сапер, и не плохой сапер, я в этом неплохо разбираюсь и обучил уже несколько молодых срочников. А по договору, он у меня на три года, я должен разминировать земли вокруг Кандагара в 30 селениях, чтобы люди могли использовать эти земли для ведения сельского хозяйства. Я знаю не только наши мины, но и американские, и ваши. И говоря языком обывателя, миссия моя здесь не агрессорская, а мирная, поэтому я согласился, хотя это очень опасно, зато по контракту хорошо платят. Ведь дома у нас не  как при СССР, вся страна в разрухе, люди безработные, а всякие депутаты, губернаторы и остальные жирные козлы жируют, ничего не делая, получают бешеные бабки. А я, как могу, стараюсь помочь детям, да и самому, хоть я и один, нужно жить и существовать, вот так я и оказался здесь. Мой контракт еще на полтора года, а там уже и пенсия скоро. Дома в деревне в Сибири у меня 20 гектаров земли, родительский дом, огород, цветочки, рыбалка и так далее.
Все меня внимательно слушали, в том числе и Сергей, ведь он про меня ничего не знал, и по-видимому все произошедшие здесь события его озадачивали, и он, наверное, пытался понять, каким образом дух назвал меня по имени, не видя документов, и почему он меня назвал братом, и когда я спас ему и его друзьям жизнь. В его взгляде я прочитал вопрос и тревогу. Представляю, что мог он себе навоображать. Мое размышление прервал вопрос Асляма, адресованный мне, и, произнося его, он снова испытующе смотрел прямо на мою переносицу, чуть пониже перемычки моих очков:
- Валера, извини, но я хочу задать один вопрос личного плана. Только не удивляйся. Я являюсь имамом в этих краях, меня все знают. Я учился в г. Уфе в медресе в 1997-98 годах, поэтому я знаю русский, хотя я афганец-пуштун. Я очень хорошо знаю законы Корана и немного о христианстве.
Я прервал его, извинившись:
- Извините, Аслям. В это время я тоже был в Башкирии, ведь я родом из г. Салавата, а сам со своей семьей и детьми с 82 по 99 годы жил в Ишимбае, но по делам часто бывал в Уфе. Поэтому, похоже, мы в одно время были в одном месте, Я не верю в совпадения, о чем и пишу в своих стихах и книгах. Поэтому я считаю, что и то время, и эта наша встреча не случайны, они значимы и предопределены свыше.
Он утвердительно кивнул и продолжал:
- Это точно. И по этому поводу у меня два вопроса. Был ли ты в 1997 г. в юстиции г. Уфы, где регистрируют организации и конкретно в кабинете с табличкой «Алтямов». Дело в том, что я там бывал и мы могли встречаться.
Я утвердительно кивнул:
- Да, я хотел создать профсоюзную организацию для безработных и тех, кто работает на заработках, но Алтямов хотел вдавить с меня взятку, но я не тот человек, поэтому он не дал регистрировать профсоюз региона Урал-Сибирь.
- Точно, - сказал Алям, - я видел тебя там, - я как раз заканчивал учебу, собирал бумаги и смотрел условия открытия медресе. И вот там, когда я тебя увидел, я обратил на тебя внимание,  и особенно, извини, на родимое пятно у тебя на переносице в виде наконечника стрелы, направленного вверх ко лбу, это значимый факт.
Я широко раскрыл глаза и вдруг вспомнил его пристальный взгляд с первых минут встречи и по настоящее время.
- А чем примечательно это пятно, и что оно значит? – спросил я.
Прежде, чем ответить, он посмотрел на Давида и произнес:
- Давид-Хан, помнишь, года два назад мы с тобой разговаривали по поводу духовности, Ислама и пророка. – при этом все присутствовавшие произнесли «Аллах Акбар» и провели руками, сложенными вместе по бороде, так, как это делают все мусульмане. – И я ответил тебе на твой вопрос «Христиане вообще являются ли врагами Ислама и пророка?», Я ответил, что в Исламе нет врагов иноверцев, а только говорится о тех врагах Ислама, которые не уважают, не чтят и презирают веру в Аллаха и его пророка Магомета. И помнишь, я тебе говорил о том, что пророк произносил слова об уважении веры друга. Уважай веру друга, и вознесет и поможет устоять нашей вере иноверец, который будет верить и в нашу веру, и в свою, являясь мусульманином и не христианином, и т.д. Но он поможет объединиться в одну общую веру, которая поможет и Исламу, и другим верованиям. Пророк сказал, что Ислам и его поклонники, веря в Аллаха и пророка не должны стремиться видеть врагов в других верованиях, а должны помогать понять Ислам и его высшую цель – объединение всех людей под знаменем Ислама и под знаменем других вер, других конфессий, неся Ислам как идеологию светлого будущего, чтобы дать всем верующим защиту, покровительство и уважать иные верования в общем духовном мире для всех. И вот там говорится, что тот иноверец, будучи сам неверующий, будет мостом между конфессиями. И отличительный знак его – звезды Эгера. То есть у него должно быть семь звезд – родимых пятен, чем его одарила судьба, природа и одна главная узнаваемая особенность – наконечник стрелы пророка, расположенный переносице ниже схождения бровей на два пальца (два – две веры объединятся), а этот наконечник направлен острием в сторону лба. А остальные шесть пятен расположены в передней плоскости в виде созвездия Эгера. Это значит, если с него зарисовать расположение пятен, получится карта созвездия, называемая в Исламе созвездием пророка Мухаммеда. А по астрономическом (по Бухарскому звездному лесикону и по современной астрологии – созвездие Стрельца), где есть звездные планеты – белые близнецы. И эти две планеты, самые большие, расположены в нижней части созвездия рядом, они крупнее и по размеру одинаковы. Но самая яркая звезда в этом созвездии – сине-голубая с зеленым мерцанием – находится посередине вверху созвездия, то есть остальные шесть расположены ниже ее и по правую, и по левую сторону от нее. Вот так. И поэтому я с самого первого раза обратил внимание на его отметину.
Обращаясь ко мне Аслям, а до этого он говорил с Давидом, повернувшись  нему и рассказывая все это, произнес:
- Ты, Валера, крещеный в церкви и вообще верующий ли?
Я ответил как есть, что я не крещеный, и что твердо не верю в бога, но я верю в духовность и суть человека. А это значит, что я верю в могущество природы и в олицетворение природы в человеке. А самое главное, во что я верю -  в безграничные возможности интеллекта человека, в его совершенный ум, в гармонию всех людей с природой, исключая разницу веры, но объединяя и духовный мир всех конфессий и всех людей как объект изначально происходящего от одного начала. То есть будь то Аллах, Христос или Будда, он сотворил человека одинаково во всех отношениях.
- У христиан, сказал я, - есть поверие происхождения человека от бога: бог замесил всех людей из одного и того же теста и только дал разные названия. Я считаю, что и в Коране у пророка, и в талмуде Будды, и в христианской Библии есть трактование одного и того же, только по-разному и на разных языках, но смысл один и тот же. И я в своей книге подробно об этом написал. И не важно, кто ты в вере, важно, что ты за человек, и важна связь на уровне природы и духовности. Это неотъемлемая часть каждого. И даже если ты не веришь в библейские и другие персонажи, ты должен верить в себя, как объект олицетворения природы. Мы все без исключения причастны к сотворению мира, и мы все есть одно целое, называемое природой.
Они все сидели и внимательно слушали меня. Даже те духи, которые не понимали по русски, понимали, что я говорю о том, что заслуживает внимания, коли и Аслям, и Давид с интересом слушали мою гипотезу.
Я объяснил, что у меня есть стихи, они мне приходят свыше, можно сказать оттуда, где живут боги, их я воспринимаю своим подсознанием, и все, что я слышу, ощущаю, я записываю, и получаются  своего рода послания или передача информации от центра регулирования бытием, пространством и временем
И я тихо и не спеша прочитал им выдержку из моих стихов:

Хоть Бог-Аллах, хоть Бог-Раввин,
Иль Бог –Иисус – он все один!
Он Бог для всех единственный,
Для всех людей един всевышний дар!
Его следы из сверхначала одного,
Его могучий дух пониманий
И дел благих, божественных сверхсил.
Мысль Бога – голубизной небес
Лежит ко всем людям без понимания –
Расы, нации, цвета кожи и кофессий,
Есть лишь один адрес от Бога к человеку
И после все наоборот.
Он так велик, он так могуч,
Он к нам не шлет тяжелых туч,
Всем одинаково испытания шлет,
При этом оберегает весь народ.
А после меры испытаний
Благо шлет всем в меру и кому заслуженно.
Ведь его цель помочь всем людям одинаково,
Без понятия русский, киргиз ты или монгол,
А, может быть, еврей,
Ты лишь в его понятии – Человек.

Не зря существует связь во всем: и у христиан, и у мусульман, и у буддистов и т.д. Пример – это моя фамилия Видякин. Корень «вид» - значит видеть. Ин – по- мусульмански – даль. Две конфессии, два языка, а вместе получается смысл и значимость общности. И так во всем.
Когда я замолчал, давид посмотрел на Асляма и произнес:
- Я тоже сейчас подумал. Что наша встреа – это не случайность. И Аллах, и ваш русский бог так видно захотели и устроили эту встречу.
А я ответил:
- Скорее это было предначертано изначально в наших судьбах, ведь не зря мы до сегодняшнего дня уже встречались, но не придавали этому значения. По мере молодости и незрелости ума мы не смогли разглядеть судьбоносность наших встреч. Ведь жизнь распорядилась так, чтобы тогда в декабре на Устюрте я вовремя подъехал и помог вам. В Уфе Аслям встретил меня, потом нас жизнь свела всех троих вместе, значит эта встреча имеет масштабное значение, большее. Чем наша самобытная жизнь. От нее зависит будущее наших народов и наших родных. Ведь мы каждый по отдельности сильные люди, а вместе мы сможем сделать то, что станет основой и самой грандиозной силой и в повседневной и в духовной жизни на благо всего человечества. Это наш след, который мы должны оставить после себя своим общим потомкам. И наши правнуки с гордостью будут вспоминать то, что мы зародили и положили начало не только самобытному объединению, но и духовному единению. А это самая крепкая связь во времени, она не рушима, потому что ее держат духовною общностью все боги, и они вместе стократ сильнее во всем во времени и в пространстве. «Мир возложил на нас великое бремя, под знаком солнца и луны быть венцом столетия» - как в моих стихах.
Аслям, выслушав меня внимательно, в очередной раз произнес:
- Это правдиво, но этот смысл заложен в нашей священной книге Коране. Поэтому это все с благословения Аллаха, хвала ему, и вашего бога. А мы должны подчиняться судьбе и богам и сделать то, что от нас ждут и что записано у каждого из нас на роду. Не зря нам дали столько сил и возможности.
Давид в свою очередь произнес:
- Все так. И будет, как хочет Аллах и ваш бог и мы вместе поможем всем, что от нас требуется. Ну а сейчас будем отдыхать. И как там у вас, у русских в пословице, утро вечера мудренее, так кажется. – И при этом, положив руку мне на плечо, - Ведь не зря мы братья, ведь так?
Я ответил:
- Точно, так.
С этими словами он сказал по-своему что-то одному из рядом сидящих духов. Тот выслушал, потом встал и вышел на улицу. А Давид сказал, что надо зарезать самого жирного барана с благословления Аллаха.
- С уважаемым Аслямом мы сделаем той-садака для того, чтобы ознаменовать сегодняшний день, очень важный день и для мусульман, и для христиан. И об этом узнают и во всей округе, и во всем Афганистане, и в Узбекистане, я завтра отправлю человека в Хиву. Приедут самые уважаемые, святые и хорошие люди вообще. Будем готовиться к празднику. Запомни этот день – 7 декабря, - то есть 7.12 – это число значимое и в Коране, и, я думаю, вообще. А сейчас вам приготовят комнату и вы можете со своими друзьями отдохнуть. Аслям-Бек, вы не возражаете, я прав?.
- Да, - произнес Аслям.
Мы все встали и направились на выход во двор. Выйдя на улицу, мы увидели, что недалеко от того места, где стоит тандыр (круглая глиняная печь, в которой пекут хлеб-лепешки) и очаг, где варят еду, стоит небольшой топчан. На нем полулежа сидел Владимир, без гимнастерки, вместо нее на нем был халат. Было видно, что его перевязали, туловище было забинтовано, и на голове тоже была повязка. Он пил чай из пиалы и рядом стояло блюдо с остатками плова, а возле него тарелка с овощами и бутылка с водкой, на треть уже отпитая. Владимир увидел нас выходящих и заерзал на своем месте.
В этот момент Давид подошел ко мне и по-русски сказал:
- Валера, видишь, все в порядке. Сейчас твоих друзей проводят в комнату, пусть отдыхают. – Обратившись к одному из своих людей, он дал ему распоряжения и снова повернулся ко мне, - А твоему другу бояться нечего, мои люди сделали все, как надо. У него раны не страшные, через пару дней будет как новенький. И потом я послал человека в вашу часть, ну не официально, конечно, там передадут, что с вами все в порядке. Через день-два вы будете у себя в расположении, а пока вы мои гости. Можешь своему начальству в записке написать все, как было на самом деле, пусть не беспокоятся. И потом я решил, что вам в помощь дам двоих своих людей, они хорошо знают и американские, и наши афганские мины. Они будут помогать вам, сколько надо. Ну а тебе, я думаю, скоро вообще не нужно будет заниматься этой работой. Вот Аслям-Бек тоже со мной согласен. Он хочет собрать большой шариатский сбор, и чтобы ты тоже участвовал в этом важном и для нас, и для вас мероприятии. Меня больше у беждает Аслям-Бек, а ему я верю больше, чем себе, так что у нас с тобой будет другая работа, другая задача, более ответственная и более значимая. Через пару дней, когда будешь у своих, поговори и расскажи им, в чем суть, ну как объяснять, мне тебя не надо учить, ты нас сам всему научишь и поможешь навсегда покончить с кошмаром в этой стране, да и вообще в Средней Азии. То, о чем ты пишешь, о чем думаешь и мечтаешь, так же, как и мы с Аслям-Беком, начнется здесь и сейчас. Ведь не зря и Аллах, и ваш бог нас всех здесь в это время свел, чтобы положить начало новому времени в идеологической, духовной и дальнейшей повседневной жизни.
И повернувшись к Аслям-Беку, Давид спросил:
- Я все правильно говорю:
Тот кивнул головой и ответил:
- Все точно, все так и есть на самом деле. Это знак свыше,  и мы обязаны все сделать так, как нас обязали наши боги или народ. Этого требует будущее, и это самое важное, что есть в настоящем и в ближайшем будущем. Эти события положат начало новому времени, новому исчислению времени.
При этом он подошел ко мне и мои руки в свои ладони, как это делают все мусульмане, когда приветствуют друг друга, и сказал:
- Вот нас трое, мы положим начало новому времени. В Коране есть значение троих, в вашем священном писании так же есть значение троих людей, поэтому так распорядились звезды, так распорядилась судьба всего прошлого, настоящего и будущего. Ведь звезды об этом говорили в древности. Мы должны все исполнить теперь, для будущих поколений, для общих наших потомков.
С этими словами он крепко сжал мои ладони, а я ответил:
- Я готов ко всему, что от меня зависит, даже больше.