Повесть о юбилейном банкете. Глава 1. 3

Глава 1.3 «Пламя страсти»,  1993

   Вечером в пятницу семья Лоусонов в полном составе устраивалась в гостиной перед телевизором. Четырнадцатилетняя Алиса ушла со второго часа занятий в математическом кружке, пообещав выполнить все задания самостоятельно. Очень даже интересно, как она сама разберется в этих задачах «без алгебры».

    Для Джун пропустить балет вообще не проблема. Ей все эти глупые плие - батманы начали надоедать. Тем более, она недавно подслушала разговор учительницы с Нормой… с мамой. Так вот, «анатомическое строение бедренных суставов не обеспечивает хорошую выворотность. Увы, будущее девочки надо искать в других сферах, но для себя, для осанки и грации, конечно, может продолжать, мы не отчисляем никого»…  Джун, естественно, все запомнила, особенно ей понравилось про сферы. Интересно, о чём это.

   Кеннет обещал приехать не позднее шести часов и обещание выполнил. Успел принять душ и теперь полулежал в любимом кресле. Когда он откидывал спинку, его голова оказывалась в пределах досягаемости рук Нормы, и она могла массировать виски, лоб, темечко…

    Норма поставила на столик поднос с засахаренными орехами и цукатами для детей и сушеной вишней для Кена. Джун успела занять ее место на длинном диване с краю за отцовским креслом, и теперь Норма выпихивала на пол извивающуюся девочку. В конце концов, Джун оказалась на ковре рядом с Андо, сидящим на большой плоской подушке; сделала вид, что взбивает его плечо; приткнулась головой и, наконец, угомонилась. И как раз вовремя. 

   На огромном 32–дюймовом экране нового телевизора Sony появилась заставка журнала «Пламя страсти». Тележурнал о молодом поколении Палабрии не пользовался любовью в доме Лоусонов. Над претенциозным названием постоянно издевались,  вертлявый ведущий, пытающийся говорить на языке гостей студии, не вызывал уважения. А вот поди ж ты! Сидят и с нетерпением ждут начала! И все бабушки-дедушки, в Яуншале и Армилоне, может, даже и дяди-тети, все готовы потерпеть сорок пять минут, чтобы увидеть на экране одного из младших Лоусонов…



    …Норма Вишнек и Кеннет Лоусон поженились три года назад после целого года встреч, раздумий и становившихся все более откровенными долгих разговоров. У каждого существовали свои черные дыры, куда не хотелось заглядывать. Когда они поняли, что если не друг другу, то больше вообще некому, истории были рассказаны.
   
  С Габи, матерью Алисы и Джун, Кен прожил семь счастливых лет. Когда они поженились, он уже закончил бакалавриат в юридической школе в Армилоне, но предстояла еще учеба в Лондоне на степень LLM. Жена работала копирайтером в крупной рекламной фирме в Яуншале. Время пришло, и родилась Алиса. Через два года Джун. А еще через два черноволосая Габи заявила, что ей необходим сын, может быть, хоть он пойдет в отца и будет блондином. Сейчас самое время, все равно она не собирается работать еще лет пять-шесть. Зато потом все дети будут уже на ногах, и она опять начнет использовать нерастраченный творческий потенциал.

Крепкая, широкобедрая, никогда не болевшая Габи казалась природой предназначенной для деторождения. И все шло по плану. Но Габи подхватила грипп на исходе той самой палабрийской эпидемии, когда погибли девять человек. Двое из этих девяти – Габи и её не успевший родиться семимесячный сын. Трагедия произошла пять с половиной лет назад.

   Через полтора года Кеннет женился. Эту часть истории он проскочил, сказал только, что такую ошибку допустил впервые в жизни. Остается надеяться, девочки забудут тот довольно короткий период навсегда. Старшей тогда еще не исполнилось и пяти, Джун вообще была трехлетней клопышкой.

   С тех пор Кеннет один. Обет безбрачия не давал, но никому ничего и не обещал. У него есть подруга, которую ситуация вполне устраивает.

   Рассказ Нормы занял еще меньше времени. Она лишь сказала, что вышла замуж сразу после школы, прожила с мужем почти восемь лет, потом они развелись. Леон Карради уехал в Австралию, играет в американский футбол за национальную сборную. Да, Адриан с родителями бывшего мужа видится, они его очень любят. Нет, никто никому не изменял, никакой пошлости, просто слишком ранний брак, наверное.

   Марат Вишнек и Кеннет Лоусон встречались на форумах предпринимателей, на промышленных выставках. Сферы интересов у них разнились, секции для строителя Вишнека и производителя корма для домашних животных Лоусона, естественно, не совпадали. Но кулуары для того и придуманы, чтобы знакомиться. И мнение о молодом Лоусоне  у Марата  сложилось весьма благоприятное.

    Высокообразованный юрист Кеннет Лоусон, специалист по коммерческому праву, всегда знал, чем будет заниматься. Семейное предприятие «Алименгос», принадлежащее его отцу, процветало и расширялось, открывались филиалы, налаживался экспорт. Кеннету не пришлось брать студенческую ссуду, учебу оплатил отец. И теперь Кеннет входил в совет директоров объединения. То есть в материальном отношении жизнь лучше некуда. Необходимо добавить в комплект безотказную веселую подругу Элинор, замечательную домоправительницу Каролину…

   Казалось бы, чего еще желать?
   Да вот Алиса и Джун после возвращения в Яуншале обсуждали не столько красоты, запахи и вкусы Бельгии и Голландии, сколько наряды, косметику и аксессуары их новой знакомой, Нормы Вишнек. И как она здорово и легко улыбается. Еще бы, с такими зубами.
   Ну и заодно без конца вспоминали ее сына Адриана. Замечательные фотографии, которые он прислал еще до начала учебного года, классный фильм, где они танцуют в Мадюродаме, еще один длинный сюжет, когда хулиганка-Джун пристроилась к марширующему гвардейцу возле Люксембургского дворца с зонтиком на плече. И опять  о красавице Норме, «пап, правда, она на Барби похожа?»  Могло показаться, что семь дней в Бельгии - Голландии с Нормой запомнились лучше, чем десять во Франции, но без нее!

   Кеннет приезжал в Армилон по делам бизнеса достаточно часто и каждый раз встречался с Нормой. Через некоторое время она предложила останавливаться в ее доме.  Места много, они вдвоем с сыном. Одна из гостевых спален будет в его, Кена, полном распоряжении. Он сможет оставить какие-то вещи, это удобнее, чем даже в Шератоне…
Если, конечно, Кеннет Лоусон захочет.
Кеннет Лоусон захотел.

   Пасхальные каникулы Норма и Андо провели в Яуншале, на вилле Лоусонов. Алиса и Джун были в восторге от встречи. Вот тогда Кен и Норма окончательно поняли: «объединиться», по той, еще голландской терминологии Алисы, - мысль правильная. Девочкам нужна мать, Андо – отец. И лучшего варианта им не найти. Да и Кен тоже очень нравился Адриану…



  …По напряженной позе, по выбранному месту перед телевизором – чтобы никто не видел его лица,- Норма поняла: Андо нервничает, и Джун ему мешает. Норма тихонько пощекотала девочку и, когда она обернулась, похлопала по дивану возле себя. Джун перехватила взгляд Алисы, та покрутила пальцем возле виска, показала на брата, прижала палец к губам. Джун, наконец, поняла, пересела к Норме и еле слышно спросила:
- Он волнуется, что ли?
   Норма обняла дочь и вместо ответа спародировала напряженную позу Андо. Джун тут же выпрямилась и выпятила нижнюю челюсть. Алиса с высоты своих четырнадцати лет только укоризненно покачала головой. Передача началась.


   За неделю до знаменательного события Норме позвонили из родительского комитета школы, где учились Андо и Джун. В одном из ближайших выпусков  молодежного тележурнала будут участвовать дети северного округа Палабрии, имеющие необычные хобби. В частности, из их школы приглашена девочка, складывающая оригами, и Андо с пирогами. Если, конечно, родители не против. Торт Адриана Лоусона, испечённый на День творчества в этом году, произвел сильное впечатление не только на детей.
 
И если — тысяча извинений — госпожа Лоусон еще раз подтвердит, что кондитер -  именно Адриан, он сможет украсить эту достаточно убогую передачу, вообще-то не делающую чести первому каналу палабрийского телевидения. Но у детей останется интересное воспоминание, как они выступали по телику. Не правда ли?
Норма рассмеялась, подтвердила и согласилась.

   В понедельник с ними связался редактор тележурнала, они обо всем договорились, и уже в среду Андо поехал на запись. Он вез с собой две банки домашнего варенья, отпечатанный крупным шрифтом рецепт и тщательно упакованный готовый пирог «Палабрийское пирожное». Все-таки почти четыре часа в дороге, не ровен час, потеряет вид.

   Вечером накануне поездки Норма сидела в гостиной и еще раз проверяла по списку, все ли готово. Основные ингредиенты, то есть муку, масло, яйца и сахар кондитеру предоставят, а какао, орехи и варенье надо привезти с собой. Рубашку Норма выбрала светло-голубую с белым воротником и длинными рукавами. Рукава Андо закатает, будет выглядеть мужественно и стильно. Фартук купила специальный, черный с синим кантом, как у шеф-повара на передаче «Вкусы народов мира»… Вроде все.

   Кен устроился в любимом телевизионном кресле и что-то писал.
Андо лежал на животе на другом конце дивана и читал книгу.

Кен встал, собрал листочки и позвал:
- Андо, пойдем, поговорим.
- Сейчас, до главы дочитаю,- буркнул Андо.
- Да куда твой всадник убежит, без головы-то! – Кен усмехнулся и потормошил Андо, - пошли, а то потом спать захочется.

   Они вошли в кабинет, сели в кресла напротив друг друга. Кен заглянул в сделанные записи. Помолчал. Медленно сложил бумажки несколько раз. Андо следил с возрастающим удивлением.
- Пап, что-то случилось?
- Нет, ничего. Понимаешь, не люблю я этого ведущего, да и весь этот журнал. Не зря же мы все перестали его смотреть! Даже Джун. С некоторых пор у них, у молодежной редакции, появился странноватый прием. Как бы сказать, ну, они считают интересным вогнать кого-то в краску, заставить растеряться и наблюдать, как человек выкручивается. Даже если человеку от роду двенадцать лет.
- Да ладно, ты думаешь, я не выкручусь? – ухмыльнулся мальчик.

Кен засмеялся:
- Еще как выкрутишься! На всякий случай я влез в голову сценариста и придумал десяток вопросов. Хотел тебя натаскать, - он помахал листочками, -  и передумал. Не существует неправильных ответов. Говори, что в голову взбредет. И помни: я очень, очень люблю твою маму и тебя. Ты когда в глаз кому-то въехал, нас в школу вызывали, я сначала обрадовался, представляешь?! Как же, мой сын нахулиганил, - Кен выделил голосом «мой сын». - Потом, правда, выяснилось, что прав-то был не ты…

   У Андо округлились глаза, потом сверкнуло понимание:
- А, так ты думаешь, этот Эрвин, ведущий, спросит про того отца, который уехал, так?
- Ну да, - Кен облегченно вздохнул. – Правильно понял! Лоусон и Вишнек – фамилии в Палабрии довольно известные. А тут такой случай, ты как представитель…

   Андо продолжил:
- …молодого поколения семьи…
- …обеих семей. Да еще с таким редкостным хобби. Конечно, заманчиво тебя потрепать, – объяснил Кен, - а через тебя и нас подкусить.
- Пап, не волнуйся, мама говорит, я тот еще типчик! – Андо встал, потянулся. – Знаешь, этот Кассиус Колхаун – такой козел! Но читать интересно.

   Кен привлек сына к себе, обнял, тот рассмеялся и вывернулся:
- Да ладно тебе, я же не маленький!
- Да уж, и довольно сильный. Ну, ни пуха. И вообще, в любом случае, не прямой эфир. Откровенную лажу перезапишут. Вопрос, что по их мнению окажется удачей… Развлекайся! Маме не рассказываем, это все между нами. Размажь Эрвина. Он хоть и просто проговаривает текст, но тоже козел. 
  - А то! - кивнул Андо.

   Норма и мама еще одной малолетней участницы, гимнастки-акробатки, ехали отдельно в Нормином джипе. Они везли все принадлежности, а детей заберут в Армилон  от ворот каждой из трех школ. Нетрудно представить, с какой гордостью Андо, девочка с оригами и джаз-оркестр садились в микроавтобус с изображением эмблемы телестудии Яуншале на бортах! На глазах всей школы!
   
   Андо держался в студии очень уверенно. Он легко управлялся с большим миксером, с кухонным комбайном. Четко, красивым голосом комментировал свои действия. Многочасовые репетиции дома с Нормой не пропали зря, но выглядело, будто он просто  рассказывает, как и что надо делать, и получает удовольствие от самого  объяснения.
- Для начинки я решил использовать малиновое и абрикосовое варенье, мама сама варила, - он взял в руки банки, поднял их и улыбнулся оператору.

   Норма ахнула. Она не присутствовала ни на прогоне, ни на записи, мамы нервничали отдельно в небольшом холле.

   Передача продолжалась, но Лоусоны пропускали и бумажных журавлей, и акробатический этюд, и даже школьный джаз, возвращаясь к экрану только на словах ведущего «теперь посмотрим, как там дела у нас  на кухне». Алиса и Джун восхищенно вскрикивали, Норма радостно смеялась, Кен и Андо ждали продолжения. И дождались.
   Вкрадчивый, медоточивый голос Эрвина прозвучал на фоне крупного плана рук Андо с большим ножом, которым он нарезал полоски теста для украшения:
- Адриан, я бы хотел поговорить о твоей семье, ты не против?
- Не против, - коротко ответил Андо.
- Лоусоны – большая семья. У тебя две сестры, тетя-балерина, так?
- Верно.
- Но в раннем детстве ты носил другую фамилию, не  Лоусон, так?

   Нож замер. Норма затаила дыхание. Какая дура! Как она не подумала, что Андо могут спровоцировать, глубоко, по-настоящему разозлить! О чем угодно подумала, корицу и ванилин прихватила, а о провокационном стиле передачи забыла!

- Да, - невозмутимо ответил Андо, - меня звали Адриан Карради. А теперь Лоусон.  Ну и что с того? Пирог от этого хуже не станет, вы не бойтесь!
- А где твой отец?
- Дома, в Яуншале. Надеюсь, смотрит телевизор. Да, папа? – И кондитер в нарушение всех инструкций посмотрел прямо в камеру.

   Кен сжал плечо сидящего рядом с ним Андо.
- Пап, больно же! – дернулся Адриан.
- Тише вы! – в один голос завопили Алиса и Джун, - не мешайте! 

- А господин Леон Карради тоже смотрит наш тележурнал «Пламя страсти»? – не унимался Эрвин.
- Не думаю, в Австралии, по-моему, сейчас ночь. Леон Карради уехал от нас с мамой четыре года назад в полном соответствии с личной парадигмой, если вас интересует именно этот аспект.  И вообще, Эрвин, ну что тут особенного? Вы  никогда не слышали, что люди могут развестись? – Андо уже не нарезал полоски, а смотрел на ведущего, подняв нож лезвием вверх, – и потом пожениться по-другому? И еще жить долго и счастливо?

   Андо любил длинные слова и самое смешное, правильно их употреблял. Но тут уж он превзошел самого себя. Норма смотрела на неподвижное лицо сына на экране,  у нее начала кружиться голова. «Если он сейчас тихо засмеется, я умру».

   Андо еще раз посмотрел на ведущего, криво ухмыльнулся, отложил нож и начал ловко закручивать длинную полоску теста. Эрвин захохотал и погрозил Адриану пальчиком.
   Мальчик-кондитер не смутился, не растерялся, то есть намеченное редактором не удалось. Однако напряжение в кадре чувствовалось, неожиданные реакции прозвучали, перезаписывать ничего не стали.
   Журнал продолжался, и Эрвин уже донимал следующую жертву - десятилетнего художника вопросами, кто ему позирует и собирается ли он отстаивать свое право на полемическое включение в социальное пространство.

   Норма вскочила с дивана, встала перед Андо, уперев руки в боки и заслонив собой экран:
- Поросенок, ты почему мне не рассказал?!.. Я сейчас чуть не умерла!
- Сама же говорила, я – типчик! – радостно ответил Андо. – Я еще «харизму» не использовал и «амбивалентность»!

   Норма уже поворачивалась к смеющемуся Кену:
- Ты тоже хорош! Предполагал? Подготовились?!
   Кен кивнул, не вставая, отодвинул Норму в сторону:
- Частично. В основном – самодеятельность. Мадам, вы мешаете любоваться поучительным зрелищем! Еще минут пять потерпи, потом будешь ругаться!

   И вот уже конец. Андо объявляет пирог готовым и вытаскивает из духовки тот самый, привезенный из дому. Все выглядело натурально, в том числе и восторг дегустаторов. А когда к столу подошли звукооператоры, ассистенты, словом, все, участвовавшие в записи, и Андо раскладывал куски пирога на подготовленные тарелочки, а оператор давал крупный план своих коллег, стало ясно, кто гвоздь этого выпуска.

- Я же в студии на кухне пирог без дураков готовил, так его тоже в духовку сунули! И даже вовремя вытащили! А банки с вареньем кто-то стырил, там еще много оставалось… - добавил Андо.
- Не стырил, а взял себе в качестве гонорара, - назидательно произнесла Алиса. - Молодец, братик! Ты, оказывается, очень телегеничный!
   К Адриану подскочила Джун, подбоченилась:
- Ну уж не лучше меня! Андо, скажи ей!

   Ночью Норма услышала, как внизу кто-то бродит. Она сбежала в кухню и увидела Андо. Сын, ссутулившись, сидел на стуле и медленно цедил воду из ее чашки. Норма удивилась, Адриан никогда не вставал до самого утра. Она увидела его расстроенное лицо и испуганно спросила:
- Сынок, что с тобой? Где болит?

   Андо помотал головой. Прижался к матери:
- Мам, я запутался. Мой отец, настоящий, это ОН настоящий? Но я теперь Лоусон. И Кена люблю больше, чем Леона. Я его почти и не помню. Так что же получается, я предатель?!
   Он поднял на Норму измученные глаза. Норма вздохнула и очень спокойно ответила:
- Ну что ты! Какое предательство! Никто никого не предавал и никто ни в чем не виноват. Так у нас с Леоном получилось. Мы были молодые и, наверное, глуповатые. И не слишком подходили друг другу. Вот и все. Ты же все правильно этому Эрвину сказал, и про парадигму, - Норма потрепала Андо по волосам, - и про развод. Действительно, бывает. Внешне ты очень похож на Леона, зато характер - мой. И вообще, сейчас-то нам всем хорошо, правда? Я люблю Кена и твоих сестер. И жалею их, у них же мама умерла. А у тебя никто не умер. Тебе вообще беспокоиться не о чем. То, что у меня произошло с Леоном, это произошло у меня… И вообще, пустяки, дело-то житейское! Да, а Эрвин этот – козел!

   Андо, наконец, улыбнулся, Норма обняла высокого мальчика за плечи и проводила до самой кровати, чего не делала уже года два.

           продолжение http://www.proza.ru/2013/02/27/1949