Открытие купального сезона

        Со дня на день должна была начаться промывка. Этому событию предшествовала огромная работа. С февраля на полигонах шла вскрыша торфов, т.е. станками бурили скважины, забивали их взрывчаткой и рвали мерзлоту. День и ночь бульдозеры выгребали породу за контуры полигонов, и снова на них выползали бурстанки. Так несколько циклов, пока в промытых пробах не показывалась оловянная руда - касситерит. Месяца за два до воды, у полигона начинали монтировать промывочный прибор –громоздкое гидротехническое сооружение с транспортёрами, отсадными машинами, скрубберной бочкой, пропускающий за сезон сотни тысяч кубометров оттаявших оловоносных песков... Третья бригада уже обкатала свою установку, но воды в котловане насосной станции было маловато, и по краю полигона оставалось сделать последний массовый взрыв, чтобы убрать остатки торфов. Полигон планируется с небольшим подъёмом к приёмному бункеру, а на противоположном нижнем конце подготовили глубокий, но небольшой по площади котлован для сбора лишней воды и откачки её с полигона. В этот угол я дважды заезжал своим станком, и после бурения, взрывов и зачистки, глубина достигала метров шести. Днём майское солнышко заметно пригревало, за несколько дней яма заполнилась водой вровень с полигоном и выглядела, как большая лужа. Мне оставалось добурить два ряда скважин, а утром подвезут селитру, пару ящиков аммонита в патронах, соберут схему и грохнет последний, этой весной, взрыв.
       Шёл второй час ночи, солнце, коснувшись океана, ушло за сопки, окаймляющие справа и слева долину Куйвивеема. Южные их склоны почти освободились от снега, и рыжие пятна прошлогодней травы между проплешинами каменных осыпей, покрылись лёгкой зеленоватой дымкой. Полярное лето коротко, тундра ещё укрыта остатками рыхлого белого покрывала, но снега вот-вот стремительными потоками сойдут к океану, и наступит пора бурного цветения, птичьей суеты, напряжённой работы на старательских полигонах.
         Выбравшись из кабины бурстанка, чтобы убрать из-под гусениц кабель и воздушный шланг, я заметил бульдозер, подъезжающий от стана артели. Остановившись невдалеке от меня, Витька Злобин, а это был он, сбросил обороты дизеля и спрыгнул на землю.
–А ты чего прикатил, – спросил я подошедшего Виктора.
–Да вот вечером закруглился с ремонтом, гоню свою ласточку на Рогатый, там последние торфа убирают, а здесь Никитич сказал по полигону пройтись, подобрать бровки. Днём, вроде, хотят прокрутить прибор с нагрузкой. Своего зампотеха мы уважительно называли Никитичем. Начальником он был вполне терпимым, главное, без крайней необходимости, свой нос, куда ни надо не совал, и жизни не учил. Да, в общем, в артели этого и не требовалось. Основным звеном, костяком коллектива были бригадиры промприборов. А туда попадали люди, знающие своё дело и понимающие, что тарифная ставка в этой системе не гарантирована, а за сезон можно не заработать даже на билет на материк. Поэтому бригадир учил, объяснял, показывал, как и что, а если новенький не хотел постигать суровую, но необходимую науку, на следующий сезон он не появлялся.
      Правда, как и у всех, у Никитича были свои тараканы в голове. На23-е февраля и 9-е мая, он обычно изрядно напивался. Учитывая, что примером. Но   Анатолий   Никитич   был   у   нас   единственным участником войны, и после жестокой выволочки, председатель правления, как правило, виновного прощал. Правда, «старики» знали, что ни фрицев, ни япошек он в глаза не видел, но молодым дед, позванивая юбилейными медалями, истово расписывал, как крошил фашистских захватчиков и японских милитаристов. На самом деле, призвавшись летом сорок пятого, после учебки их эшелон не успел добраться до Приморья, как квантунскую армию раздолбали, а статус «Участника» он, и такие же пацаны получили. Ну, да суть не в этом.
       Покурив, мы с Виктором каждый занялись своим делом: я полез в станок добуривать последний ряд скважин, а он елозить по полигону, подталкивая к приёмному бункеру крохи оттаявшего днём грунта Переезжая с забуренной трёхметровой скважины к следующей, я случайно  взглянув  в  сторону  полигона,  не  обнаружил  на  нём бульдозера. Остановив станок, открыл дверцу кабины и внимательно осмотрел всё пространство. Только тут, метрах в двухстах, заметил Виктора в тот момент, когда он на четвереньках вылазил на берег злополучного котлована. Пока я добежал туда, Злобин уже стоял, обхватив себя за плечи руками, смотрел в центр лужи, на поверхности которой, время от времени лопались крупные пузыри воздуха, и качалась чёрная замасленная кепка. С него ручьями стекала вода, а глаза были круглыми и перепуганными.
–А бульдозер где, – задал я глупый вопрос.
–Т-т-а-а-м, – махнул рукой Витька.
    Его начала бить крупная дрожь от холода, и, наверное, от страха.
Ещё бы, я понял, что, подскребая грунт, он решил подобрать его от самого берега лужи, и вдруг бульдозер, запрокидываясь назад, уходит в воду. А если бы дверь была закрыта, и её заклинило, а если бы он в панике  зацепился  за  рычаги  или  ударился   головой?  Да,   непозавидуешь. На этом полигоне Злобин не бывал и не подумал, что большая лужа в углу, вовсе не лужа, а котлован. Хотя мог бы и сообразить, т.к. рядом уже стояла насосная станция с дизельным решать проблему с бульдозером. к счастью насосная была полностью подготовлена к работе. Вчера в ёмкость, рядом с ней, слили пару столкнуть с берега храпок –  толстый гофрированный шланг с сетчатой насадкой на конце. Витя вспомнил, что когда машина стала заваливаться, он успел толкнуть от себя рычаг газа, и бульдозер, можно сказать, в полёте заглох. Конечно, это теперь волновало его больше всего – машина из капремонта, и аварийная замена дизеля чревата для виновника серьёзными материальными потерями. До стана было километра два. Наше обсуждение ситуации заняло пару минут, и Виктору пора было подумать о себе. Мороза, пожалуй, не было, но и 2-3 градуса теплом не назовёшь. Так, что я посоветовал пострадавшему всё расстояние до общежития преодолеть в хорошем темпе. Подсказал ещё, где в сушилке висит мой чистый свитер и брюки, остальное, что б переодеться у него имелось.                Где-то через час на дороге показался жёлтый «сарай», так называли здесь бульдозер Т-180. Я добуривал последнюю скважину, когда из остановившейся машины выбрался Злобин, а за ним Коля Козлов - хозяин «сарая». Прихватили они и толстый,  длинный буксирный трос. Витька был весь сухой, чистый и даже успел у слесарей хватить кружку горячего крепкого чая. Общими усилиями быстро залили воду в радиатор привода и вакуум-бочку самого насоса, а храпок столкнули в котлован. Дробно затарахтел пускач, а за ним и дизель, пару раз выбросив чёрный выхлоп, ровно и скоро набрал обороты. Осталось запустить насос, и за борт полигона из недлинного трубопровода хлынула струя воды. Вернувшись к своему хозяйству, я, не спеша, смотал шланг, кабель, тягачом выставил рядышком с бурстанком компрессор и дизель-генератор, а когда вернулся к котловану, уровень упал уже метра на два. Вскоре показалась крыша кабины и верхушка отвала, упиравшегося в вертикальную стену ямы. Бульдозест стоял пол углом, градусов в появились кое-какие сомнения относительно полной откачки, да у Злобина физиономия озаботилась. Дело в том, что длинна шланга насосной не позволяла откачать всю воду, фаркоп же трактора,  учитывая крен, находился у самого дна. Как раз в это время, а было где-то около шести утра, подъехал на своём «Зилке» Никитич. Пока он вылазил из кабины, насос хватанул воздух и сдох. Над водой торчали полкабины, часть колота и отвал. До фаркопа метра полтора-два мутной ледяной воды. Нырять туда, и попытаться зачалить толстый жёсткий трос, было рискованно. Всё это понимали, и Никитич дал команду заводить буксир за боковую штангу отвала. Витя спустился на капот, а затем на чуть выступающую над водой
верхушку гусеницы. Пропустив между гусеницей и штангой трос, задумался, – ведь петлю теперь нужно было вывести на поверхность, а как...  Придерживаясь за траки,  встал  ногами на штангу и наклонившись, попытался нашарить конец троса. Сапоги были уже полным, а правая рука по плечо ушла в воду. Но пальцами дотянулся только до сплетения гаши. А чтобы завернуть вверх всю петлю, надо было ухватиться за её конец, упиравшийся в дно. Однако выхода не было. Выбравшись на гусеницу, Злобин снял телогрейку, швырнул ею вверх на край котлована и снова спустился на штангу. Тут думай не думай, а нырять надо. Собравшись с духом, бедняга набрал побольше воздуха и солдатиком ушёл вниз. Собственно над водой осталась голова, но он сразу присел и через несколько секунд выпрямился, поднимая в руках петлю буксировочного стропа. К этому времени Коля  Козлов  уже  был  на  капоте  утопленного  бульдозера  и, перехватив трос, помог Витьке выбраться из воды. Трос закрепили удавкой,    и длинный конец перетащили к пологому спуску в котлован. На самых малых оборотах, чтоб не вырвать штангу, Т-180 развернул Витькину машину и уже на ровных гусеницах потихоньку подтянул вверх. Перецепив трос за две штанги, бульдозер вытащили на ровное место.
–Ну, что Витёк, – ухмыляясь, сказал Никитич, с открытием купального сезона тебя. Полезай в машину, довезу быстренько до общежития, а там в баню. Бульдозер Козлов оттащит к ремонтному боксу, ребята посмотрят, что к чему. Если дизель не запорол, считай, легко от дел ал су, морж. С тем и уехал.