В чужой могиле

 Зима не спешила уступать свои права, несмотря на то, что  второй  месяц  весны уже перевалил  за  середину.
 Днем  температура  стояла  стабильно пять-семь  градусов  ниже  нуля,  ну
а ночью,   как правило бывало холоднее.
 Для нас приехавших с юга в демисезонных  пальто и таких же сапожках,
это были ощутимые морозы.
 Хотя  для местных  они  были не очень чувствительны.
 После холодной  шести-месячной  зимы они были одеты уже по - весеннему.
 Время  шло к вечеру,- надо бы  сгонять в магазин, пока не стемнело,- сказал  Руслан.
 Надо  взять, чем  закусить, ну и соответственно, что выпить и отметить наш  приезд,
да и знакомство с молодыми  доярками.

 Я глянул на   Сашку, но он отрицательно махнул головой.
- Так и быть,- сказал Руслан, придется тебе как младшему заодно зайди в универмаг, пусть они знают, что мы приехали.
- Да  они уже знают, что мы здесь,- с ухмылкой сказал Сашка.
-Мы же по городу прошли, нас наверняка видели, или слышали все, кому это интересно.
 Я  недолго думая оделся  потеплее  и двинулся в сторону города.
 Город лежал недалеко, приблизительно в пятистах  метрах.

 Я не успел пройти и одну сотню метров, как мимо меня проскочил красненький москвич.
 Машина  метрах в  десяти от меня остановилась, и к моему удивлению,
из нее вышел  Румянцев Николай, зоотехник колхоза. 
 Еще с прошлого года  хороший знакомый, как специалист, и как хороший парень.
 После  радушного  рукопожатия  мы  поехали  в город.
 Николай подождал у  универмага пока я  сделал покупки и привез меня обратно в деревню.
 В деревне  мы остановились  у Валентины, нашей обшей знакомой, 
  в  прошлом году жили с ней по-соседству.

 Валентина была молодой, энергичной и  довольно-таки  самостоятельной   женщиной.
 Она одна растила двоих,  дошкольного  возраста детей, при этом еще работала дояркой на  ферме, что мы построили  в прошлом году.
 
 Я только вошел  в сени, как вслед за мной вошла Валя, от нее несло парным молоком вперемешку со всем остальным, чем могло пахнуть  в коровнике  на сто двадцать  голов.
 Валя с ходу взяла у меня сумки и начала накрывать стол.
 Так ребята - я так не успею, мне нужна помощь.

 Руслан, недолго думая соскочил с кровати  и принялся помогать.
 Воспользовавшись таким моментом, я забрался на его место и решил немного отдохнуть,
 так как ночь обещала быть бессонной и  довольно  веселой.

 Я уже начал было засыпать,  как вдруг  почувствовал, что кто - то  положил руку на мое плечо, мне казалось, что я  во сне  слышу  голос  Оксанки.
 Боря, Бо-орь, вставай.
Я открыл глаза и увидел пред собой  Валю.
- Что случилось  Валь? Дай чуток  поспать.
- Ты что разлегся, тоже мне, друг называется, ты у Оксанки был?
- Нет еще.
- Она то знает, что  Вы приехали.
- Ну, вот и хорошо, прилетит скоро.
- А ты что не знаешь?
- О чем?
- Да она же недавно отца похоронила,  что она тебе, не писала что ли?
- В конце марта последнее письмо было, но она не писала в нем ничего подобного.
- Его похоронили в начале апреля, значит, ты не мог знать,
ты бы сходил к ней, она, наверняка  тебя ждет.

 Я не долго думая оделся и вышел во двор, уже было темно.
 Дом Оксаны находился где-то в трехстах метрах .
 Напротив  их дома, через дорогу,  в лесном массиве находилось кладбище.
 В дневное время хорошо были видны надгробные кресты и могилки.
 Может, кто и боялся в ночное время ходить около кладбища, но я был не из тех, кто чего-то мог испугаться.
 Наверное потому, что в детстве, мы во время  русской  пасхи  ходили на кладбище.
 Нас угощали крашеными яичками и маленькими, похожими на гриб, выпеченными сладостями.
 Последнее мне нравилось больше, грибочки были сладкие и сытные, а время было тяжелое.
 То, что  не доели в поле, мы  приносили домой.
 Родители наши конечно не ели это угощение по причине другой веры,
 или еще по какой причине, но нам они  в этом не препятствовали.

 В гостиной Оксаны горел свет, но как в прежние времена не играла музыка.
 Постучав пару раз, я  вошел во внутрь.
 В сенях меня встретила вся осунувшаяся, в темной косынке, с заплаканными глазами тетя Шура.
 Я выразил свои соболезнования.
 Она посмотрела  мне в глаза и развела руками, вот и все, осиротели мы, покинул нас Иван Ильич.
 В ее глазах была, какая-то пустота, она смотрела на меня в упор и будто не видела меня.
 Вдруг открылась дверь гостиной, оттуда, ко мне, со слезами бросилась Оксана.
 Она не слышала моих слов, она была  погружена в глубокий траур.
 Через некоторое время они чуть успокоились, и мы перешли на жизненную тему разговора.
 Вот и хорошо, что ты приехал, сказала тетя Шура, скоро поминки, а я уже не помощница  Оксане,
 а  вдвоем Вы легче справитесь.

 Чуть погодя Оксана оделась,  мы направились к выходу, как меня вдруг окликнула тетя Шура.
 Борька-сынок, не обижай Оксанку, она у меня одна, сиротинушка.
 Да Вы что, тетя Шура, как Вы могли такое подумать, я ее сам не обижу, и никому этого не позволю.
 Выйдя со двора, Оксана  кивнула в сторону кладбища и показала , где находится могила.
 Через несколько минут, после всех процедур соболезнования и приветствий, мы  сидели за столом, вся компания      уже  была  в сборе, ждали  только нас.
 Застолье, как и всегда, было шумное и веселое, кто  травил анекдоты, кто  байки, в общем, кто во что  горазд.
 Уже был первый час ночи , вдруг Оксана приподнялась, поцеловав меня в щечку,
немного покачиваясь  от перепитого,  вышла во двор, вслед за ней  вышла и Валя.
 Через несколько минут Валя вернулась, и подойдя ко мне, на ушко прошептала:
- Надо бы вернуть ее, пока  не простудилась.
- А где она?
- Расплакалась и побежала на могилку отца, с ней такое уже было.
 Я, недолго думая, надел легкую куртку и побежал в сторону кладбища.
 Через кладбище проходила пешеходная  дорога в сторону ПМК, я пробежался по ней,
но никого не нашел.
 Наверное, она у могилки, подумал я, и начал искать свежо вырытую могилку.
 В моей голове блуждали всякие мысли, кроме одной. о которой я и знал.
 Вдруг из-под моих ног ушла земля, мне казалось, будто я проваливаюсь в  бездну.
 Когда осмотрелся, понял, что я нахожусь в какой-то яме, по длине метра три,
по ширине  метра полтора и глубиной метра два с половиной.
 Стенки в яме, были довольно-таки вертикальные.
 Это была могила, выкопанная еще осенью, так как очень сложно в зимнее время в мерзлой
земле что либо  выкопать, и на всякий случай, заготавливали - две, три могилки.
 Их обычно,  копали поглубже, с расчетом на осыпающийся грунт.

 Зацепится на стенках,  было не за что, стены были окаменевшие и скользкие от сильных морозов..
 Я еще и еще раз прощупывал  каждый сантиметр в надежде, найти хоть какой-то уступ,
 или кусочек древесного корня, что бы  как-то зацепится, но поиски  не давали
 никаких  утешительных результатов.
 Увлекшись в поисках какой нибудь зацепки, я не заметил, как  тело продрогло до костей.
 Мне казалось, что я  одет в металлический костюм, который  с каждой минутой все сильнее и сильнее сжимался      
 вокруг моего тела, будто змея, сжимающая свою добычу.
 Когда  я понял, что помощи ждать неоткуда, начал делать приседания вперемежку с  отжиманием.      
 После сильной нагрузки, тело начало понемногу  разогреваться. Подбодренный приливом тепла,
 я начинал карабкаться в надежде, за что-то зацепиться.
 Но все заканчивалось, так же, как и начиналось, и я в очередной раз принимался делать отжимание, так как это было, единственное спасение в моем положении.

 Время от времени я чувствовал, как меня покидают силы. С каждым разом отжиматься было все труднее и труднее, руки и ноги становились настолько тяжелые, что казалось будто они наливались свинцом.
 Я присел, прислонившись к стене, стоять уже не было сил.
 Не прошло и нескольких секунд, как я почувствовал, что меня тянет ко сну.
 Ну, уж нет, подумал я, так быстро не сдамся,  я не хочу такую смерть, я должен на зло этой смерти, я обязан выжить, я еще могу, я еще постою за   себя.
 Стоило на минутку остановить движение, как тут же застывая, брюки становились  твердыми и  холодными как лед.
 Кончики пальцев и  ногти наполовину,  были уже истерты, но  а я все еще карабкался, в надежде на успех.

 Вдруг мне послышались голоса, поначалу мне показалось, что я начал бредить.
 Но голоса начали усиливаться и все отчетливее доносились, ну вот оно, подумал я,
 мое долгожданное  спасение  и выдавил из себя насколько во мне осталось духа:
 -Ээ-эй, помогите.
 Вдруг голоса замолкли,и я крикнул еще раз:
 - Помогите.
 После чего услышал  только топот, с перепуга драпающей, и удаляющейся от меня
все дальше и дальше надежды, в которую я только что  было  поверил,
 которая  на мгновение вселила в меня уверенность на мое спасение, уверенность в том, что жизнь, за которую я уже в течении нескольких часов борюсь и цепляюсь, как клещ, не оборвется в этой, неизвестно для кого, вырытой могиле.
 С каждым разом я все больше и больше  чувствовал, как меня покидают силы.
 Еще немного, еще чуть чуть, повторял мой разум, но тело, уже отказывалась подчиняться.
 Покинутый силами, но еще полон решением сопротивляться, я присел на корточки,
 желая немного передохнуть,
 Как вдруг меня осенила мысль:
-БОГ мой, неужели я,физический развитый, молодой здоровый бугай, в свои двадцать два года, так просто и бездарно умру,  умру какой-   то никчемной, холодной смертью, о которой моим родным и близким говорить об этом в слух будет стыдно.

 Через некоторое время вновь начали доносится голоса.
 Я прислушался, голоса были женские и мужские.
 Ну вот подумал я, Всевышний еще раз посылает мне надежду на продолжение жизни.
 Я собрал все свои силы, и крикнул во весь свой дух, что во мне осталось.
- Э-эй, помогите.
 Голоса вмиг замолкли. Я еще раз крикнул:
 - Помогите, я еще живой.
 Мой крик был похож на последний вздох,еще раз крикнуть уже не было сил.
 Через некоторое мгновение  наверху появились три человеческие фигуры.
 Из-за темноты невозможно было разобрать,  кто из них женщина.
 Судя потому, как быстро они  крестились и повторяли, свят-свят-свят, можно было догадаться, насколько сильно  они испуганы.
 Один из них выдавил, - кто это кричал,- кто там?
 Это я кричал, я здесь в яме, я  живой.
 -Боже мой, да он наверное замерз,- вскрикнула женщина, - его надо быстрее вытаскивать.
 Они оторвали от загона, что вокруг кладбища длинную жердь и подали один конец мне в могилу, после чего, мучения только начались.
 У меня не было сил  взяться  за жердь,а обхватить ее,  тем более.
 После нескольких неудачных попыток и падения, я обвязал поясом  от брюк  вокруг себя
 и жерди.
 И через несколько минут, уже был рядом с людьми, наверху.
 Я не мог двигаться, мое тело отказывалось мне подчиняться.
 Они  меня подхватили, и поволокли в сторону дома, откуда еще несколько часов назад я резвый, полон сил и энергии бежал на помощь.

-Кто Вы,  откуда в такую рань идете, спросил я у своих спасителей?
- Почему в рань, уже восьмой час.
- Идем на ферму, я доярка, а это конюхи.
 А ты-то давно там ?
 С двенадцати ночи.
- Боже же  мой, семь часов, как же ты там не замерз?
- Это Вы мне не дали замерзнуть, Вы меня спасли от смерти, это Ваша заслуга, Вам я обязан жизнью.
 Три недели я провалялся в городской больнице, меня конечно вылечили, поставили на ноги.
 Чем дольше я живу, тем чаще я вспоминаю, этот эпизод, и каждый раз я останавливаюсь на мысли, что это была какая то,  не объяснима загадочная ночь, где суровый, и до боли острый угол природы  затеял со мной  смертельную игру.
- Игру, в которой на кон была поставлена моя жизнь, где практический выжить не было ни каких шансов.
- Мне до сих пор не понятно, как и по каким причинам я выжил.
- Я так думаю, что на тот момент, я не исчерпал весь лимит времени, отведенный мне ВСЕВЫШНИМ.
  Это был далекий 1983 год, но мне кажется, что это было только вчера, вот прошлой ночью.