Станция невозвращения. Глава 3. Скрытые истины 2

Почти у самой двери, привалившись к стене, лежал человеческий скелет. Видимо, крысы и другая туннельная живность не смогли добраться до него; серо-синяя униформа работника метрополитена была целой, лишь поблекла от скопившейся грязи, сердобольно скрывая от взора серо-желтые человеческие кости. Даже ромбовидную нашивку на рукаве можно было различить.
- Господи….- выдохнул позади профессор.
Павел посмотрел на него через плечо.
- Привыкайте, Алексей Владимирович. Таких… подарков в метро пруд пруди.
Он аккуратно перешагнул останки.
Луч фонаря заплясал по стенам. Тускло блеснул на потолке плафон, затянутый сетчатым колпаком.
Дальше коридор уходил в темную неизвестность.
- Профессор, что дальше-то?- Павел еще раз осветил фонарем стену.
Подумать, что за ней может быть что-то спрятано, было просто невозможно – самая обыкновенная стена с облупившейся краской, которые в метро уже стали набившей оскомину деталью интерьера.
Орловский, несколько ошарашенный неприятным соседством, шагнул вперед.
Луч его фонаря уперся в стену под потолком, где имелось небольшое круглое вентиляционное отверстие, забранное сетчатым воздухозаборником.
- Это очередная метка, Павел,- сказал профессор.- То, что мы ищем, скрыто за стеной напротив.
Шорохов покачал головой, не переставая удивляться.
- И как же планировалось достать эту заначку? Можно, конечно, попинать ногами, да, боюсь, себе дороже будет…
Стена напротив выглядела сплошным монолитом, о которую, казалось, можно было расплющить вагон метропоезда.
Профессор усмехнулся.
- Павел, вы будете повыше меня – пожалуйста, выньте втулку воздухозаборника.
- Очередной фокус, профессор? – проворчал Шорохов. – Сколько же их у вас в запасе…
Подтянувшись, он с хрустом вытащил забитый пылью и паутиной воздухозаборник.
- А теперь достаньте то, что лежит в вентиляционной трубе.
С трудом просунув руку вглубь, Павел нащупал среди скопившегося за десятилетия праха какой– то сверток. После нескольких неудачных попыток он все же вытащил его на свет, тяжело грохнув о бетонный пол.
- Что за хрень такая…
Сверток оказался тяжелым – никак не меньше десятка килограммов.
Орловский, присев на корточки, очистил предмет от слоя грязи, обнажив слой промасленной бумаги, ставшей от времени и пыли совсем темной.
Сняв оболочку, он молча посмотрел на Шорохова.
Перед ними лежала самая обыкновенная кувалда – с литым стальным набалдашником и светлой, будто вчера сделанной, деревянной рукоятью.
- Универсальный ключ от всех замков и запоров,- встав, сказал Алексей Владимирович.- Дешево и сердито. И, главное, на века.
- Тьфу ты,- Павел в сердцах усмехнулся.- Ну, ей богу, профессор - чем проще, тем удивительнее…
- А вы ожидали увидеть электронный замок, а в вентиляции карточку доступа? Нет, Павел, при Советах умели делать пусть грубо и дешево, но весьма прочно и качественно. Как говорили - пусть не эстетично, зато дешево, надежно и практично.
Орловский посветил фонарем на стену – в луче серой пеленой плавала пыль.
- Дальше фокусы такие, - сказал он.- Вход в склад перед нами. Как я уже говорил, его заложили кирпичом и покрыли слоем бетона под цвет стены. Но оставили ослабленное сечение для вскрытия. Примерно вон там!
Желтый луч фонаря уперся в стену на уровне головы.
- Ослабленное сечение – это просто кусок стены, где вместо кирпича пара слоев фанеры, покрытой бетоном. Для такого «ключа», как этот, это не преграда. Его специально сделали достаточно высоко, чтобы избежать случайного проникновения.
- Ну что ж, пора распаковать подарок.- Павел поставил сумку на пол, а автомат передал Орловскому.
Удар тяжелого молота глухо прокатился по тесному коридору, прибавив к плававшей в неподвижном воздухе пыли очередную порцию.
После третьего удара, с хрустом ломаемого дерева, полуметровый кусок стены провалился внутрь. Отверстие получилось небольшим, но теперь разваливать кирпичную кладку стало легче.
Через десять минут в стене появился узкий проход, ощетинившийся угловатыми краями колотого кирпича, внизу которого образовалась россыпь каменного мусора.
Пыль повисла в неподвижном воздухе тяжелой плотной пеленой.
Шорохов закашлялся и отошел на пару шагов в сторону.
- Вот уж действительно дешево и сердито…- сказал он, откашлявшись, наконец.- Запрятали на века.
Орловский посветил в образовавшийся проход – луч фонаря потонул в пыльном мареве.
С трудом протиснувшись через узкий лаз, они оказались в нешироком проходе.
Помещение, на удивление, оказалось довольно большим, насколько позволяла судить об этом висевшая пылевая мгла. Проход образовывали штабели ящиков, уложенные в пять рядов, почти до самого потолка - деревянные, выкрашенные в темно-зеленый цвет, на каждом имелась пожелтевшая от времени бумажная бирка.
Павел смахнул с листка слой пыли, поднеся фонарь вплотную и пытаясь прочитать надпись.
К его удивлению, надпись, нанесенная черной краской, читалась четко:
« МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ СССР. Общевойсковой защитный комплект. Количество – 20 шт.».
На соседних значилось тоже самое.
С другой стороны громоздились ящики поменьше. Согласно маркировки, в них были упакованы противогазы ИП-5.
Кое-как дотянувшись до самого верхнего, Павел тяжело грохнул его на пол – ящик оказался достаточно увесистым. Отодрав прибитую гвоздями фанерную крышку, Шорохов присел на корточки, высвечивая фонарем содержимое. Потом осторожно расстегнул одну из противогазных сумок и вытащил шлем-маску. Специфичный запах натурального каучука тут же ударил в ноздри. Словно бы и не минуло более полувека - на серо-голубой резине не было ни помарки, даже слой консервирующего талька оставался таким, будто его положили только вчера.
- Да, профессор,- Павел аккуратно уложил противогаз на место. – Теперь по здешним меркам, мы одни из самых богатых людей.
Орловский лишь непонимающе приподнял брови – градация местных материальных ценностей по-прежнему оставалась для него тайной за семью печатями.
Шорохов отодвинул ящик в сторону.
- Что там дальше, Алексей Владимирович?
- « Средства индивидуальной противохимической обработки», - прочитал профессор на прикрепленном к ящику листке.
Павел наклонился рядом.
- Чем дальше, тем удивительнее,- сказал он и, увидев вопросительный взгляд Орловского, пояснил.- Я говорю, чего только не делают местные умельцы для дегазации. Такие растворы варят – рядом стоять невозможно, не то, чтобы что-то им делать. Толку, правда, от такого шайтан-варева почти никакого… И без него никак. В основном это сталкеров касается. После возвращения из рейда нужно как-то нейтрализовывать фон защитного костюма и всего хабара.
- Хабара?
- Того, что притащили с поверхности. Поэтому я говорю, что все это,- Павел повел рукой,- не просто в цене, а в неимоверно бешеной цене! Ну, посудите сами, Алексей Владимирович, большинству защитных костюмов, которыми пользуются сталкеры, уже более двадцати лет. И редко, когда рейд проходит тихо и гладко. Иногда костюм в лохмотья, сам еле живой…  А тут – пожалуйста, привет из прошлого. Прямо с завода – изготовителя.
Павел вскрыл очередной ящик. Там лежали, упакованные в толстый полиэтилен, коричневые пластиковые коробки индивидуальных противохимических пакетов. На каждом – листок с инструкцией по применению.
Дешево, просто и на века.
- Думаете, их еще можно использовать? – спросил Алексей Владимирович.
- Как знать…- Павел достал один из пакетов.
Вскрыв упаковку, он осторожно извлек содержимое – два полиэтиленовых сосуда с дегазирующим раствором, четыре ампулы с противодымной смесью и столько же марлевых салфеток. Все новое, будто изготовленное только вчера - марлевые тампоны в герметичной укупорке даже не потеряли своей белизны.
– Думаю, никто бы не стал закладывать имущество практически на вечное хранение, зная, что оно придет в негодность через десяток лет. В конце концов, стоит проверить.
Взяв у Орловского свою сумку, он уложил туда полдюжины пластиковых коробок, добавив туда столько же из соседнего ящика, в котором нашлись пакеты индивидуальной дегазации.
В самом конце склада штабеля ящиков заканчивались, образовав крохотное свободное пространство. В самом углу лежали несколько обыкновенных картонных коробок.
Орловский, смахнув слой пыли, высветил фонарем надпись: «НЕ КАНТОВАТЬ! СТЕКЛО! МЕДИЦИНСКОЕ ИМУЩЕСТВО».
Шорохов осторожно вскрыл ножом коробку, отбросил в сторону упаковочную ветошь.
- «Меркамина гидрохлорид» - прочитал он вслух надпись на продолговатых коробках с ампулами. - Знаете, профессор, теперь многие люди будут обязаны вам жизнью.
Теперь настал черед удивляться Орловскому, который вопросительно взглянул в лицо Павлу.
- Раньше говорили – на вес золота. Но теперь - на вес человеческой жизни,- Павел открыл одну из коробок.
В луче фонаря весело блеснули ампулы с прозрачной жидкостью с тисненой на них синей маркировкой.
- Знаете, сколько людей загнулось от радиации? Тысячи. Что только не делали, пытаясь нейтрализовать радиоактивную дрянь, которая год за годом накапливалась в организме. Да только бестолку.
Взглянув на Орловского, пояснил.
- Это препарат, значительно ослабляющий действие радиоактивной среды. Одна такая ампула стоит не меньше магазина патронов, ну а за пару упаковок можно смело сторговать исправный «калаш». А здесь их, судя по всему, сотни…
- Вот уж не думал, что когда то вернусь сюда в качестве…- Орловский замялся,- открывающего некую истину.
- Да мы все до поры и не предполагали, что переселимся сюда,- Павел, стараясь не разбить хрупкого содержимого, осторожно исследовал содержимое коробки.
В отдельной упаковке нашлись шприцы для инъекций, аккуратно завернутые в мягкую ткань, и даже небольшой набор первой медицинской помощи в кожаном футляре. Переложив его в сумку вместе с парой упаковок ампул, Шорохов сказал:
- Не будем больше здесь задерживаться, Алексей Владимирович. Понятное дело, все с собой не утащить. Но и не взять из этого богатства тоже глупо.
Он пробежал лучом фонаря по штабелям ящиков.
- Вот.
Они вдвоем стащили ящик на пол.
- Это химза, Л-1. Самое то.
Вытащив две объемистые сумки, Павел достал из уже вскрытого ящика пару противогазов.
- Старый, с «хоботом», но зато фильтр у него новехонький. Это главное. Глоток, так сказать, свежего воздуха. А то в нашем старье уже непонятно чем и дышишь.
Он вдруг усмехнулся.
- Ну и удивится же Георгич, когда увидит все это добро! Собственную кепку съест от зависти…
Павел вдруг осекся на полуслове.
Орловский, вид которого из-за болтавшихся наперевес сумок был и убогий, и комичный одновременно, недоуменно уставился на него.
Шорохов повел фонарем в сторону пролома в стене; медленно оседавшая пыль по-прежнему струилась в желтом луче света.
- Там кто-то есть,- едва слышно произнес он.
- С чего вы взяли? Я ничего не… - Орловский так же шепотом попытался возразить, но Шорохов сделал предостерегающий жест рукой.
Сдвинув за спину мешавшие сумки, он подхватил с ящика автомат.
Клацанье затвора неожиданно громко раздалось в воцарившейся тишине.
Словно в ответ на это, в коридоре, приглушенный бетонной стеной, раздался звук – какой-то хриплый вздох, больше напоминавший тихое рычание.
Осторожно подойдя к пролому, Павел поудобнее перехватил АКСУ, пристроив фонарь у цевья, и резко шагнул в коридор.
Луч фонаря вспорол мрак, выхватив из тьмы сгорбленную фигуру у полуоткрытой двери в туннель.
Павел почувствовал, как ледяной ужас перехватил спазмом горло; сердце, казалось, ухнуло куда-то вниз, вызвав волну непроизвольной дрожи.
За свою бытность в метро, Шорохов никогда не встречался с мутантами. Может, потому, что мало путешествовал, а может, просто так распорядилось провидение, избавив его от встреч с изуродованными радиоактивной дрянью существами, некогда бывшими людьми. Но рассказов про них слышал сотни - их болтали все, кто хотел привлечь к себе внимание. Это была излюбленная тема, особенно во время дежурств, у костра, когда расплескавшаяся в десяти шагах тьма, ощущение туннельного сквозняка на лице и треск очередной порции деревянного хлама, брошенного в огонь, создавали непередаваемую ауру будоражащей сознание таинственности.
Однако то, о чем говорили у костра с плохо скрытой усмешкой, сейчас стояло от него в десятке шагов.
Павел даже ощутил запах – отвратительный, выворачивающий наизнанку, смрад разложения, экскрементов и еще неизвестно чего. Это был трупоед - один из не слишком многочисленных, а поэтому и самых загадочных, мутантов темных подземелий. И самых опасных. Опасных потому, что, со слов сталкеров, их нельзя было называть мутантами в общепринятом смысле этого слова. Это были люди, не выдержавшие чудовищного морального прессинга первых дней после Катастрофы. Повредившиеся рассудком, они отправились в никуда – бродить по темным туннелям, постепенно утрачивая оказавшийся таким хрупким налет цивилизации. Их разум угас, коллапсировавшись в едва заметный огонек в глубине разорванного в клочья сознания. Наружу вылезли дремавшие до поры природные инстинкты, ставшие теперь доминантной движущей силой. Эти полулюди вели жалкое существование в заброшенных тупиках, зачастую слишком близко к поверхности. Повышенный радиационный фон, сточные воды, превратившиеся в радиоактивный коктейль, туннельная живность, которыми они питались, внесли последний штрих в облик этих существ, поставив их уже вне человечества как биологического вида.
Одетый в какие-то невообразимые лохмотья, с копной свалявшихся грязных волос, трупоед обнюхивал лежавшие около двери кости безвестного работника метрополитена.
Изжелта-серый череп слетел с истлевших костей от неосторожного движения и с глухим стуком откатился в сторону, по-прежнему скалясь ужасной улыбкой.
Луч фонаря оказался нестерпимым для привыкших к полной темноте глаз существа. Он глухо зарычал и резко отпрянул в сторону.
Павел на секунду увидел его лицо - потемневшее от многолетней грязи, искаженное гримасой звериной злобы…
Шорохов сделал сиплый вдох, с трудом протолкнув глоток спертого воздуха через сведенное спазмом горло, и нажал на спусковой крючок.
Автоматная очередь ударила короткой лающей скороговоркой. В тесном, замкнутом пространстве она показалась оглушительной.
В ушах поплыл иссушающий звон легкой контузии.
Остро запахло порохом. Поток стреляных гильз, исходящих едким дымком, со звоном ударил в бетонную стену.
Пули отшвырнули трупоеда на полуоткрытую дверь; одна из них снесла ему пол черепа, разметав содержимое по стенам темной кашицей.
К пороховой гари примешался сладковатый запах свежепролитой крови.
Существо, хрипя, забилось в агонии.
Из-за двери вдруг раздался приглушенный рев; чьи-то руки, вынырнув из темноты, живо уволокли еще трепыхающийся труп из коридора.
Противный хруст и чавканье завершили картину смерти.
- Профессор, живо отсюда!- рявкнул Павел что было сил.
Холодная испарина заливала глаза.
Убедившись, что Орловский на удивление быстро вылез из угловатого пролома, Шорохов подтолкнул его в темноту.
- Ходу!!
За железной дверью раздалась какая– то возня.
Теперь уже несколько голосов разразились хриплым воем.
Заклинившая, казалось бы, намертво, на половине своего хода, дверь, вдруг издала визгливый скрежет, подавшись в сторону от мощного удара. Обезумевшие от запаха свежей крови, нелюди рвались за новой порцией.
Павел, успевший сделать лишь несколько шагов, обернулся.
Луч фонаря выхватил из мрака темные контуры фигур. Уже толком не целясь, Шорохов выпустил длинную очередь. В узком пространстве коридора веер пуль выкосил рвущихся вперед существ смертельным дождем, с чавкающим звуком пробивая тела и рикошетируя от стен с ноющим посвистом. Рычание сменилось хриплым бульканьем и глухими ударами падающих тел.
- Бегом!!!
Коридор оказался длинным - слегка изгибаясь, он уводил неведомо куда.
Метавшиеся на бегу лучи фонарей устраивали обманчивую, сюрреалистическую пляску черно-белых теней, не позволяя толком рассмотреть окружающую обстановку.
Слева вдруг появилась распахнутая дверь в какое-то помещение.
Павел с ходу налетел на нее и едва не упал – рядом оказалось несколько полуразвалившихся ящиков.
- Где ваш пистолет, профессор, мать вашу! – выпалил он, с трудом переводя дух.
Орловский, сипло дыша, поспешно достал из кармана «макар».
- Стреляйте не раздумывая! И, желательно, попадайте!
Шум сзади нарастал. Еще более разгоряченные кровью своих собратьев, повинуясь голоду и звериным инстинктам, твари вовсе не собирались оставлять в покое ускользавшую добычу.
Беглецы ринулись дальше.
Звуки шагов глухо отражались от бетонных стен, сумки с химзой и противогазами значительно замедляли движение, болтаясь за спиной.
Лучи фонарей вдруг потонули во мраке, и они, неожиданно для себя, выскочили в какое-то помещение. Еле переводя дыхание, Павел быстро обшарил фонарем комнату.
- Профессор, держите под прицелом вход!
Помещение было небольшим.
Судя по стоявшим у стен стульям, это была какая-то бытовка или что-то подобное для технического персонала метро. Посередине помещения стояла чугунная урна, над которой с потолка свесился жестяной короб вытяжной вентиляции.
- Курилка,- выдохнул Павел, вытирая с лица испарину.
Даже спустя два десятилетия здесь витал кисловатый запах застарелого табака. Судя по сантиметровому слою пыли, здесь никто не появлялся с самого дня Катастрофы. На крохотном столике в углу, забытые всесильным временем, стояли несколько бокалов и «совдеповский» алюминиевый чайник, на стуле рядом – несколько пожелтевших газет. Со стены, с некогда глянцевого плаката, смотрела юная фотомодель, рекламирующая ярко-красное авто. Забытая кем-то початая пачка сигарет, на которой еще можно было прочитать название - «Ява золотая» - покоилась на краю трехногого табурета.
- Профессор, нам туда! – крикнул, Павел, указывая на дверь с табличкой, на которой было стилизованное изображение человека, бегущего к выходу.
- Что это за твари, Павел? – спросил профессор, судорожно сжимая пистолет.
- Расскажу на досуге, - Шорохов ударом ноги распахнул дверь. – Видите, какой урок вам преподнесло метро – и объяснять ничего не надо.
- Да уж, урок потрясающий, дальше некуда…
Короткий отрезок коридора вывел их еще к одной двери, точно такой же, через которую они попали к потайному складу.
- По идее, сейчас мы должны выйти в параллельный тоннель,- сказал Павел, толкая боком выкрашенную в бледно-голубой цвет дверь. Та даже не шелохнулось.
- Черт! – Шорохов, отступив на пару шагов, обрушился на преграду всей массой.
Проржавевшие петли не выдержали, громко затрещав; дверь резко подалась вперед, и Павел вылетел наружу, едва не слетев с узкого пандуса. Автомат слетел с плеча, загремев о железный настил. Луч фонаря описал широкую дугу… и выхватил из туннельной тьмы стоявшую почти рядом фигуру.
Он был настолько близко, что Шорохов ощутил на лице смрадное дыхание существа.
Туннельный сквозняк принес с собой тонкие, манящие флюиды свежей крови, заставив существо выбраться из логова и отправиться на поиски дразнящей звериное обоняние пищи. Сейчас трупоед стоял, склонив безобразную косматую голову и шумно втягивая ноздрями воздух, пытаясь определить угаснувшей искрой сознания, где прячется вожделенная добыча.
Павел ощутил, как жаркая волна адреналина ударила в голову; инстинктивно рванувшись в сторону, он слетел с узкого пандуса, рухнув на заржавленный рельс.
- Кхроввь… - вдруг прорычало существо, еще раз шумно втянув в себя воздух. – Пища…
Трупоед вскинул голову и хищно оскалился.
Манящий запах крови подстегивал и толкал вперед. Чувство голода стало всеобъемлющим, кусок живой плоти был совсем рядом.
- Кхровь!! – вдруг рявкнуло существо и рванулось вперед, к лежавшей в паре шагов добыче.
Смрад разлагающийся плоти накрыл Шорохова удушливым облаком вместе с волной животного ужаса. Судорожным движением он попытался выхватить из набедренного кармана нож, прекрасно понимая, что не успеет…
Громко ударил пистолетный выстрел.
Пуля вошла мутанту в голову, выбив фонтанчик темной крови.
Захрипев, он стал заваливаться на бок.
Теплые капли брызнули Павлу в лицо, и он, не в силах сдержать накативший тошнотворный спазм, согнулся в приступе неконтролируемой рвоты.
Выстрел грохнул еще два раза; кто-то громко взвыл в темноте.
- Павел!- профессор встряхнул его, ухватив за плечо. – Уходим!
Орловский сунул ему в руки автомат.
- Откуда их столько?!
Луч фонаря высветил еще одно корчившееся на путях тело в десятке шагов от них. Дальше, на границе света и тени, маячили смутные контуры обитателей заброшенных подземелий.
- Видимо… хотят познакомиться поближе,- Павел утвердился на ватных ногах и сплюнул – во рту было кисло от желчи.
Сзади, с другой стороны тонущего во мраке туннеля, раздался характерный шорох. Павел выстрелил наугад, не целясь – скрытые во мраке трупоеды отозвались злобным рычанием.
- Вот мы встряли, профессор!- Шорохов полоснул темноту лучом фонаря, несколько теней метнулись в стороны, туда, где за угловатыми выступами бетонных тюбингов тьма превращалась в непроницаемые чернильные сгустки. – Они теперь не успокоятся, свежая кровь для них как наркотик.
Несколько существ, не в силах сдерживать гложущий изнутри голод, выскочили на свет, ухватили тело своего погибшего собрата и тут же растворились в темноте. Шум возни, рычание и чавканье возвестили о возникшей борьбе за обладание куском гниющей плоти, дав путешественникам небольшую передышку.
- Уходим, туда! – Павел рванулся в противоположную сторону.
Прячущиеся по углам мутанты взвыли нестройным охрипшим хором, чувствуя запах добычи, но Шорохов ответил им очередной порцией свинца.
Дважды грохнул пистолет Орловского.
Они бежали по туннелю, не особо заботясь куда, стремясь уйти от назойливой погони.
Лучи фонарей, уже порядком подсевшие, теперь разгоняли мрак мутным пятном не далее чем на полдюжины шагов, устраивая обманчивую пляску серо-черных тонов. Эхо шагов металось между бетонных стен, холодный воздух, с витавшими в нем флюидами крови и тлена, больно резал горло.
Шорохов остановился, пошатываясь от усталости.
Мрак упал плотной стеной, подойдя почти вплотную. Стараясь сдержать шумное, надсадное дыхание, беглецы прислушались.
Там, откуда они пришли, воцарилась обманчивая тишина, будто кошмарные жители подземелий сами превратились в плотные сгустки темноты.
- Сегодня определенно… не наш день, профессор, - с трудом выговорил Павел. Пот заливал лицо.
Орловский даже не нашел сил ответить – сил едва хватало стоять на ногах.
Звук пришел с другой стороны. Он уже был им знаком до дрожи. Звериное дыхание – сиплое, приглушенное, звук искалеченного ядерной войной природного зова.
- Наша прогулка, видимо, затянется, Алексей Владимирович, - Шорохов повел фонарем.
Желтое пятно побежало по серой бетонной стене, высвечивая провисшие и оборванные кабели энерговодов, пока не потонуло в неглубокой нише.
Подойдя поближе, Павел поднял фонарь выше. Из темноты проявилась узкая дверца. Серо-голубая краска, как и везде, не выдержала испытания временем, вздувшись пузырями и осыпавшись, разукрасив поверхность замысловатыми разводами. От нанесенной некогда чем-то красным надписи остались только обрывки: «ВШ-… Пост..он..м вхо… в..сп…щен!».
Судя по истлевшему и раскрошившемуся резиновому уплотнителю, дверь не открывали ближайшие двадцать лет.
- Профессор, держите туннель под прицелом!- Павел ухватился обеими руками за металлическую скобу дверной ручки.- Может, хоть здесь нам повезет!
Дверь подалась с визгливым скрежетом, словно пожаловавшись за нарушенный многолетний покой.
Будто отзываясь на этот звук, из темноты раздалось рычание, и в тусклое пятно света от подсевшего фонаря выскочила фигура трупоеда.
Трижды грохнул пистолет Орловского, но дрожащие от беготни руки не позволили произвести прицельный выстрел. Лишь одна пуля зацепила плечо кошмарного существа, заставив взвыть от ярости. Дело завершила короткая очередь автомата Павла, отшвырнув существо обратно во тьму.
Чертыхаясь, Шорохов подтолкнул профессора в открывшийся проем, нырнул туда сам и с трудом захлопнул проржавевшую дверь. Перекинув задвижку запора, он на секунду перевел дух.
Ситуация с каждой минутой складывалась все веселее. Они оказались в тесном тамбуре вентиляционной шахты. Прямо перед ними еще одна дверь вела непосредственно в агрегатную.
Утерев ладонью застилавший лицо пот, Павел молча указал профессору на дверь.
- Туда!
Орловский на секунду замешкался, прислушиваясь к глухой возне, доносившейся из туннеля.
- Понравилось знакомство?- съязвил Шорохов.- Они тоже не против продолжить.
- Похоже, нас загнали в угол, Павел.
- Не совсем,- Шорохов толкнул плечом тяжелую металлическую дверь и поманил за собой Орловского.- Как говорил один мой знакомый – если живешь в аду, всегда будь готов сесть голым задом на раскаленную сковородку. Считайте, что так и вышло.
Покрытый пылью и зарослями паутины вентилятор занимал львиную долю и без того не слишком просторного помещения. Высившиеся у стены покатые кожухи электрогенераторов и воздухонасосов, обесточенные десятилетия назад, оставляли свободным пространство в пару-тройку шагов.
- Нас не загнали в угол, Андрей Владимирович,- Шорохов сбросил на пол надоевшие сумки.- Как вы успели заметить, в метро редко где найдешь угол. Нам придется прогуляться по поверхности. Не пугайтесь, профессор. Это не настолько страшно, как кажется.
- Да я не из пугливых, Павел,- Орловский так же скинул на пол свою ношу и выразительно покрутил пистолет в руке - затворная рама застыла в заднем положении, магазин был пуст.
- Я уже видел,- усмехнулся Павел.- Вы молодец, Андрей Владимирович. - Свалили того мутанта просто снайперским выстрелом. Похоже, я обязан вам жизнью.
- Ну, перестаньте, Павел! Я же говорил - не стоит считать меня книжным червем и свихнувшимся на науке «очкариком».
Шорохов протянул ему пистолетный магазин.
- Это последний.
Орловский перезарядил оружие.
-Конечно, убегать от местных тварей на поверхность - мысль идиотская,- сказал Павел , облачаясь в химзу.- Собственно, из огня да в полымя, но, как говорится, судьба идиотов любит.
- Вы словно знали, что так и будет, Павел,- произнес профессор, застегивая клапаны защитного костюма.
- Вы это про химзу? Просто я всегда помню про раскаленную сковородку.
…Вертикальный ствол вентиляционной шахты тонул в чернильной тьме. Тусклые лучи фонарей едва пробивали ее на несколько метров. Узкая металлическая лестница с предохранительным сетчатым коробом прилепилась к одной из стен.
- Далеко до поверхности?- спросил Орловский, поводя фонарем вокруг.
- Метров тридцать, не меньше,- Павел потрогал проржавевшие прутья арматуры лестницы.- Будем надеяться, что выдержит. С Богом, профессор!
… На тесную площадку выходного тамбура они выбрались совершенно обессиленные, и какое-то время просто лежали на бетонном полу, переводя дух. Из-за толстого бронированного люка, закрытого, казалось намертво, не доносилось ни звука.
Павел потрогал вентиль открывания, провел рукой по поверхности двери, стирая скопившуюся пыль, и обнажил нанесенную красной краской стрелку указателя и надпись «ОТКРЫВ.».
Надев противогаз и затянув капюшон защитного костюма, Шорохов посмотрел на Орловского, вдруг подумав - как себя может чувствовать человек, еще буквально вчера помнивший город цветущим мегаполисом, а сегодня увидит его обгоревшие руины?
Словно ощутив эти сомнения, профессор кивнул головой, будто говоря: «Открывай!».
- Добро пожаловать в наш мир, профессор! – голос из-за противогаза звучал зловеще и глухо.
Павел потянул за вентиль, механизм, очнувшись от многолетнего забвения, заскрежетал, и дверь приоткрылась.