Научи меня выжить. Гл. 6 Анна Георгиевна

Маша приехала точно к назначенному сроку. Её сразу представили двум пожилым  дамам, которые прибыли раньше. Это были люди из бабушкиного  прошлого. Они смешно называли Анну Георгиевну Нютой.
- Нюта, дорогая, - кокетливо дребезжала напудренная и напомаженная мумияобразная особа. – Почему ты скрывала от нас такую прелестную внучку?
Бабушка выглядела потрясающе. На ней был брючный костюм фисташкового цвета, который необыкновенно молодил её и подчёркивал статную, не потерявшую до сих пор свою форму фигуру. Её богатейшие серебристые волосы были красиво уложены в старомодную «ракушку» и сколоты изумрудной брошью. На утончённой её руке с ухоженными ногтями Маша заметила перстень с таким же камнем.
Холёное лицо Анны Георгиевны излучало мудрость и спокойствие. Особенно выделялись большие чёрные удивительно молодые с блеском глаза.
Маше доводилось встречать стариков с выцветшими светлыми глазами. Такие прекрасные в молодости, голубые, серые и даже зелёные глаза в старости становятся  блеклыми, будто с них смыли краску. А с кареглазыми людьми этого не происходит, они до глубокой старости  сохраняют ясность и  выразительность взгляда.
Маша, слегка тушуясь, произнесла слова поздравления и впервые в жизни поцеловала бабушку, вручая подарок. Это был оригинально выполненный медальон из старинного серебра.
Марии пришлось изрядно поломать голову над тем, что подарить Анне Георгиевне, пока она не наткнулась в маминой шкатулке на этот медальон. Он был овальной формы величиной с лист акации. Верхняя крышечка была усыпана крупинками рубина, которые витиевато складывались в заглавную букву «А». На обратной стороне медальона было выгравировано лишь одно слово: «Вспоминай». Если нажать потайную пружинку, крышечка откидывалась, и внутри открывалось окошечко для фотографии.
Маша вырезала по размеру и вставила в это окошечко один из последних папиных снимков, справедливо рассудив, что лучшего подарка для бабушки не придумать. К тому же рубиновая «А»  чудесным образом совпадала с инициалом её имени.
Что-то дрогнуло в лице Анны Георгиевны, когда она вынула из красочной обёртки Машин подарок, внучке даже показалось, что бабушка побледнела.
Анна Георгиевна зажала в ладони медальон и прошептала какую-то фразу, как послышалось Маше на иностранном языке.
- Что? – растеряно спросила Мария.
- Всё возвращается на круги своя… - Анна Георгиевна нажала кнопочку, и медальон раскрылся.
Проходила секунда за секундой в тишине, которая неожиданно поглотила все звуки, а бабушка всё не могла оторвать взгляда от фотографии.
В этот момент Маша вдруг ощутила, что они обе как бы слились воедино и чувствуют одно и то же: пронзительную душевную боль и безысходность от бессилия что-либо изменить. И не было сейчас во всём свете ближе, родней человека, чем эта, почти незнакомая ей женщина.
Какая-то неведомая и неодолимая сила бросила Машу на ковёр перед креслом, в котором сидела Анна Георгиевна, и она уронила голову бабушке на колени, чего никогда и ни с кем у неё не было.
Анна Георгиевна протянула к внучке ослабевшую вдруг руку, ласково провела ладонью по склонённой голове. В её глазах дрожали слёзы.
И тут словно вихрь ворвался в залу. Маша отпрянула и оглянулась. Это с криками вбежала Наденька, с трудом волоча огромную искусственную кошку. За ней, пытаясь помочь дочке, вошла Ольга.
- Бабулечка! Это тебе наш подарок вместо Русланы.
После того, как на двадцать втором году жизни, вопреки всем законам кошачьего долголетия, умерла бабушкина любимица сиамская красавица Руслана, Анна Георгиевна не заводила домашних животных.
Эту подробность бабушкиной биографии Маша узнала незамедлительно, как только её маленькая деятельная родственница переключилась с бабушки на неё.
Несмотря на то, что Наденька полностью овладела её вниманием, от Маши не ускользнуло, что Ольга низко наклонилась к бабушкиному уху и что-то очень тихо сказала. В знак согласия Анна Георгиевна прикрыла веки. По тому, как сосредоточилось лицо бабушки, Маша поняла, что это было не нежное поздравление с юбилеем, а какая-то важная, интересующая бабушку секретная информация.
Шалунья Наденька потащила Марию смотреть на празднично накрытый стол.
В  обставленной со вкусом просторной зале стояли накрытые розовыми скатертями столы. Сияние хрусталя, серебра, обилие  изысканных закусок способно было воспалить разум и более бывалого человека, чем юной неискушенной особы, как Маша. Вокруг столов деловито сновал, заканчивая сервировку, специально нанятый  официант. Гостей в этом помещении пока не было. Ольга говорила, что приглашен узкий круг самых близких к семье людей.
Между тем, в соседнем с залой холле произошло какое-то оживление, и Маша, увлекаемая своим малолетним гидом, поспешила туда.
Войдя, они увидели бабушку, окружённую свитой гостей, которая, радушно раскинув руки, направлялась навстречу молодому человеку, вбегавшему по ступенькам холла.
Видимо, он только подъехал, и по радостному облегчению на лицах Маша сделала вывод, что ждали только его.
Молодой человек взял руки юбилярши, галантно приложился к ним губами.
- Анна Георгиевна! Самые сердечные поздравления!
У него была широкая белозубая улыбка; длинные чёрные волосы, собранные сзади в хвост, зачёсаны на идеальный косой пробор и обработаны гелем. Тёмно-карие глаза и их необычный разрез выказывали в нём монгольские корни. Светлый, очень хороший костюм придавал элегантность его высокой сухопарой фигуре.
Из-за спины новоявленного гостя вышел человек, которого Маша вначале не заметила, и поставил перед Анной Георгиевной огромную корзину с роскошными тёмно-красными розами.
- К сожалению, мой отец…
- Знаю, знаю, - прервала его Анна Георгиевна. – Как жаль, Демьян, надеюсь, он очень скоро поправится.
Бабушка взяла молодого человека под руку, и они пошли прямо на Машу. Девушка в смятении попятилась, вообразив, что они хотят пройти в залу. Но Анна Георгиевна громко сказала:
- Демьян, позволь тебе представить мою старшую внучку Марию.
Маша не ожидала подобного поворота и вспыхнула так, что стало жарко между лопатками. В замешательстве она не сразу подала молодому человеку руку. И лишь, после того, как он сделал шаг вперёд со словами:
- Замечательная внучка. Очень приятно, - Маша опомнилась. Она чувствовала себя героиней скверного водевиля.
- Мне тоже, - не очень любезно ответила она, досадуя, что оказалась в центре внимания и повела себя так неловко.
- Это сын моего крестника Демьян Буров, - пояснила бабушка, незаметно сглаживая угловатость ситуации. – Его отец, мой дорогой Илюша, после тяжёлой аварии сейчас в больнице.
- Сочувствую, - уже мягче сказала Маша, взглянув на Демьяна.
В холл вошла Софья Павловна в длинном, до пола, платье и, хлопая в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание, пригласила:
- Прошу к столу, - она сегодня была распорядительницей вечера.
Гости дружно, вслед за именинницей, хлынули в залу.
Места за столом были заранее распределены. По правую руку от Маши оказался Демьян. Слева сидела Ольга.
Молодой человек предупредительно ухаживал за Машей, пытался завести светскую беседу.
Из-за присутствия именитых гостей Маша всё время пребывала в напряжении, контролировала каждое своё слово, каждый жест. Благо, что отец  настойчиво учил с семи лет её и Сашу обращаться со столовыми приборами, и теперь избыток предметов не ставил Машу в тупик.
- А я и не подозревал о существовании такой очаровательной внучки у Анны Георгиевны, - начал с комплимента Демьян. – Кроме Оленьки, конечно, - добавил он на тот случай, если Ольга слышит их разговор.
- Никто не подозревал, - несколько язвительно отозвалась Маша. Она никак не могла простить себе свою растерянность в момент знакомства с ним.
- Могу предположить, что вас прятали в темнице. Судя по цвету вашей кожи это весьма вероятно.
Такой выпад задел Машу за живое. Она стрельнула в него сердитым взглядом и не очень удачно парировала, намекая на его смуглость:
- А вы, по всей видимости, работаете трубочистом.
- Угадала, - засмеялся Демьян так громко, что на них обратили внимание гости на другом конце стола. – Трубадур по совместительству. Принцессы только никак не найду.
Маша фыркнула и, не зная, что сказать, отпила из своего бокала несколько глотков шампанского.
Что за напасть? Она так и будет краснеть весь вечер?
- Ладно, ничья, - услышала она шепот у самого уха. – Лучше худой мир, чем добрая ссора, не правда ли? – Он положил в Машину тарелочку особым образом приготовленных креветок.
Она машинально поблагодарила.
- Обратите внимание, Мария, сейчас будет говорить ректор нашего университета. Занятный старичок. Он целую вечность влюблён в вашу бабушку.
Маша с изумлением смотрела на сухонького невысокого человечка, с аккуратно подстриженной бородкой, который встал и обратился к имениннице с пафосной речью.
- Несравненная наша Анна Георгиевна! В этот светлый день, который подарил нам такого удивительного человека, такую прекрасную женщину, такого талантливого учёного я способен говорить только поэтическими строками.
И он, действительно, читал стихи, кстати, очень неплохие, и припадал перед Анной Георгиевной на колено, и целовал ручки.
- Ему уже семьдесят шесть, а энергичен, как видите, - «просвещал» Демьян Марию вполголоса. – И до сих пор работает.
В этот вечер Маша узнала, каким, оказывается, известным в городе и уважаемым человеком была её бабушка. За столом зачитали телеграмму из министерства здравоохранения, не говоря уже о множестве посланий от местных организаций.
Маша, конечно, была в курсе, что бабушка до недавнего времени являлась ведущим гинекологом города, что несколько десятилетий она возглавляла научно-исследовательский институт матери и ребёнка, а сейчас занимается научной работой. Но чтоб такая популярность...
- А ведь я тоже своим рождением обязан Анне Георгиевне, - сказал вдруг Демьян, - Подумать только, ведь, если бы она не спасла моего отца в момент его рождения, то не было б и меня.
Может от обилия новой информации, может от непривычной обстановки у Маши разболелась голова.  Как только представилась возможность, она поискала уединения в задней части большого бабушкиного дома. Пройдя несколько помещений, соединенных друг с другом общим коридором, она забрела в очень уютную, обставленную старинной мебелью, комнату.
Должно быть, это была спальня Анны Георгиевны. Маша никогда здесь не была. Толстый ковёр на полу заглушал её шаги. Полкомнаты занимала массивная резная кровать из красного дерева. Возле неё  - изящная, мастерски выполненная тумбочка, на которой стояла   лампа под абажуром. В углу – туалетный столик из того же гарнитура с большим зеркалом и множеством кремов, бальзамов, с пудрой и прочей косметикой.
Прямо против окна висел огромный парадный портрет знатной дамы. Маша вгляделась в черты её лица. Неужели, это бабушка в молодости? Женщина была изображена во весь рост, в длинном бархатном платье. Тщательно уложенная причёска, надменный взгляд, дорогое колье на бело-матовой шее. Красивая…
Поразительно! Чем дольше Маша смотрела на даму, тем больше находила сходства… с самой собой. Те же светло-карие глаза, те же брови вразлёт, такие же, как у неё, пухлые губы.
- Вот ты где! – В комнату заглянула Ольга.
- Это бабушка? – шёпотом спросила Маша, не в силах оторвать взгляда  от портрета.
- Нет. Это её мама. Она была артисткой. Как-нибудь я расскажу тебе её историю. Красивая, правда? Ты очень похожа на неё.
- Они богатые были?
- Да. Прадед владел  текстильной фабрикой до революции. Видишь, мебель какая? Чудом уцелела. У них ведь этот дом отбирали. Оставили всего две комнаты, а остальные заселили. И мама моя, и твой отец выросли в задней части дома. Это совсем недавно бабушка выкупила свою усадьбу обратно. В том крыле, где парадный вход, гостиная и банкетный зал, размещалась детская кухня. Потом её закрыли, как не соответствующую санитарным нормам. К тому времени у бабушки уже были кое-какие заслуги перед городом, и ей удалось вернуть ту часть дома. А в этой половине последнее время жила многодетная семья. Дети выросли, разъехались, а старушка, их мать, – умерла. Вот бабушка и выкупила дом, хотя он был в таком состоянии… Пришлось делать капитальный ремонт. Маша, ну как тебе Демьян? – неожиданно сменила тему Ольга.
- Не знаю, -  почти искренне ответила Маша. - Я ещё не составила о нём определённого мнения.
- У него отец – владелец одного из самых надёжных банков города. Демьян учился в Англии. Теперь успешно делает свой бизнес.
- Зачем ты мне это рассказываешь?
- Бабушка хотела бы, чтобы ты с ним поближе познакомилась.
- Сколько ему лет?
- Двадцать восемь.
- Такой старый?! – с детской непосредственностью ужаснулась Маша, и только когда сестра засмеялась, спохватилась:
- Ой, извини, - она вспомнила, что самой Ольге тридцать два.
- Ничего. Всё нормально.
- А чем занимается мама Демьяна? – желая загладить оплошность, спросила Маша.
- А мама у него татарка, Галия зовут. Удивительная женщина. Демьян её обожает… Чем она может заниматься при муже-банкире? Всем, чем угодно! Давай, я тебе о ней в другой раз расскажу. А сейчас пойдём к гостям. Наверное, нас уже хватились.
- Оля, а можно я уйду? По-английски, не прощаясь. Голова – просто раскалывается! Я потом позвоню бабушке, извинюсь.
- Ну, хорошо, - пожала плечами Ольга. – Я вызову такси.
…Полулёжа на заднем сидении такси, которое мчалось сквозь мириады огней ночного города, и, борясь с подступающей дремотой, Маша думала:
- Так вот оно что… Сосватать меня решили. Вот этого не надо, милая бабушка. Не надо подсовывать мне женихов. Я сама найду себе мужа. Когда захочу!..

Шестого ноября позвонил Демьян Буров.
- Маша, вы так неожиданно исчезли… Разве можно так огорчать бабушку и… меня?
«Надо отдать должное напористости Анны Георгиевны,  - с неудовольствием подумала Мария. – Не иначе, это она выдала своему любимчику номер моего телефона».
Маша с утра «влезла не в свои тапки», к тому же у неё началась очередная «навигация», поэтому на любой импульс извне она реагировала крайне негативно.
- Ещё какие будут вопросы? – весьма недружелюбно осведомилась она.
- Не составите ли вы мне компанию…
- Не составлю.
- А…
- Нет.
- Воспитанные девочки имеют обыкновение хотя бы дослушать.
- Я не воспитанная девочка, - она положила трубку.
Конечно, не следовало так с ним разговаривать. Всё-таки он сын бабушкиного крестника. И возможно, он не плохой человек. И возможно, красив, даже слишком. И возможно, произвёл на неё впечатление… И даже понравился. И очевидно, понравился. Ну и пошёл он ко всем чертям!
Маша выпила чашечку крепкого кофе и почувствовала себя значительно лучше. Чтобы укрепить и развить успех самолечения она решила вымыть голову новым разрекламированным шампунем.
Он оказался, действительно приятным и подействовал на Машу освежающе. Она уже заканчивала сушить феном свою непокорную гриву, когда раздался звонок в дверь.
«Наверное, Галина, - предположила Маша и, на ходу причёсываясь щёткой, пошла открывать.
На пороге стоял Демьян.
В небрежно расстегнутом длиннополом кожаном плаще, с экстравагантным длинным шарфом вокруг шеи, с голливудской улыбкой, он был неотразим.
Выдержав эффектную паузу, на протяжении которой  он иронически-нежно с превосходством старшего смотрел на Машу, Демьян ответил на её недоумённый взгляд:
- Приехал посмотреть в глаза маленькой капризуле. Можно войти?
- Входите.
В прихожей он бесцеремонно снял верхнюю одежду и направился в комнату.
Шокированная его наглостью, но предпочитая не подавать вида, Маша прошла следом,  первая села в кресло, и, когда он последовал её примеру, насмешливо спросила:
- Ну и что дальше?
- А дальше… Мы отправляемся в Москву развеять тоску. Если я не ошибаюсь, завтра какой-то праздник?
Он достал мобильный телефон и стал звонить в аэропорт.
Мария подумала, что Демьян её разыгрывает, но он заказал два билета на ближайший рейс.
Всякому терпению есть предел. Мария не могла подобрать слова от переполняющего её возмущения.
- Но постойте!.. Я не давала согласия!.. С чего вы решили…
- Я не решил. Я умоляю, - он картинно бухнулся перед ней на колени. – Сегодня же ночью я верну вас обратно. В целости и сохранности. Клянусь! – он торжественно, как пионер, вскинул руку, и Маша не выдержала, рассмеялась.
- Ну, хорошо. Под бабушкину ответственность.
- Годится. Сейчас же позвоню ей и спрошу разрешения.
Позже Мария часто  вспоминала тот фантастический вояж: романтический полёт в высококлассном лайнере, уютный столик во вращающемся ресторане «На Седьмом небе», незабываемая панорама ночной Москвы, превосходный ужин и галантный, не позволяющий себе ничего лишнего, кроме зачарованного взгляда и изысканных комплементов, Демьян.
Уже в конце вечера он предложил выпить на брудершафт, который завершился по традиции очень нежным поцелуем.
- Теперь скажи мне что-нибудь на «ты».
- Как пришло тебе в голову, привезти меня сюда?
- Когда чего-то очень хочется, отказывать себе вредно. У меня принцип: лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть.
- Ты будешь жалеть о том, что сделал?
- Никогда.
В четыре часа утра Демьян на своём иссиня-чёрном «Мерседесе», который всё это время ждал их на стоянке в аэропорту, привёз Машу домой.
На прощанье он поцеловал ей руку и пожелал доброго сна.
Маша сбросила в прихожей туфли, доплелась до спальни и упала навзничь на широкую кровать.
Сверхблагородство Демьяна  оставили на душе у неё лёгкий осадок разочарования.