Валюха-горюха

   Валентина Александровна в этом году уходит на пенсию. Она врач- терапевт, как многие тысячи, принимает в кабинете больных, внимательно выслушивает жалобы, выписывает рецепты после того, как поработает с фонондоскопом и измерителем давления. Для неё всё привычно и обыденно. Не радуется, не печалится. Не гордая и не воодушевлённая от своей работы. Надо...и всё тут.
   Другое дело было в ту пору, если отнять лет тридцать с хвостиком, точнее, с хвостом, когда была наивной девчонкой и профессия врача виделась в розовом цвете, чистой и гуманной.

                1

   В пятнадцать лет влюбилась в Пашку, сурком его называла. Он был старше её на два года. Бегал всё по интернату в красной футболке, занимался гимнастикой, бегал. Готовился, после окончания десятилетки, поступить в ЧВАКУШ на штурмана. Она влюбилась в него за скромность, воспитанность, за мягкий и лиричный характер. А он? В начале нет... Но внимание на Валю обратил. Ему нравились её волнистые, светлые волосы, голубые , очерченные ресничками глаза и губки, как-будто стесняющиеся широко улыбаться. Вообще, Валя была стеснительной до нельзя. От этого низко наклоняла головку вперед. Но сутулости не было, видимо, где-то тайком выпрямлялась в струнку, чтобы не дать себе испортить стройность за своё стеснение. Пашке нравилась и её белая, нежная кожа рук, шеи, лица. О цвете кожи на ногах судить было нельзя, потому что в ту пору интернатские девчонки без чулок не выходили из своей комнаты. Комната--это такой длиннющий зал с низким потолком, в котором стояло тридцать пять или сорок коек. Но девчонок там, от пятых до десятых классов, размещалось ещё больше, потому что на некоторых койках спали по двое.

    Через стенку находилась другая комната--зал, в котором, в аналогичных условиях существовал мужской пол. В настоящее время интернаты в стране существуют с каким-то спец.уклоном, например, для инвалидов, для престарелых, для людей с психическими расстройствами, для детей--сирот.

   Тот интернат, в котором обитали Валя и её любимый парень Пашка, вмещал в себя нормальных детей, родители которых жили в отдалённых хуторах и деревнях. Здесь в райцентре находилась единственная средняя школа, в каждом классе которой обучалось одновременно по 40- 50 школьников. И это при том, что пятиклассники, к примеру, занимали шесть комнат по 40 человек в каждой(а,б,в,г,д,е). Да и в других возрастных категориях положение было аналогично описанных пятых классов. Но это к теме не относится. Валя бы влюбилась в будущего лётчика и в других условиях. А будущему лётчику она предстала бы с таким же цветом волос, кожи и глаз. И сказано об этом, скорее всего, для истории.

   Такая интернатская и школьная перенаселённость всё-таки толкала многих на так недостающие интимность и уединение. Многие влюблялись сначала понарошку, чтобы порой уйти от толпы, потом эта не серьёзная любовь превращалась в серьёзную. В дальнейшем образовывались ранние браки, большинство которых распадались к двадцати--двадцатипятилетнему возрасту.

   Но Паша и Валя рано жениться не собирались. Они уединялись в заброшенных садах или строениях, чтобы отдаваться друг другу не телом, а высокими мыслями, идеями, всё-же пылая и горя желанием прикоснуться друг друга губами, руками, ногами...Жар охватывал и ту и другого. И этот был незабываемым, когда прощались. Они думали друг о друге и стремились вновь встретиться наедине в самое ближайшее время.

   Валя помнит предновогодние вечера и ночи, когда хлопьями валил снег, а она, чтобы произвести на Пашку особый эффект, вытягивала руку. Ловила снежинки, а потом эти снежинки преподносила ему к самым губам. Пашка слизывал снег с пальчиков, потом целовал пальцы и ладони. Мокрыми губами проводил по холодной, но розовой щёчке Вали и, уже не стесняясь, не нарочно шептал:
  --Я люблю тебя, моя Валюха-горюха!
  --И я люблю тебя!
   Приятный холод уходил от щёк и губ к низу живота. Тогда не было счастливей пары, как казалось им. Радостные жизнелюбы прощались далеко за полночь, говоря друг другу:
  --До завтра!
   А техничка и смотрительница тётя Лена, не ругая влюблённых за их позднее возвращение в интернат, наоборот, улыбалась и почему-то тоже была счастлива. Видимо, счастье влюблённых передавалось и ей через какой-то до сих пор не изученный канал. И всё-же она для проформы произносила:
   Нельзя гулять до этих пор, не хорошо это! Вдруг Анна Петровна(заведующая) узнает? Как бы не исключила из интерната! Да ладно уж, проходите тихонько, раздевайтесь и спать ложитесь. Не узнает Анна Петровна. Не скажу ей!
   От такого лёгкого и доброго наставления и Вале и Пашке становилось ещё более прекрасно, радостно и легко!
   Валя думала в тот момент:
  --Только я и мой Павлик имеем право на такую родную близость и таинство. Мы единое целое; никто и ничто нас не разъединит!
  И Павел думал:
  -- Её мне бог послал, самую чистую и красивую девчонку. Есть вон какие красавицы: Ольга, Нина! Многие парни ухлестывают за ними. Но для меня они - что есть, что нет. Другое дело, Валюха-горюха! И почему до меня за ней никто не бегал? А может кто и ухаживал, и я не знаю...? Нет, у неё никого не было и не будет! Я не позволю. Не зря-же мышцы качаю, занимаясь гимнастикой. Хочу быть сильнее и выносливей других. Раньше для военного училища себя готовил, а теперь и для моей Валюхи-горюхи. Защищать буду, если понадобится!

                2

   В мае Валя запечалилась:" Пашка заканчивает школу. Скоро уедет в свой ЧВАКУШ. Там в городе вдруг найдёт себе другую? Там ведь тысячи красавиц! Про меня, деревенскую, забудет. Не переживу я. Только бы два года пережить без него. Потом поеду, поступлю в мединститут и будем снова встречаться почти каждый день.
   Надо сказать, что Валя ещё с класса седьмого заболела мечтой стать врачом. В докторах она видела совершенство и даже божество. Кого, как не врача, благодарят простые люди, ожившие после недуга. Ходят доктора по поликлинике в белых и глаженых халатах, а люди в очередях, глядя на них, хвалят за умение вылечить, за умение пользоваться фонондоскопом и прибором для определения давления, за умение определять недуг по зрачкам, цвету кожи и языка.
   -- В любом случае, я стану врачом,--мечтает Валя, только бы в институт поступить!
   После выпускного вечера Валя с Павлом гуляли до утра. Особенно им запомнился рассвет, когда они сидели на берегу речки. Пашка, как и положено, накинул на её плечи свой пиджак, а сам, хоть и дрожал от холода, не жаловался ей. Запускал то одну руку, то другую под пиджак, под Валюхину кофточку. Наслаждался её нежными грудями, вдыхал аромат девичьего тела и не стесняясь говорил ей, касаясь кончиком языка щек, ушей:
  -- Ты приятно пахнешь!
   -- И твоего тела запах для меня стал привычным и родным!--парировала Валя, а потом грустно и со слезинками на глазах продолжала,--а как я буду без тебя завтра, послезавтра и ещё долго- долго...Не хочу расставаться с тобой, любимый, родной мой!
  -- Да ты что, Горюха моя, нюни-то распустила? Мы же рядом будем, не на противоположных концах Земного шара. Буду приезжать к тебе! Ну, улыбнись!
   Валя улыбалась, но глаза выдавали грусть, печаль и даже испуг! А вдруг всё изменится. Пашка встретит другую, её забудет? Она не выдержит, умрёт!

                3

   Но в этот год Пашка не стал поступать в военное училище. Туда поступил односельчанин Толям. И Пашка не захотел, чтобы из деревни вышли два лётчика. Да и что ему самолёты?..Да ещё...военная служба? Подумать надо.
   -- Вот отслужу в Армии, там видать будет,-- рассуждает,--а до службы трактористом поработаю. Интересно-же трактором управлять! И отец, и мать по другому смотреть будут, не как на "сосунка".
   Валя жила в другом селе. Первое время сильно страдала без Пашки, хотя и встречались иногда.
    Приезжала к нему в гости. Пашкиным родителям Валя очень нравилась. Наказывали ему беречь её и любить до гроба. Наставления, наверное, внесли трещину в отношения между любящими молодыми людьми. Для Пашки исчезла таинственная романтичность, касающаяся только их двоих. Не надо было прятаться от взрослых, чтобы находиться вместе и проявлять чувства любви и преданности. Голубой взгляд Валюхи, и грустный и радостный, был доступен не только ему, но и родителям, его сёстрам и брату. Валя заметила, что её любимый стал относиться прохладней, не пылал страстью, как прежде, когда они оставались наедине. Потом не стала слышать от него приятных слов, типа, любимая, дорогая, единственная. Похолодание чувств с его стороны переходило и к ней, по отношению к нему. Но она помнила интернатские будни, вечера и ночи, которые заполнялись надеждой и ожиданием встреч с любимым. Не хотела терять любимого, понимая, что без него ни с кем не будет приятного трепета, холодка, идущего от лица всё ниже и ниже, до живота и далее, пока не заледенеют ноги, а голова не начнёт гореть и горячие губы произносить: "Люблю, люблю, люблю! " Разве можно полюбить ещё кого-то и говорить те же слова, которые произносила страстно и откровенно. Такого быть не может никогда.
   И все-же воспоминания о встречах с Пашкой стали посещать Валю реже и реже!
   А Пашка, вспоминая интимные встречи, не страдал от того, что их может не быть. Наоборот, воспоминания о ласках и поцелуях Валюхи, воодушевляли и толкали на большее. Ощущал себя не новичком в любовных делах. И если он полюбил девушку со светлыми и волнистыми волосами, почему не может полюбить девушку с черными, прямыми и длинными? Снова можно ощутить трепетные чувства при тайных встречах. Марьям-- башкирка. Её родители не разрешают встречаться с русским парнем. А родителей Пашки не радуют какие-либо встречи с другой девушкой, кроме Вали. В этом-то и состоялась изюминка, наводящая Пашку на измену и предательство. Валя открылась ему нравственно, выложилась перед ним и чувством и, можно сказать, телом. Позволила дотрагиваться до самых сокровенных точек тела: грудей, их сосков, живота, его пупка, бёдер и ягодиц. Он ласкал Валю не только руками, но губами и языком. А разве не приятно открыть для себя другую девушку? От одной только походки "от бедра" дух захватывает!
   В жизни Валю преследовала теперь одна цель из двух. Первую она вытравила из себя-- это
быть всегда рядом с Пашкой. А вторая будоражила больше и больше-- поступить в медицинский институт. В девятом и десятом классах больше внимания уделяла химии и биологии. В конце концов, выпускные экзамены по этим предметам сдала на пятёрки! Однако, сразу поступить в институт не смогла-- не позволил проходной бал. Но Пашка ничего об этом не знал. Он служил в Армии, кстати, в престижных войсках и за границей. До службы в Армии "перебрал" не одну девчонку, хотя ни с одной не испытывал острых, трепещущих чувств", в которых когда-то пребывал во времена интернатской жизни в объятиях Вали. Вдали от Родины ощутил тоску не столько по родным и близким, сколько по первой любимой девушке. Об этом поделился с армейским другом Виктором Ляхом. Последний посоветовал написать письмо Вале. Павел написал, но ответа не приходило ни через месяц, ни через два.
  Лях, видя как унывает друг, решил хитростью взбодрить Павла. Попросил писаря, умеющего подделывать подчерки, написать на имя сержанта Андреева, то есть Павла, любовное письмо от любимой девушки.
   Павел с замиранием сердца раскрыл поддельный письменный треугольник и прочитал такие слова: "...только мы, взявшись крепко за руки, достигнем совершенства и взойдём на Олимп любви и блаженства!.." и т.п..
  -- Чушь какая-то! Или она чокнулась или выписала эти высказывания из книг древнегреческих мыслителей?-- подумал служивый. Но ответ всё-же решил написать на Валин деревенский адрес.

                4

   Год Валюха работала в колхозе разнорабочей-- куда начальство пошлёт. Заготавливала веники для скота, полола свёклу, осенью на току подгребала зерно под очистительные механизмы т.д. и т.п.. Она была удивлена письму, прочитав которое как-будто поняла, что Павел скучает и раскаивается о том, что способствовало разрыву их отношений. Но она не горела любовью, как прежде, но обижать молчанием не захотела. Черкнула скромное, но задушевное письмо: "...и если ты согласен, буду ждать..." Далее написала о погоде, о проблемах колхозников, о её мечте стать врачом. И если он, Павел, заболеет, то непременно вылечит и будет строго следить за его здоровьем. А в конце письма подписала: "Твоя Валюха--горюха."

                5

   И всё-таки, когда Павел вернулся из Армии, она не испытывала к нему жгучей любви, какая одолевала в годы интернатского существования. Хотя демобилизованный парень был "ничего себе!": и стройный, и опрятный, с правильными чертами лица, со взглядом немного томным и таинственным. Но не был Пашка родным и близким, как когда-то. А более всего, наверное, она поняла, что не увидела в нём, как раньше, внутренней силы, на которую могла бы с уверенностью упереться и чувствовать себя защищённой от непредсказуемого внешнего мира с хулиганами, пьяницами, дебоширами, насильниками... Но её заставляли находиться рядом с ним сложившиеся обстоятельства: и то его письмо с признанием, и его вера в то, что она непременно дождётся и они вновь будут согревать друг друга своими телами. И будут видеть мир в радужных красках...Пусть теперь без жгучего трепета. Но...всё-таки...Да и встретит ли она лучшего парня, чем Павла?
   Но она поступила в институт и проучилась несколько месяцев. Пашкина мать, оставшаяся вдовой с недавнего времени, просит молодых людей соединить свои судьбы, жениться и расписаться. Даже постель приготовила для них общую.
   Валюха юркнула в кровать. Её слегка знобило. "А надо ли...это делать? Но возврата нет... Теперь поздно останавливаться, поздно изменить что-то".
   А Павел сел на кровать молча, без всякого горения и желания сделать её женщиной. Он понимал, что всё это нелепо, подло, неестественно. Надо просто поцеловать, пожелать спокойной ночи и уйти...спать на другое место, например, на диван.
   Он погладил шершавой рукой щеку Вали, которая смотрела на Павла растерянными и чуть бегающими глазами. Лунный свет поблескивал на влажных зрачках и ресницах Вали. Из динамика слабо доносилась песня "...снег кружится. и таят, и таят...". Как будто этот снег продолжал таять в Валиных глазах, превращаясь в огромные капли. Ресницы не удерживали капли, и те сваливались с них на щёки, текли ниже, к уголкам рта, подбородку и шее.
  Павел губами "прошелся" по влажным и солёным щекам. Сказал:
  -- Спокойной ночи! Валюха--горюха!
  Ответа от Вали не было. Она тряслась ещё больше, потом захныкала, завопила и ревела до утра.
  А Павел лёг на старый обтрёпанный диван, провалился в пустоту и неизвестность, перед этим поняв, что нельзя заходить в реку дважды.
  Утром за столом Валя, Павел и его мать пили чай. Мать спросила:
  -- Как вы жить-то собираетесь? Один-- в деревне, другая-- в городе?
  -- Поеду на Сахалин, поступлю в мореходку,-- ошарашил ответом сын.
  --Да и мне надо закончить медицинский...--ответила Валя.
   Растерянная и раздосадованная мать втянула свою головку в худенькие плечи. Она была разочарована этой ночью лишь потому, что молодые этой ночью спали врозь. Ясно было, что жениться молодёжь не собирается и она не успеет нянчить внука или внучку, так как чувствовала, что жить ей осталось совсем немного.

                6

   Когда Валя училась на втором курсе института, на неё серьёзно обратил внимание солидный четырехкурсник. Активист, но бабник и пройдоха... каких поискать...Но Валя знала, что он активист, об остальном тогда не догадывалась. Здоровый, розовощёкий, ласковыми и будто бы откровенными методами, он втерся в Валину судьбу. Дарил ей цветы, покупал мороженное и говорил, что она самая красивая и сексуальная в институте.
   О Пашке, после той слёзной ночи, когда его мама очень хотела, чтобы они поженились, она ничего не знала. Не знала, что он закончил мореходную школу и бороздил воды Тихого океана и его морей на огромном сухогрузе
   Валя теперь окончательно была уверена, что она не виновата в окончательном разрыве с Павлом. Даже жалела себя за ту слабину, когда ответила письмом на письмо Пашки в воинскую часть. "Дура, пожалела его в трудную для него минуту. А он, эгоист несчастный! Только о себе думал. Ну и что же что была первая любовь? Но ведь любовь прошла, как только они расстались.
   Первая любовь проходящая, она не может быть вечной, её нельзя удержать силой. Под первой любовью можно подразумевать интерес к противоположному полу. Ранний животный инстинкт кажется вечным и неповторимым. Но та детская любовь не была скреплена испытаниями и тяготами. Это была не любовь, а рвение к противоположному полу. Дура я, дура! И мать его обманула. Жива ли она? Надо написать письмо, взбодрить её, если жива, конечно! Ой, как же ей сейчас трудно без Пашки, без неё, без надежды на то, чтобы увидеть внука, внучку. Бог ты мой! Как мне её жалко!"

                7
   Но после знакомства с Юрием, учащего четвёртого курса, Валя не решилась написать матери Павла. Зачем? Это будет выглядеть окончательной подножкой. Всё-равно ведь пришлось бы написать о новом друге, иначе -- не честно, а этим ещё больше можно обидеть мать, разбить её сердце! И она вытравила из себя все воспоминания о Павле, его матери, интернате.
   Юрий был активистом по части пробивания сборов со студентов в те или другие фонды, а так же по организации культурно-массовых мероприятий. Вале понравился оптимист. Она ощутила новую "крышу"-- естественную и нравственную. Ей, вообще, учась в институте, человеческое существо не стало казаться каким-то сверх...и таинственным. При разрезании трупов на занятиях в морге, она до конца убедилась, что в груди нет души, а тело состоит из костей, мышц, кровеносных сосудов. Только мозг придумывает возвышенные чувства и любовь. В конце концов всё сводится к соединению двух противоположных особей, чтобы получилось потомство. А Юрий человек не хилый, крепкий и энергичный. Что ещё ей надо для того, чтобы, поддаваясь инстинкту, продлить род, тем самым внести долю в размножение человечества. И чем более она углублялась в медицинскую науку, тем меньше находила разницы между мужчинами. Внутренний мир всякого крепится на костях, мышцах, кровеносных сосудах. А серую массу мозга, тем более, не отличить друг от друга. А сделав на нем разрез скальпелем, не увидишь даже сгустка крови, по цвету которой можно было бы найти отличия.

                8

   Валентина Александровна это всё понимала в свой закатывающийся век. Она осталась красивой, не смотря на солидный возраст. Но она иногда верит (или хочет верить) в то, чего не произошло! Веря в медицину, она верит в Павла, верит в свои давние мечты, которые претворятся уже не в этом, а в другом мире. Не может быть, чтобы счастье не достигало своего пика? Не может быть, чтобы любовь обрывалась и уходила навсегда! Всё ушло в бездну, не закончившись. Для чего это?
   Валя пришла к выводу, что не было жизни значимей и прекрасней, чем та---интернатская. Теперь прошло всё: и интернат, и институт, и Пашка и этот ненавистный пройдоха Юрий, который не только не стал профессором, но и нормальным хирургом.